Эвин насторожился. Про демонов все больше говорили, а так, чтоб кто-нибудь видел их своими глазами или шкуру принес… Такого не бывало. Если такого поймать, то себе на всю жизнь обеспечен.
- Ты его видел?
- Я с ним дрался!
Эркмасс ударил по телеге.
- Это он нас….
Эвин вспомнил дыры в груди оставшихся на берегу трупов и подумал: "Ну, если только демон. Демон, конечно, может то, что никому другому не под силу"…
* * *
Как не тяжело уже давалось Старшему Брату Барра путешествие в Императорской свите, все ж эту свою обязанность он не решался переложить на чужие плечи. Возможность напрямую говорить с Императором, сеять в его разуме нужные мысли стоила дорожных мук, грубой пищи, и отсутствия умных собеседников, пусть даже разговоры эти проходили в перерыве между воинскими упражнениями и пирами.
Хоть так, но слушал же его Император!
- …и, наконец, о знамении, которое видели многие.
Старший Брат Барра окинул слушателей цепким взглядом. Все тут как всегда - пятна яркого света на коврах и шкурах, каменные и деревянные столбы, украшенные картинами первых четырех воплощений Кархи, ну и конечно те же, что и всегда лица. С Императором Адентой сидели члены Малого Совета, сын и наследник Мовсий и куча его прихлебателей - молодых, горластых, увешанных оружием, непочтительных и при этом ничего из себя не представляющих.
Солнце косыми лучами било в раскрытые окна и света хватало, чтоб увидеть всех и каждого, кто сидел в зале Совета. Увидеть и расплеваться от огорчения. Непочтительные, ухмыляющиеся рожи. Рушатся устои, рушится Империя, если такие люди придут к кормилу власти… Одна надежда на Императора. Он и сам не мёд, только эти молодцы для Империи хуже морской воды будут. Избавь Шестивоплощенный от их власти…Старший Брат сделал охранительный знак.
Библиотекарь этот еще за Императором увязался… Вот кого не жалко, так уж этого безбожника.
- Что замолчал, монах? - спросил Адента. Старший Брат очнулся, вздел руку.
- Полагать надо это знаком недовольства Кархи, о чем говорят багровые облака в том месте, где скрылось небесное чудовище…
Насмешник Иркон наклонился к уху наследника и, заранее улыбаясь, зашептал что-то непочтительное, глазом кося на монаха. Губы у наследника дрогнули, начали разъезжаться в улыбку. Император и тот наклонился, прислушиваясь. Ну, точно, гадость какую-то сказал. Давно этот лицемер к Покаянной пляске просится, ой давно…
- Сейчас как раз Братья ищут объясненье знамения, не связанно ли оно с происками дьявола Пеги, однако…
Мовсий отвернулся, заставив монаха замолчать.
- А что наши эркмассы? - спросил Император. - Никто не сообщил ничего нового о загадочном небесном чудовище?
Точности ради Старший Брат посмотрел в свиток с записями, хотя и так все помнил ясно, и твердо ответил:
- Никто… Птичья почта пришла отовсюду, кроме Саара.
Император поднялся.
- Ну, тогда и закончим на этом…
Старший Брат Бара, рассчитывавший завладеть вниманием Императора и произнести назидательную проповедь, поперхнулся невысказанными словами. Крут Император Адента - с таким не поспоришь.
Император остановился у длинного окна и требовательно взглянул на эркмасса.
- Ну?
Эсхан-хэ обрадовано вскинул лук, и дымная стрела ушла вверх. По этому знаку равнина пришла в движение.
Из башенного окна хорошо гости увидели, как конный отряд с оранжевыми значками на копьях поскакал на строй легкой панцирной пехоты. Кони неслись лавиной, и до Императора долетел многоголосый вой, которым Имперская кавалерия пугала врагов. До первого ряда неподвижно стоящих пехотинцев оставалось не более полусотни шагов как они, повинуясь неслышной команде, рассыпались и серией точных перемещений образовали прямоугольник, ощетинившийся во все стороны копьями. Стена копий, возникших на пути кавалерийского отряда, блеснула колючим железным блеском и заставила лаву разделиться, обтекая пехотинцев слева и справа. Грохот копыт, ослабленный расстоянием, долетел до Императора и он с видимым удовольствием ударил кулаком по стене.
- Молодцы!
- Это еще не всё, государь! - самодовольно отозвался Эсхан-хэ. - Смотри, смотри. Такого еще никто в Империи не может!
Конная лава еще продолжала обтекать пехотинцев, не решаясь приблизиться, как внутри прямоугольника родилось беспорядочное вроде бы движение, словно ветер налетел на колосящееся поле. По людским головам, остриям копий словно пробежала волна, и из нее брызгами выскочило десятка два лучников.
- Игонганские лучники, - объявил Эсхан-хэ. - Три стрелы в воздухе. А четвертая - в сердце врага! Если тут случился настоящий бой, то, считай, половины всадников уже не было бы в живых!
