Назад в кабину. Вовремя. На горизонте среди полей и лесополос встает стена. Та самая. Поворот. Ворота, шлюз. На большой площадке перед воротами собрались два десятка мусоровозов – на разгрузку. Справа караульное помещение охраны. Иду над шлюзом. На площадке фигурки вооруженных охранников, машут руками беспилотнику. Свалка. Проклятое место, где отказались стать подопытными кроликами мои друзья, откуда нелюди в белых халатах навсегда забрали братишку. Белый фургон лабораторий поперек дороги, за ним три человека с оружием, чуть дальше – трупы охраны и научников. Ангары. До боли знакомые ангары. Люди смотрят вверх, кто-то пытается бежать, кто-то бессильно грозит небу кулаком. Пора! Сейчас вы узнаете, что такое внезапная атака, твари. Боевой разворот, снижаюсь, давлю гашетку. Вместе с ненавистью в ворота уходят нурсы. Серия взрывов, разлетающиеся обломки. Все, нет больше шлюза. Пролетаю над руинами, всаживаю еще одну серию в караулку. Легкий дом разносит вдребезги, по-моему, мелькнули кувыркающиеся обрубки человеческих тел. Авиационный пулемет в одну очередь сдувает оставшихся в живых охранников с помоста. Крайний мусоровоз разворачивается, пытается удрать. Обойдешься, придурок. Короткая огненная трасса входит в двигатель, машина замирает, закупорив дорогу. Остальной транспорт понадобится моим друзьям. Снова над свалкой, даю максимальное приближение на камеру. Мелькают знакомые лица, люди, пораженно смотревшие на воздушную атаку, вдруг осознают, что путь на свободу открыт. Два потока бегущих вытягиваются к выходу. Законники и поднявшиеся. На миг на дисплее возникает крупная фигура Борова, потрясающего над головой дробовиком и что-то восторженно орущего. "Тех!" Точно, он кричал: "Тех!" Покачиваю крыльями друзьям. Пусть вам хоть чуть-чуть сегодня повезет. А у меня, парни, есть еще одно незаконченное дело.
Белый айсберг медико-биологических лабораторий величественно возвышался в центре Сити, радуя глаз зеркальной белизной. Точнее, радовал, пока первая ракета не вспорола его сияющий бок. Как вырвавшийся из ада демон, штурмовик выполняет заход за заходом, неся смерть скрытым за стенами палачам и жертвам. Маленькая фигурка в белом халате выскочила на тротуар, юрко метнулась к легковушкам… Врешь, не уйдешь! Рыкнувшая сталью носовая шестистволка разметала научника на белые лохмотья, стремительно наливающиеся красным.
Все, кассеты пусты. Сброс, приготовиться к бомбометанию… Есть! Задняя камера показывает мощь крушащего исковерканное здание взрыва. Еще разворот, заход, прицеливание… Канистра напалма легла, как вишенка на торт – точно в центр. В небо ударило яростное черно-багровое пламя. Курс на базу, задание почти выполнено.
Идеально по ниточке штурмовик заходит в посадочный створ. Автоматика берет управление, выхожу из кабинки. Пол командного бункера залит кровью, ее запах висит в воздухе, мутит сознание, наполняет его жаждой убийства. На пульте перед трупом командира базы яростно моргают четыре светодиода вызова на связь, требовательно пищит сигнал. Сейчас, скоро отвечу. Наклоняюсь к микрофону, командую:
– Стартовой команде! Вооружение: четыре канистры напалма, заправка. Живо!
Это был не мой голос, так, скорее, рычит зверь. Беру мертвую, еще теплую руку майора, подтверждаю задание. На большом дисплее транслируемое внешней камерой изображение. Аэродромная команда развернула беспилотник, идет заправка, подкатывают тележку с первой парой канистр. Замечательно. Снова наклоняюсь к микрофону, жму кнопку связи с базой:
– Сэр, сэр майор!..
– Дежурный, боевая тревога! Построение всего личного состава базы на плацу через десять минут!
– Да, сэр!
