Двигаясь как лунатик, космонавт Гифт отстегнулся от ближайшей консоли и забрал с собой самописец, который хранил последнюю информацию, собранную компьютерами корабля-разведчика. Компьютерами, уже уничтоженными выстрелами нежити.
Поспешно отвернувшись от страшной картины, Гифт расстегнул крепления, соединявшие его с креслом боевого поста, и выбрался наружу. В следующее мгновение он бросился к люку помещения, в котором хранился космический скутер.
Теперь в рубке космолета оставалось только двое живых. Двое еще дышавших делили ее с девятью сломанными, бездыханными куклами и одним пустым креслом. Стальные скафандры были пристегнуты к креслам, действующие управляющие шлемы делали их головы похожими на сгустки серебряного тумана. Отсчитав несколько секунд, прошедших после ухода Гифта, двое последовали за ним.
Тут же рубку огласил уже бесполезный сигнал тревоги; остатки воздуха со свистом просачивались в какую-то пробоину.
Космонавт Гифт, облаченный в боевые доспехи, пробрался в помещение, где хранился скутер, и издал вздох облегчения, увидев, что тот не поврежден. Ему понадобилось пять секунд, чтобы открыть нужный люк и вместе со скутером оказаться в открытом космосе. Скафандр каждого, кто выходил из корабля в этом квадранте Залива, начинал блестеть в свете многих тысяч солнц, настолько близких, что каждое из них можно было рассмотреть невооруженным глазом. За ними раскидывались огромные звездные облака, а за теми - разные галактики.
Выбравшись из тесного пространства корабля, Гифт глубоко вздохнул.
Здесь космос казался великой пустотой, испещренной огоньками. Эта пылающая пустота заставила заискриться поверхность скафандра, который тут же запищал, сигнализируя о сгустках боевой радиации, пронизывавшей весь ближайший участок космоса. Ни один скафандр не смог бы долго уберечь его от лучей такой интенсивности.
А огонь продолжался. Доспехи Гифта звенели и сотрясались от ударов космических частиц, только что возникших из вакуума под влиянием яростного боевого излучения.
Он слегка замешкался, сам не сознавая этого. К переборке над скутером был прикреплен чехол с мощным стрелковым оружием, напоминавшим снайперскую винтовку. Немного подумав, Гифт не стал вынимать винтовку. Против преследовавшего их чудовища она была бесполезна. Конечно, враг, отчаянно пытавшийся узнать о зложити как можно больше, мог послать к шпиону небольшие боевые машины и захватить его. Возможно, против этих машин винтовка и пригодилась бы. Но Гифт боялся, что оружие помешает ему двигаться с нужной скоростью.
Себастьян Гифт был красив, темноволос, худощав, нервен, жилист, и даже легкая сутулость, проявлявшаяся в условиях полного тяготения, не могла скрыть, что рост у него значительно выше среднего. Как и большинство военных, он был молод и обладал присущей молодости ловкостью. Массивный скафандр не помешал космонавту прыгнуть (в данных условиях это действительно можно было назвать прыжком) на скутер, который должен был покрыть несколько километров меньше чем за минуту.
Автоответчик курьера тут же откликнулся на вызов и послал скутеру луч маяка. Гифт угрюмо сориентировался, использовав для этого ближайшие туманности и безошибочно узнаваемое благодаря сиянию Ядро галактики. Уверившись, что курс задан верно, он включил полную скорость. Яростное давление силы тяжести почти не ощущалось, поскольку его смягчали защитные поля скафандра. Корабль-разведчик остался позади и превратился в тусклое пятнышко на ярко горящем фоне.
Гифт пытался не оглядываться на то, что происходит за спиной. Воображение рисовало картины одну страшнее другой. Если бы он обернулся, то едва ли сумел бы увидеть приближающуюся опасность, а тем более вовремя среагировать на нее, так что незачем было понапрасну тратить силы. И все же он не смог удержаться, чтобы не покоситься в сторону берсеркера или одной из его вспомогательных машин, хотя знал, что до них еще много секунд и много километров. В конце концов он различил пятнышко, которое стремилось убить их. Нет, конечно, то был не корпус - с такого расстояния рассмотреть его было невозможно, - а ореол силовых полей, которые враг включил, защищаясь от снарядов соларианского корабля. Теперь сомнений не оставалось: корабль-убийца приближался с каждой секундой.
Гифт еще до старта рассчитал, что добраться до запасного курьера и вернуться обратно он должен максимум за минуту.
