- За это не беспокойся, ничего лишнего себе не позволю, - сказал он преувеличенно решительно и даже рукой махнул для пущей убедительности.
- Ну да, ну да, ни капли в рот, ни сантиметра… не шибко важно, в общем, - не закончил я фразы. - С понедельника новая жизнь, - сказал я еще тише, и чуть туговатый на ухо Игнатий ничего не услышал.
Ну вот, все как и рассчитывал! Надо бы перекреститься, да пока не привыкну к этому. Теперь у меня экипаж есть, и к тому же свой, знакомый. Ничего страшного, встречусь, поговорю, думаю, что и договорюсь. Так что дело остается только за "бойцами", окончанием ремонта и… и свадьбой, пожалуй. А если точнее, то надо как-то разрулить ту ситуацию, что я вчера сдуру и по незнанию местных реалий накреативил. Ладно, мы с Аглаей все равно в полдень увидимся, вот у нее и поинтересуюсь, как вообще лучше все сделать.
На яхте пахло краской, Иван-моторист взялся за малярные работы, предпочитая экономить на услугах верфи. Не мудрствуя лукаво, я тоже вооружился поддоном с белилами, валиком и присоединился к нему: экономить так экономить.
* * *
- На "Крачку" мне придется искать приказчика, самому на два стула не сесть. - Евген, раскрыв перед собой большой блокнот, излагал свое видение будущего Веры, а заодно и семейного дела. - Тебе же, Вера, оставляю все складское хозяйство, расчеты и торговлю с другими домами. Считай, что половина дела у тебя.
Евген не врал, тут все по-честному. Торговля у дома Светловых не только на своих судах, на складах куда больше всякого товара, чем возят "Чайка" с "Крачкой". Иной товар лежит до сезона, ждет, когда цена подскочит, иной просто под заказ - по-всякому бывает. И если он все это дело собирается Вере поручить, значит это лишь то, что воспринимает он племянницу всерьез.
Сама же Вера с начала разговора ни слова не сказала, но слушала внимательно. Причем "конструктивно слушала", то есть в своей тетради пометки делала, что-то записывала в календаре, работала, в общем. Мы с Аглаей в разговор не лезли, сидели скорее для мебели и общей моральной поддержки. Кроме нас за столом был еще высокий молодой мужик с круглой бородкой, как у меня, который был у Евгена вроде как за первого помощника.
Собрались в конторе, в небольшом каменном домике за складскими пакгаузами. За окном шумел порт, с моего места мне было видно, как ставят кран над грузовым люком пузатого шлюпа с ярко-зелеными бортами и надписью "Толстяк" на корме. А что, вполне соответствует названию.
Комната была небольшой, полутемной, каменные стены покрыты беленой штукатуркой, на них висели какие-то графики, таблицы - рабочее место, в общем. Евген неторопливо налил себе из кувшина воды, жестом предложил нам. Все отказались, кроме меня. Вода была холодной, только из скважины, такой, что зубы схватывало.
- Еще хочу представительство в Новой Фактории открыть, - продолжил он, перелистнув страницу в блокноте. - С братом мы это обсуждал и как раз перед… перед последним рейсом. Павел договор подписал с торговцами розовым деревом, обязался платить вперед - они скидку дали хорошую. Надо это дело не бросить, а наладить. И это, Вера, ты сделаешь. Понятно?
- Сделаю! - оживилась девочка. - Отчего не сделать.
Евген едва заметно усмехнулся. Такое дело и обычный приказчик наладить бы мог, но Вера рвалась в плавание, не хотела на Большом Скате безвылазно сидеть, и дядя тем самым дал ей возможность хотя бы немного путешествовать. А маршрут до Новой Фактории пусть и не идеально безопасный, но куда спокойней походов на негритянские острова, например.
- Вот и будешь работать и здесь, и там. А пока здесь начинай дела принимать у Дениса, - Евген кивнул в сторону своего помощника, - а он переходит теперь на "Крачку", в рейсы пойдет. С ним уже сама договаривайся, как и когда работать будете, но сроку тебе всего неделя, ему тоже надо на новом месте освоиться успеть. Договорились?
- Договорились!
- Комнату с Денисом поделишь пополам.
До недавнего времени ту комнату, что прямо здесь, за стенкой, с Денисом делил сам Евген, а теперь он принимал нас там, где раньше сидел Павел.
- Теперь еще вот что. - Евген повернулся ко мне, пригладив бороду. - Ты же на Большой остров собираешься, так?
- Собираюсь, как только яхта из ремонта выйдет, - кивнул я. - За приватирским патентом и прочим всем.
