- Он останется здесь, - ответил Лэнг, устанавливая каталку. - Иначе кто-нибудь заметит, что одного трупа не хватает. Подключай трубки, а я займусь кабелем.
- Ты хладнокровный мерзавец, - сердито сказала Нефари, когда тревога стихла. - Что сделает с ним этот газ?
- Не знаю, - бросил Лэнг, оглянувшись на уже посиневшего Хоббса. - Но его доля достанется тебе.
Нефари уперлась руками в бока:
- Сделай перевод сейчас же. Полностью.
Лэнг хотел возразить, но передумал и активировал свой инструментрон.
- Диктуй номер счета.
Нефари назвала цифры, проверила поступление денег своим инструментроном и кивнула:
- Давай выбираться отсюда.
Хоббс уже затих, его помертвевшие глаза уставились в потолок. Его убийцы покинули зал. После того как дверь хранилища закрылась, восстановилась тишина, нарушаемая лишь негромким гудением приборов.
По иронии судьбы тело Нефари оказалось здесь всего девять часов спустя, только под шестым номером. У нее было перерезано горло, в карманах ничего не оказалось, и никто не пришел, чтобы забрать тело.
ГЛАВА 6
Где-то в туманности Полумесяца
Силуэт Призрака четко вырисовывался на фоне унылого пейзажа. В дверях его кабинета появилась молодая женщина:
- Вас вызывает мадам Оро.
Призрак отвел взгляд от своего терминала:
- Спасибо, Яна.
Он повернулся вправо, и над голографическим планшетом тотчас появилось изображение полной женщины с черными волосами и большими карими глазами, одетой в серый деловой костюм. Призрак улыбнулся:
- Маргарет… Рад тебя видеть.
- Я тоже рада, - с улыбкой ответила Оро.
- С нетерпением жду твоего доклада, - продолжал Призрак. - Программа "Сердца и мысли" имеет для меня огромное значение.
В течение следующих тридцати минут Оро рассказывала Призраку об успехах тайных мероприятий, предпринимаемых ее людьми для повышения популярности "Цербера". Целью кампании стало противодействие громкой критике, время от времени вспыхивавшей в новостных передачах.
- В настоящий момент мы работаем с лозунгом ""Цербер" скоро заявит о себе. Готовьтесь", - сказала она. - Центральные средства массовой информации не пропустят такую рекламу, и потому для его популяризации мы используем неофициальные каналы. Сюда входят как граффити в Лю-тауне в Цитадели, так и пиратские сайты в экстранете и сеть информаторов. Все они получили соответствующую подготовку и вещают о возрождении человеческой расы.
- Отличная работа, - похвалил ее Призрак. - Опросы показывают, что при негативном отношении к "Церберу" со стороны чужаков большинство людей считают наше влияние положительным фактором.
В завершение разговора Оро поблагодарила Призрака.
- Не забывай об одном, - сказал Призрак, прежде чем попрощаться. - Самая большая проблема не в чужих расах, даже если они и относятся к нам с неприязнью. Гораздо большую опасность представляют апатия, социальная интеграция и время. Если человечество лишится своей индивидуальности, битва будет проиграна без единого выстрела. Так что продолжай борьбу, Маргарет… В последнее время нас преследовали значительные неудачи, но ситуация обязательно улучшится.
Сеанс связи закончился, и Призрак взглянул в овальное окно позади стола. Предстоит еще множество сражений. Необходимо учесть все мелочи. Звонок вызова прервал течение его мыслей.
- Кто это?
- Кай Лэнг, - ответила по интеркому Яна.
Призрак снова повернулся к столу, и в воздухе возник слегка мерцающий облик Лэнга. Лицо оперативника, как обычно, оставалось бесстрастным.
- У меня новости.
- Догадываюсь, - снисходительно ответил Призрак. - Где ты находишься?
- В Цитадели.
К этому времени Призрак присмотрелся к изображению и взял сигарету.
- Вижу. И?..
- Макканн мертв.
- Отлично. Все прошло гладко?
