Бой разгорелся снова, титан и шагоход обрушили шквал огня на группу отступавших танков и пехоты. Взрывы, приглушенные бурей, звучали как-то отдаленно и нереально, но урон был вполне реальным. Банник видел, как взорвалась "Химера". Три потрепанных взвода пехоты отчаянно сражались с толпами орков, стреляя, отступая и стреляя снова, изо всех сил пытаясь не позволить зеленокожим подойти на дистанцию рукопашного боя. Бой приближался к сводному эскадрону Банника - по диагонали со стороны арьергардного "Леман Русса", тяжелый шагоход и титан дали задний ход, пытаясь лучше навести свои орудия на людей.
Потом из бури появился третий силуэт. "Гибельный Клинок", один из парагонских сверхтяжелых танков, медленно двигался задним ходом. Сверкнули яркие вспышки, когда пушка "Разрушитель" и главное орудие выстрелили одновременно, выбив дождь обломков из меньшего орочьего шагохода. Титан выстрелил в ответ, поток искрящейся энергии хлынул с его шипастого "языка", сорвав спонсон с левого борта сверхтяжелого танка и испарив группу пехотинцев рядом с ним. Но "Гибельный Клинок" неустрашимо продолжал сражаться.
Весь корпус "Гибельного Клинка" встряхнуло от удара психолучевого оружия. С приборных щитков посыпались искры. Кортейн крепко вцепился в свое сиденье, чувствуя, как танк под ним содрогнулся. Он услышал, как Мегген наверху громко выругался, когда снаряды из боеукладки с грохотом полетели на палубу. Запах озона, дыма и халонового огнегасящего вещества наполнил танк, прежде чем вентиляторы успели очистить воздух.
- Мы потеряли левый спонсон! - доложил Эппералиант. - Основная система управления огнем повреждена.
- Пожар?
- Никак нет. Было возгорание в носовом отсеке. На этот раз система пожаротушения сработала как надо.
- Всему экипажу надеть респираторы, - приказал Кортейн. Система пожаротушения могла задушить экипаж с такой же легкостью, как и погасить пламя. Предполагалось, что они все носят респираторы; если броня танка будет пробита, им придется дышать смертоносной пылью планеты, но Кортейн позволял своим подчиненным надевать маски лишь по необходимости - респираторы были тяжелы, неудобны и воняли.
- Поддерживать темп огня!
- Да, сэр! - ответили Ганлик и Радден.
- Ванд? Ванд! - позвал Кортейн.
Он повернулся туда, где на командной площадке располагался пост третьего наводчика - слева от места командира. Ванд безжизненно обмяк над рукоятками управления, его лицо было изрезано осколками стекла. Весь его пост был разбит, экраны расколоты. Марселло сидел неподвижно, разинув рот, как рыба.
- Он… он мертв, сэр… - промямлил парень.
- Марселло! - рявкнул Кортейн.
Мальчишка застыл в шоке.
- Марселло! Соберись! Переключи дистанционное управление дополнительными системами на свой пост. Теперь ты наша противопехотная защита. Понял? Марселло!
Парень тупо кивнул и приступил к делу, его неуклюжие движения стали более уверенными.
Кортейн перевел взгляд на орочий титан и меньший шагоход на тактической карте, где пехота орков волна за волной накатывалась на позиции имперских войск, отступавших повзводно. Танки, медленно двигавшиеся задним ходом, прикрывали отступавших гвардейцев. По крайней мере отступление происходило в порядке, но Кортейн боялся, что это ненадолго.
- Они не выдержат еще одного такого попадания, - сказал Банник. - Мы должны что-то сделать.
Наводчик танка заговорил:
- Сэр, мы должны отступить. Мы никак не можем помочь им. Никак - лишь вопрос времени, когда они добьют "Гибельный Клинок". Лучше всего нам будет отвести танки назад и потом принять участие в контратаке.
- Наводчик, этот "Гибельный Клинок" стоит десяти "Леман Руссов". Мы будем сражаться. Эскадрон, стой! - приказал он в вокс. - По моему приказу, мы должны действовать быстро.
