Вариантов много, а ответ один. И непонимание этого единственно верного ответа бесило. Он должен знать о них все. Он должен понимать их. Причем ему не нужны дежурные отмазки психоаналитиков, ему нужно четкое понимание. А его нет. Погребняк зло стиснул кий.
- Шура, еще партию, - побелевшие на кие пальцы не укрылись от внимания Баркера, и хоть Кларк воспринял это по-своему, Погребняк мысленно отругал себя за несдержанность.
- Нет уж, - небрежно отмахнулся Александр. - С тобой играть я не буду.
- А со мной?
Голос прозвучал неожиданно. Баркер присвистнул. Александр повернулся к Кате, та поднялась из-за столика, отмахнулась от попытавшегося удержать ее капитана и двинулась к бильярдному столу. Погребняк улыбнулся. На него шла самка. Призывно покачивающая бедрами, но знающая себе цену. В глазах блестела задавленная злость на оставленного за столиком кавалера, плясали черти и пузырилось игристое вино.
- Кто же сможет отказать даме? - улыбнулся Александр.
Катерина подошла к столу. Взяла кий и подмигнула Погребняку. Александра кольнуло. Нет, не от банальной, хоть и действенной женской уловки. Краем глаза он ухватил недобрый взгляд капитана. Так смотрит зверь, у которого пытаются увести самку. И зверь не думает о том, что делает самка. В такой момент зверь видит только конкурента. Ну что же, пришло в голову азартное, давай кэп, прояви себя.
И Погребняк шагнул к столу, сверкая улыбкой.
- Вот это дело, - жизнерадостно забасил Кларк, собирая в кучу шары и выкладывая их треугольником. - Ставлю десять к одному на даму.
- Ставлю десять к одному против, - подошел Кадзусе с новым коктейлем. - Если быть рациональным до конца, то шансов у вас, леди, нет.
- Вечно вы узкоглазые со своим рационализмом, - усмехнулся Кларк. - Я вот смотрю на вещи как джентльмен. И надеюсь, что Саша тоже окажется джентльменом.
- Конечно, - улыбнулся Погребняк. - Разбивайте, сударыня. Уступаю.
Кадзусе нахмурился.
- Надеюсь, играть ты будешь не в поддавки. А то плакали мои денежки.
Погребняк кивнул. На раскатившиеся по столу шары кинул небрежный взгляд и пошел вокруг, выходя на позицию.
- На бильярде, как в бане, - сообщил он.
- В смысле?
- Все равны, - пояснил Александр. - Третий от борта.
Расчет оказался не верным. Богданов никак не проявил себя ни после первой партии, ни после третьей бутылки игристого, которую заказал раздухарившейся девочке-стервочке Погребняк. Он был предельно мил, и даже улыбался. Только желваками играл, когда, как ему казалось, его никто не видит. Но Саша видел. Он привык смотреть на людей не только в упор, хотя в гляделки переиграть его было практически невозможно. Он умел видеть и то, что происходит за спиной. Хорошо развитое боковое зрение дополняло умение находить отражающие поверхности везде. А уж в клубе найти отражение не составило бы большого труда.
Даже когда Катерина, прощаясь повисла у него на шее и облобызала совсем не по-дружески, капитан лишь улыбнулся. "Значит она ему до фонаря, - решил Погребняк, шагая в туалет смыть мел с рук, когда за капитаном и его пассией закрылась дверь, а оставшаяся троица попросила счет. - Или она ему никто, или он не питает к ней чувств. Тогда зачем приволок? Тоже проверяет экипаж на вшивость? Может быть его, Погребняка, проверяет".
Он быстро намылил руки и принялся тщательно, как хирург перед операцией смывать пену. Туалет тут был тоже оборудован в духе столетней древности. Когда оторвал взгляд от раковины и поглядел на себя в зеркало, чуть не вздрогнул от неожиданности. За плечом стоял Богданов.
- Ты чего вернулся, капитан? - бодро поинтересовался Погребняк, сам чуя фальшь в голосе.
- Поговорить.
