Бункер был укрытием для тех, кого военные считали второстепенной публикой. Тех, кто не командовал батареями, не управлял защитными и боевыми силовыми полями, а только путался под ногами. С каждым часом публика здесь менялась; люди приходили и уходили.
Тем временем похожий на собаку робот-секретарь Йори и два робота еще меньших размеров метались по поверхности, реагируя на каждый звук и движение.
Ее намерение назвать секретаря Папиком так и осталось нереализованным. Для этого были две причины, причем предсказуемое недовольство Нэша было отнюдь не главной из них. Многие считали плохой приметой давать какой-нибудь машине человеческое имя. Конечно, сама Йори в приметы не верила, но тут шла война, а война - это совсем другое дело.
Более суровым наказанием, чем любые наказания полковника Шанги, была невозможность снять шлем. За последние два часа из атмосферы атолла был удален кислород. Это сделали для того, чтобы уменьшить опасность возникновения пожара в результате тепловых ударов, которых наверняка следовало ожидать.
Это решение оказалось трагичным. Несколько неуклюжих птиц-мутантов и представителей другой органической жизни, дышащих кислородом, были отловлены, но большинство погибло. Останки птиц, предназначенных на племя, заморозили и поместили в какое-то подземелье. Решение удалить кислород было принято во время последней штабной игры; спасение диких животных было для обороняющихся делом десятым.
Когда располагавшиеся под землей машины начали высасывать из атмосферы кислород, все летное поле и окружающий его участок усеяли груды странных мертвых птиц.
Одной из первых жертв атаки берсеркеров стала дисковая антенна, принимавшая срочные сообщения возвращавшихся кораблей-разведчиков.
Куполообразная крыша блиндажа Йори была единственной точкой, возвышавшейся над рядами укреплений.
Каждую минуту журналистка, вопреки приказу, стремительно высовывалась наружу, чтобы осмотреть окрестности.
Тем временем силовые защитные поля, создававшиеся подземными генераторами (они были закопаны так же глубоко, как корни самого атолла, выходившие в нормальный космос и не дававшие Фифти-Фифти развалиться), трудились вовсю. Они гасили взрывы, замедляли распространение ударной волны, отражали потоки радиации, отсасывали энергию и понижали температуру тепловых потоков. Всего этого нежная человеческая плоть просто не выдержала бы.
Вернувшись в уютный бункер, Йори как зачарованная уставилась на экран. Враг приближался!
О да, это была не шутка. Она вспомнила, что испытала точно такое же чувство во время своего предыдущего столкновения с вражеским кораблем. Там тоже было не до шуток.
Время от времени она садилась на корточки или становилась на колени: тело быстро затекало от неудобной позы. Когда вверху загремели взрывы, на ее скафандр посыпались кусочки цемента с потолка и стен бункера.
Изображение на голографическом экране плыло и троилось. Картинки работавших на поверхности роботов отражались на экране одновременно. Это напоминало цирк с тремя аренами, на каждой из которых идет свое представление. Йори нахмурилась; похоже, придется выйти наружу, иначе хроника будет выглядеть не репортажем с места события, а механической склейкой.
Пара соседей по бункеру, заглядывая через металлические плечи Йори, смотрела на ее экран. Остальные были заняты другими делами. Возможно, кое-кто ушел из бункера по тоннелю или поднялся на поверхность по коридору.
Всю свою сознательную жизнь Йори переживала из-за того, что техника удаляет людей от реальности. Природа этой реальности постоянно заботила ее. Йори догадывалась, что именно это заставило ее выбрать профессию, состоящую главным образом из задавания вопросов.
За несколько дней до появления берсеркеров оборонные спутники, по десять-двенадцать штук одновременно, вращались вокруг маленького атолла с такой скоростью, что казались смазанными пятнами. Сейчас они двигались еще быстрее и кучнее. Их орбиты казались Йори изображениями ядерных частиц и напоминали твердые небесные кольца.
Йори, наблюдавшая за ними с поверхности, едва успела поднять глаза к небу, как загремели первые взрывы. Наверно, это произошло раньше, чем атакующие машины появились в поле зрения. Зычные механические голоса, призывавшие всех к боевым постам, наконец умолкли.
