- Это еще неизвестно, - Рино и Джеро переглянулись. - Думаешь, боты?
- Я не знаю, Рино. - Джеро пожал плечами.
- Кто в этой машине? Какие еще боты? - взвился Тимур. - Что вы несете?
- Заткнись, фелла! - отрезал Рино.
Дорога становилась все более опасной. Попадались сланцевые глыбы: некоторые с грохотом разбивались о приваренные бамперы, каменными брызгами разрывая темноту, другие приходилось объезжать, рискуя влететь в неконтролируемый занос. Скалы стали выше. Над серо-желтой землей поднимались обгрызенные ветром, похожие на термитники островерхие конусы. В любой момент джип мог налететь на препятствие и перевернуться или просто разлететься на осколки, но Джеро не сбавлял скорость.
Внезапно Тимур увидел впереди огни. Сначала появились разноцветные пятнышки, потом между ними протянулись горизонтальные полосы холодного синего света. Тимур догадался, что эти полосы - длинные низкие окна. Друг за другом из темноты возникали очертания мрачных, похожих на огромные коробки построек.
- Ти-Джей, дай мне рацию! - скомандовал Хедхантер. Вообще-то гереро слева от Тимура на языке его племени звали Тжамуаха, но Хедхантер предупредил парня, что пристрелит его, если тот еще хоть раз попросит называть себя полным именем. С тех пор Тжамуаху стали называть сокращенно, по первым буквам имени - TJ.
Щуплый гереро слева от Тимура вздрогнул, нагнулся и, покопавшись, достал из-под сидения рацию. Поспешно, будто она была раскалена докрасна, передал ее боссу.
Хедхантер взял трубку радиотелефона и отчеканил:
- Ндонго, говорит Рино. Ты слышишь меня?.. - Молчание. - Козел, это твоя машина у меня на хвосте?
Ответа не было. Воздух наливался свинцом, неумолимо превращаясь в мрак. Рино встряхнул рацию, нажал кнопку и пробасил еще раз:
- Повторяю, это Рино! - Пауза. В ответ тишина. - Донги, сукин сын, у вас все в порядке? Немедленно ответь!
Глухой скрежет и ни единого звука, похожего на человеческий голос. Хедхантер шумно выдохнул воздух и заговорил с явным раздражением:
- Ндонго! Фрэнки! Вы меня слышите? Прием! Если вы меня разыгрываете, черные ублюдки, то по возвращении на базу вам мало не покажется. Как поняли?
Но ни Ндонго, ни Фрэнки никого не разыгрывали.
- Может, они потеряли рацию, - пробубнил Джеро.
- А может, это уже не они, - закончил фразу Рино.
Преследователи наступали на пятки. Джеро выжимал из машины все, на что она была способна, но оторваться не мог. Хедхантер не выпускал из рук залапанную военную рацию. Теперь он вызывал "NGF Lab". Сквозь помехи сначала донеслось равномерное шипение, затем динамик отозвался прерывистым голосом:
- Рино, мы т’бя сл’шим. Г’вори.
- Кто это?
- Эт’ Ральф Доэрнберг.
- Ральф, нас атаковали. Возможно, мы потеряли машину Такеды со всеми, кто там был… Ты слышишь, Ральф?
- Что зн’чит "возможно"?
- То, что я в этом не уверен. "Туарег" несется за нами, но мы не знаем, кто в нем. У меня один раненый.
- Понятно, - прохрипела рация, и тут Ральф как будто проснулся: - Они гонятся за вами? Вот черт! Тимур Коршак жив?
- Да, украинец с нами. Как у вас?
- Если ты о ботах, то они не появлялись. Но периметр по-прежнему без напряжения.
- Мне нужно, чтоб вы нас встретили.
- Понял.
- Собери всех, кто может держать оружие и не упадет в обморок от звуков собственных выстрелов, к западной стене корпуса "EN-1". Мы подъедем к четвертым воротам. Вытаскивайте парня, а я попытаюсь задержать тех, кто движется за нами… Кем бы они ни были…
- Будет сделано, Рино, - выплюнул динамик и заглох.