Рука Богданова молнией метнулась к двери, повернув замок. Щелкнуло. Мысли в голове Александра понеслись паническим галопом. Чего делать? Драться с капитаном? Если затеет драку, то можно руки поднять, а можно в рыло свистнуть. А где гарантии, что получив по роже Богданов не вышвырнет его из команды? Тогда плакала его карьера. И не только полет обломится, а еще и пинка из Агентства дадут.
Игорь встал спиной к двери и хватанул Погребняка за грудки.
- Спокойно, капитан, - решение пришло мгновенно, и Александр поднял руки, давая понять, что драться не намерен. - В чем проблема?
- Дурочку валяешь? - рыкнул Игорь. - Проблема в тебе. Это моя женщина.
- Так и играл бы с ней сам, мне, что ли, больше всех надо?
Ткань на груди натянулась и затрещала. Александр медленно выдохнул, гася ярость и желание сжать кулак и свистнуть Богданову по физиономии.
- Игорь, нам завтра лететь сам знаешь куда. Когда вернемся, вряд ли еще увидимся. С тобой. А с ней и подавно. Это если вообще вернемся. О чем ты думаешь?
Лицо капитана сделалось рельефным, глаза стали маленькими острыми и злыми, словно смотрели на Александра через прицел.
- Вне зависимости от того, кто когда куда вернется, пока я жив не смей даже смотреть в сторону этой женщины. Ты меня понял?
Пальцы капитана побелели, ворот врезался Погребняку в горло, перекрывая кровоток.
- Игорь успокойся, иначе придушишь спеца по инопланетянам.
Конец фразы вышел совсем хриплым и Богданов брезгливо разжал пальцы. Александр не смог сдержаться и потер горло. Капитан смотрел по-прежнему зло.
- Спец по инопланетянам? Вот и занимайся инопланетянами, а не женщинами.
- А бабы и есть инопланетяне с сиськами, - хрипло усмехнулся Погребняк.
- Занимайся бабами и инопланетянами, - не заметил плосковатой шутки Игорь. - И не суйся к женщине. К чужой женщине.
- И в мыслях не было, - соврал Александр.
- Ты меня понял.
Игорь резко развернулся спиной к Погребняку. Щелкнул замок, пахнуло сквозняком и дверь снова тихо захлопнулась. Александр провел рукой по горлу. Вот значит ты какой, капитан. Знаешь, когда прыгнуть.
А еще подумалось, что ему не составит никакого труда выставить капитана Игоря Богданова инопланетной мразью и укатать его так глубоко, что никогда никто не вспомнит о его существовании. А потом в один присест обработать его Катерину и через пару часов кувыркаться с ней на каком-нибудь необъятном сексодроме, пробуя на практике все изыски камасутры в картинках. От этой поганой мыслишки стало удивительно сладко на душе, и Александр рассмеялся своему отражению.
Назад возвращались втроем. Капитан поперся провожать девчушку-потаскушку. И, кажется, Кларк с Кадзусе исчезновения капитана не заметили. Богданов вернулся на "Ахтарск" поздно, нарушив все ограничения. И вид у капитана был мрачным.
"Дурак-романтик", - сделал для себя вывод Погребняк. Вывод, которого не хватало последние дни. И заснул с чувством успешно выполненного долга.
2158 год, 18 мая, 12:00. Время Московское. Космодром "Ахтарск"
Земля. Пыльные чертики по выжженной площади космодрома. Где-то вдалеке тайга поднимается бескрайней зеленью. Да баранка диспетчерской, под толстыми пластинами бронелистов. Вот и все что видишь, когда решетчатая ферма лифта поднимает тебя к последней площадке. Там над головой ракета упирается серебряным шпилем в небо. Но смотреть в него почему-то не хочется. Бесконечная глубина, которая так манит к себе, зовет долгими ночами, сейчас не нужна. Не интересна. Сейчас хочется смотреть вниз, туда, где пыль, трава и лес… где Земля.
А в груди тянет, жмет как-то по-особому. То ли в предчувствии старта, то ли просто не хочет человеческая натура покидать то, что всегда было самым надежным домом. И только сейчас где-то внутри приходит понимание, что рай, который так безуспешно искало человечество - всегда был рядом. На Земле.