Конечно, машины, сражавшиеся по другую сторону баррикад, без всяких эмоций отнеслись к тому, что их появление не вызвало на Фифти-Фифти никакого удивления.
Даже после того, как первая волна вражеских машин начала поражать наземные цели, уцелевшие истребители соларианцев, по-прежнему находившиеся в космосе, продолжали делать все возможное, чтобы сблизиться с противником и уничтожить его. Волны радиации поражали врага, и на землю сыпались металлические обломки.
Но соларианцы радовались своему успеху всего несколько секунд. А затем "пустышки", формой напоминавшие пирожок, набросились на свои жертвы как хищные птицы, сблизились с базировавшимися на земле развалюхами и отогнали их от бомбардировщиков.
Большинство никуда не годных соларианских истребителей были тут же сбиты. Один из них исчез во вспышке пламени, за ним второй, третий… Пламя было таким ярким, что слепило глаза даже сквозь статгласовое забрало. Йори зажмурилась.
* * *
Немногие из пилотов, защищенные скафандрами, пережили гибель своих старых драндулетов. Кое-кто из них сейчас плыл над атоллом в потоках тонкого газа, отныне недоступный как для друзей, так и для врагов. Аппаратура Йори зафиксировала несколько фигур в скафандрах, легко пронизывавших пестрые гравитационные поля атолла. Как удалось выяснить впоследствии, один-два из них действительно сумели приземлиться где-то на поверхности, вдалеке от посадочного поля.
Но там эти несчастные попали под огонь своих, принявших фигуры в скафандрах, спустившиеся на атолл с помощью собственных силовых полей, за выброшенный врагом десант.
В довершение беды одна из "пустышек" бросила более завидные цели для того, чтобы расстрелять падающих людей. Наземный наблюдатель видел, как умирала беспомощная женщина-пилот. В интеркоме обороняющихся слышался ее голос, проклинавший врага. Йори, с головой ушедшая в работу, тоже чертыхнулась: она упустила возможность сделать хороший кадр.
Через минуту в наушниках Йори раздался радостный крик сотен голосов: зенитный огонь, которым искусно управляли компьютеры, действовавшие заодно с людьми, поразил одну за другой две вражеских машины.
Силовые поля полковника Шанги, действовавшие на сотни километров, замедляли полет снарядов противника до такой степени, что его можно было видеть невооруженным глазом. Но сами машины становились видимыми только тогда, когда взрывались.
До сих пор начинающая журналистка не получила ни царапинки и справлялась со своим делом совсем неплохо.
* * *
- Ой, мамочка! Мамочка! Мамочка!
Йори съежилась: ее уши, зубы и даже кости заболели от вибрации. Она инстинктивно закрыла уши, но сенсоры, вделанные в стальные рукавицы, ощутили только гладкую поверхность шлема.
Слегка придя в себя, Йори уловила обрывки беседы по интеркому и поняла, что Нэш, не оставлявший своей уязвимой позиции, ранен не то в руку, не то в плечо.
По личному интеркому, которым были снабжены все члены съемочной бригады, Йори слышала, как он стонет и что-то бормочет. Для тяжело раненного в энергичных словах босса было слишком много злобы и гордости собой.
Небо, видневшееся на голографическом экране, наполнилось полосами и пятнами, столь яркими и интенсивными по цвету, что глаза слепило даже сквозь статгласовое забрало. Спорадические вспышки пламени свидетельствовали, что в самовосстанавливающейся атмосфере осталось еще достаточно кислорода, чтобы поддерживать горение.
Мгновение спустя грохнул подземный молот, и земля ударила по облаченным в скафандр ногам Йори с такой силой, что женщину чуть не подбросило в воздух. Очевидно, бомба упала совсем рядом. Йори зашаталась, выругалась про себя и вернулась к работе.
Хотя базировавшиеся на земле истребители соларианцев не смогли остановить берсеркеров, они сделали все, чтобы притупить атаку. Такому исходу способствовали и другие факторы. Тысячи, если не десятки тысяч жизней были спасены благодаря предупреждению, поступившему несколько дней назад. Люди получили драгоценное время, чтобы окопаться, активизировать силовые поля и укрепить огневые точки. Это предотвратило катастрофу.
