– Ант Ломо, – бесстрастно продолжил капитан-командор, – вы обвиняетесь в нелегальном проникновении на территорию Содружества Лоа, в подрывной и террористической деятельности на планетах Гимла и Лоа, а также в шпионаже в пользу империи Анг. Суммируя обвинения, вы приговариваетесь к уничтожению. – Выдержав паузу, он раздвинул губы в улыбке живодера. – Но! Учитывая определенные положительные моменты, приговор был смягчен и окончательно звучит так: десять лет каторжных работ с пребыванием на планете Ортис.
Договорив, Дан улыбнулся еще шире.
– Не беспокойтесь, Антон Ломо-в-в, весь срок вам тянуть не придется. Вы сдохнете к исходу второго года!
Глава 28
По этапу
Борт рейсовика Лоа – Ортис. 4 декабря 2016 года
Первого декабря по земному стилю со станцией "Периметр-17" состыковался грузо-пассажирский рейсовик, следовавший к Ортису. Он вез смену охранников, провиант, запчасти и прочее добро. Единственного узника провели центральным коридором и заперли в корабельном изоляторе.
Обстановка была стандартная: койко-место плюс удобства. Одним из удобств служил круглый экран обзорника, вызвавший у Антона раздражение: на что любоваться каторжнику?
Ломов устало присел на койку и привалился к переборке.
Ортис. Если прочитать наоборот, получается "ситро". Смешно.
Мигнул огонек блокиратора, дверь чуток отъехала, и в изолятор заглянул парень в лиловом комбинезоне. Его длинные волосы были так туго стянуты в "хвост", что, чудилось, уголки глаз оттягивались к ушам, придавая бледному лицу монголоидные черты.
Экипаж рейсовика был набран из военных, так что они и вели корабль, и сторожили "преступный элемент".
– Добра тебе, – сказал парниша, выговаривая с растяжечкой. – Есть когда собираешься?
– Когда дадут, – улыбнулся Антон.
Парниша кивнул и закрыл дверь. Улыбка сразу сползла с лица Ломова. Смешного было мало.
На Ортисе жили в бункерах, поскольку атмосфера была ядовита для человека. И там, на этой планетешке, находилась именно каторга, а не просто тюрьма, где зэки мотали срок, – бункера устанавливали в местах, богатых на редкоземельные элементы, на селен, на уран, торий и радий.
На Ортисе почти всегда дули сильные ветра, вбивая радиоактивную пыль во все щели. Узники чахли, покрывались язвами, у них вываливались зубы, выпадали волосы – и множились безымянные могилы на тюремном кладбище.
Охранники неохотно летели на Ортис, привлекаемые лишь двойным жалованьем да бесплатным лечением после вахты в медкапсулах интенсивной регенерации. Узникам медкапсулы не светили…
Антон сжал зубы. Унынья он не испытывал. Вот злость была, это верно, и раздражения хватало. Одно утешало – хоть Юзгену морду набил…
– Приготовиться к старту!
Ломов сделал мысленное усилие, пытаясь выйти в Сеть. Тюремный блок не зря так назывался – выход блокировался наглухо. На рейсовике было полегче – "зэ-ка" был открыт доступ в корабельную сеть.
Штурм-сержант "пролез" в малый информарий и порылся в архиве.
Ортис. Одно утешает – притяжение на этой планетке ниже, чем на Земле. Где-то 0,7 "же". Будет полегче ходить, бегать, прыгать…
Ага, побегаешь там…
Ортисианские сутки составляют… по земному счету, 25 часов с минутами. Атмосфера… Нет, это не атмосфера. Это душегубка.
Азот, кислород, угарный и углекислый газ, хлороводород, водяной пар, сероводород, метан, следы фтороводорода. М-да.
Кислорода десять процентов. Это хорошо. Значит, не обязательно таскать с собой о-два, закачанный в баллоны, или пользоваться синтезатором, можно обойтись кислородными фильтрами. С ними можно хоть за сто километров уйти, хоть за двести…
Антон ухмыльнулся. Еще не прибыв на каторгу, он уже обдумывает побег! Так, правильно… А чего ждать?
