Лупу всё же раскрутили на словесные портреты нападавших, спасибо доктору. Классный спец этот док оказался. Фактически он её и допросил. И ему Катя всё рассказала, что запомнила. Лейтенант только фиксировала.
По описанию бандитов, сержант предположил, что один из нападавших похож на известного в городе сутенёра по имени Флориан, который держит бордель "Живая Роза". Правда, оформлен тот, как танцевальный ночной клуб. И вот этот Флориан, вроде бы, как из румынских цыган происходит. Многое сходится.
- Это всё надо ещё тщательно проверить, - подытожила мадам лейтенант.
Вот тут мне и позвонил Ной.
Внизу, переговариваясь с Ноем, стоял военный в знакомом камуфляже. Я таких на карго-плаце видел у русских машин.
Спустившись с лестницы, окликнул его по-русски.
- Добрый вечер, я Георгий Волынский, у вас ко мне какое-либо дело или как?
- Приветствую, - военный с тремя звездочками пирамидой на погонах протянул мне руку для рукопожатия, - Я старший лейтенант Владимирский. Вы можете со мной подойти к машине для опознания?
- Опознания кого?
- Да тут две девушки говорят, что они ваши жёны, - при этом он ехидно улыбнулся.
Давай-давай, гони лыбу. Знал бы ты, что у меня их не две, а тринадцать, зуб даю, больше бы не улыбался вообще. От лютой зависти. Очень захотелось эту лыбу с его лица стереть, но сказал другое.
- Где они?
- В машине, у подъезда. Пойдемте, - он сделал приглашающий жест рукой.
Мы вышли из отеля. Напротив дверей, под фонарём возле патрульного "Дефендера", стоял темный, вусмерть захромированный "Хаммер 3" пикап.
Старлей сделал знак рукой и из авто выскочил водитель-солдатик, обошёл машину и открыл заднюю пассажирскую дверь с нашей стороны.
Я, правда, уже ожидал нечто подобного, когда старлей сказал "про жён", но всё равно, когда Оксана и Ярина, потупив глаза, вылезали из машины, у меня, как камень с души свалился.
Главное - живы, а синяки с морды сами сойдут.
Оксана подпустила слезу и жалобно пискнула.
- Жорик...Тут такое было...
Обняв девчат, сразу обеих, ответил на их поцелуи. И потом, без лишних разговоров, пресек попытки дальнейшего продолжения радостных лобзаний, и отправил хохлушек наверх. Приводить себя в порядок.
- На горшок и в люлю. Я с вами потом поговорю, - пригрозил я им, когда зашли в холл, стараясь напускной строгостью скрыть свою просто безмерную радость.
Они звонко и быстро зацокали "шпильками" вверх по деревянной лестнице. Разбираться со мной им явно не хотелось.
А мы с Владимирским и Ноем, оставшись у стойки портье, за освобождение девчат выпили по стаканчику виски.
Ной, кстати, угощал.
Старлей нам кратко описал, как они вчетвером ставили на уши сутенёров из "Живой розы", отбирая у них русских девчат, чем привёл Ноя в крайнюю степень восхищения. Особо его впечатлило то, что сутенёров били фалоимитатором вместо дубинки.
К слову, там оказались не только мои путаны, но ещё четверо русских девчат, которых заманили в этот бордель обманом. Дальше по накатанному ещё в Старой Земле сценарию: отобрали деньги и документы, запугали до смерти и заставили заниматься проституцией.
Моих успели только избить.
Преисполненный благодарности я подарил старлею позолоченную зажигалку "Zippo" - больше нечего было. Не деньги же ему совать? Да и этот подарок пришлось ему, чуть ли не насильно всучить.
От предложения "повторить" Владимирский вежливо, но твёрдо отказался, сославшись на неотложные дела.
И уехал.
А мы с Ноем, оставшись на месте, с удовольствием повторили.
У меня, как всегда, неожиданно, сигареты кончились.
Ной опять угостил. Той самой "Конкистой", про которую сержант рассказывал. Хорошие оказались сигареты. Мне понравились. Нечто типа "Житан" французского. И так же без фильтра.
