В этом Мишка, уже ЗДЕСЬ, убеждался неоднократно, а особенно ярко это проявилось во время попытки организации информационной войны с бунтовщиками в Ратном. Вот и десятник Егор, мужик, несомненно, очень неглупый и с богатым жизненным опытом, проявлял в вопросах информационной борьбы прямо-таки детскую наивность! Он никак не мог понять, что для ослабления противника вовсе не обязательно напрямую "впаривать ему дезу", достаточно всего лишь активизировать процесс принятия решений в условиях острого дефицита информации и времени. Ну отправили какие-то хмыри, вырезавшие дозоры и устроившие черт-те что в порту, в Пинск грамотку. А что в ней? Совершенно ясно, что там не было приказа открыть городские ворота и сдаться. Так же очевидно, что не рекомендовали пинчанам разбираться с проблемой своими силами, не надеясь на помощь извне. Но что-то же сообщали! Что?
И вот тут-то и должно начать работать воображение, а оно у каждого свое! И выводы все делают свои, зачастую очень и очень разные, вплоть до прямо противоположных. К примеру, что является главной задачей ночной операции для таких разных людей, как Семен Дырка, Егор, Треска и Мишка? Для Семена, несомненно, добыча. Для Егора - военный эффект: потери противника, угроза повторения нападений, сковывание дополнительных сил охранной и разведывательной деятельностью, ненадежность коммуникаций и линий снабжения. Для Трески - в первую очередь доказательство боеспособности его отряда и его полезности, то есть избавление от статуса младшего партнера. А для Мишки ключевым эпизодом операции является засыл добротной информации в Пинск и "пустышки" полочанам.
Так и у противника. Главная задача у князя Давыда Полоцкого - военно-политическая: формирование антикиевской коалиции, возвращение под свою руку Минска, создание буферной зоны между Минским и Туровским княжествами. У удельных князей задачи попроще - усилиться за счет добычи и, если получится, новых земель. У литвы и ляхов - откровенный разбой.
Ситуация и без того напряженная - Пинск не взят, князья Святополчичи на посулы не купились, стратегическая цель не достигнута, Киев содеянного не простит. И вот тут появляется некое вооруженное формирование и начинает вести себя нагло: вырезает дозоры, уводит из-под носа добычу в особо крупных размерах, перекрывает водный путь, да, вдобавок ко всему, договаривается о чем-то с гарнизоном осажденного города!
Какова должна быть реакция на происходящее? Ляхи и литва, разумеется, захотят побыстрее смыться с добычей. Удельные полоцкие князья - тоже, но не бросишь же старшего родича и сюзерена. Хоть пополам рвись! А этому самому сюзерену - Давыду Всеславичу Полоцкому - надо сохранить лицо и не испортить отношения с союзниками. То есть убегать, бросая обозы, никак невозможно! Конфликт интересов порождает конфликт кадров, а затем, с неизбежностью, и конфликт структур, этими кадрами наполненных! А наличие важной информации в сочетании с ее недоступностью все эти конфликты обостряет, при удаче - вплоть до открытого противостояния! Поэтому "пустышка" в данных обстоятельствах может нанести войску князя Давыда вреда больше, чем самая изощренная деза.
Все это Мишка и пытался объяснить десятнику Егору в доступных тому терминах, до тех пор, пока у Егора глаза не сделались как у мороженой рыбы. В конце концов боярич просто взмолился:
- Дядька Егор! Поверь мне, Христа ради! Просто поверь, вреда-то никакого не будет в любом случае, а польза великая может выйти!
Это почему-то убедило десятника больше, чем все приведенные Мишкой аргументы. Егор сплюнул, ругнулся (в одобрительном ключе) и перешел к обсуждению технических вопросов.
- Дядька Петр, ты закинь первую стрелу повыше, как будто бы ты побоялся через стену не перекинуть и слишком высоко взял, оттого она не за стену улетела, а перед стеной упала…
- Да, понятно, понятно, не суесловь под руку… Карась, ближе к берегу не надо, так хорошо будет. - Ратник Петр немного помолчал, словно собираясь с мыслями, и уже совсем другим тоном произнес: - Ну Господи, благослови… Поджигай, Михайла.
