- Здорово, Салават. Мы к тебе, - прохрипел Денис и прислонил меня к крыльцу. Из последних сил я вцепился здоровой рукой в перила.
- Решил наконец обрезание сделать? - Башкир прищурил глаза, в которых мелькнул хитрый огонек.
- Хорош прикалываться, не видишь - человеку плохо. - Селин с шумом выдохнул воздух.
- Да уж вижу, что нехорошо. - Тонкие губы лекаря искривились в ухмылке. - Заводи его, но учти - я аборты не практикую.
- Ты, Денис, иди. Здесь я сам. - Я оттолкнул протянутую ко мне руку и, пошатываясь, поднялся по ступенькам. - Счастливо.
- Бывай. - Денис зашагал по улице, потом резко остановился у плаката со схематичным изображением автомата Калашникова - снизу шла надпись "АК - твой лучший друг! Продажа, обслуживание, лицензии, пломбы" - и свернул к "Булату".
Я кое-как прошел в приемный покой, уселся на кушетку и скинул с плеч куртку. Окрашенные в мягкий розовый цвет стены то удалялись, то приближались, стол расплывался в коричневое пятно, и только белый металлический шкаф со склянками и инструментами сохранял неподвижность. Да, колбасит меня не по-детски. Салават развязал намотанный на руку обрывок свитера и несильно надавил на плечо. В глазах вспыхнули блестящие точки, мир закружился в вихре разноцветных огней, и я потерял сознание. Когда очнулся, то уже лежал на кушетке, а лекарь, опустив скуластое лицо прямо к опять начавшей кровоточить ране, что-то внимательно там рассматривал.
- "Мантра безразличия", что еще? - не подняв головы, спросил он.
- Необработанный поток силы, - прошептал я пересохшими губами.
- Дебил, - покачал головой Салават, зажмурился и провел ладонью по плечу. Теплая волна прошла по коже от ключицы до локтя.
- Я ж не лечить - кровь остановить только, - попытался оправдаться я.
- Все равно дебил. Пуля в ране - как поток можно выровнять? - Лекарь подошел к белому шкафчику и открыл дверцу. - Случай сложный: кость раздроблена, пуля в ране, еще и самолечением занимался. Запросто без руки остаться можешь…
- Сколько?
- Полсотни. Есть деньги с собой? - Доставать инструменты и зелья целитель не спешил.
- Полтинник?! Да Хирург за огнестрел конечностей больше империала не берет. - Мне удалось повернуться на бок и расслабить затекшую шею. - Двадцатка максимум.
- Не вертись! До Хирурга еще добраться надо.
- Империал за операцию, золотой извозчику. Чистая экономия четыре рубля. - Я снова лег на спину.
- Я за осмотр меньше пяти рублей не беру. - Салават от шкафа не отошел и задумчиво разглядывал блестящий скальпель. - Плати и катись к своему Хирургу.
- А я за шутки про аборты сразу убиваю. - Дурнота накатывалась волнами, и соображать становилось все трудней. - Решай уже, будешь оперировать за двадцатку, нет?
- Да только ингредиенты для "Небесного исцеленья" три червонца стоят. А еще пулю доставать, - продолжал гнуть свое целитель.
- Зачем мне твое "Небесное исцеление"? У тебя что, "Синего доктора" нет?
- Печень посадить хочешь?
- Ты не о моей печени, ты о моей руке позаботься. - Я закрыл глаза, потолок перестал вращаться, но теперь закачало меня самого.
- Хозяин - барин. Деньги вперед, а то умрешь еще, - вздохнул башкир и начал выкладывать инструменты на поднос из нержавеющей стали, - от болевого шока.
- Умру - все деньги с трупа забрать можешь, - не открывая глаз, я устроил поудобней голову, - если с другими кредиторами договоришься, конечно.
- Черт с тобой, не заплатишь - сам зарежу. - Салават пропитал остропахнущим зельем ворсистую ткань, свернул из нее валик и подошел к кушетке: - Закуси.
