Он остановил машину, вышел из нее, сделал несколько кругов вокруг, пару раз от души пнул колесо.
- Что ты так разволновался? - лениво усмехнулась Линда. - У этого старика ковбойское кино в заднице играет.
- Он сказал, что я - не мужчина! - выкрикнул Питер.
- Ну и что? А ты сказал, что он козел, - пожала плечами девушка.
- Вся разница в том, что он прав, - хмуро ответил Питер, забираясь в кабину. - Прощай, любимый город. Скучать я по тебе не буду!
Он включил передачу и дал по газам. Со стороны Рокфилда ему в ответ донеслись несколько одиночных выстрелов и длинная автоматная очередь.
Помощник шерифа Марк Штайн был парнем не робкого десятка. Три года назад он вернулся из Ирака, где служил в составе морской пехоты и прошел все круги ада. Это были самые горячие денечки иракской войны, если не считать первого этапа боевых действий. Америка выводила свои войска. Газеты трубили о славной победе, о торжестве демократии на древней земле Вавилона, о наступившем мире. Но действительность была другой. США не сумели вернуть эту страну в лоно цивилизации. Наоборот, пучина средневекового мракобесия засасывала ее все сильнее.
Армия, повинуясь приказам политиков с Капитолийского холма, спешно собирала манатки. Почуяв слабину, повстанцы всех мастей начали наносить удар за ударом. Активизировались террористы-смертники. Обычно они обращали свое оружие на сторонников другой ветви ислама и на иракцев, сотрудничающих с оккупантами. Но чем ближе был вывод войск, тем чаще атакам подвергались солдаты Соединенных Штатов. Мятежники словно изо всех сил старались сделать так, чтобы армия США осталась. Мир на этой земле был не нужен никому.
И морпехи готовы были остаться. В какой-то момент, когда на твоих глазах погибает друг, война перестает быть политикой. Она становится очень личным делом. И тогда солдатами движет уже не долг, не присяга, не интересы государства, а обычная древняя месть.
Но политикам всегда было плевать на чувства солдат, и вывод продолжался полным ходом. А тем временем гремели взрывы на блокпостах, снайперы стреляли в зазевавшихся янки, колонны подвергались гранатометному обстрелу, а патрули попадали в засады.
Однажды Марк со своими сослуживцами на армейском "Хаммере" проводил разведку трассы, по которой через несколько часов должна была пройти колонна техники. Они попали в засаду.
Мятежники явно ждали колонну. В последний год они отошли от привычной схемы - подрыва радиоуправляемого фугаса. ЦРУ склонялось к мысли, что среди повстанцев появились инструкторы, прошедшие школу во время заварухи в Чечне. Методы те же, дерзкие и жестокие. А главное, в отличие от методов "Аль-Каиды", ставка делалась на военные действия, а не на терроризм. На смену смертникам пришли обученные и беспощадные воины. Их целью было не посеять страх, а убить побольше американцев. Нападения на колонны для этого подходили лучше всего. До масштабного вывода войск авиация не позволяла делать это безнаказанно. Это не горы, в пустыне особо не укроешься. Но ситуация изменилась. Самолеты остались только на авианосцах в Персидском заливе, и успевали они только к шапочному разбору. А с вертолетами мятежники расправлялись с помощью невесть откуда нахлынувших в Ирак ПЗРК. Так что вертолетчики очень неохотно шли на помощь попавшей под обстрел колонне.
На этот раз партизанам не повезло. Но еще больше не повезло морпехам. Водитель "Хаммера" решил обогнуть выбоины на асфальте, и колесо машины съехало на пыльную обочину. Прямо на активированную мину.
Взрыв перевернул "Хаммер" и оторвал ноги сидевшему рядом с водителем командиру группы. Оглушенные морпехи быстро заняли круговую оборону. Но у них не было ни единого шанса. На лакомую добычу в виде колонны моджахедам можно было уже не рассчитывать. И они решили сорвать зло на тех, кто испортил им вечеринку. На позиции морпехов обрушился шквал огня из всех видов оружия - автоматов, пулеметов, гранатометов. С разведчиками было покончено за считаные секунды. Их просто смело и разорвало в клочья свинцовым ливнем.