Эта линия связи отключается, остальные не интересуют. Наблюдаю за уверенной и спорой работой авиаотряда. То, что сейчас сделаю, мне совершенно не нравится. Но абсолютно, нечеловечески уверен, что это будет правильно. Сигнал готовности. Место в кабинке, контроль вооружения и систем. Вперед, "птичка". Взлет, набор скорости, разворот. Нет, посадки пока не будет. Две очереди убивают тех, кто только что готовил штурмовик к вылету. Еще пара срезает часовых на вышках, в несколько заходов разношу караулку. Курс на базу. Минуты полета – вот строгая планировка воинской части, заполнившие плац подразделения. В камеру тылового обзора отчетливо вижу две падающие канистры. Снова боевой разворот, сбрасываю вторую пару. Крест-накрест, зачеркивая жизни всех стоявших на плацу. Заслужили они такую смерть? Не знаю. Я уже ничего не знаю и не хочу знать. Проклятый мир, проклятая Империя, проклятая жизнь… Посадка. Проверяю радионепрозрачный комплект. Прекрасно. Человек-невидимка только что уничтожил сотни людей. Теперь, прежде чем улететь, надо оборвать последнюю нить. Нить, идущую от сердца. Мобильник Фрая, вызов…
– Да! Кто это?!
– Марджи, это я.
– Серж, боже, ты жив! Серж…
– Марджи, все, что произошло, – моя работа.
– Что?!
– Я управлял ударным беспилотником, Марджи. Уничтожь все, напоминающее обо мне, предупреди Елену.
– Ты вспомнил! Боже мой, ты вспомнил свой проклятый Реджистанс! Как я этого боялась! Серж…
– Марджи, прощай… и прости.
– Серж! Серж, я…
Отключенный телефон падает на залитый кровью линолеум. Распахиваю дверь, выхожу на улицу. Солнце, свежий воздух, зелень… Как будто ничего не было, не полыхают два смертоносных костра, я не убивал и не закрывал чужими смертями страницу своей жизни.
Стряхнув оцепенение, бросаюсь в ангар. Тележка с подвесными баками, сумка с ноутбуком и патронами к пистолету, кабели. Быстро и ожесточенно выполняю подвеску, подгоняю заправщик. Пошло топливо. Назад, за пустой авиасигарой. Подкатываю, подвешиваю, стыкую кабели. Заправщик к бункеру, топливный шланг к двери. Два выстрела, и первоклассный авиационный керосин ручьем течет внутрь, смешиваясь с кровью. Что-то подобное планировал, поэтому зажигалка лежит в кармане камуфляжа. Керосин ровно и мощно вспыхивает. Бегом назад, пока не рванули баки заправщика. Ногами вперед заползаю в подвесное транспортное средство, втягиваю сумку, опускаю и защелкиваю изнутри носовую крышку. Подключаю ноут. Подача бортового питания… Норма. Загрузка системы… Эмулятор не подвел – для любого контроля сейчас за компьютером мэтр-воентех. Хорошо быть параноиком. Надеюсь, на Маргарет и Елену сразу не выйдут. Может быть, вообще не выйдут – все свидетели мертвы. К черту эти мысли! Программа загрузилась, есть обзор камер, работа систем. Запускаю двигатели. Черт, о наушниках не подумал. Больше обороты, снимаю тормоза. Рывок, разгон… Очень неудобно управлять из трясущейся бочки кнопками клавиатуры. Есть скорость отрыва, начинаю взлет. Успешно. Тряску как обрезало, "птичка" набирает высоту. Регулирую подачу топлива. Пойду на высоте одной мили – дышать нормально, местность видна хорошо. Аккуратно подрабатывая клавишами, ложусь на курс, набираю крейсерскую скорость. Сквозь щели под крышкой мощными струйками тянет сквознячок, еще раз жалею, что не взял наушники – свист турбин бьет по ушам. Кое-как прикрываюсь от ветерка дисплеем ноутбука.