Отключился я моментально и совершенно незаметно - первый признак первоклассного анестезирующего зелья. Вот возвращалось сознание медленно. Внезапно я понял, что лежу с открытыми глазами и мир становится все четче и четче. Когда все трещины на потолке буквально врезались в сетчатку глаза, я замотал правой рукой, и лекарь убрал ватку, от запаха которой у меня уже перехватило дыхание. Эта штука потермоядерней нашатыря будет.
- Ну и как оно? - предпринял я попытку задать вопрос, но из горла вырвался лишь неразборчивый хрип. Не произнеся ни слова, Салават протянул мне граненый двухсотграммовый стакан, почти полностью заполненный чем-то темно-синим. Выхватив его, я одним махом заглотнул содержимое. И хорошо, что одним махом, - сделать второй глоток у меня не хватило бы силы воли. Вязкая жидкость склизким холодным комком провалилась вниз по пищеводу. От мерзкого кислого вкуса меня всего скрутило, а в живот словно насыпали полкило толченого стекла. Беззвучно раскрывая рот, я указал рукой на стоящий на столе графин.
- Эх, молодежь, молодежь… Говорил ведь - на здоровье не экономят. - Салават только покачал головой и хмыкнул: - Деньгу зажал, теперь мучайся.
Жжение стало нестерпимым, я соскользнул с кушетки и, перебирая руками по стене, подобрался к столу, по пути едва не смахнув стоящие на полке горшки с кактусами. Но башкир моментально оказался рядом и загородил от меня графин с водой:
- Пить тебе нельзя шесть часов, есть до завтрашнего утра, про алкоголь забудь на двое суток.
Я покрутил пальцем у виска. Если прямо сейчас воды не хлебну, мне что шесть часов, что двое суток, разницы нет - не выходя отсюда, окочурюсь.
- Да не суетись ты. Подожди, сейчас пройдет уже. - Салават переставил графин на дальний край стола. - Давай вернемся к вопросу об оплате моих профессиональных услуг.
Я, сглотнув вязкую слюну, прислушался к своим ощущениям - вроде отпускать начало, - вытащил два империала, полученные от Дениса, и положил на стол. Лекарь внимательно осмотрел монеты, проверил на зуб и кинул в узкую щель стального ящичка, привинченного к полу. Удобно - не надо сейф открывать и вводить пациентов в искушение видом золотишка.
- Сда… - попытался просипеть я, но горло снова обожгло огнем, и полностью слово выговорить не получилось. Салават, однако, меня понял правильно, укоризненно вздохнул и выудил из кармана местами почти чистого белого халата двадцать пять копеек серебром. Может, он хоть теперь воды нальет? Я снова указал на графин.
- Учти: насчет воды я не шутил. Дело хозяйское, хочешь печень посадить или прободение желудка заработать, пей, сколько влезет. Только мне потом не жалуйся - ничем помочь не смогу. - Получив деньги, лекарь стал гораздо спокойней относиться к состоянию моего здоровья. - Будешь пить? Нет? То-то же. И смотри, или деньги на "Небесное исцеление" копи, или раньше, чем через три месяца, даже не приходи - "Синий доктор" штука серьезная, печень гробит будь здоров.
Я кивнул, подошел к кушетке и достал упавшую под нее куртку. Потом поднял со стула шапку и шарф. Надеюсь, до дома доковыляю - наркоз бесследно не прошел, движения были заторможены, а звуки доходили словно сквозь толстый слой ваты.
- Да, это… посмотри, повязка плотно сидит? - окликнул меня Салават. Я посмотрел на туго намотанный на раненую руку бинт, на котором уже начинало расползаться синее пятно, накинул на правое плечо куртку и, ничего не ответив, вышел на улицу.