Марк лежал возле горящей машины, среди истерзанных тел своих товарищей, сжимал автомат и тоскливо смотрел на приближающихся партизан. Жить оставалось всего ничего, и можно было только надеяться, что смерть будет быстрой. Многим, попавшим в плен, это казалось большой удачей.
Но ему повезло. В этот раз вслед за наземным патрулем командование выслало воздушную разведку. Они заметили взрыв "Хаммера". Еще повезло в том, что в готовности оказалось звено вертолетов. И что в этом звене был не только "Черный Ястреб", но и могучие и почти неуязвимые "Апачи". Ну и как верх везения - в экипажах оказались смелые парни, которые не побоялись ввязаться в бой за несколько дней до вывода, когда больше всего солдат начинает ценить именно свою жизнь.
Кода два черных силуэта "Апачей" возникли над дорогой, моджахеды бросились врассыпную. Они не любили связываться с этими монстрами, харкающими огнем и убивающими из-за пределов досягаемости. А Марк сидел на залитом кровью асфальте и плакал.
Он навсегда запомнил эту тоску и чувство бессилия, когда тебя идут убивать, а ты НИЧЕГО не можешь с этим сделать.
Сейчас он испытывал почти то же самое. Марк сидел на крыше старого грузовика со свалки, по-индейски скрестив ноги, и смотрел на дорогу. С севера, со стороны Ламара, приближались огни. Их было много. Очень много. Такой колонны Рокфилд не видел никогда. Словно белая исполинская змея ползла к городу, пряча свой хвост далеко за горизонтом. С той стороны накатывал, наваливался глухой рокот. Это звук сотен моторов сливался в один.
Марку Штайну было тоскливо. Он не мог ничего поделать с этой мощью, что приближалась к его городу. Но и оставить свой пост он тоже не мог.
- Ну, что там? - крикнул снизу Гас Уилсон, автомеханик.
- Едут, - коротко ответил Марк.
- Много их? Удержим?
- Нет, не удержим, - не стал обманывать Марк. Все равно через пять минут все они будут здесь, и Уилсон увидит эту армаду собственными глазами.
- Бассет там парней собирает. Сейчас приведет сюда, - с надеждой сказал Гас.
- Знаю, - Марк спрыгнул со своего наблюдательного пункта на асфальт. - Ты вот что, Гас. Дуй на вышку и садись за пулемет. Стрелять только по моему сигналу.
- По какому?
- Я выстрелю в воздух. А ты дашь очередь по земле перед ними. Только меня не зацепи рикошетом.
- А почему по земле? Я лучше сразу по машинам врежу.
Марк посмотрел на него долгим задумчивым взглядом.
- Гас, - вздохнул он, - какое дерьмо у тебя вместо мозгов? Там, в машинах, американцы! Женщины, дети, старики. Ты по ним собрался стрелять?
- А что делать-то? - смутился Уилсон.
- Не знаю, - пожал плечами Марк, окончательно сбив механика с толку. - Только при мне по людям стрелять даже не думай - я тебя сам потом за это пристрелю. Вот если они меня грохнут - тогда ты свободен, делай, что хочешь. Только сам думай, что они с тобой сделают, когда возьмут. По-моему, их больше, чем у тебя патронов.
"Воодушевленный" Уилсон потрусил к вышке за забором автосвалки, где был установлен пулемет "М60", единственное тяжелое оружие в городе. Но особо на него рассчитывать не приходилось - к нему имелось всего две снаряженные ленты. К тому же Марк сильно сомневался, что, случись заварушка, Гас сумеет его перезарядить в горячке.
Марк Штайн передернул затвор карабина и вышел на дорогу, встав прямо посередине. Чувство беспомощности ушло. Он хмуро смотрел на приближающиеся огни колонны, сжимая в руках оружие. Сейчас Марк ощущал себя шерифом времен Фронтира. Один против всех. За его спиной лежал притихший город. Этот город доверился ему. И он был готов умереть, но не пропустить никого.
