Выскочили на набережную и понеслись со всей возможной скоростью. От пугания лошадей она никогда удовольствия не получала и не стремилась поразить отца. Поэтому ехала как всегда аккуратно и без малейшего риска. Не гудела в спину очередной пролетке, а огибала ее с положенной законом левой стороны. Правда с непривычки и 40 лиг в час могут показаться бешеной гонкой, но тут она уже не виновата. Набережная была одна из немногих улиц достаточно широкой и при этом с асфальтовым покрытием, позволяющим не трястись на булыжниках и выбоинах.
В 8-м участке (Фиона теперь даже в мыслях делила город по станциям "Медицинской помощи) не смотря на то что район один из самых старых, до сих пор на улицах обычной брусчатки нет. Как пройдет дождь любой транспорт вязнет в грязи. А на улице со страшно поэтичным названием "Аллея роз" вечно стоят огромные дурно пахнущие лужи, полные отбросов из торговых рядов по соседству. По незнанию, там угодив в яму, легко даже утонуть. Вот цветы отсутствуют.
И все равно прогрессивное покрытие дорог делать никто не хочет. Проблема в огромных вонючих и дымных котлах. Никому не нравится когда у него под окнами копошатся закопченные, будто привезенные с Черного континента трудяги. В окна несет жаром и копотью пополам с противным смрадом. Работа жуткая. Наверное только на том свете грешники могут радоваться такой. Все лучше, чем сидеть вмороженными в лед.
Асфальтщики обычно горбатились на сдельной работе. В день летом иногда до пяти "корон" заколачивали, зимой практически без заработка. Естественно выкладывались напропалую. Дым от котлов стоял столбом до ночи.
Они размешивали густую кипящую массу железными ломами и разливали ее по маленьким котлам. Выливали асфальт на предварительно утрамбованную мостовую и потом укатывали его специальными деревяшками, ползая буквально на коленях. Зато результат получался изумительный. Совершенно не трясет на дороге и можно ехать намного быстрее.
Сам бульвар застроен дорогими магазинами и вдоль дороги посажены деревья. А вид на бухту открывался просто изумительный. Особенно утром, кода встающее солнце освещало море.
Мощный взрыв заставил ее резко затормозить. Справа хорошо было видна обычная картина. Бронепалубный крейсер "Богатырь" в сопровождении четырех эскадренных миноносцев полз в нескольких лигах от города в сторону океана. Четыре крейсера в сопровождении эсминцев регулярно ходили на патрулирование, сменяясь. Эскадры стояли на отдыхе в ВМБ Синенда и в порту Натмук.
Две постоянно болтались в море, пытаясь отслеживать доставку контрабанды и оружия мятежникам. Потом они сменялись. Дежурства обычно страшно утомительные и скучные. Слишком большая протяженность береговой линии и недостаточно возможностей отследить всякий парусник и многочисленные бухточки.
Пользы от этих походов с самого было начала не много, но таким образом флот изображал оказание помощи армии. В основном наблюдением за береговой линией приходилось заниматься кавалерийским частям и СПС. Общественное мнение утверждало, что прока от рейдов не шибко. Во всяком случае, в магазинах не переводились товары прошедшие мимо таможни. Не удивительно если в горы протаскивали кое-что серьезнее риса или имперских кружев, с миксатским ромом.
Сейчас над "Богатырем" поднялся огромный столб белого дыма. Крейсер заметно кренился на левый борт. Два эсминца резко изменили направление, отворачивая от берега. Прошло несколько секунд и корма одного из них будто подпрыгнула, обнажая винты и снова упала вниз. Мина наверняка взорвалась под днищем.
Корабль прямо на глазах развалился надвое. В считанные секунды на поверхности остались лишь несколько голов. Со второго эсминца принялись спускать шлюпки, застопорив ход. Это не помогло. Еще один взрыв ударил по ушам. Судно наскочило на мину. Этому повезло больше. Видимо повреждения оказались не сильными и эсминец продолжал держаться на воде.