Три "Леман Русса" стали борт к борту с "Гибельным Клинком", тяжелые болтеры выкашивали кровавые просеки в рядах орочьей пехоты. Залп пушек всех четырех танков ударил по меньшему шагоходу, часть его корпуса отвалилась, рухнув на землю. Сердце Банника забилось сильнее.
- Сэр! - возразил наводчик. - Я должен заявить протест! Ни один выстрел не может пробить это энергетическое поле, вы же видите, оно…
- Слушай! - крикнул Банник. - Посмотри на второй шагоход, видишь, как близко он стоит к титану, - Банник указал, но наводчик уже сам смотрел в свой прицел.
- Да, сэр.
- Видишь, энергетическое поле не защищает его. Шагоход легко проходит сквозь него, но поле его не защищает. Мы будем стрелять по меньшему шагоходу. Если будем целиться ему в голову, есть шанс, что он упадет на титан. Это поможет нам выиграть время для отступления.
- Да, сэр, - неохотно признал наводчик.
- Все танки, стой! Мехводам занять места у курсовых лазпушек. По моему приказу, огонь из всего, что у нас есть, по меньшему шагоходу. Поняли?
Хор голосов в наушниках ответил:
- Да, сэр!
Башни повернулись, танки вышли на позицию и остановились один за другим. Их лазерные пушки, установленные в корпусах, пришли в движение, целясь в голову тяжелого шагохода, боевые пушки в башнях наводились на ту же цель, двигаясь с едва заметными рывками. Банник смотрел, как гигантские машины, казалось, исполняют медленный танец; наконец, они развернулись, полностью заслонив обзор имперских войск по фронту.
- У нас только один шанс, - сказал Банник. - Не стреляйте, пока я не отдам приказ. Держите врага в прицеле, - он поднял руку. - Ждите, ждите…
Он напряженно наблюдал, выжидая подходящего момента, прежде чем отдать приказ. Тяжелый шагоход должен быть достаточно близко к титану, чтобы упасть на него, в подходящем положении, но не настолько близко, чтобы его защищало энергетическое поле титана. Более того, шагоход должен оказаться в положении, в котором он сможет создать препятствие движению большей машины. Банник взмолился Императору, чтобы орочий титан не успел перезарядить свою жуткую пушку, прежде чем они успеют выстрелить. Тяжелый шагоход подошел еще ближе к "зеленоглазому", возможно, пытаясь укрыться за его энергетическим полем, возможно в поисках новой цели - так или иначе, он оказался близко к громадной металлической ноге титана…
- Огонь! - крикнул Банник.
"Леман Руссы" дали залп из всего своего оружия по тяжелому шагоходу. Два снаряда не попали в голову - один вообще прошел мимо, другой попал в плечо. Остальные пришлись точно в цель, лучи лазерных пушек, казалось, направляли их. Голова тяжелого шагохода разлетелась в страшном взрыве. Со скрежетом металла по металлу шагоход упал на ногу титана, прижав его броневую "юбку" к песку.
Взревели двигатели, "зеленоглазый" попытался двинуться, вся его конструкция содрогалась от усилий механизмов, но бесполезно. Шагоход прижал его крепко.
Банник позволил себе глубокий вздох облегчения.
- Отлично, ребята, а теперь убираемся отсюда. Всем развернуться и полный вперед! Отступать! Отступать!
Моторы танков взревели. "Леман Руссы" развернулись и начали уходить. Банник, высунувшись из башни, наблюдал, как "зеленоглазый" постепенно скрывается из виду, меньший шагоход навалился на него словно пьяный. Титан, не в силах сдвинуться с места, изрыгал зеленый огонь вслед отступающим имперцам. Банник не знал, сколько из солдат, собравшихся вокруг "Гибельного Клинка" успели отступить, но не сомневался, что некоторые все же успели.
Поток энергии, выплескивавшийся из титана, иссяк. Громадная рогатая голова повернулась со скрежетом несмазанных механизмов, круглые глаза светились нечестивым ведьмовским огнем. Их взгляд был прикован к Баннику, казалось, проникая в самую его душу. Огромная машина превратилась в силуэт, потом лишь в тень, но зеленые глаза продолжали смотреть на него, затем и они скрылись в неистовстве калидарской бури.