За исключением пилотов, погибших вместе со своими устаревшими истребителями, потери соларианцев были незначительными. В сухопутных частях насчитывалось не больше дюжины убитых.
Из наземных объектов сильным разрушениям подверглись лишь док для ремонта малых кораблей и узколучевая антенна для приема сообщений от прибывавших курьеров, но другие важные точки (в том числе бомбоубежища) оказались нетронутыми.
Соларианцы не покидали своих зацементированных окопов и отстреливались как черти. Экраны показывали, что их зенитный огонь временами выглядел как сплошное полотно пламени. Этот огонь нанес серьезные потери малым кораблям противника.
"Мы можем испытывать удовлетворение, - диктовала в микрофон молодая журналистка (слыша при этом гордость в собственном голосе), - от того, что все соларианские корабли поднялись в космос и провели там кто несколько часов, кто всего несколько минут перед тем, как на них обрушились берсеркеры. Атакующие не сумели выполнить одну из своих главных целей, которую компьютеры обороняющихся считают весьма вероятной: они не застали на стартовой площадке ни одного из соларианских истребителей и бомбардировщиков. Ни один из членов их экипажей не остался на атолле и не стал жертвой неожиданного нападения. Все они находятся в космосе и имеют шанс отплатить врагу".
Так ей сказали, и Йори хотелось надеяться, что это правда. Сколько молодых людей, вылетевших навстречу врагу, теперь мертвы - это другой вопрос. Скоро она попробует получить на него ответ.
Смерть слетела с неба и щелкнула челюстями совсем рядом с людьми, оборонявшими атолл на земле. Но три с лишним тысячи добровольцев не покидали отрытых ими же окопов. Нет, они не собирались умирать, хотя представляли для врага желанную цель. Когда берсеркеры пришли, подавляющее большинство этих людей испытали облегчение от того, что долгое ожидание закончилось. Они давали противнику сдачи, когда все вокруг взрывалось, горело и сотрясалось от убийственных вибраций.
Рычащий берсеркер, один из самых крупных среди принимавших участие в атаке, пораженный тяжелым снарядом, разлетелся на куски в верхних слоях атмосферы, толщина которой в этом странном мире не превышала нескольких сотен метров.
Взрыв следовал за взрывом. Йори почудился голос матери, и это заставило ее на мгновение потерять самообладание. Потом это прошло. "Я справляюсь", - с гордостью подумала Йори Йокосука перед тем, как снова погрузиться в работу. Она управляла аппаратурой вручную, закованными в сталь пальцами, а приказы роботам отдавала через микрофон шлема, менее внушительного, чем шлем космонавта или пилота истребителя. Большую часть лица оператора прикрывало лишь статгласовое забрало.
Трах-ба-бах!
Минуты шли за минутами, а атака все продолжалась. Машины врага бешено кружили в небе, пикировали, затем набирали высоту и пикировали опять. Кое-кто из людей, сидевших в убежищах, причем не только военные, но и штатские, не выдержав напряжения, выбежал из укрытия и стал палить из винтовок в небо, раскрашенное более странно и ярко, чем в час заката на какой-нибудь вулканической планете. Этот жест отражал потребность в действии, но был бесполезен; вряд ли можно было ожидать, что пуля, выпущенная из легкого оружия, сможет принести какой-нибудь вред тяжелой бронированной машине.
И тут аппаратура Йори прекратила работу. Должно быть, совсем рядом взорвалась бомба, а она и не заметила. Может быть, уничтожен ее последний робот?
Молодая журналистка несколько мгновений тупо смотрела на погасший экран, затем вырвала из гнезда шлема оптэлектронный кабель, бросила свой относительно безопасный бункер, выбежала в тоннель и стала лихорадочно карабкаться по ступенькам. Частично ее подгоняло желание собственными глазами увидеть, что случилось. Видимо, какой-то осколок или сгусток энергии угодил в жизненно важную точку ее оборудования.
Едва голова Йори показалась над землей, раздался страшный грохот. В шлеме отдалось такое эхо, что у женщины чуть не лопнули барабанные перепонки.