Со всех сторон сбегались люди и смотрели на неординарное зрелище. Выскакивали из магазинов, забросив свои дела, останавливали всевозможный транспорт. И солидные люди, раскатывающие на дорогих "лихачах" с резиновыми шинами и обычные грузовые возчики собрались полюбопытствовать. Из порта в сторону терпящих бедствие шло множество разнокалиберных шлюпок и лодок. Корабли с более серьезной осадкой очень резонно не пытались помочь. Слишком велик риск.
– Мы вчера вечером прошли буквально в том же месте и ничего не было, – возбужденно сказал морской офицер с нашивками штурмана и в звании лейтенанта.
Живя в стране, обладающей самым многочисленным флотом, невольно со временем начинаешь разбираться и в званиях, и в должностях моряков. А родившись в Синенде, где жизнь во многом зависит от верфей, судостроительных предприятий и военно-морской базы не отличить, скажем, технических от корабельных офицеров, надо быть от рождения умственно неполноценной. Один взгляд и все ясно – лейтенант с крейсера "Великан", брата-близнеца пострадавшего "Богатыря".
Третья эскадра вчера пришла на отдых и профилактику. А собеседник его не флотский, а береговой специалист в звании капитана первого ранга. Чин не маленький. Судя по сходству родственник, как бы не отец. Семейственная преемственность на флоте обычное дело.
– Значит ночью поставили. Или перед рассветом в тумане. Нельзя все время ходить одним маршрутом!
– Поворот на тридцать градусов, – видимо сам не замечая, что произносит вслух, бормотал лейтенант. – Малый ход.
Будто получая указания напрямую, оба уцелевших эсминца с раздражающей медлительностью развернулись и очень осторожно стали удаляться от места подрыва. Очередного взрыва никто не услышал, но "Богатырь" неожиданно клюнул носом и принялся тонуть. Над бульваром повис многоголосный крик ужаса. Матросы поспешно прыгали в воду с бортов. Шансов спастись у них было не много. Неминуемо затянет водоворотом вслед за проваливающимся в бездну крейсером.
– А вы думали мы играемся! – взвинчено воскликнул человек в мундире СПС, обращаясь к морякам. – Вы белая кость и ввязываться не желали. Вон, – он ткнул рукой в сторону бухты, – во всей красе ваши мятежники. Вкусили и вашей кровушки!
– Молодой человек, – с непередаваемой надменностью произнес достаточно громко капитан первого ранга, – прежде чем радоваться чужим несчастьям, попробуйте слегка использовать имеющиеся в голове мозги.
На них стали оборачиваться.
– Почему сегодня. Не вчера, не завтра, не в прошлом году?
– Третья эскадра прибыла, четвертая уже не выйдет, пока мины протралит, – озабоченно сказал штурман.
– Это при условии, – прогромыхал кап-1, – что в Синенде не произошло нечто подобное. Побережье осталось без прикрытия. От Шиола флот появится не раньше, чем на четвертые сутки. Он демонстративно посмотрел на часы. – Зачем это Народной Армии? Лично господину Команданте Шаманову? Контрабанда – чушь. Не стоит это флотской злобы. Убивать сотни моряков без веской причины он бы не стал. В ближайшие часы, – отчеканил во всеуслышание, – нас ожидают веселые события на побережье. Вопрос где. Патра большая.
СПСовец заметно побледнел, шагнул назад и сорвавшись с места побежал. Кто-то засвистел ему залихватски вслед, По-соседству заржали. Прозвучали и комментарии самым непотребным образом с матерными комментариями в его адрес. Черномундирник даже не обернулся.
– Где? – спросил купеческого вида мужчина с окладистой бородой и золотыми часами на цепочке. – Вы думаете, где ударят?
– В Натмуке шансов мало. Все требуется проделать в считанные дни. Мы слишком далеко от гор и полно войск по дороге. Утнок, Ардар, Инвер. Может быть Клоди. Восточное побережье предпочтительнее по многим причинам.
