Дорога до Синодского двора была мне уже знакома, довелось ходить по ней в прошлый мой приезд в Благовещенск. Разве что улицы города в пасмурную погоду выглядели как-то по-другому, и не было того зноя, что в прошлый раз давил. С моря дул свежий ветер, трепал маркизы над витринами и шуршал листьями деревьев в многочисленных маленьких парках. А так все было по-прежнему, много людей, много суеты, жизнь кипит. Может, и вправду Аглае лучше в таком месте было бы? Молодая женщина, красивая, в городе ей куда интересней, наверное.
В Синодском дворе, понятное дело, с прошлого визита ничего не изменилось. Караульные остановили меня на входе и поинтересовались целью визита, удовлетворившись кратким заявлением о том, что иду к брату Иоанну из Особого отдела. Непонятно, зачем и спрашивали.
Дальше было длинное здание из красного кирпича, был длинный полутемный коридор, в котором, как в церкви, пахло воском для натирания мебели и в котором шаги по каменной плитке были громкими, даже с эхом.
Брат Иоанн оказался у себя в кабинете, или, вернее сказать будет, в келье, потому что назвать такую клетушку кабинетом язык не повернется. Молодой, крепкий, очень смуглый, со шрамом на левой скуле, подозреваю, что от ножа. Увидев меня, явно и вполне искренне обрадовался, вскочил из-за стола, протягивая руку.
- Что, ремонт закончил? - спросил он вместо приветствия.
- И ремонт закончен, и набор экипажа - все закончено, - сказал я.
- Присаживайся, - показал он на стул напротив. - Чего тебе предложить?
- Я бы воды просто попил.
- Воды - это мы без проблем, - сказал он, взяв с подоконника стеклянный графин и налив полный стакан. - Держи, - протянул он его мне.
- Спасибо. - Вода была если не холодной, то вполне прохладной. - Так что мне теперь делать? Я уже за задачами сюда прибыл, мне, так сказать, вложения окупать надо, все трофеи ушли в ремонт и набор команды, и в долги залез, - чуть приукрасил я реальную ситуацию.
- Задачи давно готовы, - сказал Иван и взял с полки нетолстую картонную папку. - Задача первая и основная: базируясь на Новую Факторию, составить подробное описание береговой линии примерно на триста морских миль в каждую сторону, уделяя особое внимание… как думаешь, чему? - посмотрел он на меня.
- Местам, удобным для стоянки, разгрузки судна и высадки десанта, - выдал я свою версию.
- Все верно, - кивнул Иван, усаживаясь за стол. - Всерьез этим с моря никто не занимался, особой нужды не было, но в последнее время… Да что объяснять, ты сам все видел. Ну и географы наши тоже к тебе подключатся, карты нужно совершенствовать. Защиту сумеешь им обеспечить?
- Пятеро бойцов хороших есть, отряд больше нанимать не счел нужным - и места для размещения нет, и смысла пока не вижу.
- Тогда… тогда вот как сделаем, - чуть подумав, сказал брат Иоанн. - Завтра с подъемом я у тебя на судне буду, посмотрю, что и как. Смонтируем пушку, потом… ну что потом, потом ты грузишь меня и географов и идешь в Новую Факторию.
- И тебя? - немного удивился я.
- И меня, - подтвердил он. - Будем там что-то вроде представительства организовывать от нашего отдела, потому как похоже, что в тех краях нечто нехорошее намечается. Будем этим заниматься, вместе с тобой. Готов?
- Я-то готов, но хотелось бы к вопросу оплаты вернуться, - сказал я.
* * *
Когда я вернулся на судно в нанятой коляске, везущей кроме меня еще и ящик с винтовками, Аглая была уже на борту, сидела с книгой в кают-компании.
- Как успехи? - спросил я ее, оглядываясь в поисках пакетов с покупками.
- Все уже в каюте, - совершенно верно истолковала она мой взгляд. - Успехи… значительные, я уже год как по магазинам не бегала в свое удовольствие. Завтра с утра на второй заход пойду.
- Серьезный подход, - кивнул я с уважением.