- Объясните мне, что в конце концов происходит? - злился Тимур. - Что это за здания впереди? Почему все так озабочены моей персоной?
Хедхантер повернулся к программисту:
- Слушай меня внимательно. От этого будет зависеть твоя жизнь. И не только твоя. Мы подъедем к корпусу с правой стороны. В стене будет железная дверь. Сразу выскакивай из машины и рви к ней. Не оборачивайся, не останавливайся, что бы ни происходило у тебя за спиной. Понял?
Великан говорил тяжелым сиплым голосом, и Тимур понял, что сейчас не до расспросов, утвердительно кивнул.
- За дверью тебя ждут. Они все объяснят.
Первое бетонное сооружение было уже рядом. За ним виднелись и другие. На некотором расстоянии от стен зданий, повторяя контуры фундаментов, проходило проволочное ограждение.
- Слышишь, босс, - подал голос Джеро.
- Да? - отозвался Рино.
- Ограждение обесточено, да?
- Да.
- Тогда я рвану сквозь него? Так мы подъедем поближе.
- Давай!
Ограждение на какое-то время пропало из поля зрения, а затем вынырнуло, как из-под земли.
- Hold o-o-on! - протяжно закричал Джеро и направил автомобиль на сплетенную проволоку. "Туарег" легко, словно зверь, вырвавшийся из ловчей сети, продырявил проволочную ограду. Через секунду он затормозил в нескольких метрах от стены здания.
- Беги! - приказал Рино.
Сверху ударили лучи прожекторов. Участок вокруг прорыва в ограде залил яркий свет. Тимур растерялся. Стало светло, как днем, после изнурительного мигания неоновых ламп мощные прожектора слепили и сбивали с толку.
Хедхантер выпрыгнул из джипа и распахнул заднюю дверь. Раненый наемник сполз к его ногам. Не обращая на него внимания, Рино схватил Тимура за шкирку и выволок из машины.
- Беги, придурок!
Парень наконец-то очухался и бросился к двери.
Уже через несколько шагов его подхватили чьи-то руки и втолкнули внутрь здания. Стальная дверь, усыпанная ровными рядами полукруглых заклепок, клацнув, захлопнулась за ним.
…Тимур оказался в квадратном пустом тамбуре. Его окружали голые стены, на две трети в высоту покрашенные синей краской. По сторонам от входной двери находилось по два вытянутых окна. На противоположной ко входу стене была дверь поменьше с электронным замком (таким, как в гостиничных номерах или каютах круизных лайнеров). Над ней синей краской была сделана надпись "EN-1 BUILDING", а чуть ниже - "GATE 04".
Подпрыгнув, Тимур подтянулся и выглянул в окно.
"Тойота-Тундра" влетела в прорыв ограждения и остановилась, едва не протаранив "туарег". Из нее выскочили Джеффри и Оскар. Чилиец, согнувшись и спотыкаясь на каждом шагу, бросился к двери и начал стучать в нее, просясь внутрь. Джеффри занял место рядом с Рино, Джеро и Ти-Джеем. Укрывшись за машинами, они поджидали третий джип.
И он появился - въехал через дыру в ограде и сразу остановился. Мотор заглох, фары погасли.
Все замерло. Словно кто-то нажал клавишу "pause" на проигрывателе. Только Оскар ныл у двери, просясь внутрь. На него, впрочем, никто не обращал внимания.
- Может, разнести это корыто из гранатомета, пока не поздно? - предложил Джефф, зная, что кто-то наверняка засел на крыше.
- Нет! Огонь только по моей команде! - оборвал его Рино.
Открылась дверь подъехавшего джипа, и кто-то медленно вышел из машины. Несмотря на яркий свет, трудно было понять, кто это - фигуру заслоняла бронированная дверь.