- Да.
- А девушка?
- Это задание на очереди, - ответил Лэнг. - Судя по тому, что Хендел Митра рассказал Андерсону и Кали, она несколько часов назад села на корабль, направляющийся к Омеге.
Призрак был разочарован, но он понимал, что мокрые дела требуют больших усилий.
- Как насчет главного задания?
- Исполнено. Тело на борту корабля, направляющегося к вам. Но какая от него польза?
Короткая вспышка зажигалки осветила лицо Призрака.
- Тело может вызвать случайные осложнения, а случайности необходимо предотвращать. Теперь можешь отправляться за девушкой.
- Хорошо.
- Будь осторожен.
После этих слов Призрак отключил связь. Он выпустил струю дыма в центр комнаты и стал смотреть, как она постепенно рассеивается.
"Хаотичность, - подумал он, - всеобщий враг".
В Цитадели
Двери лифта открылись, и Андерсон вслед за Кали вышел в вестибюль.
Мысли адмирала беспорядочно метались. Сначала им позвонила Варма и рассказала, что тело Грейсона похищено, а на его месте оставлен другой труп. Не успели они переварить это известие, как исполнительный помощник члена Совета Цитадели, саларианца, передал им приглашение на встречу, назначенную на середину дня. Подобные "приглашения" были не чем иным, как приказами, особенно для Андерсона, работающего в Совете.
Петлявшая между статуями и деревьями дорожка привела их к подножию Башни Цитадели. Дежурный офицер службы безопасности осуществил проверку с рекордной скоростью. Уже через несколько мгновений они оказались в прозрачном лифте, устремившемся вверх. Внимание Андерсона было полностью поглощено предстоящей встречей, и великолепного вида на этот раз он почти не заметил. Лифт остановился чуть ниже Палаты Совета.
Они вошли в украшенный абстрактными картинами просторный холл с металлической мебелью и мраморным полом. Навстречу вышел саларианец:
- Привет… Меня зовут Нии Бринса. Дор Хана в настоящий момент заканчивает разговор и вскоре освободится. Прошу следовать за мной.
Бринса привел Андерсона и Кали в небольшую, но уютную приемную, где им ничего не оставалось, как воспользоваться саларианской мебелью. Сидеть на ней было очень неудобно. Но Бринса сдержал свое слово и вернулся за ними уже через несколько минут.
- Дор Хана готов вас принять, - торжественно, словно о каком-то чуде, объявил он.
Из огромного кабинета Ханы открывался чудесный вид на Президиум и прилегающие районы. Но Андерсон лишь мельком взглянул в окно, пока саларианец обходил стол, чтобы с ними поздороваться. Они не были хорошо знакомы, тем не менее Андерсону пару раз приходилось встречаться с Дор Ханой. Кали же познакомилась с ним только сейчас. Как только процесс представления был закончен, Хана жестом пригласил их к низкому столику и хрупким на вид стульям:
- Присаживайтесь, пожалуйста. - На длинном лице саларианца, покрытом плотной кожей, блестели большие глаза. Его черный облегающий костюм украшали белые вставки. Как только все трое уселись, Хана произнес: - Как вам известно, тело Пола Грейсона было похищено из судебной лаборатории СБЦ.
- Да, известно, - подтвердил Андерсон. - Но как такое могло произойти?
Хана нахмурился:
- Следствие еще продолжается, но похоже, что преступники вычислили слабые стороны системы охраны лаборатории и воспользовались ими.
Андерсон и Кали выслушали рассказ Ханы о том, что ради доступа в судебную лабораторию был убит один из служащих, по имени Оби, и что на месте тела Грейсона было оставлено тело другого человека.
- На такое способны только безжалостные убийцы, - мрачно произнес в заключение саларианец. - Член Совета очень огорчен.
Андерсон знал, что под "членом Совета" Хана подразумевает своего босса. Единственного члена Совета, который, по его убеждению, имел значение.