- А послезавтра - на третий, - сказала она решительно. - И если собираешься меня останавливать, то лучше сразу требуй разорвать помолвку.
- Да я что? Я ничего! - сразу решительно отверг я все подозрения.
Я не настолько псих, чтобы вставать между женщиной и шопингом.
- Билеты в театр я купила, нам примерно… - она оглянулась на висящий на переборке хронометр, - через час выходить.
- И что будем смотреть?
- Любовную драму, "Тихий остров". Не читал?
- Нет.
- Тогда посмотришь, а когда-нибудь и прочитаешь, может быть. Оденься прилично, в театр идем все же.
- А в чем у вас в театр прилично? - спросил я тихо, почти шепотом.
Аглая вздохнула, поднялась из-за стола, сказала:
- Пошли в каюту, помогу выбрать.
Вообще-то приличным оказался наряд "как на танцы", костюмов с галстуками здесь не водилось, что, может, и к лучшему. А вместо пиджаков были жилетки, все те же, неизменные, я к ним уже привык, днем - рабочие вроде разгрузок, а по вечерам - приличные, из ткани подороже.
В театр отправились на бричке, наняв ее на "стоянке такси" у порта. Извозчиком предсказуемо оказался негр с растительным рисунком татуировки на лице. Похоже, частный извоз здесь сугубо негритянский бизнес.
Ехали неторопливо, шагом, было время поглазеть по сторонам. К вечеру народу на улицах прибавилось, лавки с магазинами открыты, из кабаков и кабачков музыка или просто звон посуды, а у театра - большого двухэтажного краснокирпичного дома - так и вовсе столпотворение было. Оказалось, мы еще и на премьеру попали.
А дальше все было как обычно - фойе с буфетом, толпа, гул голосов, настраивающий инструменты оркестр в яме, тишина перед поднятием занавеса, декорации, изображающие маленький городок на острове, точь-в-точь наша Бухта.
И спектакль понравился, и играли хорошо, и история любви шкипера-китобоя и учительницы из местной школы тоже сочувствие вызвала. То есть действительно в театр сходил, и причем с удовольствием, потому как с театром с давних пор у меня отношения были сложными. Раньше вроде любил и ходил часто, а потом кто-то подкинул мне билеты в Ленком, на "Гамлета", который оказался вовсе и не классикой, а тем, как настоящий современный творческий человек классику видит. Была там дочь главрежа в роли Офелии, рожавшая тряпочную куклу, Гамлет напивался с Лаэртом в бане и нес пургу в стиле "ты меня уважаешь?" и многое другое. После этого как-то совсем интерес к театру пропал, бросил ходить, а вот теперь - пожалуйста.
Хоть спектакль закончился поздно, ехать обратно на судно не хотелось. Настроение было праздничным, хотелось, чтобы вечер не заканчивался. Нашли открытый ресторан с видом на гавань, в том числе и на яхту "Аглая", где и поужинали нечеловеческим количеством устриц и других морских гадов, выложенных на лед и поливаемых лимонным соком. И все это под хорошее белое вино вроде "петит шабли". Нет, точно вечер удался.
Правда, с утра вчера выпитое вино немного дало о себе знать. Не сильно, нельзя сказать что перепил, но все же какие-то последствия были. Пришлось, как поднялся, замахнуть большой стакан воды с лимоном, а потом еще и крепкого кофе попросить. Аглая же благополучно осталась спать в каюте и вставать не собиралась, а я вынужден был встречать брата Иоанна, припершегося с самого ранья, да еще и в компании сразу четырех человек.
- Знакомься, - перешел он к ритуалу взаимных представлений. - Это Платон Вербин, географ и геолог, присоединяется к твоей экспедиции.
Мне протянул руку невысокий, но плечистый и явно сильный мужик лет слегка за тридцать, с широким скуластым лицом, на котором выделялись маленькие, но цепкие и внимательные зеленые глаза, и рыжей бородой.
- Алексей Богданов, - пожал я ему руку.
На Паганеля Платон совсем не походил, хотя я почему-то совершенно подсознательно ожидал кого-то подобного.