Вышедший сделал шаг в сторону, покачнулся и упал на колени. По мешковатому силуэту Тимур узнал Емельянова.
- Не стреляйте! Это Емельянов!
Следом из джипа тяжело вывалился Такеда. С водительского места. Затем, забрызганные кровью, вышли Ндонга и Фрэнки. Третьего африканца, Нахаса, не было.
Хедхантер, держа ружье наизготовку, осторожно подошел к джипу с правой стороны. Команда джипа стояла неподвижно, молча, не щурясь от яркого света. Как зомби. Емельянов был на коленях.
Наконец Кацуро устало пробормотал:
- Кончай спектакль, Рино. За нами никого нет.
Рино, убедившись, что в джипе действительно никого не осталось, неохотно опустил дробовик. Это стало сигналом "отбой". Из двери появились еще люди, окружившие новоприбывших. Они вытащили раненого из машины Хедхантера. Потом помогли подняться на ноги Емельянову и, поддерживая под руки, повели весь экипаж Кацуро в корпус.
Штаерман, всхлипывая, заполз в тамбур и сел на пол под стеной с другой стороны двери.
- Это еще не конец. Они еще вернутся, - хныкал он, не обращая внимания на то, что никто его не слушает. - Сегодня они обязательно придут сюда…
Мимо Тимура, опираясь на провожатых, прошли два африканских наемника и японец. Емельянова вели последним. Собственно, его тащили на руках, поскольку у него подкашивались ноги.
Тимур пошел к нему навстречу и тут внезапно почувствовал - что-то не так. Что-то в лицах членов третьего экипажа настораживало.
Он тронул Игоря за плечо:
- Как ты? - спросил по-русски. На языке крутились другие вопросы, но Тимур не спешил с ними.
Емельянов не произнес ни слова. Тимур наклонился, всерьез настроившись разговорить русского, но вдруг, увидев глаза Игоря, отшатнулся. Такой пустоты он не встречал нигде и никогда. Глаз будто бы не было. То есть они были, но как будто… застывшие. Глаза напоминали два неподвижных стеклянных шарика с разводами кровоизлияний. Казалось, они смотрят не наружу, а внутрь.
- Черт, - выдавил парень.
В следующий момент Емельянов перегнулся пополам, повиснув на руках у сопровождающих, и его вырвало.
XXII
Тимур шел вместе со всеми по узкому коридору, освещенному двумя рядами кварцевых ламп. В груди закипала злость. Его втянули в авантюру! Он злился на Штаермана и Емельянова, которые, словно набрав в рот воды, молчали всю дорогу. Злился на Рино за его бесцеремонность, шутки, а особенно за сказанную среди пустыни странную фразу: "Это все твои детки, фелла". Вместе с тем он четко осознавал: его привычный - такой понятный и упорядоченный - мир безвозвратно канул в Лету. Выскользнул из-под ног. Он чувствовал себя беспомощным, как рыбка, вывалившаяся на пол из разбитого аквариума.
Он еще многого не понимал. Но одно знал твердо - здесь, в пустыне, разгорается пожар. И он, похоже, один из тех, кому придется выгребать жар руками.
Новое поколение
XXIII
С точки зрения обывателя, научные проблемы бывают трех уровней сложности.
Первый, наименее сложный, характеризуется двумя признаками:
- ученые в чем-то просчитались, но пока не подозревают об этом,
- эта ошибка никак не сказывается на повседневной жизни людей.
Прекрасный пример такой проблемы - теория строения атома. Джозеф Томсон считал, что атом представляет собой однородную положительно заряженную субстанцию, в которую, как изюм в пудинг, вкраплены электроны. Долгое время "пудинговая" теория была общепринятой, пока другой физик, ученик Томсона Эрнест Резерфорд, не доказал ее ошибочность.
