- Хорош глазеть! - рявкаю я на бойцов поблизости, и большинство отводит взгляд. Я вижу, что Роллис все еще пялится со своего места, где он прислонился спиной к стене, и я иду к нему напомнить, кто тут главный, когда замечаю кое-то что более важное. Донован, настоящая гадюка с Королиса, скользнул к близнецам, протирая свои потные ручонки после боя. Я направляюсь подрезать его, но не успеваю, и он встает прямо перед Лори, остановив ее. Мои внутренности сжались от беспокойства, потому что я знал, что последует дальше - все это плохо кончится.
- Чудесная демонстрация, Лори, - хитро посмотрев, говорит Донован. Он потягивается вперед и кладет правую руку ей на грудь, глядя прямо в глаза. Она рычит, шлепком злобно скидывает его руку и пытается отступить, но он обернул рукой ее талию и со смехом притягивает обратно. Что конкретно произошло дальше, я не увидел - они оба стояли спиной ко мне - но через полсекунды Донован откинув голову, начинает вопить, упав при этом на колени и схватившись за лицо. Лори обогнула его и пошла дальше вместе с Лороном. Я зову Лори, она останавливается и подходит ко мне. Она сладко улыбается, держа что-то в правом кулаке.
- Я не люблю, когда меня трогают извращенцы, - беспечно произносит она, ее голубые глаза смотрят прямо в мои. Я ощущаю, как она положила мне в руку что-то влажное, после чего разворачивается и уходит. Взглянув вниз, я вижу, как с моей ладони на меня смотрят глаза Донована. Мой интерес к ее телу немедленно падает ниже нуля.
ПРИСТАЛЬНО глядя через маленький круглый иллюминатор в кабинете Полковника, я вижу мир, на орбите которого мы стоим. Он серый и облачный, ничем особо не примечательный. Полковник как всегда пристально наблюдает за мной, и я сознательно избегаю его взгляда.
- Штрафная колония Гипернола на одной из лун этой планеты, - говорит он, подтверждая мои прежние подозрения, - мы спустимся на поверхность в начале последнего часа середины цикла. "Гордость Лота" будет пополнена запасами в сортировочной станции на орбите. Когда мы попадем в штрафную колонию, я избавлюсь от услуг некоторых членов твоего взвода, которые неудовлетворительно действовали.
- Могу я спросить от кого, сэр? - спрашиваю я, любопытствуя об этих изменениях в отношении. Полковник ранее никогда не упоминал, что кого-то прежде высылал из "Последнего шанса". До сих пор единственным вариантом выбраться была смерть или прощение. Мне казалось, что мы можем умереть так же, как и все остальные.
- Нет, - сурово отвечает Полковник, напомнив мне, что я все еще сточное дерьмо в его глазах, и что недавнее прибавление под моей ответственностью. Он оборачивается, дабы взглянуть в иллюминатор, и когда я отвожу взгляд от его спины, то уголком глаза замечаю что-то на столе Шеффера. В файле фотография Лорона и пока внимание Полковника витает где-то в другом месте, я наклоняюсь вперед, чтобы попытаться что-то разнюхать.
- Ты можешь просто спросить, Кейдж, - не поворачиваясь, произносит Полковник.
- Сэр? - пораженно вырвалось у меня.
- Ты можешь просто спросить, какое преступление совершили Лорон и Лори, - отвечает он, глядя через плечо на меня.
- Что они натворили? - нерешительно спрашиваю я, раздумывая, какую ловушку или тест заготовил Полковник.
- Неподчинение приказам, - просто отвечает Полковник, полностью разворачиваясь, - они отказались исполнять приказ.
- Я понимаю, сэр, - уверяю я Полковника, напевая про себя, потому что я был прав, а Славини ошибался. Колдуны, конечно!
- Я уверен, что поняли, лейтенант, - говорит Полковник, странно взглянув мне в глаза, - через час приготовьтесь к погрузке на шаттл, - добавляет он, прежде чем отослать меня прочь взмахом руки.
- ХОРОШО, - признает Славини, когда я рассказал ему все, вернувшись обратно в загон, - но это не значит, что это действительно произошло, просто потому, что так написано в досье.