- Это Макар Плотников, мастер, будет установкой приватирской пушки руководить, - представил брат Иоанн пожилого дядьку, жилистого и сутулого, с длинной бородой и в картузе вместо шляпы.
- Это брат Никанор, мой помощник и заместитель, отправимся вместе.
Брат Никанор был молодым, рослым, крепким, с обветренным загорелым лицом, с круглой бородкой вроде моей и бритым налысо черепом. На духовное лицо он похож был совсем мало, разве что сюртуком и крестом, а вот на бойца - куда больше. Особенно если глянуть на костяшки его кулаков. Ну да особой духовности от Особого отдела Синода я уже и не ждал, спецслужба - она и в этом мире спецслужба.
А вот четвертого спутника брата Иоанна я знал, даже представлять не потребовалось.
- Знакомы, знакомы, - сказал я, приобняв за плечи визитера. - Привет, Пламен, а ты как ко мне? - обратился я уже к сыну Евгена.
- На практику определили, - ответил за него Платон Вербин. - Я у него за полевого наставника буду.
А, ну все верно, Вера же говорила, что Пламен как раз на географа и геолога учится. И теперь вот практика.
- То есть ты со мной в экспедицию? - уточнил я у парня.
- Выходит, что так, Алексей Александрович, - почему-то смутился он.
- Так, - оглядел я присутствующих. - Мне теперь с местами определиться… географам каюта есть, братьям… ладно, братьев устроим, люди вахты стоят, так что свободные койки будут. Ну и на самый крайний можно в грузовом трюме койки подвесить. Что сейчас от меня требуется?
- Мы с братом Никанором судно осмотрим, соответствует ли требованиям, а Макар пока с вашим плотником проверит укрепление под пушку, - ответил брат Иоанн, раскрывая брезентовый портфель с обшитыми кожей краями. - Если нормально, то завтра с утра будем устанавливать, а сегодня закончим все с бумагами и прочим. А географы просто на каюту свою глянут - да и все.
- Все так все, - кивнул я, после чего тихо спросил у Пламена: - Ты знаешь, что Вера здесь?
- Здесь? - удивился он. - На судне?
- Нет, в гостинице "Бриз", но она со мной прибыла.
- Правда? Спасибо. А можно к ней?
- А я тебе что, начальник? - не понял я вопроса. - Застать ее только надо, она по работе. Да, да, признали совершеннолетней, - добавил я, ответив на невысказанный вопрос.
- Ой, спасибо! - обрадовался он.
Вот так, мужик, счастье тебе подвалило неожиданно. Я-то давно заметил, какими ты глазами на Веру смотришь. Ну, где ее искать, я тебе сказал, а дальше уже сам справляйся.
"Святые братья" судно принимали придирчиво, заглянули везде, сопровождаемые Игнатием и Глебом. Выспрашивали все - сколько воды может взять, на сколько топлива хватает, сколько можем в море без захода в порт пробыть, а плотник между тем со своим коллегой из команды, Романом Возницыным, возился в трюме.
Аглая проснулась примерно к обеду, явно довольная тем, что сбежала не только от работы, но и от распорядка дня. Перездоровалась со всеми новыми людьми, оделась к выходу и, известив меня о том, что пообедает, а скорее всего позавтракает, в городе, поймала коляску и отправилась на вторую серию шопинга, явно одолеваемая какими-то планами.
Между тем в порт вошла и рядом с нами ошвартовалась еще одна яхта, подлиннее нашей метра на четыре, с белыми бортами и белыми же надстройками. Две пушки, стоят открыто, сзади Гочкис вроде того, что у нас пока в ящике лежит, а спереди другая, побольше, накрытая брезентом. Еще экипаж удивил многочисленностью, все сейчас толпились на палубе, слушая, как им что-то говорит рослый мужик с черной повязкой на глазу, который явно раздавал последние ценные указания, перед тем как команда рванет по кабакам.
- А, Исайя Одноглазый и "Молот Судьбы", - сказал подошедший сзади брат Иоанн. - Наследственный приватир, можно сказать, только ловлей пиратов и занимается. Таких, как он, больше и нет, наверное. "Мститель" еще был, ваш механик с ним ходил, но это давно, а вот Исайя уже лет пятнадцать в деле, и отец его этим же занимался.