Ветра не было, солнце светило не менее ярко, чем утром, но меня бил озноб. Из-за раненой руки застегнуть куртку было невозможно, и почти всю дорогу до морга я бежал бегом. Бежал… В нормальном состоянии это не тянуло даже на быстрый шаг. Все бы ничего, но на поворотах меня заносило, и пару раз избежать падения удалось только чудом. Устоять устоял, но в разорванную пятку валенка набился мокрый снег. Сквозь туманную пелену мимо проносились знакомые ориентиры: изукрашенная золотыми драконами вывеска "Травы и тайные сборы", почти не очищенное от снега крылечко у конторы чудака, единственной способностью которого был дар находить потерянные вещи, обшарпанное объявление над окном гадалки - "Хиромантия, Таро, коррекция судьбы". А вот и ограда морга. Пролезть через дыру в заборе в таком состоянии было нереально, пришлось тащиться до центрального входа. Проходя мимо бетонного основания солнечных часов, я остановился и долго соображал, который час. Получалось, что почти полдень. Пара часов свободных есть, можно успеть заскочить за амулетом. Или лучше отлежаться? Нет, не пойдет - если засну, то непонятно, когда проснусь. А у меня дел сегодня полно.
Спустившись к себе, я в изнеможении повалился на тюфяк. Ломило все тело. Немного отдышавшись, стянул порезанный свитер и начал медленно избавляться от нагрудника. Кое-как мне удалось расстегнуть все ремни и скинуть доспехи на пол, не потревожив при этом раненую руку. Безопасность - вещь важная, но сегодня лишний вес запросто загонит меня в могилу. И так сердце как отбойный молоток стучит. Валенки я швырнул к двери: стоит попробовать отдать в починку. Всяко дешевле обойдется, чем новые покупать. Что с джинсами? Вроде нормально: в паре мест кровью заляпаны, но на черном этого почти не видно. Все, теперь переодеться, достать деньги и можно выдвигаться.
Сборы много времени не заняли. С деньгами так вообще проблем не было - выгрести пришлось все. И серебряный рубль, вырученный от продажи трофеев, и сданный с двух империалов четвертак, и даже два червонца советской чеканки, сберегаемые на черный день. Двести тысяч ассигнациями выкладывать не стал. За амулет расплатиться ими нельзя, у меня на них другие планы. Наибольшую сложность доставил выбор замены свитеру. В конце концов я остановился на пуховой кофте, в которой обычно ходил в патрули. Пусть потом воняет, зато тепло. А кому не нравится, пусть не нюхает. Сырые ботинки за два часа суше не стали, но деваться некуда: другой обуви сейчас не найти. Пока обувался, на глаза попалась пирамидка, стоящая на коробке с тушенкой. Надев фуфайку и сунув пирамидку в карман, я сдернул с гвоздя ключ от оружейного шкафчика и вышел на улицу, но вместо того чтобы пойти к центральному входу, свернул с главной аллеи и, проваливаясь в глубокий снег, начал продираться сквозь кусты акации. Блин, лета почти и не бывает, когда они расти успевают? Добравшись до изогнутого вяза, я засунул руку в узкое дупло и вытащил полиэтиленовый пакет, попутно вытряхнув на свет божий полуистлевшие листья. Пакет разворачивать не было необходимости, ничего с его содержимым за месяц случиться не могло. В пол-литровой пластиковой бутылочке находился вмороженный в лед корешок с мизинец длиной. Железный корень - вещь редкая и для понимающих людей весьма ценная. Единственное неудобство - хранить его необходимо при минусовой температуре, что при отсутствии морозильника достаточно затруднительно.
Выбравшись на аллею, я вышел на Красный проспект и зашагал в школу Братства. Надеюсь, Клим амулет уже раздобыл. Впрочем, если его еще не списали, ничего страшного - до "Сан-Тропеза" оттуда минут пятнадцать идти, не больше. До учебки я еле доковылял. Вроде и нагрудник снял, а отдышаться все равно не получается. К тому же из-за "Синего доктора" зрачки расширились, и отражавшийся от снега солнечный свет болезненно бил по глазам. Большую часть пути пришлось проделать, прикрывая ладонью лицо. Надеюсь, за ночь зрачки придут в норму, иначе завтра просто умру.