Плохо, что нет автопилота, хорошо, что есть чем заняться и не думать, хотя проклятые мысли лезут в голову. Бесполезно. Уже ничего нельзя изменить. Внизу плывет земля. Ровные квадраты полей, зелень лесополос и садов, чистенькие, нарядные поселки. Почему нельзя жить в мире и спокойствии? Какой дьявол придумал власть и заразил ее жаждой людей? Почему приходится всегда убивать? Как чувствует себя убийца? Отвечаю – очень погано я себя чувствую. Настолько погано, что пальцы пару раз ложились на клавиши, разрешающие сброс. Только разум – этот хладнокровный властелин тела – не давал волю чувству беспросветного отчаяния. Предгорье. Поднимаюсь еще на полмили. В ушах ощутимо заломило от перепада давления. Мелькают заросшие кустарником и низкорослыми деревцами горы, перевалы, редкие шоссейные дороги. По-моему, Кавказский хребет уже почти преодолел. Точно! Вон показалось море. Достигаю береговой черты, разворачиваю машину, иду над полосой прибоя. Надо определиться. Вижу небольшие поселки возле характерной развилки дороги. Ага, понятно. Еще минут десять ходу, и можно ложиться на пересекающий Черное море курс. Увожу "птичку" в море – ни к чему светиться перед массой отдыхающих на пляжах. Правая камера демонстрирует далекую береговую черту, левая – бескрайний морской простор. Не понял?! Штурмовик самостоятельно пытается изменить курс, внизу дисплея строкой мелькают комбинации кракозябликов. Возвращаю к нормальному полету. Опять попытка! Так, кажется, разобрался, в чем дело. Прочухавшиеся вышестоящие штабные, используя универсальный допуск, пытаются взять управление машиной на себя. Ну уж нет. Следующие полчаса проходят в яростной борьбе. Если бы все происходило на сверхзвуке – я бы сдох в болтающейся бочке. Но инертность аппарата и дозвуковая скорость помогают. Почувствовал, когда на той стороне сменили оператора – был маленький перерыв. Снова борьба. Подхожу к намеченной точке смены направления полета. Из ориентиров – одни часы, сильно снизился, неизвестно насколько углубился в море – береговая черта в правой камере сливается с линией горизонта. Жму клавишу… Ничего. Что такое? Пробую другую, третью… никакой реакции. Кстати, и внешнее воздействие пропало, беспилотник спокойно следует последним заданным курсом, под углом возвращаясь к берегу с незначительным снижением. Еще раз прогоняю управляющие клавиши и осознаю, в какой ж… нахожусь. Или накрылся модуль управления, или поступила команда на полное отключение управляющих систем. Жму комбинацию сброса… Ничего. Все, можно успокоиться и расслабиться – полный песец. Хорошо, что осталась возможность застрелиться. Впрочем, если плюхнусь в воду (а куда еще я плюхнусь?), предстоит сомнительная попытка открыть крышку и выплыть.
Несмотря на отказ управления, трансляция с камер продолжается. И лечу прямо в чернющую грозовую тучу. Синхронно с приходом неприятных воспоминаний сверкнула молния. Ну, что же, по крайней мере, забавно – как вошел в этот мир, так и выйду, от атмосферного электричества. Интересно, что будет ждать теперь: золотые искры душ или сразу раскаленная сковородка Ада? Заметно темнеет. Вспышка молнии. Еще одна. Третья. Невесомость. С нарастающим наклоном сброшенная балочным держателем сигара стремительно летит в море. В прозрачной крышке мелькнула тень удаляющегося штурмовика. Прощай, мой друг, спасибо за шанс.
Захлопываю заглючивший ноутбук, изо всех сил упираюсь в пенопластовые стены. Надвигающееся море, нырок! Вместе с ноутом и сумкой въезжаю в крышку. Как ни странно, ничего не сломал, за исключением ноутбука. Оказывается, у дюралевой сигары положительная плавучесть – всплыв, она замирает носом вниз, размеренно качаясь на волнах. В тонкие щели под крышкой струится вода. Отпихивая сумку и ноут, снимаю фиксаторы, поступление воды резко увеличивается. Как я не люблю висеть вниз головой! Только на свалке за ноги держали друзья, а здесь раскорячился, как корова на льду, и наблюдаю за быстро подступающей к лицу водой. Вот уже делаю последний вдох, море лизнуло лицо… Задержав дыхание, толкаю крышку. Еще попытка. Есть! Плавно и размеренно ноутбук и сумка уходят в пучину. Отталкиваюсь руками и ногами, ныряю и сам. Переворот, скорее наверх, к свету и воздуху! Всплываю, цепляюсь за ушко подвески. Пистолет и берцы тянут вниз, мокрый камуфляж стесняет движения. Долой, все долой. Уже легче, вожусь с липнущей к телу курткой. Отлично, снял. Теперь брюки, да и носки заодно. Не понял, похоже, дюралевый поплавок продолжает погружение? Точно, вся подвеска уже под водой, скоро можно будет держаться за оперение. Футболка… Будет мешать, тем более что волна заметно усиливается, туча наступает. Интересно, долбанет ли молния в металлическое тело посреди моря? Тут с электропроводностью кругом замечательно. Хотя молнии идут стороной, а вот ветер и волна – нет. Очередная водяная гора обрушивается, захлестывая оперение. Вот откуда уходит воздух – сзади обнаружилось отверстие. Что же, перехожу в автономное плавание – сделав десяток гребков, наблюдаю, как самое невероятное транспортное пассажирское средство, пустив фонтанчик напоследок, уходит в бездну. Боку стало горячо. Черт, это же эмулятор! Нагрелись закороченные морской водой аккумуляторы. Скидываю радионепрозрачную конструкцию с электронной схемой, отправляю на дно. Итого – трусы и часы. Часы, кстати, нормально идут. Действительно, водостойкие и противоударные. Да, еще армейский жетон на шее. Выбросить? А смысл? От размышлений отрывает очередная ударившая в ухо волна. Отплевавшись, разворачиваюсь спиной (пусть бьют в затылок), подрабатывая руками и ногами, держусь на поверхности. Между прочим, плавал последний раз в той жизни, а навыки пришли мгновенно.