Купец застонал, хватаясь за голову.
– У меня в Ардаре химические предприятия и торговые склады. Глянул с надеждой: – Почему не Синенд?
– Слушайте радио "Свобода", – с ощутимой насмешкой произнес лейтенант. – Какой смысл запирать корабли в гавани и дать возможность себя обстреливать из трехсотлинейных орудий главного калибра броненосца? – пожимая плечами, ответил тот. – Там три линейных броненосца недавней постройки стоят, помимо тяжелых крейсеров и всякой мелочи. Нет. У них должны быть другие цели. И я очень удивлюсь, если и там не поставили мины на фарватере. Мы были слишком беспечны.
– Вот он, результат всеобщего наплевательского отношения, – гневно сказал отец, обращаясь к Фионе. – Выход существует лишь в нашем участии в борьбе против врагов государства, – продекламировал он, не обращая внимания на косые взгляды собравшихся людей.
– Нашей – это чей? – хватая его за рукав и увлекая в сторону мотоцикла, подальше от возможного мордобития, прошипела она.
– Мы синендцы обязаны…
– Папа, ты действительно не понимаешь, что ввязавшись в войну на стороне королевства синендцы потеряют все? Чем бы не закончилось все это, мы проиграем?
– Почему?! – в недоумении вскричал отец. Он явно не притворялся.
– Потому что шиольцы могут собраться и уехать. Вся Патра знает, что СПС на половину состоят из наших. Куда смоемся мы, когда взрывать и стрелять примутся на улицах? Где нас ждут? Мы нужны в качестве пушечного мяса. Когда нужда в нашей крови отпадет на нас плюнут. Моут Таннерс в первую очередь.
Краем глаза она зацепила парня лет шестнадцати на велосипеде. Рожа у него откровенно довольная, а правая рука в кармане отвисшего под тяжестью пиджака. Вряд ли там пистолет, в этом районе патрули на всех углах. Скорее обычные болты или гайки.
Мода на кидание прямо с колес на скорости в зеркальные витрины не угодивших хозяев не проходила. Вина могла быть самая разная. Не заплатил "законную" десятину Лиге, выставил на обозрение приказ военного командования или повадились в магазин военные.
Стекла нынче стремительно дорожают. На стекольных фабриках кризис не ожидается. Как минимум один раз в ее статистике "Медицинской помощи" присутствовал человек потерявший от такой гайки глаз. А уж порезов разной глубины от осколков несчетно.
– Пока еще ни Лига, ни Народная Армия впрямую не выразили отношение к синендцам. Лига не различает протестантов и ортодоксов. В ней есть самые разные люди. Зачем противопоставлять себя всем?!! Сколько нас, четыреста тысяч против шестнадцати с лишним миллионов? Кто выиграет в войне?
– Мы стоим в одном строю с шиольцами, еще неизвестно кого больше. У нас за спиной вся мощь государства!
– Ты сам отделяешь жителей Синенда от шиольцев. Мы разные! Нравится нам или нет, но Патра в нашей крови. Мы не стали патранами, но уже и не шиольцы. Или в королевстве в тебя не тыкали пальцами? Кто говорил после поездки в Баллин: "Нас всех подряд считают пьяными грубиянами, а синендцев с трудом терпят, называя ручными". Так зачем выступать в роли обезьяны?
– Ты не понимаешь, – морщась, отмахнулся отец, – есть вещи глобальные…
– Для нас важнее не лояльность к сидящему неизвестно где королю, – очень тихо произнесла Фиона, не дожидаясь очередной сентенции об отсутствии у женщин ума, – а выживание. Если Лига возьмет власть на острове, а шансы на это весомые, наш город может превратиться в важнейшее место. В нем огромное количество высокообразованных жителей, в которых нуждается Патра. Он четвертый по промышленному значению в королевстве. Надо воспользоваться своими преимуществами, а не гнать молодых парней в бой за привилегии. Сегодня мы имеем такой мощный фундамент, что сможем при полном равноправии занять важнейшие места в финансах, армии, производстве и правительстве. Но это только при условии, если мы хотя бы сохраним нейтралитет! Нельзя властвовать над народом при помощи штыков!