Как назло, караулившие на служебных воротах братья оказались незнакомыми и наотрез отказались пропускать меня внутрь. Пришлось тащиться на общую проходную и выписывать пропуск. Здесь меня признали и запустили без обычных бюрократических проволочек.
- Не забудь отметиться у Климова, а то обратно не выпустим, - напомнил мне начальник караула.
- Угу, - протянул я и пошел искать Клима. К моему удивлению, курсантов на улице почти не было. Так, два латника фехтовали учебными мечами да одинокий лучник пускал стрелы в висевшую метрах в ста мишень. В здании школы тоже было безлюдно, и даже перед столовой никто не дожидался своей очереди отобедать. Странно. Что, по поводу хорошей погоды каникулы объявили?
Комнатка Клима оказалась заперта. Он-то куда подевался? Я решил немного подождать и уже прислонился к двери, но, услышав голоса в помещении бывшего актового зала, осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Темное - широкие окна наглухо заложены кирпичом - помещение было заставлено стеллажами в два человеческих роста, на полках которых лежало самое разнообразное снаряжение, обмундирование, доспехи и оружие. Здесь было сложено лишь то, что использовалось при обучении курсантов, а все наиболее ценное имущество и боевое оружие хранилось на складе в подвале школы. На небольшом, освобожденном от стеллажей пятачке у входа стоял стол. Сидевшие за ним братья - среди них оказался и Клим - о чем-то громко спорили. Увидев открывшуюся дверь, зампотех вскочил и буквально вытолкнул меня за дверь.
- Ты чего? - возмутился я, но Климов лишь прижал палец к губам, отщелкнул от пояса прицепленную карабином связку ключей и отпер дверь своей каморки.
- Заходи живей. - Ухватив за рукав фуфайки, он затащил меня внутрь, выглянул за дверь и только после этого закрыл ее и задвинул засов. - Надо ж было так не вовремя прийти! Только пять минут назад амулет списали. На меня и так косо смотрят, тут ты еще…
- Списали? - обрадовался я. - Это хорошо.
- Сам знаю, что хорошо, - огрызнулся Клим. - Деньги принес?
- Обижаешь. - Я выложил на парту рубль двадцать пять серебром и оба червонца. - Где все? Командор каникулы устроил?
- Ага, каникулы… длиной в сорок километров. Хочешь, тебе такие организуем? - Климов убрал деньги в карман и вытащил из-под свитера небольшой потертый мешочек из кожи. - Носи на здоровье. Вижу, тебе это крайне необходимо.
Я пропустил намек на синяк мимо ушей, развязал тесемку и вытряхнул амулет на ладонь. Хрусталь размером чуть больше желудя был часто-часто обвит тоненькой медной проволокой, на цепочку его можно было прицепить за кольцо, закрепленное на узкой железной полоске, опоясывающей камень.
- Не понял, почему хрусталь? - Камень ярко сверкал в солнечных лучах, падавших на него из окна, но я-то ожидал совсем другого.
- Ты что, за эти деньги брильянт в пятьдесят каратов получить хотел? - неодобрительно покосился на меня Клим.
- Насколько мне известно, "Чешую дракона" делают только на основе аметистов.
- Ну а этот из хрусталя сработали. Из-за чего, думаешь, проблемы с запиткой появились? - Климов вернулся к двери. - Слушай, не хочешь - не бери. С такой ценой от желающих отбоя не будет.