Он стоял самодовольный, словно сам учил лучников стрелять, натаскивал их в иных полезных воинских приемах, и именно его попечением только и происходило это чудо. На глазах Императора лучники разом пустили стрелы, к каждой из которых оказалась прикреплена красная лента и красные росчерки на уровне голов всадников плотным роем ушли к окоему.
- Второй залп - и другой половины нет!
Придворные вокруг зашумели, закивали головами. Что такое три стрелы в воздухе тут понимал каждый.
- В настоящем бою они себя покажут!
Адента не ответил. Не успел. Шум прорезал чей-то крик и топот ног.
- Государь! Государь!
Довольно улыбаясь, Император отвернулся от окна, где лучники продолжали пускать стрелы по разбегающимся кавалеристам. Через зал, мимо скамеек и напольных факелов к нему бежал человек в форме Императорской птичьей почты. Адента прищурился.
- Птичья почта, государь! - прокричал гонец, не дойдя до телохранителей, загородивших Императора. - Красное письмо!
- Пропустите его.
Не дойдя десяти шагов до Императора, он, как и полагалось по этикету, упал на одно колено и протянул Императору руку с посланием. Правило припадать на колено в десяти шагах от Императора ввел отец Аденты, после того, как наёмный убийца, переодевшись гонцом птичьей почты, так же вот подобрался, чтоб окончательно решить вопрос о прохождении границы по Замским болотам. Хорошо телохранители не спали, вовремя сообразили, что к чему….
Эсхан-хэ, отвернувшись от окна, за которым отряды пехотинцев, легкие лучники и кавалерия совершали установленные уставом эволюции, смотрел, как Император идет к гонцу. Жаль, что Адента не видит как носятся по полю отмуштрованные им войска, ну да ничего. Главное он успел показать.
Все, что его отряды показали Императору на смотре ополчения, куда лучше они показали бы на поле битвы. Тут, конечно все красиво и ленточки красные и все такое, но только настоящий бой покажет кто прав, а кто нет, когда грудь в грудь, удар на удар!
Словно в ответ на его мысли в тишине, воцарившейся в зале, раздался грохот. Закончив построение, ополченцы разом ударили в щиты.
Император разорвал скреплявший пергамент красный шнурок и застыл, углубившись в чтение. Лицо Императора покраснело, брови сошлись над переносицей.
"Вот бы война! - с надеждой подумал Эсхан-хэ, видя, как темнеет лицом Адента. Несколько мгновений государь думал о чем-то скверном - все вокруг увидели, как сжались кулаки, и смялся пергамент, а покрасневшее лицо стало страшным.
"Враги! - подумал Эсхан-хэ. - Слава Шестивоплощенному! Нашлись же враги нам на радость!"
* * *
День ушел на сборы.
Император лично отобрал триста человек и ранним утром войска выступили в Саар.
Каждый бывал в разрушенных войной городах, и в каждом разрушение имело свой смысл - разрушенные укрепления, выбитые двери богатых лавок, сожженные хижины…
Разрушение, встретившее их в Сааре, показалось каким-то особенным.
Тут было разрушение ради разрушения…
Император Адента Эмирг расположился с небольшой свитой в том крыле дворца, которое почти не пострадало, загороженное Холмом Сияния. К счастью из его окон не наблюдалось разрушений - под окнами императорских покоев раскинулся цветущий луг и озеро чистой воды, полное ручных птиц, но из памяти того, что видел, не вычеркнешь. Чтоб добраться до дворца эркмасса Императору пришлось проехать через весь город, по всем развалинам и сам Пузатый Кава, корчмарь, клялся, что своими глазами видел слезы на Императорских глазах.
Город все еще пах дымом и где-то в развалинах догнивали трупы горожан. Запахи носились над городом как напоминание о том, что тут произошло. Вроде бы вокруг все осталось как прежде - плыли по небу тучи, из них моросил дождь, каменные стены, что остались кое-где, обозначали черту города, солнце по прежнему вставало там, где положено и проходило свой путь над Сааром, только Саар стал уже другим. Кроме запаха беды его наполнили монахи Братства и ополченцы, приведенные Императором.
Эсхан-хэ, готовясь к неизбежным схваткам, гонял войска на расчищенном от развалин плацу, а вечерами, и по утрам Братья совершали там охранительные пляски. Да и башня, конечно…
После того, как ополченцы снесли полтора десятка ветхих знаний, грозивших обрушится от любого сильного порыва ветра, колдовская башня стала видна всему городу. Она торчала, подпирая ясное небо и по мере того, как солнце поднималось в небо, меняла цвет. Утром и вечером она казалась угольно-черной, а днем горожане спорили какого она цвета, пока глава кузнечного Цеха, Поцур Кувалда, не доказал маловерам, что цветом она не отличается от куска обожженной огнем стали, что сам Поцур использовал для ковки копейных наконечников. С того дня в городе ее иначе чем Колдовской Железной Башней не называли.