Хороший мужик, этот Ной. Понравился он мне.
Я настроился уже с ним под вискарик душевно пообщаться, но тут сверху затопали по лестнице и, отвлекая нас от увлекательного занятия, спустилась забытая мною мадам лейтенант со свитой из "подосиновиков". И всё опошлила.
- Джордж, - сказала она строго, - Почему вы не сообщили нам, что девушек уже освободили?
- А они сами вам об этом не рассказали? - улыбнулся я, и попытался пошутить, - Под протокол.
- Рассказали, конечно. Но мне ваше поведение не понятно, - она вперила свой возмущенный взгляд в бутылку виски на стойке.
- Что тут непонятного, лейтенант Робинзон, - удивился я в свою очередь, - Всё, что хорошо кончается, надо обязательно отметить, по русской традиции. Иначе удачи не будет. А то я, глядя на расторопность вашей службы, девочек уже похоронил в душе.
- Это вы зря, у нас хорошая раскрываемость правонарушений. До тридцати процентов.
Вот ведь стерва карьерная. Она, скорее всего, всю дорогу не о наших девчонках думала, а о том, как бы стать капитаном досрочно. Но сказал другое.
- С нашей везучестью, мы бы точно оказались в этих семидесяти процентах, если бы не Русская армия.
- Причём тут Русская армия? - удивилась Робинзон.
- Как, причём? Она не только освободила их, но даже доставила их сюда с комфортом.
- Ваши девочки не сказали, что это была Русская армия.
- Так они в униформе не разбираются.
- Хорошо, тогда мы закрываем дело, если всё так хорошо обошлось, - её глаза улыбнулись.
- А что будет с наказанием Флориана и остальных мерзавцев? - удивился я.
- Если это действительно была Русская армия, то Флориана, скорее всего, уже нет в городе, - усмехнулась она.
- Но вы обещали дать его в розыск.
- Обещала - дадим. Счастливо оставаться. И на будущее - не отпускайте своих девочек одних в квартал "красных фонарей". Но, думаю, вы сами уже осознали, что это чревато.
Патрульные, напоследок, громко хлопнули дверью.
Зарычал на улице дизель.
Потом и этот звук быстро утих, удаляясь.
Мы переглянулись с Ноем.
- У вас всегда тут так? - спросил я.
- Раньше было лучше. Людей сюда отбирали, как на космический корабль, - ответил он, - А в последнее время народ понаехал очень некачественный. И в большом количестве. Будешь? - он приподнял бутылку.
- Наливай.
День второй Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.
22 год, 23 число 5 месяца, вторник, 9:52
Утро вышло сурово похмельным.
Вчера, я сначала выпил с Владимирским и Ноем.
Потом только с Ноем.
Потом ещё с Ноем.
Потом поднялся к себе, обнаружив в номере Лупу, Прускайте и Шицгал, которые сидели в рядок на кровати и дружно трескали мой вискарь.
Лупу была уже косая. Остальные гляделись в норме.
Я отобрал у них бутылку. В ней оставалась ещё примерно треть жидкости.
- Это моя мужская доля, - сказал я.
- Да хоть львиная. Мы не претендуем, - ответила Ингеборге, - Нам хватит.
- Мы только тебя ждали. Сейчас спать пойдем, - удивила меня Роза, - Катю не обижай.
Роза и Ингеборге дружно встали и одновременно поставили свои пустые стаканы на тумбочку.
Катя осталась сидеть на кровати, держа свой стакан в руке, внимательно его разглядывая.
Я ждал продолжения и дождался.
Ингеборге, молча, поцеловала меня в щёку и вышла.
Роза, прижавшись, поцеловала меня в губы и прошептала на ухо.
- Кате ты сейчас нужней. Не обижайся, - и слегка прикусила мне мочку.
Я остался в номере с Катей, которая старательно отводила от меня взгляд.
- Ну, что сидишь - раздевайся, - сказал я ей.
- Выключи свет, - попросила она, всё так же на меня не глядя.