Земля дрожала под ногами от поступи огромного стада железных зверей. Эта дрожь отдавалась в сердце. И руки подрагивали на цевье карабина. Совсем чуть-чуть, но подрагивали.
Гул нарастал. Марк скорее почувствовал, чем услышал, что кто-то подошел к нему. Рядом встал "старый бык" Бассет и улыбнулся в усы.
- Ты же не думал, парень, что я оставлю тебя тут одного?
Марк пожал ему руку. На сердце чуть потеплело.
- Я привел десяток человек. Остальные занимают позиции в городе. Но, надеюсь, до стрельбы не дойдет.
Штайн обернулся. Справа во фланг колонне смотрел пулемет Уилсона. Слева по серому, припорошенному пеплом полю рассыпалась редкая цепь стрелков, охватывая дорогу. Их было мало. Горожане присаживались на колени, неловко целясь в приближающиеся машины. Это были мирные граждане, решившие с оружием в руках защищать свой дом.
- Надеюсь, у них не дрогнут нервы и они не начнут стрелять первыми, - сказал Марк.
- Я тоже на это надеюсь, - ответил Бассет, перехватывая поудобнее свою винтовку.
Первыми бок о бок шли два магистральных тягача. Их монстрообразные туши надвигались быстро, словно они собирались таранить заграждение с ходу. Вряд ли они стали бы это делать, но даже в этом случае ничего бы у них не вышло. Марк знал свое дело, и при таране первые грузовики, выполняющие роль барьера, уткнулись бы в стоящие поперек автобусы, заблокировав дорогу наглухо. Объехать баррикаду по полю из-за высокой насыпи и протекающего под ней ручья было невозможно.
До тягачей оставалось чуть больше сотни ярдов, когда Марк выстрелил поверх их кабин. Тут же справа прогрохотала очередь из пулемета. Пули хлестнули по асфальту, высекая брызги искр.
Предупреждение дошло до адресата. Тягачи остановились, скрипя тормозами. За ними сгрудились многочисленные легковушки. Хвост колонны терялся где-то вдалеке.
С минуту длилось тягостное ожидание. Противники играли друг у друга на нервах.
Между тягачами показалась чья-то фигура. Свет фар бил Марку и Бассету в глаза, и они не могли разглядеть лица этого человека. Он медленно, с осознанием своего превосходства приблизился к баррикаде.
- Я - окружной прокурор Брайан Уэллс, - заявил он, уперев руки в бока. - Я представляю закон Соединенных Штатов. Немедленно уберите заграждение.
За его спиной маячили фигуры еще нескольких человек. Но это не произвело на полицейских Рокфилда никакого впечатления.
- Я - шериф Рокфилда Бассет, - равнодушно ответил "старый бык". - И закон здесь представляю я. Распоряжением президента все права в стране передаются местным властям, способным контролировать ситуации. Я и есть местная власть. Так что оставьте свой тон более впечатлительным особам.
- Вы слышали меня? - рявкнул прокурор. - Немедленно освободите дорогу!
- Если вы будете так орать, нам никогда не договориться, - усмехнулся Бассет.
- Я требую… - начал было Уэллс, но договорить ему не дали. На плечо прокурора легла рука.
- Обождите со своими требованиями, сэр, - неприязненно сказал человек в форме и со значком полиции Ламара на груди.
Он отодвинул опешившего прокурора в сторону и подошел поближе.
- Здравствуй, старина Бассет. Привет, Марк!
- Берт? - узнал шериф. - Как ты тут оказался?
- Я охранял мост. Когда понял, что парни в таком отчаянии, что готовы идти на штурм, я приказал убрать грузовики с дороги и пропустить колонну. Плевать мне на приказ губернатора. Если он хочет, чтобы полицейские стреляли в своих сограждан, он должен это показать на собственном примере, а не писать бумажки в своем кабинете.
- И ты решил присоединиться к ним?