– Как скоро мы растворимся в патранском море? Именно потому что нас четыреста тысяч, а их миллионы.
– Неужели тельяны исчезли? Или Юарт Бакли по материнской линии не из клана ухтаров? Он ниже тебя и глупее? Стен Шаманов про него очень хорошо отзывался и не призывал сажать на кол.
– Я был прав, – гневно вскликнул отец, – думаешь, не помню, с кем ты встречалась до свадьбы? Наверняка и потом общались. Как ты можешь такое говорить. С его слов поешь, дура! Правильно решил забрать Артура. Еще не хватает мне услышать про зятя в лице Шаманова. Мне в роду террористы без надобности.
Велосипедист явно услышал и от неожиданности остановился, разинув рот.
– Что ты решил? – севшим голосом переспросила Фиона. – Судьбу моего сына? А по какому праву? Я стою на пути грешных и посещаю притоны разврата? Да будь это правда, не твое собачье дело. Давно не в твоей воле и не в твоем доме проживаю.
Она покачала головой в изумлении.
– Боже ж мой! Приехать, втереться в доверие и украсть моего сына. Пошел вон! Ты мне отныне не отец и не вздумай приблизиться к моему, – с нажимом, – дому и моему сыну. Захочу и за Стена замуж выйду. Вот уж спляшут все твои знакомые от радости. Бойкот устроят, – она издевательски рассмеялась, – по шамановскому примеру.
– Ты меня неправильно поняла, – растеряно моргая, попытался вставить что-то отец.
– Я все замечательно ухватила. Можешь заодно засунуть себе в зад мою долю в своем заводе. Не нуждаюсь и отказываюсь брать у тебя хоть сантим отныне. Ты умер. Тысяча шестьсот тридцать второй! – закричала Фиона в сторону продолжающих смотреть на море людей.
– Он же мой внук! Мне нужен продолжатель дела… Наследник…
– Да мадам, – подскочил извозчик с номерной бляхой. Все они были зарегистрированы в мэрии и платили за лицензию. А этого она приметила еще до происшествия. Ехал впереди и без пассажира.
– Вот этого, – показала пальцем, – отвезешь в приличную гостиницу. Проследишь, чтобы устроился. Ясно? – протягивая двадцатку, поинтересовалась.
– Да мадам, – обрадовано воскликнул тот. За такие деньги он весь город готов объехать, а до "Столичной" минут десять. – Пойдемте господин, – сказал ласково, прихватив чемодан и подталкивая в спину.
– А ты что уставился? – вызверилась Фиона на велосипедиста. – Твой кумир человек не хуже других. И по нужде бегает и баб красивых любит. При этом она выпрямилась, так что обтянутая курткой грудь уставилась на парня не хуже ружейных стволов.
Тот судорожно сглотнул и принялся бешено накручивать педали, освещая бульвар ярко светящимися красными ушами.
Интерлюдия
За время боевых действий на Патре Народной Армией было взято в плен 52692 военнослужащих королевской армии. Конечно, больше трех четвертей этого числа сдались во время наступления на Ардар. Тем не менее и они пробыли на острове почти год, пока не были подписаны соответствующие мирные соглашения.
Из общего количества 462 воина умерло, в основном по причине предшествующих плену ранений и болезней. Умерших хоронили с воинскими почестями. После первой компании был единственный раз проведен обмен за время боевых действий. 18 офицеров в звании от майора до лейтенанта на такое же количество арестованных женщин, членов Национальной Лиги.
Точно неизвестно кто и когда запретил дальнейшие подобные действия и запретил ли вообще, но повторно на это после снятия бригадного генерала Оффрон с поста командующего округом армия не шла. Попытки НА наладить постоянный обмен известны и документированы. Последствий они обычно не имели.