Глубокий космос, который окружал сражающийся корабль, здесь, в провале между двумя крыльями Млечного Пути, был очень живописен, но в этот момент живые существа обращали на него внимания не больше, чем машины. Драма разыгрывалась в нескольких тысячах световых лет от Земли и в сотнях лет от обитаемых планет, неподалеку от яркого, но незнакомого созвездия в дальнем конце великой пустоты, которую потомки землян называли Заливом Спокойствия.
Человек, оставшийся один на один со всей Вселенной, вздрогнул при мысли о том, что берсеркер может постараться взять его и товарищей в плен. Высвободившись из двойного кокона рубки и управляющего шлема и вырвавшись на скутере из кабины, напоминавшей материнскую утробу, он чувствовал себя совершенно беззащитным. Гифт снова ощутил желание обернуться, но на сей раз успешно поборол его.
Впереди маячил курьер - их последняя надежда на спасение.
Глава 2
Всего лишь час назад экипаж космолета из двенадцати человек был жив. Люди на что-то жаловались, обменивались шутками, некоторые спали, другие занимались привычной работой и не подозревали о близости врага. Корабль, замаскированный под простой обломок скалы, делал свое сложное тайное дело. Конечно, на таком удалении от любой звездной системы скалы величиной с космический корабль встречались редко, и у любого берсеркера, оказавшегося в данном районе, это вызвало бы подозрение. Теперь можно было сказать, что мысль о камуфляже была с самого начала обречена на провал.
Но даже в случае обнаружения метод, с помощью которого корабль и экипаж следили за берсеркерами, не должен был стать известным врагу. По крайней мере, люди, набиравшие команду и пославшие их сюда, могли надеяться, что деятельность и цели корабля-разведчика не будут раскрыты очень быстро.
И тут система предупреждения показала вывалившегося из подпространства и стремительно приближавшегося берсеркера. Уцелей кто-нибудь из экипажа, он должен был бы изрядно поломать голову, то ли им так сильно не повезло, то ли тут замешано нечто иное.
Еще когда на экранах появилось изображение корабля, напоминавшего лохматую кляксу и сильно отличавшегося от обтекаемой формы вражеских космических курьеров (которые и были обычной добычей корабля-разведчика), тактическая ситуация уже была безнадежной. С того момента и до настоящего времени наследники землян боролись за спасение собственной жизни. Для подавляющего большинства, в том числе трех до сих пор остававшихся в живых, это было первое настоящее столкновение с врагом.
Космонавту Нифти Гифту, который сейчас тормозил скутер с помощью передних толкателей, казалось, что с тех пор прошла целая вечность. Однако лишь меньше стандартного дня тому назад Нифти обсуждал с другими членами команды, что они будут делать в случае грозящего плена. Многие выбирали самоубийство; это приветствовали, если не прямо предписывали некие двусмысленные правила. В ту пору система "сон-смерть" еще не была встроена в мозг каждого члена экипажа. Согласно наиболее распространенной точке зрения, нужно было выбрать кого-то, кто застрелит сначала своих коллег, а потом застрелится сам.
Данный вопрос неизменно обсуждался во время тренировок и ставился на экзаменах, но так и оставался открытым. Такие вещи каждый должен был решать сам. В том числе мужчины и женщины, составлявшие экипаж безымянного корабля-разведчика.
Перед Гифтом, скутер которого замедлил ход, вырос космический курьер. Окутанный камуфляжем, курьер выглядел - по крайней мере, на взгляд соларианца - пористой скалой, остатком некой давно сгинувшей протопланеты. Космонавт затормозил, дав задний ход с помощью маленьких реактивных двигателей.
Снизив скорость до минимума, Гифт потянулся к рукоятке на шероховатой камуфляжной поверхности корпуса курьера, когда его скафандр пробил снаряд, посланный одним из легких орудий берсеркера. Должно быть, машина-убийца заметила несущийся скутер с расстояния в сто с лишним километров и приберегла для него один заряд.
Именно в тот миг, когда Вселенная готова была позволить ему избежать гибели, предательская действительность поразила Гифта раскаленным добела копьем. Казалось, в его левый бок всадили огненный шип.
В ошеломленном мозгу космонавта мелькнула ужасная картина. И глаза, и нервы говорили, что у него больше нет ни левой кисти, ни предплечья. Но спустя мгновение чувства подсказали, что это лишь обман зрения. По крайней мере, у скафандра левый рукав оставался на месте, хотя и был пробит. Гифт понимал, что сейчас не время думать о серьезности раны. Им владела лишь одна мысль: теперь на левую руку рассчитывать не приходится.