Спецзона "К" располагалась в северном полушарии Ортиса, которое отличалось от южного лишь наличием большой полярной шапки. Каторжники тянули срок на станции, своеобразном поселке из бункеров, соединенных переходниками. Стены вокруг не стояло, вообще никакой ограды не было. Зачем? Достаточно запереть камеры…
Станция была затеряна на небольшой равнине, замкнутой невысокими, сильно разрушенными горами.
А чтоб сбежать… Со спецзоны "К" еще никто не сбегал.
А куды бечь? Где спрячешься на Ортисе? Ни лесов, ни полей, ни укрытий.
Есть и пить нечего, дышать тоже нечем. Даже если запастись целым контейнером оксифильтров, надолго их не хватит.
Вне бункера можно протянуть неделю максимум.
Антон порылся, но планов станции не нашел. Свобода информации не распространялась так широко. Ну да ладно…
Существовал лишь один способ побега – надо было захватить корабль. Только не этот рейсовый.
Во-первых, он появляется на Ортисе максимум ежеквартально. Во-вторых, рейсовик не садится на планету, а спускает посадочные модули – те же боты.
Можно, в принципе, захватить бот. А дальше-то что? Подниматься на орбиту – и на абордаж? Это даже не смешно.
Подкрасться на шлюпке к фрегату, стоящему на якоре, ночью – захват может и удаться. Вот только сейчас не XVII век, и незаметно подойти к звездолету… Глупости, короче.
Да если даже и удастся приблизиться вплотную и стыковаться, что потом-то делать? Вежливо стучаться во внешний люк?
Пустите, дескать, переночевать? Господи, да что глупостями заниматься! Нельзя подойти к космическому кораблю так, чтобы никто этого не заметил – сканеры постоянно мониторят окружающее пространство, высматривая блудные метеориты, а тут здоровенный бот не зафиксируют? Ага…
А рейсовику есть чем приветить угонщиков. Корабль, конечно, не боевой, но три-четыре противометеоритных пушчонки на нем стоят. Раскурочат бот так, что… Ладно, хватит об этом.
Судя по расписанию, на Ортис каждый месяц прилетает контейнероносец-рудовоз. Эта раскоряка тоже сама не садится – контейнеры с металлом таскает на орбиту буксир. Вот на этот вариант и надо обратить самое пристальное внимание.
Космодром расположен километров за тридцать от спецзоны, а зона, она и есть зона. Узники работают совсем рядом от станции – на карьере и руднике. Бульдозеры гребут породу, экскаваторы грузят самосвалы, те везут руду на маленький перерабатывающий комбинатик. Из штолен волокут другие полезные ископаемые, и тоже на переработку.
Похоже, что это именно каторга – наказание, а не простая изоляция. Хм. Что-то он уже по второму кругу пошел… Нет, ну правда! Что, у лоанитов автобульдозеры кончились? Или экскаваторы-универсалы? Роботов хватает, а они людей туда…
– Старт!
Антон вышел из Сети и задумался. "Мысли есть?" – бодро спросил он себя. Мысли были.
Трое суток спустя рейсовый вышел из гипера в паре сотен мегаметров от пункта назаначения. На экране обзорника калилось тусклое светило Ортиса – полудохлый красный карлик.
Он больше грел, чем светил – тепла Ортису доставалось изрядно, а вот с "естественным освещением" были проблемы.
В изолятор бочком зашел парень с "хвостом". Звали его Галиен Осс, и был он флегматиком по жизни. Поставив прямо на койку поднос со съестным, Галиен потоптался и вынул из-за пояса небольшой нож с наборной рукояткой, в самодельных кожаных ножнах.
– Держи, – сказал он, протягивая клиночек Антону, – пригодится.
Ломов не колебался и секунды. Провокация? Ха! А чего ему-то бояться? Он уже сослан! И взял неожиданный подарок.
А Галиен вышел, не прощаясь.
Сунув нож за голенище сапога, Ломов приник к экрану.
Мутно-серый шар Ортиса с желтыми разводами не настраивал на позитив.
– Пассажирам приготовиться к пересадке!
"Всегда готов". Дверь опять распахнулась, и за нею показались серые мундиры – охранники, прибывшие на смену.
– Выходим.
Антон не спеша покинул изолятор и прошагал к переходному отсеку, за которым был пристыкован бот.