- Потом сюда зайдешь?
- Зайду обязательно.
Вообще-то задачи мне еще никто не ставил, и может оказаться так, что на Большой Скат мне заходить незачем, но… здесь Аглая, так что не зайти не смогу.
- Пусть Вера с тобой сходит, хорошо? Там заказ сделать надо и товар отобрать, а заберем его позже… может, даже не сами, там видно будет.
- Только рад помочь, - сказал я вполне искренне. - Я там все равно задержусь на сколько-то, будут носовую пушку монтировать, так что время найдется.
- Я знаю, на это и рассчитывал, - сказал он, закрывая блокнот. - Сестрица моя двоюродная, - обратился Евген к Аглае, сделав в слове "двоюродная" ударение на втором "О", - согласна ли ты с тем, как я все решил?
- Согласна, чего уж теперь, - засмеялась она. - Если бы не согласна была, то давно бы уже в бороду тебе вцепилась.
Разрулил Евген ситуацию, разрулил, надо отдать ему должное. Все вроде как счастливы, разве что сам Евген не знает о том, что весь экипаж "Чайки" вознамерился его покинуть. Интересно, это большая проблема здесь или не очень? По моим прикидкам - не так чтобы маленькая, но могу и ошибаться, я тут человек новый.
Из конторы вышли только мы с Аглаей, все остальные, включая Веру, там и остались. Аглая же, сопровождаемая мной, неторопливо направилась к коновязи.
- Поедим? - предложил я ей. - Нет же у тебя ничего срочного сейчас?
- Если только в "Золотой бухте", - улыбнулась она. - Нам есть что отметить, как думаешь?
- Есть, - с готовностью закивал я. - Но у меня как раз на сей счет к тебе вопросы.
- Уже передумал? - удивленно вскинула она тонкие брови. - Быстро ты.
- Мне Валентина на вид поставила сегодня с утра, - взялся я оправдываться. - Говорит, что я со свадьбой все неправильно придумал.
- Неправильно, никто и не спорит. - Аглая отвязала свою гнедую кобылу от коновязи, перекинув повод ей через голову. - Свадьбы здесь в сезон штормов гуляют.
- А нам как делать? - совсем растерялся я.
- Ты предложил - ты и решай, - вновь улыбнулась она и легко закинула себя в седло. - Так ты едешь, или мне одной обедать?
- Еду, еду, - совсем растерялся я и похромал к Зорьке.
Лошади шагом, бок о бок, вышли за ворота порта, пропустив огромные дроги, с горой заваленные какими-то мешками и влекомые двумя сонными волами, тянувшими их вроде даже не замечая тяжести. Две горы черной плоти промаршировали мимо, глухо топая широченными копытами и громко сопя, причем тот вол, что был ближе ко мне, уронил огромную лепешку навоза, от которой сразу разбежалась волна запаха. Вот к этому я пока до сих пор не привык - к пахучести гужевого транспорта. Ну да ладно, зато будем считать запах экологически чистым, возобновляемым ресурсом и вообще не вредящим окружающей среде. Как-то так.
Полдень здесь - это жара, настоящая, наваливается сразу, как на солнце выйдешь. Кто в поле работает, тот все дела свои сворачивает часов до пяти вечера, а вот у "горожан", как бы ни была зыбка грань между этими слоями населения на Большом Скате, так не принято, у них только на обед перерыв положен. Но и работу обычно раньше заканчивают, часов в шесть, если не лавочники и не кабатчики.
Кабачок "Золотая бухта", к которому мы подъехали через несколько минут, как раз только открывался. Две шустрые негритянки бегали по террасе, одна протирала тряпкой столы, а вторая раскладывала плетеные салфетки по ним и расставляла бронзовые подставки с бутылочками уксуса, масла, солонкой и перечницей.
- Не рано мы? - спросил я, не слезая пока с седла, чтобы потом обратно карабкаться не пришлось.
- Заходите, кухня уже работает, - сказал невысокий толстяк в белом переднике, появившийся в дверях. - Садитесь где удобно. Аглая, рад вас видеть, - чуть не в поклоне поприветствовал он мою спутницу, - Алексей, - протянул он руку мне.
- И вам здравствовать, Константин, - столь же церемонно поприветствовал я его.
Вроде без году неделя здесь, а уже чуть не половину города знаю. А в "Золотую бухту" мы с Аглаей не в первый раз вместе заходим - все же самое лучше место на всем острове считается, готовят здесь вкусно. Собственно говоря, сам Константин и готовит, там еще один негр помогает, про которого шутят, что он так на кухне и живет, никуда не уходит - настолько тучен.