- Император, а ты недоверчивый тип, Славини, - кисло произношу я, раздраженный, что он все еще не хочет признать, что неправ, - пойдем со мной, мы разрешим этот вопрос раз и навсегда.
Я хватаю сержанта за руку и тащу его туда, где у стены, уставившись в пол, сидит Лорон. Я поставил его с сестрой в разные тренировочные группы в надежде, что это подтолкнет их к большему общению с другими, но, кажется, это просто разозлило и расстроило их. Что ж, мне придется что-то сделать с этими интровертами, они станут частью подразделения, хотят они того или нет.
- Ты за что сюда попал? - требую я ответа, встав перед Лороном и уперев руки в бока. Он медленно поднимает взгляд своих глубоких, голубых глаз, но не говорит ни слова.
- Как твой лейтенант, я приказываю отвечать мне, - рявкаю я, взбешенный его молчанием.
- Или это еще один приказ, который ты отказываешься выполнять? - злобно добавляю я. Он встает и смотрит мне прямо в глаза.
- Так вот, что вы думаете, - наконец-то произносит он, его взгляд мечется между мной и Славини.
- Тогда скажи нам, что произошло на самом деле, - настаиваю я. Он снова смотрит на нас двоих и вздыхает.
- Это правда, что Лори не подчинилась приказу, - медленно произносит он. Я самодовольно смотрю на нахмурившегося Славини.
- Это был приказ отступать, а не атаковать, - добавляет он, и мы оба в изумлении пристально смотрим на него.
- Вы отказались отступать? - недоверчиво переспрашивает Славини. - Тогда вы чудесно вписываетесь в "Последний шанс". Вы какие-то уроды-самоубийцы или что-то в этом духе?
- Я был ранен в ногу, - с мрачным выражением лица объясняет Лорон, - Лори не подчинилась общему приказу об отступлении и вернулась за мной. Она несла меня на своих плечах около километра обратно к линии осады. Они сказали, что она не подчинилась приказам и с позором отправили ее в военный суд.
- Они не обвинили тебя в каком-нибудь дрянном заговоре или соучастии? - спрашиваю я, интересуясь, за что Лорон присоединился к своей сестре.
- Нет, - отвечает тот, - я настаивал на разжаловании вместе с ней. Они отказали, тогда я ударил капитана своей роты. Они были только счастливы выкинуть меня вслед за ней.
- Чтобы остаться со своей сестрой, ты ударил капитана? - ржет Славини, - не сомневаюсь, что вы долбанутые на всю голову колдуны.
Я смотрю в искреннее лицо альбиноса, замечаю его странный взгляд, что еще больше вызывает во мне интерес к ним. Насчет того, откуда они.
- Очень хорошо, - говорю я ему, - с этого момента я буду держать вас с Лори вместе, если от этого вам лучше.
- Так и есть, - с простой улыбкой отвечает Лорон. Он проходит мимо Славини и затем останавливается. Он смотрит на сержанта, и улыбка исчезает с его лица.
- Я бы предложил не использовать слова "уродцы" или "колдуны" рядом с Лори, - говорит он, его голос угрожающий, - она более чувствительна и менее благоразумна, чем я.
Ставлю, что так и есть, думаю я про себя, пока Лорон уходит, оставив Славини явно шокированным. Несознательно сержант трет костяшками пальцев глаза и отваливает, явно витая мыслями где-то в другом месте.
- НУ ЧТО, Лори, - говорит Линскраг, наклонившись вперед, насколько позволяли ремни безопасности шаттла, чтобы высунуться из-за груди Кронина, - ставлю, что ты не ожидала столь быстрого возвращения в штрафную колонию!
- Мы не были в штрафной колонии, - поправляет она. Близнецы наконец-то несколько оттаяли, когда все отстали от них и оставили друг с другом. С их стороны, они начали чуть больше общаться, словно оба решили, что никуда не денутся, так что лучше, по крайней мере, попытаться наладить контакты с остальными. По правде говоря, я бы сказал, что Лори питала слабость к Линскрагу, хотя и не понимал, что она нашла в смазливом, некогда богатом бароне из хорошей семьи. Кронин спит между ними, спокойно захрапев, когда шаттл понес нас к луне.