Банник сполз обратно на сиденье в башню. Он был грязен и измучен, в голове звенело. Прилив адреналина прекратился, оставив слабость и тошноту. Гибель его людей, о которых он и не вспомнил в напряжении боя, теперь ударила его как снаряд - Эрлизен, Керлик, Бривант, Товен, Патинелло - люди, с которыми он служил и проходил боевую подготовку два года. Он был рад, что не знал никого из них до службы, иначе было бы только хуже. Погибнуть так далеко от дома, и, скорее всего, их семьи так никогда и не узнают, что случилось с ними… Их смерть добавила новый груз к его чувству вины. Он нес за них ответственность, но не смог им помочь. Снова кровь на его руках…
Он выжил. Выжил и исполнил свой долг. Возможно, этим он искупил свою вину.
Но сейчас он слишком устал, чтобы думать об этом.
Кашлянув, он почувствовал влагу в респираторе. Потянувшись под маску, он почти инстинктивно задержал дыхание. Сунув пальцы под зловонную резину, он вытер рот, стирая слой пыли с кожи.
Он вынул руку. Кровь… кровь на пальцах.
На той части лица наводчика, что была видна под респиратором и фуражкой мелькнула жалость. Они оба знали, что это значит.
Пневмокониоз.
ВСТАВКА
- Лишь слепая судьба спасла меня.
- Судьба отнюдь не слепа, сын мой.
Астропат Валле и неизвестный солдат после отступления с Костовальских равнин.
Голова кружилась от выпивки и предчувствий. Он второй раз в жизни поднимался на борт космического корабля, и на этот раз он не вернется домой. Краем глаза он посмотрел на Каллигена, словно в поисках ободрения, но его друг сегодня был необычно серьезен и смотрел только вперед.
Банник подумал, что отец мог бы прийти хотя бы потому, что больше они никогда не увидятся. Большинство людей, поступавших на службу в Гвардию, никогда не возвращались домой, погибая на далеких полях сражений в световых годах от родины, или, если выживали, получали в награду земельные владения на непокорных мирах, за которые еще приходилось сражаться. Те же, кому все-таки повезло вернуться, оказывались на родине столетия спустя - полеты по галактике были долгими, странные энергии имматериума сильно искажали время. То, что дядя Банника вернулся вместе с тремя полками ветеранов, к которым теперь добавились два новых полка, направленных на Калидар, было почти чудом, случившимся лишь потому, что их родина оказалась по пути из одной зоны военных действий в другую, и им были нужны пополнения. Кроме того, это хорошо для морального духа, как сказал ему дядя. Губернатор Парагона воспользовался этим, чтобы отвлечь внимание народа от придворных скандалов - по крайней мере, так говорили слухи.
Если Банник когда-нибудь вернется, это больше не будет его прежняя родина. Ветераны, маршировавшие вместе с новобранцами из лагерей в болотах, были из трех разных призывов, проводившихся за последнее столетие. Никто из них до того не возвращался домой, никто и не ожидал, что вернется, и теперь, проведя лишь три недели на своей родине, они снова покидали ее, на этот раз чтобы никогда уже не вернуться. Их лица были еще мрачнее, мир и люди, которых они знали, исчезли в потоке времени, искаженного варпом.
Банник осознавал это, по крайней мере, осознавал разумом, с того момента, как поставил свою подпись на вербовочном документе, но теперь мысль о том, что он никогда больше не увидит отца и мать, и остальных своих родственников, наполнила его паникой. На долю секунды ему захотелось убежать, сказать, что он передумал, вернуться к отцу и просить прощения, но было уже слишком поздно. Возможно, именно поэтому вдоль ковровой дорожки стояли флотские унтер-офицеры - здоровяки, чьи мощные мышцы были заметны даже под формой. Заряженные шоковые дубинки, которыми они были вооружены, выбили бы сомнения из чьей угодно головы - и не только фигурально выражаясь.