Стальные фермы сменяются одна за другой. Промежуточные площадки. Первая, вторая, третья… И зреет в душе, пробивается. Растет! Вот уже дрожь по спине. И кажется, что каждый волосок встает дыбом. Последняя площадка.
Прощай Земля.
Мелькает ажурная решетка комингса. И люк захлопывается за спиной. В кабине тесно. Экипаж молча рассаживается в компенсаторные кресла.
- Ключ на старт.
Как сотни лет назад. Маленький железный ключик.
- Центр управления дает добро, - на мониторах унылая, но торжественная физиономия Феклистыча.
- Предстартовая проверка. Пусковые системы?
- Норма.
- Двигатели.
- Норма.
- Стартовая площадка.
- Готовность.
- Системы стабилизации.
- Норма.
- Центр управления, предстартовая проверка пройдена. Прошу разрешения на старт.
- Центр управления, - голос Феклистыча предательски дрогнул. - Дает разрешение на старт!
- Первичное зажигание!
- Есть первичное зажигание.
- Прогрев!
- Прогрев пошел.
- Обратный отсчет.
И в этот момент у каждого человека сидящего в кабине управления ёкает сердце. Вздрагивают медицинские датчики, бесстрастно фиксируя скачок давления, прыжок сердечного ритма. Но уже ничего нельзя отменить! Старт или смерть!
- Десять! Девять! Восемь! Семь! Шесть! Пять!
А где-то внизу уже грохочет! Уже рычит могучий зверь!
И по телу бегут мурашки. И дрожит стальной корпус!
- Четыре! Три! Два! Один!
- Старт!
Оглушительно ревет пламя! Рушатся решетчатые фермы. Сноп пламени бьет из отводных туннелей.
Но сквозь шипение и рев, сквозь грохот и взрывы слышится, как сотни лет назад, победное:
- Поехали!
Здравствуй, Небо!
Когда у тела исчез вес и осталась лишь масса, Богданов отстегнул ремни и выплыл из компенсаторного кресла.
- Капитан команде. - Лепесток микрофона, прилепленный к щеке, отозвался легкой вибрацией. - Четыре часа на подготовку к разгону. Бортинженера прошу доложить о готовности. От медика хочу услышать отчет о физическом состоянии команды после старта.
- Так точно, - отозвался Мацуме, а его брат добавил:
- Прошу всех вернуться в кресла для прохождения медицинского освидетельствования.
Богданов вздохнул. Все это было чисто формальной рутиной. Ежу понятно, что корабль готов к тому, что бы сорваться с орбиты, а здоровье экипажа близко к идеалу. Но есть такая штука, как формуляры, следовать которым обязан, обязан и еще раз обязан каждый капитан! Потому что космос не то, что шуток не любит, а даже намека на иронию не понимает. Потому Богданов послушно забрался обратно в кресло и пристегнул ремни. Скорее интуитивно, нежели физически ощутил, как заработали скрытые датчики.
Колко стрельнуло в руку у локтя. Сотни микроскопических сенсоров сейчас собирали о нем данные: от банального пульса, до биоэнергетических показателей. Было в этом процессе что-то от колдовства. Игорь знал, что при необходимости маленький японец Кадзусе может отдать команду и ему, Богданову станет весело или грустно, а может быть повысится работоспособность или наоборот, захочется спать. Через иголки, сенсоры, излучатели медик настраивал каждого человека, будто механизм, музыкальный инструмент. Может быть, скучные формуляры были в чем-то и правы…
Пока работала медицинская техника, Богданов вывел на экран предварительные результаты обследования экипажа.
Как и следовало ожидать, стартовые перегрузки команда перенесла отлично. Даже несимпатичный капитану Погребняк. Богданов еще раз прокрутил в голове события прошлого вечера. Холодное прощание с Катериной, то, как он посадил ее на последний поезд. Она чмокнула, по столичной моде, воздух у его щеки. Поезд зашипел, втягивая тормозные крючья, просел на магнитной подушке, и, глядя на исчезающие в темноте красные габариты, Игорь понял, что больше Катерину уже не увидит. Дурной это был знак, разругаться с подругой перед стартом. Не хорошо, конечно. Но сделанного не воротишь. И дело было, конечно не в Погребняке, хотя он был Богданову неприятен. Дело было черт его знает в чем. Стоя на вокзале, Игорь с превеликим трудом подавил естественное мужское желание напиться, хотя это было бы сейчас ой как кстати.