- Извини? - говорю я, осознав, что она сказала. Я смотрю направо, где она сидит рядом с кормовой переборкой.
- Ты имеешь в виду, что Полковник не просто забрал вас с луны штрафников, куда мы летим?
- Нет, - отвечает она, резко мотнув головой, - последние восемнадцать месяцев мы дрались в штрафном батальоне на Проксиме Финалис.
- Почему Полковник вытащил только вас? - спрашиваю я.
- Он нас не вытащил, - говорит Лорон, и мы поворачиваем головы налево, чтобы посмотреть на него, - нас осталось только двое.
- Только двое? - хрипит рядом со мной Франкс. - Как так вышло?
- Кластерная бомба орочьего истребителя упала прямо в центр нашего батальона, когда мы штурмовали, - отвечает Лори и все взгляды перемещаются к ней, - разорвав на части две сотни солдат - всех, кроме меня и брата.
- Нифига себе, - с шокированным выражением лица высказывается Брокер на другом конце шаттла, - это довольно удивительно.
- Что случилось потом? - спрашиваю я Лори, любопытствуя, как они попали к нам.
- Комиссар не знал, что с нами делать, - продолжает историю Лорон, привлекая к себе внимание, на другую сторону шаттла, - вот тогда снова появился Полковник Шеффер, переговорил с комиссаром, и затем закинул нас сюда.
- Снова появился? - спрашивает Гаппо, до того, как я озвучил то же самое. - Вы встречали его раньше?
- Да, - кивнув, отвечает Лорон, - около года назад, когда впервые был сформирован штрафной батальон. Он тогда прилетел и встречался с капитаном. Мы не знаем, о чем они говорили.
Я пытался прикинуть, что мы делали приблизительно год назад. Это было непросто по некоторым причинам. Для начала, за последний год или около того, мы посетили пять различных миров, и через некоторое время они все размылись в одну бесконечную войну. Добавьте к этому, что год назад для Лори и Лорона могли быть не тем же самым временем для нас, учитывая перерывы и время, проведенное в варпе. Все дело в том, что корабли путешествуют через варп так быстро, потому что время там течет по-другому, чем в реальной вселенной. Что ж, по крайней мере, так мне пытался объяснить техножрец во время моего первого путешествия с Олимпа. В нашей вселенной время течет нормально, так что люди на корабле могут провести от недели до месяца, в то время как в реальности прошло три месяца. Мне не к чему было привязаться, и, за неимением подходящего термина, нормального времени для меня с Ичара-IV прошло два года. Насколько я знаю, за это время мог пройти реальный десяток лет.
Шаттл внезапно накреняется, и я шарахаюсь головой в корпус, это вырывает меня из размышлений. Все смотрят друг на друга, интересуясь происходящим.
- Какого фрага? - умудряюсь в рявкнуть, после чего шаттл резко ныряет вправо, швырнув меня на ремни безопасности.
- Турбулентность? - предполагает Линскраг, самый спокойный из нас. Я поворачиваю голову через плечо, чтобы взглянуть в иллюминатор за моей спиной. Я вижу изгиб луны под нами, слишком еще далекой, чтобы мы вошли в атмосферу.
- Нет, - рычу я, дергая замок на ремнях, и вскакивая на ноги, - оставайтесь на месте!
Я стараюсь пробраться к передней переборке, опираясь на коленки людей по пути туда.
Шаттл дрожит и заваливается на другой борт, бросая меня в сторону, и заставляя встать на карачки. Я ползу вперед и подтягиваюсь по переборке, склонившись над стеной, на которой висит комм-передатчик, соединяющий нас с кабиной, где сидит экипаж и Полковник. Нажав кнопку, чтобы активировать его, я немного уравновешиваю себя, поскольку шаттл, казалось, несколько секунду покачивает из стороны в сторону.
- Что происходит, Полковник? - ору я в микрофон. Связь несколько секунд трещит, после чего я слышу тихий и отдаленный голос Полковника.