- Мог бы и предупредить. - Я сунул амулет в карман. Разумеется, за семьдесят золотых "Чешую" любой купит. Но продать-то любому никак нельзя. Мигом на дыбе очутишься. Да ладно, ерунда. Что аметист, что хрусталь - лишь бы амулет работал. Тем более даже "Сфера безветрия" в свободной продаже дешевле ста восьмидесяти - двухсот рублей золотом не встречается. Это Клим мне ее за полсотни в прошлый раз подогнал, а так еще и по Форту побегать-поискать пришлось бы. "Чешую дракона" вообще только через чародеев Братства достать можно, и меньше чем за три сотни они ее даже воеводе не уступят. Так что мне ли жаловаться?
Дождавшись, пока я спрячу амулет, Клим открыл дверь, выпустил меня и начал выбирать нужный ключ. Как он их различает? В связке ключей десятка два, и все одинаковые.
- Все, побежал я. - Пожав на прощание руку, я слетел вниз по ступенькам. Настроение заметно улучшилось. Ну, продырявили меня, что с того? С кем случиться не может? Последствий-то, по сути, никаких. Да, двадцать рублей коту под хвост, но если бы все прошло гладко, мне эти деньги так и так не светили. А тут еще двести штук как с неба свалились. И со здоровьем все в порядке: наркоз прошел, голова соображает. Рука уже не болит, нормально двигается. Вон и на проходной, пока расписывался, пакет в левой держал. На проходной… Пропуск! Я метнулся обратно вверх по лестнице и едва успел - Клим уже закрыл дверь и собирался зайти в актовый зал.
- Чего тебе? - удивился он.
- Пропуск отметь, - прошептал я в ответ, сунул ему пропуск и после того, как Клим, приложив бумажку к двери, поставил свою закорючку, забрал ее и уже неторопливо спустился на первый этаж. На проходной на роспись Климова даже не посмотрели и просто накололи пропуск на железную спицу, торчавшую из столешницы. Бюрократы, блин.
Я вышел за территорию школы, свернул в проулок между двумя высокими заборами и очутился у заросшего бурьяном пустыря. К моему удивлению, весь снег вдоль тропинки был усеян желтыми отметками и испещрен следами собачьих лап. Надо же, не всех бобиков еще на шашлыки пустили! Я пошел через пустырь, и в это время из-за покосившегося бетонного забора вылетела мохнатая кавказская овчарка. Пес остановился в паре прыжков от меня. Ну и чудовище: в холке метра полтора, никак не меньше. Вышедший следом невысокий мужичок в потрепанном тулупе резко свистнул, и зверюга метнулась назад, неподвижно замерев у правой ноги хозяина. Стараясь даже не смотреть в их сторону, я пошел по дуге, так, чтобы между нами оказалось как можно большее расстояние. Учитывая узость прохода между забором и стеной дома, это было совсем не просто. Пронесло - собака косилась как-то недобро, но с места не сдвинулась. Что за день сегодня? Я собак в Форте ни разу не видел. На хуторах на всех есть, а в Форте они без надобности - только продукты переводить.
После заброшенного здания начался поселок Луково. Одноэтажные домики прятались за высокими заборами, реже встречались двухэтажные кирпичные коттеджи и длинные бараки на несколько семей. С одного двора раздался визг свиньи. Колют, видать. Дымились трубы бань. Интересно, почему, когда топят бани, дым гораздо приятней пахнет, чем точно такой же из труб жилых домов? Вопрос…
Навстречу попался дедок, за веревку тащивший нагруженные дровами санки. На меня он посмотрел ничуть не более дружелюбно, чем давешний пес. Дед остановился и поправил облезшую кроличью шапку, я, не замедляя шага, миновал его и, не оборачиваясь, пошел дальше. Как бы он поленом в спину не залепил. С местных станется - "городских" они не любят. С соседней улицы со скрипом выехали сани, которые тянула гнедая коняга. За санями с визгом бежала ватага пацанов, пытавшихся пристроиться сзади на полозьях. Возница ленивыми взмахами кнута отгонял самых наглых и, похоже, развлекался не меньше детворы.