После секса Катю пробило на пустой базар и она, прислонившись спиной о мою грудь, и, положив мои ладони на свои соски, долго и подробно рассказывала, как красиво её село Бэлэбэнешь. И какие там живут хорошие люди. Как богато они жили при Советском Союзе. И про ту нищету, в которой они оказались после независимости. И как там у них погибают виноградники, потому что виноградари кладут плитку в Москве, чтобы заработать семьям на жизнь. А девчата разбежались панелям и рынкам. И не знаешь, какой из этих вариантов хуже.
Я её терпеливо слушал, не перебивая, понимая, что ей, после стресса, необходимо просто выговориться. Говорить о чём угодно, лишь бы напрягать голосовые связки. Самотерапия такая. Кстати, эффективная.
Параллельно мы в несколько приёмов добивали виски.
Потом я незаметно для себя уснул.
И вот теперь сижу на кровати один белым утром в жарком номере с дурной похмельной головой и горящими трубами.
Оглядевшись, обнаружил на тумбочке лёдницу, и в три глотка выдул из неё талую воду.
Стал чутко прислушиваться к организму в поисках улучшения состояния.
Тут дверь открылась и вошла довольная жизнью Катя с моей глаженой рубашкой на плечиках.
- Проснулся? - участливо спросила она.
В этот раз она глаз не прятала.
- Мммм... - ответил я, настолько, насколько был способен.
А по Кате даже не скажешь, что вчера она вискарика набралась, чуть ли, не по брови. Что значит юность...
- Пива? - спросила Катя, мило улыбаясь.
- Мммм... - попытался я кивнуть головой, но это было очень больно.
Пока я страдал, и пытался выдавить из себя бурное одобрение поступившего предложения, Катя мухой метнулась к Ною и вернулась, держа в каждой ладони по паре запотевших бутылок лягера.
И даже поднесла горлышко бутылки к моим губам, придерживая голову за затылок.
Божественный хмельной напиток, созданный работящими немцами из Нойехавена, влился в пищевод, разбегаясь по организму панацеей от всех болячек.
Кто знает, как это бывает, тот поймёт.
В том числе и то, что произошло дальше.
Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.
22 год, 23 число 5 месяца, вторник, 12:15
Собрание пионерского отряда я назначил на полдень... Тфу на эту Новую Землю. На двенадцать ноль-ноль. Полдень у них ТУТ в пятнадцать ноль-ноль. Думаю, мне к такому никогда не привыкнуть.
Хотя длительная местная ночь пришлась, как раз, кстати. Несмотря на ужасное похмелье, я выспался.
Осчастливленную Катю я напряг собрать всех наших в бигмачной напротив отеля. Не в номере же нам сидеть друг у друга на головах. Тут, всё же, далеко не президентский люкс.
Бабы есть бабы. Ровно в двенадцать была лишь Катя.
Остальные тянулись ещё добрые четверть часа.
К нашему удовольствию, народа в это время в бигмачной было предельно мало. А сама она по планировке больше напоминала советскую столовую, нежели типовую архитектуру американского фаст-фуда.
И официанток тут не предвиделось. Голимое самообслуживание.
С разрешения толстого негра, который в белом фартуке торчал за стойкой раздачи, мы сдвинули четыре квадратных столика в один длинный. И, тут же, все девахи расселись за ним.
И чего-то ждут.
- Номана пошла, - съехидничал я, - Гарем называется? Заботливые жёны? Растудыт вашу кочерыжку!
Девчонки настроили ушки локаторами, откровенно не понимая, чем я недоволен.
Только Синевич отреагировала.
- Ну, вот, свадебное путешествие на автобусе по пампасам у нас уже было, началась семейная жизнь, - почти пропела она, - Мужик похмельный, жен сейчас гонять будет. Традиция и тенденция, однако.
- А чему тут быть довольным? - я оглядел всех, - Где-то тут была моя старшая жена - самоназначенка, - я демонстративно заглянул под столик,- Никто её не видал?
- Разуй глаза, Жора. Тут я, через два человека от тебя, - ответила Ингеборге.