Итак, какой будет план? Отличный вопрос! План один – болтаться как соответствующее в проруби до окончания непогоды, потом определиться по часам и солнцу со сторонами света. Восстанавливаю в памяти маршрут полета, прикидываю, где будет ближайший берег. Обидно, но это тот берег, от которого мечтал улететь.
Помню, люди пересекали Черное море на водных велосипедах. Вплавь вряд ли получится. Не уверен, что вообще доберусь до суши – очередная соленая волна мощно накрывает, сбивая дыхание.
Следующие два часа, экономя силы, боролся со стихией. Могучие валы то поднимали вверх, то опускали в ущелья между сине-зеленых прозрачных громадин. Силы уходили, давило отсутствие перспективы затянувшегося плавания. Но тонуть по своему желанию… Нет, бороться надо до конца! Непогода не отпускала – полосами срывался крупный теплый дождь (ловил ртом пресные капли), в отдалении сверкали молнии, разносились удары грома, ветер упорно гнал в неизвестном направлении. Впрочем, направление установилось с вершины очередной волны – появилась береговая черта. Это открытие резко добавило бодрости, подняло настроение и вернуло цель. Еще два часа размеренного плавания, щедро подгоняемого волной, вывели на курортную зону. Уцепившись за мотающийся пенопластовый бакен, оцениваю пейзаж. Захлестываемый до самой набережной прибоем пляж, железобетонные волнорезы, над ними на стальных опорах площадки для приема солнечных ванн. Красивая, выложенная разноцветной плиткой, щедро обдаваемая фонтанами брызг набережная. Несколько тентов уличных кафе, зелень деревьев, выглядывающие из зелени белоснежные корпуса. Справа неслабая сопка, на ней группа зданий, антенны, спутниковая тарелка на крыше. Санатории? Лежащее на поверхности наблюдение подтверждает намотавшееся на трос бакена большое пляжное полотенце. Очень кстати. Подныриваю, разматываю, завязываю скрученным жгутом на талии. Теперь подумать – где можно пришвартоваться? Волны прибоя резво пробегают весь пляж и мощно бьют в бетон набережной. Прямо нельзя – убьюсь. Вправо еще страшнее. Влево… Ага! Волнорез стоит чуть наискось, в углу прибой явно спокойнее. Размеренно плыву, выдерживая направление. Ближе к берегу волны становятся яростнее, быстрее, приходится вкладывать в гребки все остатки сил. Очередная серая от грязи махина подхватила, стремительно понесла, закрутила. Группируюсь, прокатываюсь по мелкой, но жесткой гальке. Чуть не забрав с собой, волна схлынула. Сначала на четырех костях, потом, шатаясь, на ногах, убегаю от очередного вала. Успел – уже по пояс. Кстати, совсем рядом лесенка на набережную. Выхожу, снимаю полотенце, отжимаю, встряхиваю… Оп-па! Непередаваемо знакомый рисунок – эмблема Колониальных Вооруженных Сил на синем фоне. Такая же была на моем шевроне. Интересно. Оборачиваюсь полотенцем на манер длинной юбки. Загар хороший, стрижка не очень короткая, за отдыхающего сойду. Куда идти? Конечно, направо – там и кафешек побольше, и имеется что-то вроде площади. В любом случае на набережной оставаться ни к чему – во-первых, я на ней один как перст, во-вторых, налетающий с моря ветер очень неприятно холодит кожу.