По ходатайству главы Ортодоксальной Церкви и шиоликанского епископа Крамарри воины-инвалиды королевской армии в числе 873 человека были переданы представителям Шиола без всяких условий. Таких случаев зафиксировано семнадцать и последний уже после подписания перемирия. Инвалид не подразумевает в некоторых случаях лишенный рук или ног. В НА прекрасно знали, по каким медицинским показаниям списывают подчистую из армии. Содержать и кормить человека, скажем, без половины желудка они не собирались.
В целом отношение к военнопленным было в высшей степени похвальным. Соблюдались практически все положения международного "Договора о правилах военных действий". Исключение составило выплата денежного содержания военнопленным. Но это скорее из-за отсутствия достаточного количества средств. В Народной Армии даже офицеры получали сумму, достаточную лишь для покупки табака. В течение трех последующих лет все положенные суммы были переведены на счета в банках Офицеры содержались под охраной в трех населенных пунктах в специальных бараках под охраной. Нижние чины использовались в основном на сельхозработах. Размещались они в домах хозяев, очень часто легко находили общий язык с ними и проживали в достаточно свободных условиях. В этом смысле они провели время гораздо интереснее, чем их командиры. Некоторые позднее переписывались со своими работодателями, а имеются случаи переезда и женитьбы на местных особах. Достаточно красноречивые показатели отношений.
Не много мы можем вспомнить столь достойных действий на всех уровнях во время войны. В чем причина столь благородного поведения?
Во-первых, в культурном, языковом и религиозном планах особых различий не наблюдается и отсутствует резкое неприятие между двумя народами. Сельский паренек из Шиола легко встроится в хозяйственную систему Патры и очень скоро окружающие его люди думать забудут, что он чужой. Причем это кажется странным для кланового общества, но надо помнить и об отсутствии ярко выраженного превосходства над желающими аборигениться.
Впрочем, шансы что ему или его потомкам напомнят в ссоре о происхождении достаточно велики. Но в целом достаточно много примеров положительного отношения. Не противопоставлять себя, а стать одним из – вот рецепт реальной ассимиляции.
Во-вторых, руководители Лиги с самого начала сделали ставку на желание войти в семью "цивилизованных" держав и тщательно соблюдали благопристойный вид в глазах мировой общественности. Никаких эксцессов, помните: жестокость и злоупотребление своим превосходством – позор, трубила пропаганда. Мы не трогаем посторонних и гражданских! Мы боремся за свободу, но не забываем и общих корнях.
В-третьих, Шаманов явно не хотел давать предлог для полного разрыва отношений. Его вполне устраивал союз с Шиолом, но на его условиях.
Тацирро. Опыт войн и проблема военнопленных.
Глава 12. Наступление. 2071 г
Нил присел на корточки, доставая из кармана шинели банку. "Фермер" бегал вокруг, норовя сунуться мордой в руки и бешено махая хвостом. По неизвестно откуда взявшейся традиции часовые обязаны были покормить прибившуюся к посту дворнягу. Польза от него, несмотря на неказистый вид и малый рост, была существенная. Обычно можно было дрыхнуть без проблем под бдительным присмотром. Неведомым образом, отличая офицеров от нижних чинов, песик всегда поднимал громкий лай, если тех тянуло устроить проверку.
На солдат из полка обычно не реагировал, а чужаки на высотке редко бывали. Так что смена обычно обходилась без происшествий и существовали постовые исключительно по причине: "положено". Внизу под ними находилось три укрепленных пункта, в каждом из которых сидел пехотный батальон, а в поселке за спиной находился еще и кавалерийский эскадрон. За все время существования их укреплений ни один лигист не попытался нарушить покой. Все желающие обходили их позиции либо по горам, что не так уж и сложно, либо шли и ехали по дорогам. Шоссейная и железная проходили как раз под охраной полка.