Робот, похожий на собаку, задняя часть которого превратилась в пузырящуюся массу, смотрел на нее одним глазом, еще вращавшимся в неподвижной голове.
Почти тут же Йори увидела труп, лежавший в десяти метрах от того места, где она стояла. Мертвый мужчина с тамплиерскими знаками на руке и ноге скафандра лежал как куча сброшенного белья. Тело наполовину вывалилось из маленького убежища, развороченного каким-то мощным взрывом.
Глава 21
Гифт не знал названия яхты, на которой находился, и не хотел знать. Так же, как не хотел знать, что собой представляет Учитель, о котором Гаврилов каждый раз говорил с таинственным придыханием. Нифти представлялся придирчивый седой патриарх, глава какого-то идиотского религиозного культа на далекой планете, куда они летели. Нифти не ждал там для себя ничего хорошего, но это было лучше встречи с Траскелуком… и трибуналом, если бы дело дошло до суда.
В данный момент Гифта волновало только одно: он до сих пор не знал, куда направляется. Когда Гаврилов выходил в другое помещение, он несколько раз пытался говорить с корабельным компьютером, но у Мартина были управляющие коды, с помощью которых он запретил оптэлектронному мозгу обсуждать тему астрогации.
Гифт привык к кораблям, на которых любой аспект полета требовал активного участия экипажа. Конечно, автопилот и другие машины во многом были куда надежнее человека. Но… все равно он чувствовал себя неуютно.
Они летели в глубоком космосе вдали от любой звездной системы. Автопилот по-прежнему следовал курсу, введенному в него Гавриловым. Гифт уже начал беспокоиться: путешествие получалось долгим и включало в себя больше тахионных скачков, чем он ожидал. Возможно, они запутывали следы, но вероятность того, что их преследуют, казалась Гифту ничтожно малой.
Флауэр вела себя так, словно ничего особенного не происходило, и поселилась в одной каюте со своим Нифти. Складывалось впечатление, что они не покидали борта роскошного лайнера.
Но девушка не могла помочь ему выяснить, куда они летят. Она считала вполне естественным, что все важные решения принимает Гаврилов.
- Нифти, он знает, что делает. Он занимается этим давно.
- Чем "этим"?
- Тем, что сейчас делает для тебя. Помогает избавиться от военной службы людям, которым она надоела.
- Ага…
Без доступа к приборам - а Гаврилов ясно дал понять, что Гифт его не получит - определить свое местонахождение было невозможно. Заставить Гаврилова сказать правду можно было только силой, но этого Нифти не хотелось.
Вот чертовщина, думал Нифти Гифт. Если уж ты решил кому-то довериться, то верь ему, пока он не доказал, что ты ошибся. Если Гаврилов, его таинственный Учитель и все остальные вздумали поиграть в рыцарей плаща и кинжала, пусть играют. Может быть, они действительно знают, что делают.
Несколько раз во время путешествия Гифт испытывал соблазн рассказать Флауэр, почему он так боится Траскелука.
Однажды он сказал ей:
- Есть вещи, о которых я по-настоящему жалею. А об одной особенно.
- И что же это?
Он не дал прямого ответа.
- Я сбежал от берсеркера, потому что пытался сохранить жизнь.
- А как же иначе?
Думая о своем побеге, Гифт понял, что дезертировал еще до встречи с Гавриловым и даже до встречи с Флауэр. Он принял это решение много дней назад, в далеком космосе, перед лицом врага. Впрочем, нет. Он не принимал никакого решения. Оно возникло само в тот самый миг, когда Нифти увидел берсеркера.
Гаврилов, устав от постоянных намеков Гифта, наконец сказал ему:
- Мы летим в место, которое называется Раем.
Нифти на мгновение задумался.
- Никогда не слышал о таком.
Мартин промолчал.
- Может быть, у него есть другое имя?
Гаврилов покачал головой.
- Рай… Это мы так его называем.
Теперь головой покачал Гифт. Он был недоволен.
- Вы что, хотите совершить петлю и доставить меня обратно на Юхао? Какой-то хитрый маневр?
- Нет. Никакого маневра. Говоря о Рае, я имею в виду не погоду.