Но на утро его ждало небо.
И черт с ней, с этой дурной бабой. В конце концов, он капитан. Его любят звезды! Как на земле, так и на небе…
Но, как говорится, осадочек остался.
Теперь, летя через пустоту, на самом краешке стратосферы, и рассматривая физиономии своих подчиненных, Богданов в очередной раз размышлял о том, на кой черт ему подсунули этого Погребняка?
Таких "главных по тарелочкам" в космофлоте никто не любил. Прежде всего, потому, что ни с одной внеземной цивилизацией прямого контакта наладить не удалось. И все, с чем земляне имели дело, это развалины на Марсе да странные "инопланетные диверсанты", которых Агентство регулярно отлавливало на Земле. А на Марсе?.. Да очень впечатляющие, но все же просто развалины, каких и на родной Земле навалом.
Когда прошла первая эйфория от освоения Солнечной системы и стало ясно, что жизнь в ней существует только в виде разнообразных бактерий да и то, только под толщей льда одного из спутников Юпитера, на специалистов по внеземным цивилизациям стали смотреть как на очень ловких шарлатанов, которые на волне ажиотажа сумели урвать несколько крупных грантов. Развивать науку о Контакте стало невыгодно, да и упоминать о "тарелочках" считалось дурным тоном. Будто человечеству было обидно. Оно столько времени ломилось в космические ворота, а обнаружило только пустоту, хаос, пыль и куски камня.
Загадочная Вселенная снова отодвинулась куда-то, теперь за пределы Солнечной системы, утащив с собой все загадки, богатства и другие манящие игрушки. И если бы не обнаружение следов инопланетян на Земле, Агентство вообще перестало бы существовать. Хотя, кто их видел, тех злокозненных пришельцев? Кому оно нужно?
Так зачем же нужен специалист по контактам?
Ответ лежал на поверхности. На этот старт возлагались большие надежды. Корабль должен был вернуться. А значит, это был не просто полет, а первый рывок человечества в ту часть Вселенной, где могла быть… жизнь. Но у Богданова сложилось стойкое впечатление, что Погребняк не то, что с инопланетными цивилизациями не сумеет наладить контакта, но и с людьми-то не слишком ладит. К чему он тут? Присматривать за полетом? Паранойя у космического Агентства разыгралась?
- Можете покинуть кресла, - прозвучал голос Кадзусе. - Капитан, можете получить отчет.
Как и ожидал Богданов, окончательный отчет ничего не выявил. У Мацуме было немного повышено давление. И все.
Ну, что ж. Еще одна галочка в бесконечных предписаниях бюрократического космоса, который нужно покорить, что бы вырваться в космос настоящий. Богданов связался с Землей.
- "Дальний-17" Земле. Старт прошел в штатном режиме. Нарушений нет. Сбоев в работе бортовых систем не обнаружено.
- Земля "Дальнему-17", - голос Феклистыча предательски дрогнул. Сколько раз он говорил эти слова какому-нибудь дальнобойщику, но сейчас все было по-особенному. - Стартовая площадка "Ахтарск" подтверждает: удаленное наблюдение неполадок не выявило. Подпрыгнули мягко.
Последнее было уже на сленге. Подпрыгнуть, значит стартовать, оторваться от планеты.
- Стартовая площадка "Ахтарск" передает управление ЦУПу. - Было слышно, как Феклистыч тихо вздохнул. - Спасибо, ребята…
- И тебе Феклистыч. - Богданов улыбнулся. Связь проходила не совсем по уложениям, но на орбите это было допустимо. Вот за каждое лишнее слово с орбиты Юпитера уже приходится расплачиваться едва ли не золотом. - "Дальний-17" ЦУПу, прошу подтвердить передачу управления полетом.