- Что-то личное или профессия?
- Семья у отца Исайи погибла, у него личное было. А у сына уже профессия, на жизнь зарабатывает.
- Хорошо зарабатывает?
- Неплохо, - усмехнулся брат Иоанн. - Жить можно. Он, кстати, здесь, в Благовещенске, неплохой дом купил, а на двух отбитых шхунах его приказчики ходят, товар возят. Ты ведь, поди, главное забыл: важно не то, как церковь платит за уничтоженных пиратов, а то, что захваченные суда переходят захватившему. А у Исайи и вся команда в доле, вроде как кооператив. Кстати, - добавил он, - мы здесь закончили. Бери своего шкипера и пошли к нам, будем оформлять приватирское удостоверение, ну и вымпел получишь.
- Судно требованиям отвечает? - уточнил я.
- Вполне. Кстати, завтра тебе кое-какое добро подвезут, будь готов принять и освоить.
- Что за добро?
- Увидишь. Ты когда-нибудь с дыхательным аппаратом нырял?
- Приходилось, не раз.
- Вот и получишь пару таких. Могут пригодиться в будущем.
* * *
Вернулись мы в тот день с Игнатием на яхту часов в шесть, с подписанным патентом, извещавшим, что отныне мы являемся законно приватирским судном и выполняем задачи, порученные нам церковью и властями, и свернутым шелковым вымпелом - белым, с синим христианским крестом, точно таким же, какой развевался на мачте "Молота Судьбы". Подняли его с гиканьем и свистом, а не будь мы в порту, так и стрельбу в небо устроили бы.
На следующее утро на ломовой телеге подвезли разобранную пушку, и только сейчас я ее наконец нормально рассмотрел. Тоже ничего неизвестного, что-то подобное я, насколько помню, видел в артиллерийском музее, трехдюймовая горная пушка, переделанная в морскую, на поворотной тумбе, с простеньким оптическим прицелом, установленным не на самой пушке, а на станине. Нет, не совсем уж такая, отличий много, но принцип, так сказать, соблюден.
К пушке, к радости моей невероятной, прилагалось вполне полноценное наставление по стрельбе и обслуживанию. Наставление изобиловало таблицами и схемами и выглядело так, будто напечатано оно было "Воениздатом" годах так… в советских примерно, стандартно для тех времен - серая картонная обложка, матерчатый корешок. Но зато в нем было предусмотрено, похоже, все, вплоть до методов "ловли цели" с качающейся палубы. Из него же я узнал, что пушка эта калибром в восемьдесят миллиметров стреляет осколочно-фугасными и зажигательными гранатами на дистанцию аж до четырех километров. При этом граната летит со скоростью триста девяносто метров в секунду, то есть довольно медленно и по очень крутой траектории. Ну да, все хорошо сразу не бывает, пушка мощнее, но попадать из нее будет как бы даже не труднее, чем из "гочкиса". Правда, и результат от восьмидесятимиллиметрового снаряда весом в семь килограммов должен быть куда более впечатляющим, чем от легкого снаряда из "гочкиса". Имелась и картечь, что для абордажа было совсем нелишним.
Заряжание было раздельным: сперва в казенник заталкивался снаряд, а уже затем гильза, в которую предварительно закидывалось несколько плоских картузов пороха. На пяти картузах скорость снаряда была максимальной, а с одним картузом можно было стрелять как из мортиры - таблицы стрельбы в наставлении были на все, знай себе учи. Ну и еще гильзы можно было использовать многократно, только меняй капсюли и загружай новые заряды.
Пушка самым подлым образом разлучила меня с невестой. Аглаю одолевали планы на отпуск, а я засел за выучивание наставления наизусть и за изучение матчасти, попутно заставляя учить то же самое личный состав. В результате компанию Аглае составляла все больше Вера, а я сидел рядом с пушкой, листал книгу, бубнил под нос цифры, стараясь их запомнить, и походил, наверное, на помешанного.