- Вернись на место, Кейдж, - приказывает он, - пилот страдает от синаптического кровоизлияния. Приготовьтесь к аварийной посадке.
Все смотрят на меня, они слышали, что сказал Полковник. Почти все сразу же заговорили, я не могу разобрать ни слова из сказанного.
- Заткнитесь! - ору я, отщелкивая комм-аппарат, и прислоняюсь спиной к переборке. - Затяните ремни потуже. Очень туго. Когда мы ударимся, положите руки на лицо и держите локти и колени вместе. Если нас не угробит приземление, отделение Брокера идет первым, за ним Дональсон, Джоретт и Славини. Я после. До того момент, ни слова.
Следующие несколько минут текут мучительно медленно, пока я карабкаюсь обратно на свое место и снова пристегиваю себя. Мы совершенно беспомощны, просто надеемся, что помощник пилота сможет восстановить какое-то управление. У луны достаточно атмосферы, чтобы мы сгорели, если зайдем под неправильным углом, и даже если мы переживем это, мы ударимся о поверхность на скорости около тысячи километров в час, если посадочные двигатели торможения не загорятся. Даже если они замедлят наш спуск, то нас будет вертеть как сумасшедших, при этом ударяя то боком, то носом о землю. И это, предполагая, что плазменная камера не взорвется от удара и не поджарит нас, тогда некоторые, возможно, смогут выбраться из этой передряги живыми.
Проходит примерно десять минут с первых признаков неприятностей, когда я ощущаю вибрацию корпуса от постоянного включения подруливающих двигателей, изменяющих наше вращение и высоту, пока мы летим к луне. Это, по крайней мере, хороший знак, потому что говорит о том, что кто-то восстановил маневренность. Снова выглянув в иллюминатор, я вижу, что поверхность стала больше и почти заполнила обзор. Она песочно-желтого цвета, с оранжевыми завитками облаков плыли, плывущих в атмосфере. Антибликовые створки закрываются, блокируя обзор и защищая нас от ослепительного света, вызванного входом в атмосферу. Полминуты спустя шаттл начинает дико трястись, подкидывая меня на пару сантиметров вниз и вверх на скамейке, несмотря на то, что ремни болезненно туго врезаются мне в живот и плечи. Я слышу, как визг двигателей превращается в привычный рев, когда включаются турбореактивные двигатели, и осознаю, что мы не сгорим.
И все же, это не отменяет тот факт, что мы садимся со скоростью в два раза большей, чем необходимо. Если пилот включит тормозной двигатель слишком сильно - это разорвет шаттл пополам, если слишком поздно, то нас размажет столкновение.
Постоянным красным включается световая аварийная сигнализация, указывая на неизбежное приземление.
- Всем приготовиться! - ору я. Я жду секунду, чтобы проверить, что все должным образом подготовились, после чего оборачиваю руками лицо, зажимая уши, чтобы предотвратить разрыв барабанных перепонок от взрывного изменения давления. Мое сердце бьет молотом, мои колени дрожат, и я стараюсь прижать их друг к другу. Это будет самым ужасным опытом в моей жизни, потому что я всецело беспомощен что-либо сделать. Не было ни одного гребаного фактора, который я мог бы изменить, чтобы выжить, за исключением как обезопасить себя и постараться не перенапрячься. Это легче сказать, чем сделать, когда ты знаешь, что несешься к земле с бешеной скоростью.
Когда мы с воем проносимся по атмосфере, воздух наполняется высокочастотным свистом. Я сжимаю зубы, пока не вспоминаю, что должен держать рот открытым. Я слышу, как кто-то из солдат молится Императору, и про себя начинаю свою. Пожалуйста, не убивай меня таким способом, прошу я. Сохрани меня, и я никогда не буду снова в тебе сомневаться, я обещаю.
С почти оглушающим треском мы ударяемся, меня швыряет назад. Я чувствую, словно мы скользим, шаттл подпрыгивает и качается, дико заваливаясь то вправо, то влево.