По иронии судьбы, Резерфорд проводил эксперимент, который должен был бы подтвердить теорию Томсона о структуре атома. Он взял очень тонкий лист золотой фольги (толщиной в один микрометр, то есть 10 м, - буквально в несколько атомов) и стал бомбардировать его альфа-частицами (полностью ионизированными атомами гелия). Он наблюдал за тем, куда попадали альфа-частицы, прошедшие сквозь золотую фольгу. В основном частицы вели себя так, как и ожидал Резерфорд, - проходили сквозь фольгу, не меняя (или почти не меняя) направления своего движения. Но чем больше замеров он делал, тем чаще регистрировал странные альфа-частицы, которые отклонились от первоначального направления на 30 - 60 градусов, а некоторые вообще разворачивались на 120 - 180 градусов, то есть летели в направлении, противоположном начальному. Факт отражения нельзя было объяснить в рамках теории Томсона. Это как если бы установленный перед артиллерийским орудием лист бумаги заставил срикошетить вылетающий снаряд. Резерфорд был поражен. Проанализировав результаты своих измерений, он пришел к непростому выводу: Томсон ошибался. Атом - не однородный протонный пудинг с изюминками электронов. Он в основном состоит из пустоты, а в его центре находится микроскопическое по сравнению с размером атома, но чрезвычайно плотное положительно заряженное ядро, которое и отражает попавшие в него альфа-частицы. Размер этого ядра оказался в 100 тысяч раз меньше радиуса атома. Резерфорд предложил свою планетарную модель атома с ядром в центре и облачками электронов вокруг, на которой до появления квантовой теории и основывались представления о строении вещества.
К счастью, ошибочная теория Томсона не оказала практического влияния на работу тогдашней промышленности или быт людей.
Для того чтобы выявить научную проблему первого (низшего) уровня, нужен ученый с действительно уникальными способностями и интуицией (особенно тогда, когда эксперименты, как это случилось с "атомами Томсона", не сразу проявляют глубинную суть явления). Либо же фантастическое везение.
Научная проблема второго (среднего) уровня возникает тогда, когда неточности, ошибочные теории и неправильные допущения нагромождаются друг на друга (иными словами, когда изучение новых процессов и явлений ведется исходя из неправильной базовой теории). Иногда исследователям просто не хватает базовых знаний, чтобы понять суть того, что получилось из их эксперимента. Примером может служить Большой адронный коллайдер. В нем протоны разгоняются, двигаясь по кругу, затем сталкиваются и разлетаются. Все четко контролируется и фиксируется. Результаты измерений, однако, плохо согласуются с теоретическими формулами. То неизвестно куда пропадут куски вещества, то, доведя до истерики всех теоретиков, исчезнут без следа несколько килоджоулей энергии. Так и перечеркиваются все достижения физики начиная с XVI века.
Данный уровень проблем характеризуется тем, что ученые обычно четко видят расхождения между теорией и практикой (хоть и не понимают, в чем причина). Но и в этом случае нет прямой угрозы для гражданского населения. Чтобы победить проблемы второго уровня, нужны не столько способные, сколько упорные и настойчивые ученые, владеющие конкретными знаниями в данной сфере и готовые днем и ночью долбаться с одной и той же проблемой.
Ну и наконец третий (высший) уровень. К нему относятся ситуации, при которых ученые капитально дали маху, вызвав необратимый и очень опасный эффект, не заметить который просто невозможно. Для этого не нужно быть профессором, доктором наук, аспирантом или отличником средней школы: результат подобной научной проблемы чувствуют на себе все. Даже умственно отсталые. Теории, гипотезы и формулы уже не имеют никакого значения. Никого не волнует, что там происходит на молекулярном, атомном или еще Бог весть каком уровне и в чем заключалась ошибка, выведшая ситуацию из-под контроля. Главным становится внешнее проявление, а не внутренняя суть процесса. К третьему уровню можно отнести взрыв на Чернобыльской АЭС или (давайте постучим по дереву) на нефтяной платформе в Мексиканском заливе. На нормальном человеческом языке такая проблема называется просто - катастрофа.