Сели за угловой столик на террасе, так чтобы в тени и заодно можно было во все стороны смотреть, кто куда пошел да что понес. Одна из негритянок, с вытатуированной волнистой полосой поперек лба и рыбками на обеих щеках, поставила перед нами кувшин холодной воды и уже затем поинтересовалась заказом. Записывать она ничего не записывала - не умела, скорее всего, - но запомнила и ничего не перепутала. Вскоре на столе появился морской салат под оливковым маслом и винным уксусом, который я взялся раскладывать по тарелкам большой деревянной ложкой.
- Ладно, не молчи, рассказывай, как ты намерен разрушить наше недолгое счастье, - сказала Аглая, посмотрев на солнце через стакан воды с выдавленной в него четвертинкой лимона.
- А чего сразу я? - изобразил я оскорбленную невинность, прожевав огромный креветочный хвост, выловленный из салата. - Я тут человек новый, мне глупости делать по должности разрешается.
- Ну, первую ты сделал, предложил мне за тебя замуж, - согласилась она. - Я сделала вторую, когда согласилась. Но если ты не намерен все отменить, то остается решить - когда свадьба. Или я чего-то не поняла?
Понятно, издевается. Причем "с наступательных позиций", вынуждая чувствовать себя дураком.
- Тогда до окончания ремонта яхты надо успеть, - сказал я решительно. - Сейчас доедим - и побегу к преподобному, день и время свадьбы назначать.
- Так половина гостей на свадьбу не попадет, просто не сможет и не успеет.
- А я все равно мало с кем знаком, все гости с твоей стороны, - отмахнулся я небрежно. - Мои все здесь, никуда не денутся. Кто у меня в гостях? Вера да команда, больше я никого толком и не знаю.
Аглая минутку подумала, потом кивнула:
- Ладно, выкрутился. На декабрь надо планировать, а вот начинать приглашать уже сейчас. Так что к преподобному все равно надо идти, с этим ты не ошибся. Хотя бы для того, чтобы на удачный день назначить: в декабре ведь свадьбы у всех будут, так что где-то и боками толкаться придется.
- Ну, видишь, какая ты у меня умная, - восхитился я. - Сама все и решила.
- Я вообще о другом, - вздохнула она. - Ты слово "помолвка" слышал когда-нибудь? А если слышал, то знаешь, что оно означает?
* * *
"Винной бочкой" назывался просторный кабак у самого порта, занявший здание, которое явно планировалось как блокгауз, защищающий подступы к гавани, - длинное, полутемное, с узкими окнами-бойницами и каменными стенами, которые так никто и не озаботился покрыть штукатуркой. Место было мужским, дамы сюда не захаживали, даже из негритянского квартала. Большей частью клиентела состояла из морячков с тех судов, что пришли с других островов. Они выходили из порта, принимали на грудь сколько надо - и уже затем шли дальше, в поисках добавки или каких иных приключений.
Заходили сюда и местные, после работы, но чаще ненадолго, потому что даже те, кто в питие себе не отказывал, любили заканчивать вечер в городе - потом домой добираться проще. Но при этом "Винная бочка" выполняла функции матросской биржи. Ее хозяин, Семен Рыбаков, более известный в городе под прозванием Пузан, владевший заодно и примыкающей гостиницей, знал наперечет всех свободных моряков, ищущих найма, кто что умеет и чего не умеет, с готовностью брался посредничать в найме, на чем тоже неплохо зарабатывал.
Относительно недавно судьба свела меня с Семеном, потому как до моего появления он добивался расположения Аглаи, излишне настойчиво, на мой взгляд, но в целом безуспешно. Апофеозом его жениховства была попытка побить меня в компании то ли друзей, то ли помощников, закончившаяся полным фиаско. С тех пор мы пару раз виделись в городе, я с Семеном вежливо здоровался, но он почему-то багровел, сопел и отворачивался. Но сейчас услуги Семена никому не требовались, так что вспомнил я о нем исключительно по ассоциации.
А вот тот самый хлопчик, что тогда выманивал меня с танцулек, сидел в зале, в дальнем от меня углу, и пил пиво из высокой кружки, болтая с каким-то грузным дядькой с соломенной бородой. Словно подражая своему нанимателю, или кем там ему приходился Семен, хлопчик сделал вид, что меня не узнал. А нос, кстати, у него с тех пор кривоват весьма - сильно я ему приложил. Ну и ладно, не жалко, впредь наука.