- Тогда заказ кто делать будет, Пушкин?
- Ну, мы думали, что ты сегодня нас угощаешь, раз позвал, - протянула Альфия.
Лично мне не жалко, да и не в лом было их сейчас покормить за свой счет, тем более в этом месте всё стоило какие-то копейки. Но с чего-то надо начинать застраивать коллектив.
- Угостил я вас один раз, вчера, зато по крупному, когда выбил каждой по пять тысяч экю. Это, между прочим, больше шестнадцати тонн баксов, если считать по меркам Старой Земли. Вам мало? Здесь это пару лет безбедной жизни. Плюс жраньё наше вчера у Арама с пивом, и сухие пайки от него же. За просто так?
Все молчали.
Видать, мента рожают.
- Думаю, только за это не я вам, а вы мне шикарную поляну должны накрыть, как минимум.
- Ну, ты бы хоть намекнул, - возмутилась Бисянка, - Мы же не телепаты. Да и не против никто, я думаю. Ну, не здесь же тебе поляну накрывать? Несолидно как-то.
- Намекать, Танечка, вчера некогда было, если помнишь, что творилось, - ответил я ей, и снова повернулся к Прускайте, - Инге, ты, как старшая жена, организуй, пожалуйста, коллектив к питию кофе и поеданию всего, что тут есть.
Она все-таки откровенно тупила, не врубаясь в ситуацию.
- Я не прошу тебя за всех платить, - продолжил я, - Я сказал - организуй. Или я непонятно выразился?
- Как организовать-то?
- Как пикник на обочине. Назначь дежурных по столовой, на сегодня. Потом других назначишь, по очереди. Собери заказы. Потом проследи, чтобы все сдали посуду и за себя расплатились. И вообще. На тебе, как на нашей старшей жене, висит всё хозяйство гарема. Соответственно, и взносы на него тебе рассчитывать и со всех собирать. И держать общую кассу. Тогда и не надо будет каждый раз в каждом кафе скидываться. Я также внесу свою долю. К тому же, если не забыли, скоро нам в дальнюю дорогу, - я всех оглядел и повторил для особо одарённых, - Очень дальнюю. Примерно, как от Кишинёва до Урала. А это, как минимум, еда, вода и топливо. Всё надо будет рассчитать так, чтобы не оказаться, не дай Бог, одним посреди широкого поля с милыми зверушками вокруг, - тут я хмыкнул слёзно, - С наганом.
Последняя сентенция их, чую, проняла.
- Ладно, приступай к обязанностям или будем выбирать новую старшую жену.
Выборы назначать не пришлось.
Итак, личный состав построил вроде знатно. Вон, как зашестерили, как электровеники.
Всё правильно: султан я или не султан? Да, скорее, и не султан - тому три жены всего полагалось. Я сейчас этот... Халиф. Халиф Жора ибн с Похмела. Реально улыбнуло. Надо же, мне мои шутки юмора нравятся, а вот окружающим не всегда угодишь.
Альфия, назначенная дежурной по алфавиту имени, нарисовалась рядом и поставила передо мной большую фаянсовую кружку с кофе.
Кофе было с молоком. Лате, наверное, до кофе по-варшавски вряд ли это негр додумается.
Альфия постояла ещё рядом немного, переминаясь с ноги на ногу, и, не утерпев, спросила.
- Жора, ты ещё чего-нибудь конкретного хочешь? Или дать меню?
- Тебююю? - я повернулся и делано-удивлённо посмотрел ей снизу вверх в глаза, - А знаешь, это идея! - тут я взял и ущипнул её за тугую попку, - Вот только кофе попью.
- Да ну тебя, с твоими приколами. Давай кофе пей быстрее и чашку отдавай на мойку.
Она почесала ягодицу.
- Дурак, синяк ведь будет.
- Ты как к мужу обращаешься?
- Знаешь, Жора, мужа я бы в такой ситуации убила. Сковородкой.
- Ой, какие мы нежные, прям, недотроги, - я уже смеялся в голос, да и остальные поддержали.