- Я готова поставить свои деньги на то, что это "Цербер", - сердито сказала Кали. - Именно там производились эксперименты над Грейсоном, и им было необходимо получить его тело.
- Это логично, - согласился Хана. - Более того, кражу могла спровоцировать презентация, проведенная вами и адмиралом Андерсоном перед членами Совета.
Андерсон кивнул, признавая справедливость его слов:
- Кали права, но я уверен, что за этим скрывается нечто большее. Мы показали Совету тело для того, чтобы продемонстрировать происшедшие с ним изменения.
- Изменения, которые, как вы оба убеждены, имеют отношение к Жнецам, - сказал Хана. - Ваше мнение по этому вопросу хорошо известно. И несмотря на то что поначалу я отнесся к нему скептически, теперь начинаю думать, что вы, возможно, правы.
Как отнестись к этим словам, Андерсон не знал. Неплохо, если хоть кто-то всерьез прислушался к их доводам. Только если это действительно так. Но Хана отвечал за разведывательную деятельность Совета и был известен как искусный интриган. Верит ли он в причастность Жнецов на самом деле? Или пытается завоевать доверие, чтобы лучше узнать о действиях людей?
Цепочку его размышлений прервал вошедший в кабинет Бринса:
- На связи лейтенант Варма, сэр. Перевести звонок на ваш аппарат?
- Да, - ответил Хана и потянулся за трубкой. - Прошу меня извинить, но этот звонок может иметь прямое отношение к нашему разговору.
Однако саларианец не стал включать громкую связь.
- Лейтенант Варма? Хана слушает.
В последовавшем разговоре ведущая роль принадлежала Варме, а участие Ханы ограничивалось короткими замечаниями: "В самом деле?.. Интересно… Да, проверьте еще раз, чтобы убедиться".
Скоро беседа закончилась, и Хана, положив трубку, вернулся на свое место.
- Вам, вероятно, будет интересно узнать, что лейтенант сейчас находится в вашей квартире.
- В нашей квартире?! - воскликнула Кали. - По какому праву в нашей квартире находятся без нашего разрешения!
- СБЦ имеет на это право, - холодно возразил Хана. - Офицеры СБЦ имеют право входить куда угодно, если на то имеется соответствующее разрешение. В данном случае мое. Я санкционировал обыск, поскольку пропавших подростков, убитого Макканна и украденное тело Грейсона объединяет один элемент. И этот элемент - вы. Нет, - предупредил он возражения Андерсона, - я не считаю, что это вы украли тело. Я лишь сказал, что все эти события некоторым образом связаны. И поэтому лейтенант Варма получила приказ обыскать вашу квартиру на наличие "жучков". Ее люди отыскали двенадцать устройств. Кто-то наблюдал за всем, что там происходило.
Кали вспыхнула, а Андерсон пробормотал ругательство.
- Я разделяю ваше негодование, - с едва заметной усмешкой сказал Хана. - Очевидно, неизвестная личность интересовалась всем, что вам было известно. А это означает, что необходимо соблюдать осторожность. Величайшую осторожность, иначе одного из вас или обоих постигнет судьба Макканна.
Эта мысль заставила их задуматься. Андерсон перевел взгляд на Кали, затем снова повернулся к Хане:
- Мы будем осторожны.
- Хорошо. Что вы планируете делать дальше?
Глаза Ханы были темными, словно глубины космоса.
Андерсон вновь ощутил тревогу. Почему он об этом спрашивает? Глупый вопрос. Это его работа.
- Мы отправимся на Омегу.
- Искать мальчика?
- Искать мальчика и Джиллиан, дочь Грейсона, - вставила Кали. - Девушка решила отыскать Призрака и убить его.
- Благородное побуждение, - заметил Хана. - Но бесполезное. И вы решили ей помешать?
- Да, - ответила Кали. - И посмотреть, не удастся ли узнать еще что-нибудь. Возможно, действия Джиллиан вызовут какой-то отклик и мы сумеем получить необходимую информацию.
Хана поднялся. Таким образом он давал понять, что встреча закончена.