Пришли мы вдвоем с Иваном - мне все же опытный советчик нужен. Весь экипаж "Чайки" собрался за большим столом у самого входа в кабак, под большим штурвальным колесом, висящим на стене. Со мной поздоровались, но по делу никто не говорил ни слова, и вообще говорить начали после того, как кабатчик - суетной блондинистый парень лет двадцати, в красной рубашке - не притащил и не расставил кому сидр, а кому пиво. Потом Игнатий солидно приложился к своей кружке, отер бороду и лишь затем заговорил:
- Алексий, ты вот нам всем скажи: тебе на яхту экипаж нужен?
- Нужен, - подтвердил я.
Экипаж переглянулся, молча покуда.
- Мы вот готовы в новый наем пойти, - сказал Игнатий, откинувшись и сложив руки на животе, - но всем экипажем, от первого до последнего человека, значит. Согласен?
- Согласен, - кивнул я тоже максимально солидно.
- Тогда по жалованью, - перешел он к главному. - Поскольку судно у тебя экспедиционное, а значит, без проблем нам не обойтись, плати от ставки, какая на "Чайке" была, в полтора раза, значит. Как?
Про это я знал, мне еще Иван-моторист разъяснил несколько дней назад. Работа на приватирах и вправду суматошней и опасней, да и походы дольше, так что моряки просят за свою службу больше. По факту то, что сейчас происходило, представляло собой скорее некий ритуал, нежели переговоры, потому что и зарплаты, и условия - все было сторонам известно. Требовалось только все это вслух произнести и вслух же подтвердить, а потом на бумагу переписать.
- Традицию знаю, буду платить, - ответил я.
- Хорошо, - удовлетворенно кивнул Иван. - А теперь, значит, такой момент: мы от Евгена уходим без того, чтобы его загодя упредить. Почему так вышло - сам знаешь, ничьей вины тут нет. Но последнего жалованья и отпускных он нам не выплатит.
Я молча кивнул, поощряя его к продолжению. Этот момент был самым туманным из всего и какими-то традициями не покрывайся. Евген был в своем праве, потому что получал проблемы на ровном месте именно тогда, когда надо было судно в рейс отправлять. Экипажу же наверняка захочется обойтись без всяких потерь, так сказать, и рыбку съесть, и на елку влезть, и при этом не оцарапаться. А вот тут уже надо искать баланс интересов. Переманить я их был рад, разумеется, да только не я первый с этим пришел, а они, польстившись заодно и на полуторный оклад.
- Надо бы нам такое дело компенсировать, значит, - довольно быстро перешел к сути Игнатий.
Иван чуть слышно хмыкнул и вроде как с удивлением бровь поднял, но ничего не сказал: переговоры я веду.
- В каком объеме? - уточнил я.
- Ну сам посуди, у нас жалованье и отпускные пропадают, - сказал Игнатий, а все остальные часто и оживленно закивали. - Вот их бы и покрыть.
"Отпускными" здесь называли не пособие на оплаченный отпуск, тут такого не водилось, а одно дополнительное жалованье, которое наниматель обычно выплачивал морякам, если расставались без скандала и если моряк на нанимателя достаточно проработал. А вот тут и была натяжка: проработал на Евгена достаточно долго только Игнатий из всего экипажа, остальных наняли совсем недавно в порту Новой Фактории, и расставались они не то чтобы совсем по-хорошему. И как бы предлагать мне оплатить их проблемы не совсем корректно. Но и посылать их с такой идеей не следует, потому что нам еще вместе жить… однако на шею садиться не дам.
- Дам подъемные, в одно месячное жалованье. Все. И даже торговаться не буду, - сказал я и словно запечатал сам себе уста, приложившись к кружке.
Игнатий явно рассчитывал стрясти все, потому что ничего не сказал, засопел, потом обернулся к экипажу. Те вдохновенными не выглядели и смотрели на меня в явном ожидании того, что я сменю точку зрения. Но я не сменил, а лишь поставил кружку на стол и обвел всех дружелюбным взглядом.
- Можете не соглашаться, но других условий не будет, - вынужден я был все же дополнительно разъяснить позицию после несколько затянувшейся молчанки.
Экипаж начал переглядываться, Игнатий продолжал сопеть, но потом путем жестов и перемигиваний, не произнеся ни единого слова, они все же достигли консенсуса. Шкипер поскреб в бороде, повздыхал, глотнул пивка и сказал:
- Ну, ладно, согласны мы так. Как яхта с ремонта выйдет, так мы к тебе и перейдем. А пока Евгену скажем, чтобы другой экипаж искал.
И на сем протянул мне руку.
Я руку пожал и сделал знак кабатчику в красной рубахе - мол, "тащи на всех". Уже можно, состоялось все.