- Вроде того. У меня тоже есть семья, и я вижу, что ничего хорошего нас тут не ждет. Вам я тоже советую ехать с нами.
- Это мой город, Берт, - вздохнул Бассет. - Я тут родился и прожил всю жизнь. Думаю, что и помирать мне придется тут. Так что извини.
- А ты, Марк?
- Город платит мне за то, чтобы я его защищал, - лаконично ответил Штайн. - Ничего не имею против твоего выбора, Берт. Но мне он не подходит.
- Ну, ваше дело, - развел руками Берт. - Так что будем решать?
- Для начала скажите, чего именно вы хотите.
- Мы хотим проехать через ваш город и двинуться дальше на юг, к мексиканской границе.
- Ты уверен, что это хорошее решение? Я слышал - в Техасе власти приказали открывать огонь по беженцам, если они попытаются входить в города.
- На востоке уже стреляют, - пожал плечами Берт. - Но оставаться на месте еще хуже. Надо хотя бы попытаться прорваться.
- О чем вы там болтаете? - не выдержал Уэллс. - Я требую…
- Да заткни ты свою вонючую пасть! - с яростью выкрикнул Берт. - Или я сделаю дырку в твоем медном прокурорском лбу!
Уэллс ошеломленно замолчал, а Берт снова повернулся к защитникам города:
- Что будем делать, джентльмены? Люди в колонне настроены очень решительно. Им просто ничего больше не остается делать.
Марк с Бассетом переглянулись.
- Будет много крови, - тусклым голосом сообщил Штайн. - У вас много людей, но плохая позиция. У нас пулеметы и город за спиной.
- Это Дикий Запад, Берт, - добавил Бассет. - Здесь у каждого есть оружие, и стрелять умеют даже школьницы младших классов и священники.
Он блефовал. Оружия в городе, конечно, навалом. Вот только толковых стрелков можно было пересчитать по пальцам.
- За нашей спиной наши жены и дети. Парни будут биться насмерть. Вы можете задавить нас силой, но эту равнину затопит кровью.
- За нашей спиной тоже наши семьи, - угрюмо ответил Берт. - И нам тоже нечего терять.
Они посмотрели друг другу в глаза.
- Неужели американцы будут стрелять в американцев?
Бассет опустил голову, раздумывая. Марк и Берт с надеждой смотрели на седоусого шерифа.
- Мы пропустим вас через город, - принял он наконец решение. - Ты сможешь контролировать всех этих людей?
Берту очень хотелось бы ответить утвердительно, но он не был в этом уверен. Безголовые придурки вроде Брайана Уэллса запросто могли выкинуть какой-нибудь фокус. Этот недоумок, похоже, всерьез считал себя предводителем общества и так же всерьез требовал повиновения. Он отдавал идиотские приказы не терпящим возражений тоном, словно полководец на поле боя. Берта подмывало прострелить его глупую голову, пока он не накликал на них неприятности. Но он пока не был готов это сделать. Он не только не решался переступить закон в открытую - он даже полицейскую форму еще не снял.
Теперь пришел черед задуматься Берту. Пока он размышлял, снова появился Уэллс.
- Итак, вы согласны убрать заграждение?
- Да, - буркнул Бассет.
- Вы правильно решили, - снисходительно похвалил Уэллс. - Теперь условия. Вы дадите нам продовольствие…
- Нет, - не раздумывая, ответил Бассет.
- Нам нужно продовольствие, оружие, горючее…
- Нет, - повторил Бассет.
- Но… - растерялся прокурор.
- Я сказал - нет, - четко произнес шериф. - И это я вам ставлю условия. Мы снимаем заграждение, и вы медленно едете через город. Никто не останавливается и не выходит из машины. Любой, кто нарушит это условие, - будет убит. Неважно, будет ли это женщина или ребенок. Никаких исключений.
- Но нам нужна еда! - сорвался на крик Уэллс.
- Это ваши проблемы, - отмахнулся Бассет. - Рокфилд - маленький город. Я отвечаю за него. У нас нет излишков продовольствия. Тем более что никаких поставок в ближайшее время не предвидится. Так что вам придется достать пропитание где-нибудь в другом месте.