- Оставайтесь на связи, - добавил он.
Это могло быть приглашением или способом выразить участие, но Андерсон достаточно долго прослужил на флоте, чтобы распознать приказ.
- Есть, сэр.
Планета Тессия
Ария Т’Лоак, выйдя из спальни на веранду, ощутила прохладу. Защитой здесь служила только крыша, подпираемая семью рифлеными колоннами. По одной на каждый из пологих холмов города. Три из них можно было увидеть с этой стороны дома. Их тщательно сглаженные склоны служили пристанищем для сотен роскошных домов, и утренний свет отражался от огромных окон, плавательных бассейнов и орудийных башен - отличительных признаков богатства.
Но за свою долгую жизнь Ария не раз убеждалась, что есть вещи, которые нельзя купить за деньги. И одна из них - душевное спокойствие. Потому что вид мертвого тела ее дочери преследовал ее повсюду, всегда мерцал в уголке ее разума, не отпуская ни на секунду.
Призрак утверждал, что в гибели Лизелль виновен Пол Грейсон. И это имело смысл, потому что они были любовниками, а Грейсон давно пристрастился к красному песку. Возможно, у них возникла какая-то ссора, Грейсон вышел из себя и перерезал горло Лизелль.
Но дело в том, что Ария сама была связана с преступным миром и обладала достаточным опытом в подобных делах. Многие утверждали, что она управляет Омегой, и они не ошибались. Это и еще тот факт, что она прожила не одну сотню лет, предполагало большую осведомленность Т’Лоак во всем, что было связано с убийствами. Что-то, чего она пока никак не могла уловить, ее беспокоило. "Но я выясню все, - пообещала она себе, - и скорее рано, чем поздно".
Однако придется подождать. Т’Лоак решила не кремировать Лизелль на Омеге, а привезти дочь домой, где, как говорили предания, ее дух соединится с теми, кто ушел раньше. Т’Лоак не слишком верила преданиям, но надеялась, что это правда. Бросив последний взгляд на любимый город, она повернулась к нему спиной, как это делала уже не раз, и вошла внутрь. До похорон осталось меньше часа.
В соответствии с традициями азари бережно сохраненное тело Лизелль накануне вечером было обмыто, умащено и облачено в белое одеяние. Затем его на всю ночь водрузили на специально построенной платформе в центре роскошного холла. Четыре охранника, назначенные для почетного караула, были еще на посту, когда вышла Т’Лоак.
На Т’Лоак было длинное платье с облегающим лифом, и такие же одеяния были на других азари, уже поджидавших ее. Их было восемь, все ее родственницы. Не единственные родственницы, их у Т’Лоак насчитывалось несколько сот. Хотя большая часть родни не одобряла стиля ее жизни. Более того, они обвиняли ее в том, что она вырастила Лизелль на Омеге и позволила ей там остаться. Оглядываясь в прошлое, Ария не могла с ними не согласиться. В том, что Лизелль попала в дурную компанию, была и вина ее матери. Эта мысль не переставала терзать Королеву Пиратов.
Вот поэтому сил присутствующих едва хватило, чтобы снять богато украшенные носилки с платформы. И когда скорбящие родственницы через переднюю дверь вынесли тело к длинному катафалку, их было гораздо меньше, чем тяжеловооруженных телохранителей.
"Телохранители, - горько усмехнулась про себя Ария. - Как точно сказано".
Траурный кортеж состоял из четырех экипажей. Первой шла оборудованная тараном машина, которая могла убрать с дороги любые заграждения. Затем тяжелый бронированный лимузин, в котором ехали Т’Лоак и остальные члены семейства. За ней вплотную держался катафалк, а замыкал процессию обычного вида черный фургон. Вот только его крыша могла раздвигаться, когда изнутри поднимались орудия, стрелявшие ракетами по воздушным и наземным целям. Конечно, на Тассии это вряд ли потребуется, но ценой могущества было наличие сильных врагов. А Т’Лоак не хотела давать им дополнительных шансов.