В момент оглушительного удара Гифт на скутере остановился почти рядом с роботом-курьером. До медленно вращавшегося вокруг своей оси средства спасения было рукой подать. Под грубым покрытием из пластика и смеси различных веществ, имитировавшим природу и составлявшим почти половину массы робота, скрывалось стройное пулеобразное тело двадцати метров в длину и не более трех в ширину в его самой широкой части. Космонавт Гифт, всхлипнув от страха, пнул скутер ногой, тем же движением толкнул себя к курьеру и обеими руками вцепился в выступ корпуса, с виду напоминавший комок сухой грязи. Тут он с облегчением обнаружил, что пальцы левой руки хотя и болели, но сохранили некоторую способность двигаться. Если бы речь шла о жизни и смерти, он смог бы воспользоваться ими. Тем временем космический мотоцикл, покинутый и уже забытый, медленно кувыркаясь, уплывал в бесконечность.
Одним из тысяч процессов, вбивавшихся в головы членов команды боевых космических кораблей во время обучения, была процедура поиска входа в замаскированный соларианский корабль.
Различая едва заметные отметки и сдирая закованными в броню руками куски сухой пластиковой пены, Гифт быстро обнаружил небольшой, едва заметный люк в гладкой поверхности корпуса. Открывая люк и прикидывая, как в скафандре пролезть в отверстие (задача была не из легких), космонавт одновременно мучительно размышлял над тем, что он будет делать дальше. Но на раздумья времени не оставалось. Время! Делай только то, что нужно!
Через мгновение Гифт протолкнулся в крохотное отверстие. Охватившее его чувство безопасности, хоть и иллюзорное, все же окрепло - может быть, потому что внутри курьера было темно, как в желудке берсеркера. Космонавт плотно прикрыл за собой люк и тут же подумал, зачем он это сделал. Останется ли крышка открытой в те несколько секунд, которые ему понадобятся для возвращения на поле космической битвы, не имело значения.
Помещение, никогда не предназначавшееся для пассажиров, было меньше метра в ширину, оно тянулось между двумя металлическими цилиндрами внешнего и внутреннего корпусов. При появлении Гифта внутри автоматически зажегся тусклый свет. Едва пробравшись в люк, Гифт потянулся к неудобно расположенной панели управления, которая находилась намного левее и выше. Поскольку искусственная гравитация здесь отсутствовала, добраться до панели было нелегко. И только тут до Гифта дошло, что попытка забрать товарищей означает необходимость на несколько километров приблизиться к атакующему берсеркеру - то есть вернуться туда, откуда он только что прибыл.
Если бы он следовал приказу младшего лейтенанта Террин (каким-то непонятным образом необходимость автоматического выполнения этого простого приказа стала сомнительной), если бы сейчас Гифт погнал курьера назад, на выручку к коллегам, это означало бы, что он отдает себя в руки бога Смерти.
В следующий миг сознание подсунуло ему готовый ответ. Естественно, он не мог вернуться и обречь себя на неминуемую гибель. Полученная рана здесь не играла роли, потому что решение было уже принято. Оно оказалось поразительно простым и заставило Гифта вздрогнуть от облегчения.
Автоматически выполнять приказ и повиноваться долгу было невозможно. Следовало выбрать какой-то другой способ действий.
Гифту казалось, что он в обмороке. Разум стоял в стороне, не в силах вмешаться, и беспомощно следил за самостоятельными действиями тренированного тела. Для сознания было настоящим откровением, что у этого тела, однорукого, неловкого, но все же сохранившего способность двигаться, есть только одна цель на свете - спасение собственной шкуры.
Закованные в сталь пальцы Гифта легли на клавиши панели, с помощью которых включался двигатель курьера. Космонавту приходилось бороться с простейшими приборами, управлявшими полетом. Казалось, они смеялись над ним. Почему-то Гифт забыл все, чему его кропотливо учили.
Заставив себя посмотреть в лицо продолжающемуся кошмару - на этом настаивало тело, желавшее видеть, что происходит, - Гифт включил максимально возможное увеличение, которое можно было получить на плоском экране. Увиденное заставило его со свистом втянуть в себя воздух. Почему-то Траскелук и младший лейтенант Террин были еще живы. Сначала на маленьком экране было трудно определить, кто есть кто, но на фоне светящегося газового облака, находившегося невообразимо далеко, были хорошо заметны две темные фигурки.
Мгновение спустя он различил Траскелука по винтовке, которая болталась у того на спине. Когда Траск держал в руках оружие, на свете не было человека счастливее его. Должно быть, выбираясь из гибнущего корабля, он подобрал винтовку, которую Гифт решил оставить. Наверно, Террин, как и Гифт, сочла ее дополнительной тяжестью и не захотела даром тратить время и силы.
Две фигурки плыли к Гифту, пользуясь маленькими реактивными двигателями своих скафандров и двигаясь черепашьим шагом. Ах, какими они были маленькими и медлительными! Чудовище, гнавшееся за людьми, должно было настичь их через несколько секунд, схватить и сожрать.