- Я дам своих людей, - решил Берт. - Ваши люди встанут на крышах, в окнах, в дверях. Мои люди расположатся вдоль дороги, спиной к твоим парням, лицом к проезжающим машинам. Они будут отвечать за то, чтобы никто не вышел из машины. Таким образом, получится двойной кордон.
- Хорошая идея, - согласился Бассет.
Он послал человека, чтобы сделать распоряжение защитникам города. Через пятнадцать минут у заграждения собралось человек тридцать мужчин из колонны. Большинство из них не были вооружены. Весь Рокфилд с севера на юг был не больше мили, поэтому и такого числа добровольцев должно было хватить. Специальный гонец бежал вдоль колонны и передавал приказ: "В черте города не останавливаться, из машины не выходить, горожане сразу будут стрелять".
Наконец трактора сдвинули загораживающие проезд остовы грузовиков, не сбрасывая их с дороги. Колонна двинулась.
Это было впечатляющее зрелище. Никогда в истории провинциального Рокфилда через него не проезжало столько автомобилей за раз. По освещенным улицам медленно ползли легковушки, внедорожники, микроавтобусы, кемпинги на колесах, грузовики. Вдоль улиц стояли мужчины из колонны. На крышах, в дверях и окнах застыли стрелки.
Люди понимали, что в машинах сидят измученные беженцы. Обычные женщины и дети. Но огромная колонна пугала их, и они готовы были открыть огонь не из-за своей жестокости, а именно от страха.
- Дайте нам поесть! - закричала из одного автомобиля женщина с обезумевшим лицом. - Ради всего святого, дайте нам еды! Мой ребенок не ел уже сутки!
Хозяйка магазина, стоявшая рядом со своим мужем в дверях, метнулась внутрь и выскочила с сумкой, в которую набила какой-то снеди. Она бросилась было к машине, но мужчина из колонны довольно грубо преградил ей путь.
- Не подходите сюда, мэм!
- Я просто хочу дать ей…
- Нет, мэм! - подошел заметивший нарушение порядка Берт. - Есть хотят все. Если вы дадите кому-то одному, сразу же начнется хаос. И тогда ваши люди начнут стрелять. Вернитесь в свой магазин и не выходите оттуда. Это опасно.
Женщина последовала его совету и продолжала смотреть на процессию из окна. Она истово крестилась, по ее щекам текли слезы. Издалека продолжали доноситься крики: "Дайте нам поесть!"
Проход колонны через город затянулся почти на час. За последними машинами пешком вышли люди Берта, контролировавшие процесс.
- Повезло, - сказал Бассет, глядя вслед удаляющимся машинам. В голосе его не было облегчения.
- Выставить посты на юге? - спросил Марк. - Они могут вернуться.
- Эти не вернутся, - покачал головой Бассет. - Но пост выставь, дело хорошее.
- Вас что-то гнетет, шеф?
Бассет вздохнул:
- Хаос только начинается, Марк. Эти люди еще живут по закону, хотя и преступили его. Они еще не привыкли к мысли, что закона больше нет. Те, кто придет за ними, будут совсем другими. Нас ждут тяжелые времена, Марк. Так что вытаскивайте грузовики обратно на дорогу. И получше оборудуйте позицию для пулемета.
Дорога в двадцать пять миль от Рокфилда до границы с Оклахомой по пустынной трассе заняла каких-то двадцать минут. Питер гнал машину сосредоточенно, остервенело. Кожа на его лице натянулась в злой гримасе. Марти не решался лезть к нему с расспросами, хотя они до сих пор не решили главного - куда конкретно они направляются и каковы будут их дальнейшие действия.
Линда тоже помалкивала, но по другой причине. По всей видимости, ей было глубоко плевать, что будет дальше. Вопросы планирования и стратегии она оставляла своему дружку, сама же интересовалась исключительно сиюминутными вещами. Только один раз она ошеломленно воскликнула, вытянув руку в сторону поля с ветряными электростанциями.