Как с этим бороться? Первоочередной задачей становится не решение научной проблемы, а устранение последствий, к которым она привела.
Так вот, по состоянию на 15 августа ситуация в пустыне Атакама семимильными шагами приближалась к третьему, высшему уровню научных проблем. Но пока, как обычно бывает, этого никто еще не понимал…
XXIV
Суббота, 15 августа, 19:40 (UTC –4)
Корпус "DW" исследовательского комплекса "NGF Lab"
Пустыня Атакама
Поднявшись по ступенькам в последний раз, они попали в узкий тамбур, похожий на тот, через который вошли в первое здание, только стены были зеленоватого цвета. Справа возвышались стальные ворота, которые вели наружу, а перед собой Тимур увидел дверь из прозрачного пластика, рядом с которой на стене висело переговорное устройство. Над дверью - темно-зеленые надписи "DWELLING BUILDING" и "GATE 01".
Вход открывался изнутри. Один из мужчин наклонился, нажал на кнопку переговорного устройства и сказал:
- Кейтаро, это Ральф. Мы возвращаемся.
Створки двери раздвинулись, впуская их внутрь.
Тимур сразу почувствовал, что попал в жилое помещение. Это ощущалось не столько по температуре (зимой в Атакаме не слишком жарко), сколько по влажности. Астенический пустынный воздух, от которого щипало в носу и нестерпимо сушило горло, остался позади. Воздух в блоке был приятный, напоминающий цветочную оранжерею.
Первая комната служила гардеробной. Рядом, судя по аромату, находились кухня и столовая, налево отходил небольшой коридор, упиравшийся в ведущую на второй этаж П-образную лестницу. Справа от гардеробной была еще одна комната без окон с массивной стальной дверью, куда пришедшие сложили дробовики, гранаты и гранатомет АТ4. Один Рино остался при полном вооружении.
- Отведи Тимура и Игоря в их комнаты, - велел Штаерману Ральф. - А вы займитесь раненым. - Джеффри и Джеро осторожно понесли потерявшего сознание наемника на второй этаж. Ральф повернулся к Тимуру и Емельянову: - Пожалуйста, сдайте мобильные телефоны.
Тимур достал из кармана мобильный и глянул на экран. Вместо названия сети высветилась надпись "поиск", индикатор показывал нулевой уровень принимаемого сигнала.
- Здесь и так ничего не ловит, - заметил парень.
- Извините, но такие у нас правила.
- О’кей, - Тимур вручил свой телефон Ральфу, не имея сил возражать.
Не поднимая глаз, вообще не двигая головой, Емельянов достал из кармана старую "Nokia" и тоже ткнул ее Ральфу.
- Это все? - не отставал Ральф. - КПК, коммуникаторы, смартфоны? Ничего такого? - Он внимательно присматривался к новоприбывшим.
Емельянов не отреагировал. Тимур отрицательно помотал головой. В какой-то миг ему показалось, что Ральф сейчас попросит его вывернуть карманы или вообще обыщет, как перед посадкой на самолет, но этого не произошло. Ральф сдержанно улыбнулся, буркнул:
- Хорошо! - и ушел по лестнице. Ноутбуки не проверяли. Значит, сети вай-фай тут не было.
Оскар Штаерман, избегая прямых взглядов, жестами поманил Тимура и Емельянова за собой наверх.
Он привел их на второй этаж в комнату для отдыха - просторное помещение, застеленное зелеными коврами, где стояли бильярдный стол, три кожаных дивана и стенд с настольным футболом. Под потолком был закреплен проектор, на стене висел экран. Диваны, проектор и экран образовывали кинозал. Дальнюю стену подпирал набитый книгами широкий книжный шкаф. В углу находился кофейный автомат, рядом несколько столиков, на которых стояли неярко горящие лампы.
На всех окнах - задернутые шторы из плотной ткани "под малахит".
- Располагайтесь пока здесь, - Штаерман показал на диваны. - Я пойду проверю, готовы ли комнаты. Скоро вернусь.