– Заходим.
Выходим-заходим. Выпьем-закусим.
Ломов неторопливо прошагал в обитаемый отсек, где уже сидело человек двадцать, все в серых спецкостюмах, и скромно присел с краешку.
На него даже наручники не надели. Это хорошо…
Видать, привыкли, что узники у них смирные, расслабились…
– Расстыковка! Переходим на спуск.
Бот мелко задрожал и стал отдаляться от рейсовика, слепленного, как длинный и худой снеговик, из шаров и округлых цилиндров.
– Опять пылевая буря… – проворчал один из вертухаев, глядя в обзорный экран. Молодой, с пышным чубом, он выделялся среди остальных – те были в возрасте.
– Опять! – фыркнул его бывалый сосед. – А тут что, иначе бывает?
– Нет, ну почему? Бывает… – оспорил это утверждение обритый наголо, с белесыми ресницами и незаметными бровями.
– Не помню такого. Сколько уже тут отбарабанил, а все одно – воет и воет, воет и воет…
– Вот где метет, наверное… – вступил в разговор четвертый, грузный – он сидел, широко расставив колени и уперев в них руки. – Недаром здесь одна только "синька" и растет.
– Нет, ну почему же? Тут и живность кое-какая водится. Сейчас-то тут все позакапывалось и в спячке, а вот осенью, когда туманы, наверх выпрутся.
– Ох и тоска… – вздохнул молодой.
– Ой, да перестань! Тоска ему… А на Лоа не тоска?
– Я с Авады.
– Да один хрен! Какой у тебя? "Г-7"?
– "Г-6".
– Ну, тем более! Много ты с такой классностью заработаешь у себя на Аваде? Ну вот… А тут всего и делов – сиди да следи!
– Ага! Чтоб не убежали! – хмыкнул грузный.
Охранники охотно посмеялись над незамысловатой шуткой.
"Смейтесь, смейтесь…"
– Нет, я все понимаю, вот только… – молодой опять вздохнул. – Девок бы сюда!
– У-у! – затянул бывалый. – Ну, тебя и занесло! Девок ему… Все наши девки в виртуалке, понял?
– Да понял, чего тут не понять… Просто иногда хочется чего-нибудь живого, теплого…
– У меня щас встанет… – проворчал бритоголовый.
– Га-га-га!
Перебивая жизнерадостное ржанье, проскрипел голос пилота:
– Приготовиться к посадке!
– Готовы! – проворчал бывалый. – Сажай давай!
– Я, наверное, в последний раз сменяюсь, – заговорил грузный. – Хватит уже. Четыре раза лечился от лучевой! Хорошо хоть, детей уже нарожали, а то было бы мне…
– Не было бы, Мас!
– Во-во…
– А я тоже боялся лететь, – признался бритый. – Видел же, какая язва под мышкой была? Так это еще в позапрошлую смену! И в прошлую – аккурат на том же месте. Если и на этот раз такая же дрянь выскочит – срать я хотел на ихние санты!
В этот момент бот слегка тряхнуло, и все сразу замерло. А по внешней акустике дул ветер, завывая на все лады.
– Приехали, – буркнул Мас.
Глава 29
Зона
Планета Ортис, спецзона "К". 7 декабря 2016 года
– Эй, Тринадцатый! – крикнул молодой. – Что сидишь? Вон шлем!
Обнаружив шлем со своим номером, Антон молча напялил его, проверяя герметичность. Застегнул на бедрах аккумуляторный пояс.
Заряд – девяносто процентов. Кислородный фильтр – норма.
Шагом марш.
Когда отворился внешний люк, в кессон ворвались клубы серой пыли, а порыв ветра чувствительно толкнул Ломова в грудь.
Качнувшись, Антон переступил комингс и спустился на трап. Лишь сойдя на грунт, он осмотрелся. Да-а…
Веселенькое местечко. Дантовский Лимб, где всегда серо, уныло, тускло. Весь космодром – это пара пакгаузов, до самых крыш занесенных песком, да большая решетчатая антенна, надраенная до блеска.