Кортеж двинулся с места, как только все расселись по машинам. В лимузине никто не разговаривал. Только Т’Лоак имела право начать разговор, а она была не из тех, кто делится своими чувствами с окружающими. Так, при полном молчании, машины петляли по извилистым улицам мимо стоявших на холмах особняков и застроенных равнин между ними. Здесь было много высоких зданий, и многие из них соединялись изящными навесными мостиками. Вокруг них теснились строения меньшего размера, и все это составляло самоуправляемые кварталы. Одни районы выглядели прекрасно, другие - гораздо хуже.
Уродливая городская изнанка была прекрасно знакома Т’Лоак, поскольку сама она выросла в квартале, который называли "Адовой приемной". Там каждый изворачивался как мог, никому нельзя было доверять, а преступления давно стали нормой. Ее мать выросла не здесь, но попала в трущобы по причинам, о которых Т’Лоак могла только догадываться. Покинув дом, Т’Лоак поднялась до положения, которое одна из ее наиболее добродетельных родственниц назвала "безобразной опухолью". Эти слова должны были обидеть ее, но не обидели, поскольку в своем занятии Т’Лоак видела воплощение естественного порядка вещей. На каждой планете существует пищевая цепочка, наверху всегда находятся хищники, а все остальное - это сентиментальная чепуха.
Слева промелькнул ряд вечнозеленых деревьев, и каждый ствол на мгновение заслонял искрящуюся гладь реки и беспорядочно разбросанные группы домиков по обоим ее берегам. Затем, после плавного поворота шоссе, вдали показалось кладбище. Оно использовалось уже тысячи лет и занимало огромную территорию. Некрополь представлял собой бесконечный лабиринт. Некоторые захоронения были похожи на храмы, другие приняли формы высоких шпилей или монументов, порой даже с элементами абстрактного искусства.
Среди бесчисленных памятников кортеж продолжал движение по извилистой дорожке до узкого мостика, ведущего к острову в центре искусственного водоема. Когда Т’Лоак покупала этот участок, он находился на самом краю кладбища.
Но с тех пор добавились сотни захоронений, и маленькое озерцо стало обращать на себя внимание. Кое-кто говорил, что это ров с водой, созданный, чтобы держать любопытствующих на расстоянии. Другие видели в нем воплощение непомерного эго Т’Лоак, ее стремление отметить свою собственную смерть, и даже признак дурного вкуса.
"И все эти критики по-своему правы, - подумала Т’Лоак, когда кортеж остановился. - Но это не имеет никакого значения".
Похожее на пирамиду сооружение было выстроено из черного гранита и отвечало ее вкусам в том возрасте, когда Т’Лоак строила мавзолей, - вкусам личности, которой необходимо было многое доказывать и которая считала, что экстравагантность - это один из способов себя проявить. Теперь, став матриархом азари, Т’Лоак понимала, что перестаралась. Но изменять что-либо значило извиняться, значило предать свою молодость, а этого она упорно избегала.
Т’Лоак дождалась, пока водитель откроет дверцу, затем вышла и повела скорбящих родственниц к катафалку, чтобы снять носилки. Глаза Лизелль были закрыты. Гримеры скрыли ужасную рану на ее шее и сложили руки на груди.
"Я не стану плакать, - сказала себе Т’Лоак. - Слезы - признак слабости".
Азари сняли носилки и вслед за Т’Лоак по крутой лестнице спустились в круглый подземный зал. Здесь было холодно. В центре неярко освещенной комнаты журчала вода, переливающаяся из наклоненного кувшина в бассейн.
В стенах на равном расстоянии друг от друга виднелись узкие ниши. Некоторые были уже заняты, другие оставались свободными. Для Лизелль уже был подготовлен гроб. Медленно, с величайшей осторожностью ее тело подняли с носилок и вложили в погребальную капсулу. Затем Т’Лоак наклонилась и поцеловала холодные губы дочери.
- Я не отступлюсь, - поклялась она. - Не сдамся, пока не узнаю правду.