- Фрагфрагфрагфрагфраг! - я слышу, как хрипит рядом со мной Франкс, но я уже расслабился, осознавая, что мы сели и все еще живы. Затем внезапно я снова ощущаю потерю веса и то, что мы резко летим вниз, словно соскользнули с края утеса или вроде того. Меня мотнуло к носу шаттла, когда он ныряет, и я почти дико визжу, но умудряюсь вовремя сдержаться. Все вокруг бешено вертится, вызывая тошноту и головокружение. С внезапным рывком вращение меняет направление. Сидящий напротив меня Маллори издает визг на высокой ноте и блюет мне на ботинки. Затем внезапно все успокаивается, и я все еще слышу, как ругается Франкс.
- Фрагфрагфрагфрагфраг! - повторяет он. Я смотрю на него и вижу, что костяшки его пальцев побелели, настолько сильно он сжал кулаки. И только тогда я ощущаю боль в своих ладонях, осознавая, что воткнул ногти в ладонь даже через перчатки. Заставив себя разжать пальцы, я смотрю на свои колени, стараясь игнорировать охватившую меня тошноту.
Следующий удар толкает мои колени, он сопровождается звуком раздираемого металла. И только затем мы останавливаемся. Внезапно все заканчивается, больше не ощущается движение.
- Фракните меня! - орет Славини, разорвав тишину, вздернув кулак к небу, его голос пронзительный, а на лице появляется дикая ухмылка. Я тоже ухмыляюсь как безумец. Некоторые начинают кричать, я разрываюсь от смеха, другие плачут от счастья. Чувствуя, что истерика вот-вот поглотит нас, я резко бью головой о фюзеляж, болезненное сотрясение возвращает мне немного здравого смысла.
- Отставить празднование, - рявкаю я, - все в порядке?
Послышалась серия подтверждений, и затем я слышу мелодичный голос Лори.
- Что-то не так с Хрустом, - говорит она, указывая на грузного гвардейца слева от нее. Я расстегнул ремни и подбираюсь к нему, сказав всем оставаться на местах, на случай, если шаттл двинется или что-то в этом роде. Хруст развалился на своем сидении, его голова утыкается в грудь. Я присаживаюсь перед ним, и смотрю в его открытые глаза. Они остаются безжизненными. Когда я снова встаю, я замечаю огромный синяк на задней части его шеи. Опасаясь худшего, я пальцем беру его подбородок и поднимаю голову.
Как я и подозревал, нет никакого сопротивления.
- Черт, - неопределенно ругаюсь я, - он сломал шею.
Позволив лицу Хруста снова упасть на грудь, я подхожу к комм-панеле.
- У вас все в порядке, сэр? - спрашиваю я.
- Пилот выведен из строя и все, - говорит мне Полковник, его голос в комм-панеле потрескивает, - что у вас?
Я оглядываюсь еще раз для проверки, после чего отвечаю.
- Один мертв, возможно, несколько выбитых суставов, растяжений и синяков, но на этом все, - докладываю я.
- Мы, кажется, проломили поверхность и упали в пещеру, - сообщает мне металлический голос Полковника, - организуй десять человек в разведотряд, я вскоре присоединюсь к вам.
Выключив комм-аппарат, я возвращаюсь в отсек.
У всех, кажется, уже утихла первоначальная радость, от осознания, что мы застряли где-то на луне. Мы даже не знает, пригоден ли воздух снаружи для дыхания, как и что-либо другое об этом месте. Все что мы знаем, что двигатели все еще могут загореться, угрожая отправить нас в варп.
- Джоретт, что с твоим отделением? - спрашиваю я, шагая меж скамеек к сержанту. Он оглядывается на них, затем отвечает.
- Все живы и здоровы, Кейдж, - с улыбкой облегчения произносит он, - мы фрагнутые счастливчики, а?
- Хорошо, когда Полковник придет сюда, мы узнаем, в какой заднице остановились, - отвечаю я, садясь на пустое место рядом с Джореттом и тяжело дыша. Что-то всегда приключалось, проклятье "Последнего шанса" всегда умудрялось ударить, когда ты меньше всего ожидаешь. Даже простой перелет на шаттле не мог пройти для нас спокойно.