– Эй, военный!
Голос с характерными командными интонациями настигает у первого же кафе, уверенно перекрывая шум моря. Поворачиваюсь, вопросительно смотрю.
– Да, ты, солдат. Заходи, не стесняйся.
Вздувающийся на ветру тент переходит в открытое со стороны моря помещение кафе. Крайние мокрые столики пусты, а в глубине… Оп-па, а народа хватает. По мере продвижения к стойке понимаю, почему никого не видел с моря – нет электричества. Не светятся лампы, молчит плоский прямоугольник подвешенного под потолком телевизора. Только на столе за спиной бармена горят две спиртовки, подогревая что-то в прозрачных стеклянных чайничках. Второе открытие – посетители сплошь мужчины. Крепкие, коротко стриженные, того самого типа, который ежедневно видел на базе. Военный санаторий? Фигассе я попал! За центральным столиком принимает на кэш сопровождаемую характерными возгласами дань мужчина лет под сорок, глянув на которого, сразу хочется встать по стойке "смирно". Оторвавшись от процесса, он с усмешкой бросает:
– Вчера, что ли, прибыл, солдат?
– Сэр сержант, да, сэр!
– Ты что, не видел тучи и не слышал предупреждение?
– Макс, кончай давить на парня. Если бы не он, мы бы так и скучали, а ты не выиграл бы свое чертово пари. Подходи, солдат, присаживайся. Кто у тебя был инструктором по плаванию?
– Сэр сержант, сержант О’Нилл, сэр.
– О’Нилл? Что-то не припомню. Да не тянись ты, успокойся. Мы тут все на отдыхе. Приятно, конечно, что ты сразу видишь, к кому обращаешься, но у меня на шортах погон нет. Поэтому просто Ник.
Жму крепкую руку:
– Серж, рядовой.
– Тоже сделал открытие. Я таких, как ты, восемнадцать лет гоняю, привык видеть как на ладони. Удивился, если бы ты оказался капралом.
Присаживаюсь. М-да. Я им чуть не оказался. Черт, такое творил с утра, а сейчас как отхлынуло все, даже жрать захотелось. Заметив недвусмысленный взгляд на тарелку с бутербродами, Ник уточняет:
– И сколько ты пробыл в море?
– Не меньше четырех часов, сэр.
Кто-то из сидящих рядом и слушающих беседу присвистнул:
– Парень, ты не привираешь?
Показываю руку с хронометром:
– Было с чем сверяться, дружище. Сначала утянуло в море, потом непогода принесла обратно.
– Да ты счастливчик. Перепугался небось?
– Нет. Вот жрать распирает не по-детски.
– Так возьми у бармена… Э, а где твои карты?
Вот и я об этом. На запястье у каждого сидящего на ремешках болтаются три пластиковые карты. У меня их, естественно, нет. Демонстрирую пустые руки.
– Ну, ты даешь! В первый же день остаться без карт! Комендант сегодня злой с самого утра. Ты попал, рядовой!
– Он попал жестко – электричества-то нет. Как ему новые оформят? Ладно, Серж, в награду за отличное зрелище можешь слопать мои бутерброды. Все равно уже в глотку не лезут.
– Спасибо, Ник!
Откусываю вожделенный кусок, аж застонав от удовольствия. Свежий батон, сливочное масло, кусочки красной рыбы и листик салата.
– Да ты не давись, жуй нормально. Как тебя прижало-то! Хотя, так поплавав… Макс, где ты его заметил?
– На подходе к бакену. Причем я думал, что он уже труп – еле шевелился. Но полосу прибоя преодолел ловко, молодец. Слушай, солдат, а где твои вещи?!
Пытаюсь сглотнуть для ответа, чуть не давлюсь. На столе тут же появляются кружка сидра и бокал томатного сока. Благодарно кивнув, запиваю соком.
– Сэр сержант, разрешите доложить, сэр? Хрен его знает, уверен, что где-то далеко в море, сэр!
Влажный воздух взрывается хохотом крепких мужских глоток.
– Вот, только полотенце в прибое выловил, да и то, наверное, не мое.
Отсмеявшись, Ник хлопает по плечу: