Монтажная склейка: 22:03:16:88
Я едва успел спрятаться за портьеру. Толстый главарь включил лампу и повернулся - меня он не заметил, но я разглядел его хорошо. Круглое лицо с раздвоенным подбородком, вывернутые, как у негра, толстые губы. Глаза круглые и такие маленькие, что их можно закрыть центовыми монетами. Главарь улыбнулся Еве Уондерли - улыбкой библейского змея; монеты холодно блеснули в полутьме.
- Рад вас видеть, моя сладкая, - сказал он приторно.
- Что вам нужно?
Я опустил руку в карман и мысленно выругался. В кармане было пусто.
- Вы сами знаете, - сказал главарь. Высокий гангстер шагнул вперед, протягивая руку. Маленький хмыкнул, продолжая подкидывать монету.
Ева вздернула подбородок. В руке у нее появился армейский пистолет 45 калибра. Мой пистолет. Я подался вперед. В следующее мгновение раздался выстрел, но стреляла не она. Ева покачнулась, повернулась в мою сторону, на секунду я увидел ее лицо. Она закрыла глаза и упала на ковер. Бедная маленькая глупая птичка.
Маленький гангстер усмехнулся. Из дула его револьвера струился дымок.
- Идиот! - сказал главарь в раздражении. - Что ты наделал?
Я остался стоять. Когда они ушли, я вышел из-за портьеры. Опустился на колени перед мисс Уондерли. Перед Евой. Не знаю, сколько так пробыл. Я вынул пистолет из ее руки и положил в карман своего плаща. "Ради твоих глаз, детка".
Я вышел под дождь. Раскаты грома оглушали меня, молнии ослепляли. Струйки воды стекали по моему лицу. Я шел вниз по улице. Бурлящие потоки исчезали в сточных решетках. Есть черное, есть белое. Я провалил дело, и должен вернуть долги. Все, как обычно.
Глава 2
Кинотеатр "Маджестик"
Это был ненастоящий коп. Положительный, словно из рекламного ролика. Карамель, а не едкий уксус. И он был шоколадного цвета. Первый цветной коп на его памяти.
- Просите, сэр, но здесь нельзя курить, - сказал полицейский.
Спейд затушил сигарету.
- Ваше имя?
Спейд назвался.
- До чего ж похожи, - сказал полицейский. - Просто не верится. Давно этим занимаетесь?
Спейд пожал плечами. Достал из кармана кисет, бумагу и скрутил сигарету. Это просто, когда умеешь, хотя выглядит чертовски сложным. Вставил готовую сигарету в угол рта, посмотрел на полицейского.
- А вы как думаете, офицер?
Тот невольно рассмеялся.
- Ловко вы!
Спейд улыбнулся в ответ.
- О, да.
- Вообще-то, я должен вас оштрафовать за курение в общественном месте… но уж очень здорово вы это делаете. По-настоящему. Не то, что другие. Вы приехали на конкурс?
- Мм? - Спейд не понял, о чем говорит полицейский, но решил подыграть. Всегда лучше иметь козыри про запас.
- Конкурс, конечно! Как вам наш город?
- Я еще мало видел.
- Заблудились? Хотите, я вас провожу? Здесь недалеко.
- Почему бы и нет? - Спейд поднялся.
Карамельный коп привел его к кинотеатру под названием "Маджестик". Спейду на миг показалось, что он вернулся обратно. За стеклянной стеной играл оркестр. В глазах мелькало от твидовых пальто, мягких шляп, кепок и серых плащей. Костюмы в полоску, туфли с лаковыми носами, рубашки с подвернутыми рукавами потоком вливались в фойе, оживленно переговариваясь. Звучал смех. Спейд помотал головой. Это была неправда. Абсурд. Он вернулся назад, чтобы увидеть, как его оживший гардероб идет в кино? Спейд поднял голову и встретился взглядом с самим собой, изображенным на огромном плакате.
"Бадди Рукерт", гласила надпись.
- Дадите мне автограф? - сказал полицейский, протягивая блокнот и ручку.
- Конечно. Совсем забыл. - Он слышал, звезды кино делают это постоянно. - Как вас зовут?
Он написал "Фреду, настоящему полицейскому, от Джо Спейда" и поставил закорючку. Возможно, копу требовался автограф Рукерта, но он ведь не Рукерт. Полицейский расцвел.
- Спасибо, сэр! Удачи! Закуриваете вы точно лучше всех. Только не увлекайтесь, прошу вас. Бадди умер от рака горла, вы же знаете…
- Конечно знаю, - ответил Спейд. Информация подавалась как давно известная.
Когда полицейский ушел, Спейд вновь закурил, щурясь от дыма и согреваясь от сигареты. Легкие наполнились теплом. Предстоит во многом разобраться. Поток иссяк, в кинотеатр втягивались последние опоздавшие. Пробежала девушка в чем-то коротком и летнем.
Спейд проводил ее взглядом. Очень хорошо. Он не спал всю ночь и промок насквозь, словно бездомный пес - и теперь сначала пойдет внутрь, перекусит (он слышал слово "банкет"), и потом уже поработает головой как следует.
На входе в кинотеатр висели цветные рекламные плакаты фильмов - в основном с тем же Бадди в главной роли. Спейд ни одного не видел - хотя не удивительно, он редко ходил в кино. Даты на них стояли разные. И тридцать девятый. И пятьдесят четвертый. Перед плакатом, датированным сорок шестым годом, Спейд простоял дольше всего - щурясь и вспоминая. Значит, вот как сложилось.
Спейд докурил сигарету и пошел к урне, чтобы выбросить окурок. Тут его окликнули.
- Эй, друг!
Прежде чем обернуться, Спейд опустил руку в карман. Пистолет под пальцами был холодным, как долгие зимние похороны.
- Эй, друг, есть монета? - спросил бездомный.
- Нет, - сказал Спейд, разглядывая надпись у того на груди. "Если хочешь просветления, отсоси у будды".
- Ерунда! Друг, не жмись.
Спейд подумал.
- У меня есть сто долларов, - сказал он.
- Годится! - обрадовался нищий. - Я возьму.
Спейд покачал головой.
- Эта сотня дорога мне как память.
- Ну ты и скряга!
- Угу. Мне нужна информация.
- Да пошел ты!
Спейд шагнул вперед. Сгреб нищего за грудки и хорошенько встряхнул. Голова бродяги мотнулась. Надо будет вымыть руки, подумал Спейд.
- Что ты сказал, мразь?
- Ты что, никогда не слышал про политкорректность? - когда бродяга открывал рот, оттуда несло, как из сточного колодца. - Такая штука. Меня нельзя называть "мразью"… Подожди! - закричал бродяга, когда Спейд замахнулся кулаком. - Подожди!
- Мне нужна информация, а не остроумие, - сказал Спейд. Бродяга выставил грязные ладони.
- Ладно тебе, друг, не заводись. Я просто пошутил. Что ты хочешь узнать?
Спейд отпустил его.
- Для начала: как тебя зовут?
- Рокки. Это потому, что я здоровый.
Спейд решил ничему не удивляться. Здоровый, так здоровый - хотя он даже ни разу не приложил его кулаком.
- Слушай, друг, я с тобой как в фильме побывал, - сказал Рокки. - Ну ты и крутой. Во мне фунтов на тридцать побольше, а тебе похрену. Ты бы и на терминатора попер, я же вижу. Настоящий Бадди. Он умер от…
- Я знаю, - сказал Спейд. Помешались они на этом, что ли? - Хочешь сигарету?
- Я не курю. Вредно для здоровья.
Спейд поднял брови, но промолчал.
- Эй, друг, а ты малость повыше, чем я думал. Я слышал, Бадди был совсем коротышкой. Даже ниже Тома Круза.
- Может быть. - Это Спейда не волновало. - Но я не Бадди. И не Том Круз. А теперь рассказывай…
Он спросил про "Маджестик". История оказалась короткая и странная. Когда-то это был студийный кинотеатр "Метро-Голдвин-Майер", но потом, когда система студий начала давать сбой, его продали. Следующий владелец едва сводил концы с концами и, наконец, разорился окончательно. Потом здесь крутили порнушку и ужастики, и устраивали какие-то странные шоу. Там, под сценой - хренова куча сломанных манекенов. А за экраном однажды, когда шла очередная порнушка, повесился то ли монтер, то ли оператор.
Его не сразу обнаружили, сказал Рокки. Так и висел, пока не протух. Потом какие-то шутники вывесили за экран один из манекенов, наполнив краской. Вот это был скандал, когда кровавое пятно расползлось по белому экрану. Прямо во время какой-то немецкой порнушки. Я, я, даст ист фантастиш.
А недавно кинотеатр отремонтировали. И устроили здесь показ фильмов Бадди Рукерта и вот, сейчас, конкурс двойников. Тебе ли об этом не знать, друг? - сказал Рокки.
- Я знаю, - ответил Спейд. - И еще вопрос. Что это за плакат?
Выслушав ответ, Спейд спросил, как лучше добраться отсюда до Мемфиса.
- Теперь ты дашь мне сто долларов, друг? - спросил Рокки, когда все закончилось.
- Нет. Они мне дороги, я не шутил. Мне дала их одна женщина - за работу, с которой я не справился.
- И как зовут эту женщину?
Спейд затянулся горьким дымом. Потом сказал:
- Лоретт.
Мягко просвечивающее через кадр лицо женщины.
Она в шляпе, похожей на мужскую. Светлые волосы собраны сзади в два кокетливых хвостика. Прекрасные губы. Линия шеи подчеркнута рубашкой и черным галстуком. Старый Голливуд. Бабушка тогда смотрелась просто убийственно. Ивен вздохнула и поставила фотографию обратно на шкафчик - рядом с пластиковыми баночками и фотографией отца и матери.
Будь она вполовину так красива, уж она бы… Ивен вздыхает.
В палате, куда положили бабушку, всегда интересный запах. Не лекарственный. Не стариковский, хотя стариков здесь хватает (Лоретт имеет привычку называть вещи своими именами). Не цветочный, хотя и в цветах недостатка нет.
Едва заметный запах джина и табака.
Только что ушли полицейские, которые тоже принюхивались.
Ивен поднимается со стула - поправить одеяло. Лоб у бабушки белеет в полутьме, на нем выступили капли пота. Поэтому Ивен отжимает платок и промакивает пот. Морщины. Седина.
Лоретт открывает глаза. Смотрит на внучку.
- Девочка, - говорит бывшая звезда. - Когда он появится, не забудь надеть туфли. Ему нравятся девушки на высоких каблуках.
- Кому, бабушка? - Ивен думает, это бред.
Молчание. Лоретт откидывает голову на подушку и впервые после покушения засыпает спокойно.
Короткая нарезка
- Смотрите, что этот сукин сын мне оставил! - говорит человек, в котором можно узнать одного из двойников Бадди - помятого, с синяком под глазом. Двойник одет во все серое. - Он забрал мой костюм, а тот обошелся мне в полторы тысячи. И еще это.
- И что? Сотня, конечно, старая, но в банке у тебя примут.
- Шеф, откройте глаза. Посмотрите как следует!
Он берет и смотрит. Водяные знаки на месте, защита, выпуклый шрифт. Стоп. Шеф меняет угол так, чтобы свет падал по-другому. Потом говорит "вот дерьмо".
Не зеленая. Даже не серо-зеленая. Просто серая.
- Фальшивка. - Начальник полиции тянется через стол к телефону. Подносит трубку к уху и говорит в задумчивости: - Вот наглый сукин сын. Он ее, что, на ксероксе распечатал?
- Ага, - говорит двойник. - И рубашку с галстуком - тоже.
Рука с поднятым большим пальцем на фоне автострады. Короткие черные волосы. Приближается розовая машина в прозрачном мареве.
- Да, понял… Что?.. приметы? - Начальник полиции убирает трубку от уха и смотрит на побитого двойника Бадди.
- Так какой, говоришь, у тебя был костюм? - спрашивает шеф.
Спейд, выходящий из розовой машины в белой рубахе с закатанными рукавами и в щегольской шляпе. Рубаха расстегнута на две пуговицы, коричневое пальто переброшено через локоть. Спейд выглядит как гангстер времен Капоне - но гангстер на отдыхе.
- Спасибо, детка, - говорит он и прикладывает два пальца к шляпе.
В машине хихикают на два голоса.
На указателе высоко на фоне голубого неба - белые буквы: Мемфис.
Глава 3
Две женщины
- Он здесь, - сказала Лоретт. - Я позвала, и он пришел.
Ивен только вздохнула. Зазвонил телефон.
- Еву?.. Нет, Евы здесь нет… - Ивен взяла трубку. - Кто ее спрашивает?.. Джо Спейд, частный детектив. Бабушка, ты его знаешь?.. Нет, Евы здесь нет… я повторяю… да, ошиблись. Нет, спасибо… До свиданья.
Лоретт посмотрела на внучку.
- Надень шпильки, - сказала она серьезно. Ивен не знала, смеяться ей или плакать.
Он ждал ее за углом. Невысокий усталый мужчина в шляпе; руки в карманах плаща. Ничего такого в нем не было. Не Джордж Клуни точно.
- Привет! - сказала Ивен. - Ты - Спейд?
Мужчина кивнул. Вставил в угол рта сигарету, чиркнул спичкой.
- Ты меня боишься? - спросил он, прикуривая. Лицо, подсвеченное снизу, казалось гротескным, как у киношного злодея.
- Немного, - призналась Ивен. - Ты похож на чудика, который насмотрелся старых фильмов с Бадди Рукертом.
- Это который умер от рака горла?
- Ты его знаешь?
Спейд выпустил дым в ладонь, внимательно посмотрел на нее снизу вверх. Усмехнулся.
- Нет.
- Моя бабушка обожает такие фильмы. Она сама была актрисой. Золотой век Голливуда, когда женщины были сказочно красивы, а мужчины мужественны и благородны. - "Что я несу?" Ивен рассмеялась, потом нахмурилась. - Почему ты так странно смотришь?
- Ты напоминаешь мне женщину, которую я когда-то знал, - ответил Спейд. Ивен опять засмеялась. Ничего не могла с собой поделать.
- Вот-вот, именно так и говорят в этих фильмах. Только ты забыл добавить "детка" - тягуче, как сквозь жевательную резинку.
Спейд улыбнулся. В глазах его мерцали огоньки. О, нет, подумала Ивен.
- Ты действительно очень похожа на Еву… на Лоретт. Но при этом - другая.
Ивен встряхнула головой, сбрасывая наваждение:
- Еще бы! Я как минимум не блондинка. Бабушка красилась, чтобы выглядеть блондинкой. Тогда это было модно. Вообще, у нее темные волосы. А у меня - каштановые.
- У тебя чудесные волосы, - сказал он. - А теперь я должен видеть Лоретт.
- Невозможно, - ответила Ивен. - Ты серьезно? В нее стреляли. Полиция никого не пускает. - Она помолчала. - И вообще, откуда ты знаешь бабушку? Ты не… ты не убийца, случайно?
Спейд помолчал, выпустил дым.
- Однажды она предложила мне сто долларов, - сказал он. - По тем временам это были хорошие деньги. Работенка непыльная. Незаметно пойти за ней и проследить… чтобы с ней ничего не случилось.
- И как?
- Я провалил дело, - сказал Спейд. Глаза у него постарели. - И за мной должок. Очень большой должок.
Монтаж в стык
Руки лежат на столе. Длинные пальцы, узкие ладони - но руки, несомненно, мужские, хоть и безволосые. Бледная пористая кожа. На правой кисти - черные точки, покраснение, словно от порохового ожога.
На стене перед столом - фотографии Лоретт в образе Евы Уондерли. Их много. В центре - цветной плакат фильма, датированный сорок шестым годом. Чуть правее - фотография постаревшей Лоретт с дочерью, перечеркнутая надписью красным маркером. Лоретт на этой фотографии выглядит постаревшей и жутко некрасивой.
Руки спокойно лежат. Есть в них что-то неправильное, но это не определить на первый взгляд.
Ноготь на указательном пальце обломан.
Красная надпись гласит:
"НЕТ. ОШИБКА"
Глава 4
Зеленая ширма
- Тебе не кажется, что ты слишком много пьешь?
Я посмотрел на нее поверх бокала с джином.
- Иногда кажется.
- И?
- Тогда я напиваюсь сильнее обычного - чтобы заглушить чувство страха.
Она засмеялась.
- Бог ты мой, ты себя хоть слышишь? Эти дурацкие афоризмы! Дешево звучит, вот как, Джо Спейд. Дешево.
Я промолчал. Для меня звучало нормально.
Утром я побрился, глядя на себя в зеркало. Лицо распухло от вчерашнего, глаза как у побитой собаки.
- Боже, на кого ты похож, - сказала Ивен.
- Просто сегодня хороший день. Обычно по утрам я выгляжу гораздо хуже.
Ивен не поддалась на шутку.
- Если ты пробудешь здесь еще пару дней, то развалишься на куски.
- Пожалуй, ты права. - Спейд закинул ноги на стол. - Мне нужно попасть к твоей бабушке.
Ивен посмотрела на его ботинки, на серые носки в мелкий узор - такие, похоже, уже лет тридцать не делают.
- У меня глупое ощущение, - сказала Ивен. - Словно я нахожусь не в своей квартире, а на конкурсе двойников Бадди Рукерта. Плащи, твидовые пальто и шляпы. И неизменная сигарета. Ты мне весь дом прокурил.
Спейд поднял брови:
- Конкурс двойников? Кинотеатр "Маджестик"?
- Он самый. Я видела по телевизору. Дурацкий конкурс, если честно. Шляпа, серый плащ, руки в карманы - и ты уже старина Бадди. Не отличить одного от другого. Сплошная серость. Разве что один афроамериканец…
- Черный, что ли? И что?
- Он был похож больше всех.
Спейд усмехнулся.
- По крайней мере, выделялся из толпы, - пояснила Ивен. - А это признак настоящего Бадди Рукерта. Как сказала бабушка, это гораздо важнее пальто и шляпы. Рукерт всегда был виден в любой толпе. Не сливался с ней. Чтобы воцариться на экране, ему достаточно было войти в кадр. Кстати, бабушка - одна из учредителей конкурса…
Спейд ничего не ответил. Это его внимательное молчание уже начало Ивен раздражать. Воплощение, блин, мужественности! И что только бабушка в нем нашла? Хмурый неотесанный похмельный мужик.
- Виден в любой толпе, - повторила Ивен. Спейд ждал.
- Да! - она вскочила. - Конечно! Ты умеешь носить смокинг?
Спейд посмотрел на неё с интересом.
Двери распахиваются. Белый мраморный пол стелется под ноги. Люди оглядываются на Спейда. Оркестр перестает играть, музыканты опускают трубы. Вперед выступает распорядитель - в белом, черное пятно бабочки на шее. Он объявляет:
- Леди и джентльмены! Сегодня! Сейчас! Немедленно! Благотворительный бал для городской больницы Мемфиса! Бадди Рукерт возвращается! Все Бадди Рукерты сегодня возвращаются!
С громким хлопком над залом разлетаются конфетти.
Зал полон. В гуле голосов тонет звучание оркестра. Опять сорок шестой год, подумал Спейд, забирая бокал с шампанским с подноса. Я почти дома. Спейд увернулся от очередного Бадди - полноватого и лысеющего. Почти дома - если не считать вот этих.
Его остановил пожилой джентльмен с усиками. Спейд посмотрел на его спутницу. Хорошенькая.
- Что вы думаете о глобализации? - спросил джентльмен у Спейда.
- Слишком крепко для меня. Предпочитаю бренди.
- Что он сказал? - донеслось до него. - Ты поняла?
Ивен подошла к Спейду.
- Я заметила, ты приударяешь за всеми женщинами.
- Только за красивыми, - сказал Спейд, глядя на нее. Белое платье, с открытыми плечами. Каштановые волосы убраны наверх. Прекрасно смотрится.
- А я, по-твоему, красивая?
- Очень, - сказал Спейд. - И очень высокая.
Дверь охранял полицейский. Когда Ивен с ним заговорила, Спейд проскользнул в палату. Сел в ногах Лоретт.
- Ты все так же прекрасна, - сказал Спейд. Она открыла глаза, посмотрела на него долгим взглядом. Хмыкнула.
- А ты по-прежнему говоришь банальности так, словно это невероятное откровение.
- Да, это мой недостаток, - согласился он, глядя на нее. - Шампанское?
- Конечно.
Пока он разливал, вошла Ивен, устроилась на кушетке. Спейд поднял бокал:
- За твои глаза, детка.
Он повернулся на странный звук. Ивен прикусила губу.
- Я опять сказал что-то смешное? - поинтересовался Спейд.
- Ничего. Извини. - Она прыснула. - Извини, бабушка.
Ивен поднялась. Спейд проводил девушку взглядом, усмехнулся, покачал головой. Повернулся к Лоретт. Бывшая звезда смотрела на него с иронией.
- Что? - он поднял брови.