В радионаушниках Гифта раздавался треск. Если бы ему передали послание, он не услышал бы его в таком шуме. Самая обычная ситуация во время боя. Этот шум мог быть последней мольбой одного из выживших коллег, лаконичным призывом поторопиться или проклятием за то, что он не выполнил порученного дела. Но - тут Гифта прошиб холодный пот - это могло быть послание и от самого берсеркера, пытавшегося таким образом подманить его ближе. Скорее всего его товарищи (если они были еще живы) сохраняли бы радиомолчание в надежде, что берсеркер может не заметить их бегство.
Если послание - это фокус берсеркера, то ответить на него было бы ошибкой.
Через секунду в наушниках раздался такой скрежет, словно одновременно выпалили все орудия с обоих бортов, и этот шум перекрыл все сигналы.
Спустя мгновение шум прекратился. Этого было достаточно, чтобы Гифт услышал по радио чей-то крик. Он ничего не видел, но крик был ясным и недвусмысленным свидетельством того, что по крайней мере один из его коллег еще жив. Следовательно, оставался маленький шанс спасти хотя бы одного.
Связь между Гифтом и его уцелевшими коллегами была серьезно нарушена шумом битвы; то, что Гифт мог видеть и слышать со своей новой позиции внутри курьера, говорило, что берсеркер ест его друзей заживо или вот-вот сделает это. Похоже, выпалила винтовка Траскелука, видевшего врага прямо перед собой.
У Гифта не было сил следить за этим.
Но зачем бы он стал это делать? Все равно то, чему предстояло случиться, было уже предрешено.
Радио в скафандре Гифта буравило его мозг звуками разрушения. Казалось, им не будет конца. За стенками корпуса курьера, тонкими, словно папиросная бумага, и бесполезными как укрытие, все еще продолжалась яростная битва роботов. Орудия палили, взрывы давили на металл с той же силой, что и на нервы, а два человека, уже покинувшие корабль-разведчик, кувыркались и вращались в своих скафандрах.
Проклятие, бой должен был давно закончиться! К этому моменту от корабля-разведчика почти ничего не осталось. Но зрение подсказывало Гифту, что по крайней мере часть корпуса оставалась целой и по крайней мере несколько орудий продолжали вести огонь.
Однако последние двое уцелевших исчезли, растворившись в смертельном фейерверке. Теперь все его коллеги погибли, но он был еще жив.
Перед глазами Гифта стоял сильный и мужественный Траскелук, на пороге смерти пославший гневное проклятие тому, кто посмел не выполнить приказ и бросить в беде маленькую, слабую женщину.
Время шло.
Космонавт Гифт с опозданием сообразил, что радио молчит. И только потом понял, что, должно быть, сам выключил его несколько секунд или даже минут назад.
Затем он, заклиненный в тесном пространстве, оглянулся по сторонам, изо всех сил выгнув голову. Панель управления была от него сбоку. Больше смотреть было не на что. Его громоздкий скафандр почти не оставлял места между двумя концентрическими корпусами машины, которая не была предназначена для людей и могла стать убежищем лишь для одного человека в случае крайней необходимости. Здесь не было ни мебели, ни кресел, ни лампы. Не говоря о системе жизнеобеспечения и искусственной гравитации. Но он не был привязан к этому месту. Благодаря радионаушникам скафандра можно было управлять курьером с помощью голоса, находясь где-то внутри корабля.
Чтобы запустить систему энергоснабжения, достаточно было нескольких секунд. Теперь курьер полностью владел всеми своими оптэлектронными органами чувств. Его ограниченный разум ждал только одного - приказа, куда лететь. Гифт рассеянно подумал, что он бы еще мог сделать то, что приказала ему младший лейтенант Террин: стать героем, чего от него ждал бы любой, на скорости в четыре или пять g рвануться навстречу смерти в расчете на то, что двое людей еще живы, ждут, пока их подберут, и рассчитывают втроем поместиться в этом пространстве.
Но все оставалось по-прежнему. Он просто не мог заставить себя сделать это.
В решающий момент последнего выбора космонавт Гифт понял, что не в состоянии смотреть в лицо неминуемой смерти. Какой смысл думать о смерти, если ты сам как мертвый? Но страшнее смерти была мысль о том, что он может стать пленником берсеркера, который заживо сдерет с него шкуру ради того, чтобы добыть крохи информации, которая для обеих воюющих сторон скорее всего не представила бы никакой ценности. Ему приходилось слышать жуткие истории, и никто не отрицал, что часть их была правдивой. Пленника могли мучить как мышь, которая участвует в каком-то непостижимом эксперименте врага, раз за разом пытающегося понять человеческую психику.