А вокруг раскинулась обширная равнина, усеянная камнями и встопорщенная скалами. На первый взгляд пейзаж напоминал пустыню, особенно песчаными наметами, дымившимися пылью, вот только это были не барханы – песок словно кто сгреб в отдельные кучи, а грунт между ними подмело ветром, лишь легкая пылевая "поземка" извивалась по каменному крошеву.
Безрадостная эта картина не была видна ясно – в воздухе постоянно клубился мелкодисперсный прах, закручивались воронки смерчиков, а сверху нависали хмурые тучи.
Было темно, как после заката. Порой облака разрывались, пропуская местное солнце – красный шар, на который можно было смотреть без опаски. Звезда-дистрофик.
Ее багровый свет добавлял пейзажу инфернальности, подсвечивая реявшую пыль, бросая мятущиеся тени. А ветер все выл и выл, трепля тучи, швыряясь песком, припудривая обломки скал, источенные порой до состояния каменных кружев.
Антон поморщился, ощутив запах горелого. Говорят, так пахнет лунный реголит. А на Ортисе – это пылевое амбре.
Спотыкаясь, Ломов сошел с трапа и побрел к большому гусеничному вездеходу, стоявшему невдалеке. Похоже, будка позади кабины была разделена – для чистых и нечистых.
Антон безошибочно открыл ту дверцу, иллюминатор на которой был забран решеткой. Внутри находились две лавки, истыканные, изрезанные инструментами. Пол исцарапан подковками, а стены, там, где по ним елозили спины каторжников, будто черным лаком покрылись.
Тут вездеход задрожал и тронулся. Дорожка была та еще. Похоже, ее время от времени расчищали от наносов и грейдеровали, но ветер с упорством идиота валил и валил песок да пыль.
Проехав между холмов, тянувшихся длинной грядой между космодромом и станцией "К", вездеход покатил пологим спуском. Впереди, в душной пылевой метели, прорезались огоньки. Зона!
Сравнение с метелью и поземкой было достаточно верным – снаружи было не жарко, плюс пять от силы. Как в холодильнике.
Вблизи станция не впечатляла – несколько рядов бункеров, по форме – округлых параллелепипедов, между которыми висели круглые галереи-переходники. Именно висели, примерно в метре от земли. Да и сами бункера не стояли на грунте, а были приподняты над ним чащей свай – видимо, строители учли опыт космодромных пакгаузов и позволили пылюке проноситься под полом, между свай, а не хоронить здания под курганами наносов.
Над парой бункеров поднимались круглые наблюдательные башни. Надо полагать, здесь был реализован типовой проект, который не слишком сочетался с ортисианскими условиями.
За кем тут наблюдать? И как? Да и зачем?
Узник сам будет спешить на станцию, поближе к теплу, воде, пище, воздуху.
Вездеход заклекотал, заскреб гусеницами и въехал по гулкому пандусу в ангар. Ворота тут же сомкнулись, но залетевшая пыль продолжила клубиться по инерции, постепенно оседая на керамический пол.
Антон счел, что пора выходить, и открыл дверцу – ее не запирали. Вера охранников в здешнюю безысходность – и безвыходность – Ломову понравилась.
– Тринадцатый! – позвал Мас. – Двигай за мной.
– Куда?
– К коменданту, куда ж еще… Пусть тебя поселит.
Тут из шлюзовой вырвалась шумная и веселая компания вертухаев, отбывавшая на Лоа.
– Привет сменщикам!
– Мы вас уже заждались!
– А уж как мы торопились на этот ваш курорт! Аж спотыкались!
– Хо-хо-хо!
– Га-га-га!
Бочком минуя этот праздник жизни, Антон и Мас прошли пару бункеров, больше всего смахивавших на запущенные общаги, – те же полутемные коридоры, те же кухонно-туалетные запахи, только что двери с обеих сторон были сделаны из бронеплит.
Комендант оказался толстеньким, кругленьким человечком, с веселенькими голубенькими глазками.
– Здорово, Лаас!
– О, кого я вижу! – залучился комендант с лычками штат-сержанта. – Привет, привет! Новенького привел?
– Ага! Лови пакет.
Лаас замер на секунду, принимая документы на нейрошунт, и кивнул.
– Добра тебе, Тринадцатый, – прожурчал он. – Ты же с Гимлы? Тогда тебе в седьмой бункер, секция три. Мас, проводи.