Он напрягся, когда группа кадетов прошла мимо трибун клана Банник. Лица людей на трибунах были исполнены достоинства, но лишены каких-либо эмоций, как и подобало представителям правящего класса. На трибунах было много пустых мест. Похоже, целой ветви клана Банник было приказано не являться на проводы. Он попытался разозлиться на отца за это. Хотя он много раз злился на отца и раньше, и обычно для этого немного требовалось, но сегодня это было труднее, чем обычно.
Он почувствовал стыд за свои сомнения. Это недостойно клана Банник; возможно, он разрушил свою жизнь здесь, но не должен так же обойтись с новой жизнью. Он будет держать голову высоко.
И все же ему хотелось, чтобы отец пришел.
Ковровая дорожка огибала громадные посадочные опоры десантного корабля, выводя кадетов в один ряд с колонной нижних чинов. Перед Банником простиралось его новое будущее. Огромный трап корабля опустился, будто челюсть гигантского хищника, готовясь поглотить его и изрыгнуть, словно живой боеприпас, на одну из войн Императора. Даже если им повезет совершить опасный перелет в варпе невредимыми, едва ли Баннику суждено прожить долго. Дядя повторял ему это снова и снова, но Банника было не переубедить, и дядя, махнув рукой, задействовал свое влияние, чтобы на Банника не распространялась клановая привилегия, освобождающая от службы. Если ему суждено погибнуть - да будет так, значит, он того заслуживает. Несомненно, Тупариллио согласился бы с этим.
Он шел к зияющим черным вратам в будущее, и каждый шаг уводил его еще дальше от родного мира, на который он никогда не ступит снова. Парагон. Банник поднял взгляд. Газовый гигант, который они называли Матер Максима, заполнял нижнюю половину неба. Еще одна привычная вещь, которой он никогда больше не увидит, как и люди, с которыми он никогда уже не поговорит, и дела, которых никогда не сделает. Катание на коньках по каналам Долгой Зимой, праздники с выездами на равнины во время Малого Лета, ночные пирушки с друзьями в городе… Этот список продолжался еще долго, пока Банник прощался со своим счастливым детством.
Да будет так. Он должен винить только себя. На войне он найдет искупление.
В толпе раздались приветственные возгласы и аплодисменты, когда к кораблям поползли по камнебетону огромные тягачи, каждый из которых тащил длинный трейлер на гусеницах, нагруженный новыми боевыми машинами, произведенными в индустриальной зоне Парагона - техникой для новых полков. Все было разукрашено бело-пурпурными лентами цветов Парагона. Когда доблестные дети Парагона улетят на войну, празднество, несомненно, станет более буйным и развязным. Двойной набор в Гвардию - редкость здесь, а уж возвращение гвардейцев домой было и вовсе чем-то почти неслыханным. Толпу переполняла гордость; Парагон, безусловно, считался одним из самых верных Императору миров, и за это они были благословлены. Перевозка двадцати тысяч человек на транспортные баржи на орбите продлится до конца недели. И все это время будет идти празднование.
Ряды солдат маршировали по трапу на десантный корабль, мягкая ковровая дорожка сменилась пласталью. Трап был огромным и вел в трюм корабля, где хватало места, чтобы разместить целую роту и высадить в пекле битвы.
- Рота, стой! - взревел старший сержант, великолепный в ярко-красной парагонской парадной форме. Эту форму не позволяли носить новобранцам, пока они не закончат основной курс боевой подготовки и не будут формально зачислены в Гвардию. - Кругом!
Сержант был одним из немногих вернувшихся ветеранов, происходивших с Парагона. Остальной сержантский состав в большинстве был из других частей с того же фронта, откуда вернулись парагонцы - солдаты обескровленных полков, соединенных с парагонскими, подходящие для обеспечения новобранцев опытными командными кадрами.
Банник и остальные повернулись и посмотрели на свой родной мир в последний раз. Толпа кричала, большой оркестр играл под аплодисменты. Трап начал подниматься. Он поднимался медленно, огромные шестерни во мраке над головой проворачивались с мучительной неспешностью, поднимая трап сантиметр за сантиметром.