В динамиках зашипело.
- ЦУП подтверждает. Доклад стартовой площадки "Ахтарск" принят. Данные получены. "Дальний-17", придерживайтесь полетного графика, - голос был знакомый, Богданов напряг память.
- Есть придерживаться полетного графика, - Игорь помедлил и спросил: - Даниил ты?
- Я, Игорь, буду вести вас до Юпитера, - оператор ЦУП Даниил Строгонов хмыкнул. - Параметры орбиты совпадают с расчетными на девяносто семь процентов. Ты в своем стиле, Игорь.
- Еще есть куда стремиться.
Богданов со Строгоновым были знакомы, что называется заочно. Среди пилотов не было принято лично знакомиться с операторами ЦУПа. Считалось дурной приметой увидеть человека, который "ведет" твой корабль. Но всех наиболее ярких специалистов пилоты знали по именам. Строгонов считался в неофициальной табели о рангах номером два. Сразу после легендарного Мико Китадзава. Японец, обладавший поистине железными нервами, как-то раз вывел пассажирский лихтер, шедший на одном двигателе, из пояса астероидов. При этом Китадзава пожертвовал двумя беспилотными грузовиками с ценным грузом лантана. Но сто пятьдесят три научных работника исследовательской станции на орбите Сатурна были спасены и благополучно вернулись домой. Несмотря на это, Богданов предпочитал работать именно со Строгоновым. Бездушная математическая точность Китадзавы была Игорю неприятна. То, что полет будет курировать именно Даниил, Богданов расценил как добрый знак.
- Хочу заметить, - снова ожили динамики, - что сейчас вы пройдете мимо станции "Заря-120". Должно быть впечатляющее зрелище.
- Спасибо Даниил, - Игорь улыбнулся и выбрался из кресла. - Конец связи.
Он распахнул люки вылетел в коридор, а затем, через пару толчков, в большое помещение кают-компании.
Как и следовало ожидать, вся команда уже собралась. На большом мониторе внешнего обзора проплавал огромный сияющий пузырь "Зари". Знаменитая исследовательская станция была своеобразной достопримечательностью орбиты. Огромный жилой комплекс, в котором располагались лаборатории. Тут работали, наверное, самые светлые люди на Земле. На этих колоссальных площадях бились над решением проблем бедности и голода, пытались преодолеть верхний возрастной барьер, улучшить природу человека. Именно на "Заре-120" было найдено решение проблемы загрязненных территорий, нефтяные и масляные пятна исчезли благодаря этой станции навсегда.
Сама станция была по-настоящему огромна. Это единственное искусственное небесное тело, которое с Земли можно было заметить даже днем. "Заря" была настолько массивной, что даже вызывала небольшие приливные волны.
- Красиво, - резюмировал Баркер.
- А я когда-то хотел там работать, - сказал Кадзусе.
- И что же случилось? - поинтересовался Кларк, переворачиваясь вверх ногами, хотя в невесомости это было весьма относительно.
- Не взяли, - Кадзусе пожал плечами.
- Что? Индекс гуманности подкачал? - Кларк засмеялся.
- Ты знал, - скривился Кадзусе.
Баркер выпучил глаза:
- Ну ты даешь! Ты же доктор! Куда уж дальше-то?
- А вот, я, видишь ли, в юности изучал карате, видимо проникся идеями насилия над личностью.
- Но то ж когда было…
- Истинных причин я не знаю, - Кадзусе с некоторым сожалением проводил уплывающую дальше по орбите станцию. - Просто предположил.
- И далеко ты продвинулся в изучении карате? - В глазах Баркера зажегся специфический огонек.
- Коричневый пояс кёкусинкай, - не без определенной гордости заметил Кадзусе.
Богданов заметил огонек интереса, мелькнувший в глазах у Погребняка.
Баркер радостно потер руки и произнес:
- А я вот считаю, что карате в невесомости - бездарный балет.
- На многих кораблях есть искусственная гравитация, - скромно заметил японец и уже более плотоядно добавил: - На нашем тоже будет…