- Ну, прям, целочка-невридимочка, - развел я руками.
Девки за столом уже катались от смеха.
- Щас, как дам больно, - возмущенно махнула она у меня над головой подносом.
- Ингеборге, обеспечь порядок среди личного состава младших жён. А то они вот уже безобразия нарушают в общественном месте, - пожаловался я притворно.
Прускайте показала Альфие кулак.
Альфия фыркнула и пошла на своё место, демонстративно вертя попой, как недовольная кошка хвостом.
Надо сознаться, аппетитная у неё попка. Знает, чем вертеть под носом у мужика в полном расцвете сил. Так бы погладил, да уже далеко ушла. Не дотянусь.
- Так, - оглядел я снова "свой гарем", - Джамиля, Саида... Тфу, ты пропасть!
Вздохнул глубоко и продолжил.
- То есть: Роза, Таня, Ингеборге, Альфия, Анфиса, Ярина, Оксана, Дюлекан, Галина, Катя, Сюембюль, Сажи и Наташа. Никого не забыл?
Ответом было вроде бы молчание, но постоянный гул от тихих перешептываний ощущался явно.
- Тогда собрание нашей пионерской дружины имени пионерки-героини Дуни Кулаковой объявляю открытым. Ведущий собрания - пионервожатый Жора.
Шутка юмора про Дуню Кулакову опять не прошла. Мдя, не мужской коллектив.
"Пионерки" отслушали всё в пол уха, лениво дергаясь только на свои имена, и дальше всё по новой: бу-бу-бу-бу-бу. Перешептываются, как школьницы на уроке.
Ладно, думаю, аудиторию берут не нудными лекциями, а берущими за душу аргументами. Вот такой я каламбурщик. Явил аспект и поднял атрибут.
- На повестке дня нашего пионерского сбора половой вопрос.
Тут все встрепенулись и даже бубнить перестали.
Ага... Уже интересно? Ну, так внимайте.
- Выносится на обсуждение отряда персональное дело пионерок Кончиц Оксаны и Урыльник Ярины.
Сделал паузу.
Слушают уже внимательно. Что ж хотели? Классика жанра!
- Итак, дорогие мои, - это уже персонально к Кончиц с Урыльник, - Что вы можете доложить родному коллективу о своем проступке? И, заодно, объяснить, как вы дошли до жизни такой?
Наступила тишина. Тихая такая тишина.
Виновницы торжества глазки в стол попрятали и сидят как мыши под веником. Буд-то и не к ним обращаются.
Ну, пошло-поехало, как у Галича: "а как вызвали меня, то сник до робости, и из зала мне кричат: давай подробности!". Не меняется народ от смены политических режимов. Тем более - от изменения экономического уклада.
- Ну, что молчите? Расскажите всем, про вчерашнее. Интересно же народу, зачем его полиция весь вечер трясла и на уши ставила.
- А чё рассказывать-то? - ушла в несознанку Урыльник, пряча глаза уже под стол.
Ну, прям гимназистка, которая случайно в школьном туалете разбила унитаз, на приёме в кабинете завуча.
Я посмотрел в глаза Ингеборге.
Та ответила понимающим мне взглядом. Вздохнула и спросила.
- А ты с самого начала давай. С того момента, как вы вчера отсюда ушли.
- Да ничего такого и не было. Шли и шли. По сторонам глазели. Потом к нам эти, из крутой тачки пристали. Кататься звали. В ресторан, на берегу моря.
Я в это время в упор смотрел на Катю. И напряженно думал: сдаст она хохлушек или не сдаст?
Та, поначалу, прятала от меня глаза, но потом подняла их и посмотрела с каким-то неясным вызовом.
А я ей взял и подмигнул задорно.
Господи, как мало надо человеку для счастья. Вся аж просияла, как восходящее солнышко, что майским утром разгоняет утренний туман от речки над заливным лугом.
Я искренне улыбнулся в ответ.
Как это приятно делать человека счастливым, хотя бы на пару секунд.
- А когда мы отказались, то они нас похватали и в машину затолкали, - добавила Оксана.