Кроме нее и разрухи вокруг, о колдунах и демонах ничего больше не напоминало. Может пляски Братьев помогали, а может что-то еще… Кто знает?
Жизнь постепенно входила в привычную колею - люди разбирали завалы, оплакивали мёртвых. На остатках съестного и хмельного Пузатый Кава открыл единственную в городе корчму. Съестные припасы подорожали, но когда спустя несколько дней стало ясно, что в подвалах разрушенных домов хватает еды, а хозяев уже нет, цены поползли вниз. Так что жить было можно. Правда, по развалинам повадились бродить шайки мародеров, но эркмасс Кори, раненый в схватке с демонами Колдовской Железной Башни твердой рукой навел порядок, утопив нескольких заводил в Эйбере.
Так что когда Император вошел в свой город, там все уже шло своим чередом - собирались налоги, исполнялось правосудие и молились Братья, отвращая от города и Империи большие беды.
Эвин, провозглашенный спасителем эркмасса, теперь ходил за ним следом, став чем-то вроде талисмана. Из-за этой новой привязанности эркмасса ему пришлось принимать участие во всех советах, на которые Император приглашал градосмотрителя, начиная с самого первого.
На разлинованном в черные и белые квадраты полу стоял в полном составе Малый Совет. Вместе с человеческими фигурами в отполированных рабами каменных квадратах отражались стены зала, увешанные коврами и оружием и резные колонны. Так же отражаясь в полу собственного дворца, перед Советом стоял эркмасс Саара. Отражение Императора смотрело на него с сомнением, да и сам Адента глядел на него с легким подозрением, которое ничуть не пытался скрыть. Эркмасс его понимал. Сам бы не поверил, расскажи ему кто такое, но что делать? Башня-то вон она. Подойди к любому окну с другой стороны и глянь. Никуда не делась. Как стояла - так и стоит…
- Ну ты говори, говори… Что замолчал? Что же там такое?
- Не знаю, государь, - честно ответил Кори. - К башне меня не пустили. Я едва дошел до берега Эйбера, как на нас выскочил этот…
Он замялся, подбирая слово. Эркмасс напряженно думал, стараясь одним словом сказать всё.
- Демон? - помог ему какой-то Брат по Вере.
- Не знаю. Наверное…
Кори перестал тужится, поняв бессмысленность выразить человеческим словом нечеловеческую суть того, кого он встретил и сказал с подкупающей простотой:
- Я такого не видел никогда.
Эсхан-хе хмыкнул недоверчиво. Эркмасс, уловив это, насупился, переступил с ноги на ногу.
- А может быть не демон, а зверь… - задумчиво спросил Адента Эмирг. У него текли свои мысли. Демон - это что-то неизвестное. Как его убивать? Как с ним бороться? Этого, верно, даже и Братья не знают. А вот если зверь… Если зверь это совсем другое дело. Загонщики, стрелки, ловчие ямы…
- На что он похож?
По лицу эркмасса Кори пробежала тень. Он честно попытался вспомнить, но слова, которые приходили в голову никак не передавали образа чудовища.
- Зеленый, угловатый… Два, ну, может и три человеческих роста. Плавный какой-то.
Он говорил, прикрыв глаза, вспоминал. Хотелось помочь себе руками, но он сдержался.
- Очень легко движется. Впереди что-то вроде рога или копья…
По Императорскому окружению пробежал недоуменный шум. Адента поднял руку, пресекая его.
- Копья? Может быть воин?
- Может быть. Тут уж не знаешь, как его назвать…
Император повернулся и, выделив в пестрой кучке придворных человека в скромном сером плаще, поманил его пальцем. Маленькая толпа раздалась в обе стороны.
- Что скажешь, Шумон?
Шумон Гэйльский, хранитель императорской библиотеки с достоинством поклонился.
- Посмотреть на него надо, тогда и говорить. Сам знаешь, не люблю я так.
- Умный какой, - хмыкнул Эсхан-хэ. Он выступил вперед, обращая на себя внимание Императора и придворных. - Эдак каждый сможет, когда посмотрит. А ты свой знаменитый ум покажи, скажи государю нашему - кого это к нам занесло…
Шумон усмехнулся, уловив за насмешкой зависть, что именно к нему обратился Император.
- Сейчас только одно могу сказать. Это не зверь и не демон…
Эсхан-хе посмотрел на Императора, потом на придворных и понимающе покачал головой.
- Ну, про твое безбожие кто только не знает, а вот почему не зверь?
- Камни… Помнишь, он убил их камнями? Я вытащил эти камни из ран.
Средний Брат Терпий дернулся, словно его вдоль спины плеткой втянули.
- Дьявольские камни! Скверна….
Но его перебил Адента. Пришлось Среднему Брату утереться.
- И что?
- Это не камни. Это простая глина. Обожженная на очень сильном огне.
- И что? - не понял Эсхан-хэ.
- Какому зверю подвластен огонь? Ни одному зверю это сделать не под силу…