Потом был принят запас снарядов, которым меня в самом прямом смысле слова кредитовали, так что относиться следовало бережно. Кормовой "гочкис" тоже установили на тумбу постоянно, замотав в брезент - под приватирским вымпелом это разрешалось.
Прибыл и обещанный ящик, который я сразу потребовал оттащить ко мне в каюту. Уже там, подальше от всех лишних глаз, его открыли, после чего я присвистнул.
- Вот как. - Я вытащил из него укороченный рычажный карабин с длинным цилиндрическим утолщением на стволе. - Глушак, значит. Интересно. Не видел пока.
- Так их же не продают, - сказал Иван, присевший рядом на корточки. - Это только приватирам или солдатам.
Он достал второй карабин, лязгнул затвором. Я вскрыл коробку патронов, вытряхнул парочку на ладонь. Все те же одиннадцать миллиметров, но пуля какая большая и тяжелая… хоть и сидит глубоко в гильзе, но я по весу могу определить, что свинца здесь много. Хм… из такого карабина метров на сто как минимум можно стрелять, наверное. И если глушитель правильный, то звука будет очень даже немного, автоматики здесь нет, лязгать нечему.
- Иван, а сами такого не делают?
Я быстро набил магазин карабина патронами. Влезло пять штук, шестой можно в ствол загнать. Затем выбросил патроны на кровать, быстро дергая рычаг.
- Пытаются, - ответил Иван. - Система несложная. Пираты и на Овечьем как раз, но тут дело такое - если с таким стволом в наших границах попадешься, то суд и тюрьма тебе грозят. Считается, что для хороших дел такого не нужно.
- Спасибо за определение, - усмехнулся я, откладывая карабин в сторону и доставая однозарядный пистолет с длинным стволом-глушителем.
Тот же калибр, удобная ручка, слева рычажок - нажал, и ствол под своим весом опустился, позволяя выбросить пустую гильзу и вставить новый патрон. Не ах, но все же, зато компактный, в отличие от карабина.
Так, и таблица по снаряжению патронов нашлась, тогда все еще проще будет, не надо экспериментальным путем правильную навеску подбирать. И пулелейка есть. Отлично.
Арбалеты. Два. Спасибо. Вообще они здесь в лавках свободно продаются, правда, покупают их мало - игрушка, забава. Гарпунные ружья и то куда лучше берут, равно как и большие китобойные баллисты. Но нам могут пригодиться.
А сделаны серьезно. Конструкция - стальной профиль с круглыми отверстиями для снижения веса, металл фосфатирован, черный, матовый, приклад тоже стальной, каркасный, с резиновым затыльником и щекой. Почему так? В продаже я больше видел деревянные.
Дуги у арбалетов хитрой изогнутой формы, да еще и с колесиками-эксцентриками. Тетива натянута тоже как-то в несколько уровней, даже не поймешь сразу, куда там что идет. Ага, вот в чем разница: один арбалет, длинный, натягивается воротком с трещоткой, второй - стременем, то есть он полегче, получается. Пистолетная рукоятка обрезиненная, удобная. Натянул один, который больше, спустил - а звук совсем не сильный, тетива на спуске прилетает в резиновые амортизаторы, глушится. Не знаю, правда, сколько амортизаторы продержатся.
Так, болты металлические, оперение из толстой кожи. Штук пятьдесят есть в запасе. Ага, а металлические они потому, арбалеты эти самые, что… все верно, чтобы с ними нырять можно было.
- Петр, стрелял из таких? - спросил я у Байкина, сидевшего в кресле.
- Нет, но хитрости никакой не вижу. Разве что этот, - он указал пальцем на арбалет подлиннее, - можно всего раз зарядить. А начнешь ручку крутить - тишины уже не будет.
Это он правильно заметил. Но воротковый явно мощнее, а который со стременем, тот и полегче, и послабее, получается.
Так, а это что?
Подцепив что-то вроде увесистого рюкзака с трубками, я вытащил из ящика ребризер. Ага, он самый, изобретенный еще в девятнадцатом веке дыхательный аппарат замкнутого цикла.
- Кто-нибудь раньше пользовался? - спросил я.