– Пошли! – махнул рукой охранник.
А Ломов подумал, что, пожалуй, не станет убивать здешнюю охрану. Да и за что? Не злобствуют дядьки. Работают, как могут. Скучают, но пакостей вроде не творят…
– Пошли, – согласился он.
В переходе им навстречу попался квелый мужичонка в замызганном оранжевом комбезе. Лицо его было землистым с прозеленью, грязным, словно присыпанным пылью, и от этого еще ярче "цвели" розовые пятна на щеках.
– Добра тебе, Мас, – проблеял он заискивающе.
– И тебе, Нок, – небрежно ответил охранник.
Нок прошмыгнул мимо, а Мас, пригибаясь, пролезая в горловину люка, оказался в седьмом бункере.
Здесь было заметно чище, видимо, ставили бункер недавно, еще не успели загадить.
– Вот, сейчас и познакомишься с сидельцами, хе-хе… – проговорил охранник. – Все как раз вернулись с карьера. Заходи!
Мас отпер толстую дверь, и Ломов переступил высокий комингс, ощущая себя как на космическом корабле. Он оказался в просторной секции, вдоль стен которой стояли аккуратно застеленные койки в два яруса, а посередине находился длинный крепкий стол, за которым сидело человек десять, гоняя "кубики".
Расслышав лязг отпираемой двери, все обернулись.
Таи Ао и Фаа Антон узнал сразу – "партизаны" ничуть не изменились. Потом он разглядел Коа и Роо.
– Новенького к вам! – громко сказал Мас. – Чтоб не обижали!
Хохотнув, он вышел и захлопнул дверь.
– Ну, вы даете! – покачал головой Ломов и не выдержал, ухмыльнулся. – Вас же ликвидировали вроде!
Ао – улыбка до ушей – вскочил из-за стола и кинулся к Антону, стал его трясти, хлопать, в общем, вести себя как с ковром, из которого следовало выбить пыль.
– А мы живучие! – воскликнул Таи и убавил напор. – Многих они ребят положили, гады, а нас ранили только. Подлатали и сюда. Там как раз оказия вышла – крейсер лоанский явился, глянуть, чего там "На-лиу" делал. Может, и сам рейдер заграбастать хотели. Слух прошел, что "На-лиу" – сверхдальнего действия…
– Эт точно, – кивнул Ломов и поднял правую пятерню, приветствуя сокамерников. – Добра всем!
Заметно было, что Ао с товарищами "держат зону" – остальные смотрели на Антона вполне себе дружелюбно.
– Садись, садись! – засуетился Фаа. – Повествуй!
– Да чего там рассказывать… – Ломов уселся и сложил руки на столе. – Только все устраиваться началось – и жопа!
– У-у… – покачал головой Ао. – Ты еще даже не представляешь себе, какая!
– Волосатая, – ворчливо подсказал Коа.
– Вонючая, – добавил Роо.
– В процессе дефекации! – заключил Фаа.
Присутствующие захохотали, а Ломов, тщательно обходя некоторые подробности, рассказал о своих приключениях после Гимлы.
– …Сутки походил в штурм-сержантах, – усмехнулся Антон, закругляясь, – и меня сюда.
– Да-а… – протянул один из зэков, которого Ао называл Алли. – Так оно и бывает. Лично я сдуру попался – отдыхал на Тхавите, загорал и все такое, а потом мне и говорят – на экскурсию! Вроде как, покажем одно лесное племя, и как оно там ритуальные пляски исполняет. Ну, я и пошел. Были пляски, были закуски, а вечером я хорошо наподдал и куда-то в лес убрел. Просыпаюсь утром и не понимаю, где я. Ходил-ходил и набрел на склад. На арсенал! Просто кучи ангианских железяк, завал! И я, дурак, вместо того, чтобы бегом бежать и доложить кому надо, решил кое-что продать сначала, выручить хоть немного на карманные расходы. Ну, меня и взяли…
– "Внешники"?
– А то кто ж? Они… Ну и вот, полгода здесь парюсь…
Все стали вспоминать свои дела, начался галдеж, и Ломов отстранился, думая о своем.
Неожиданно он расслышал: "Тебе пришло новое сообщение".