Мишка поднес пламя лучины к жгуту из пакли, и стрела яркой звездочкой ушла по крутой траектории, казалось, к самым тучам. Достигнув верхней точки полета, она развернулась наконечником вниз и по красивой параболе упала к нижней части городского вала - лучник все рассчитал точно.
- Вот и ладно, как задумали, так и вышло, - удовлетворенно пробормотал Петр. - Давай вторую, парень.
- Рано, подождать надо, - не согласился Мишка.
- Чего ждать-то?
- А если б ты на самом деле промахнулся, то что бы мы сейчас делали?
- Гы… Егора бы слушали! Как ругается!
- А еще новую грамотку бы писали, новую стрелу готовили и… - Мишка поколебался, но все же продолжил: - Другого лучника искали бы.
- Это чего другого-то?
- А если б господин десятник тебе в ухо дал?
- Гы-гы… А тут промазал и ничего. Красота! Гы…
- Ладно, гыгыкало, ты только не привыкни мимо стрелять! - По голосу чувствовалось, что Егор улыбается. - Ишь, понравилось ему…
Выждав нужное время, выстрелили второй раз, и снова у Петра все получилось как надо - огонек горящей пакли скрылся за городскими стенами.
- Во, Егор, а ты говорил: привыкну мазать!
- Ну да, великий лучник! - язвительно отозвался Егор. - В такую мелкую и шуструю цель, как целый город, не промазал! Лука Говорун обзавидуется!
- Гы… А что? Мы могем!
- Х-холодно… - неожиданно подал голос Семен Дырка.
- Ты как? - Егор склонился к лежащему на животе раненому. - Михайла, посвети-ка… тудыть, повязка промокла, чего ж с тебя льет-то так? Или жилу кровяную порвало? Да не должно бы…
- Знахарка говорила, что полнокровный я, дырка сзаду…
- Ага, с нее и льется… а не размахивай задом под стрелами!
Мишку словно какой-то черт за язык тянул, к тому же вспомнился кинофильм "Батальоны просят огня":
- Да не размахивал он! Просто полочане в главную ценность на нашей ладье целили! Хорошо, Семен Варсонофьич зад рукой придержал, а то рубанули срезнем и ищи ветра в поле!
- Хо-хо! - хохотнул Егор.
- Гы-гы-гы, - загоготал Петр.
- Хи-хи-хи… ой… хи-хи-хи, - вторил им тоненьким, совершенно несоответствующим его объемистой комплекции голоском Семен Дырка.
"С чего веселимся-то, сэр Майкл? Отходняк приплыл? Глядите, плакать бы не пришлось! О-хо-хо, жизнь есть жизнь - чего б там ни было, а молодой организм свое берет…"
- Со стен огонь мечут! - выкрикнул кто-то из отроков.
Все дружно обернулись на медленно уходящий назад темный силуэт городских укреплений. Действительно, в одном месте со стены вниз кидали что-то горящее, похоже, факелы. Кидали как раз туда, где упала первая стрела, выпущенная ратником Петром.
- Гляди-ка, Михайла, чего твоя задумка натворила! Полочане за стрелой к валу сунулись, а пинчане их отгоняют - светят и, надо понимать, стрелами бьют. - Егор, помолчав, хмыкнул. - Вот досада-то ворогу будет, когда ничего прочесть на грамотке не смогут… О даже как!
Последнее замечание, видимо, относилось к тому, что с городской стены слетел вниз клубок огня, значительно превышающий размерами факел - не то горящий бочонок, не то корзина.
- Ага! Сжечь стрелу с грамоткой хотят! - прокомментировал Петр. - Гы… Ой, не могу, такие страсти из-за… гы-гы-гы… из-за ничего совсем! А народу-то постреляют и пожгут! А самый ловкий-то стрелу добудет и загордится! А там… гы-гы, ой, держите меня… гы-гы-гы, а там и нет ничего-о-о!!! А он-то… гы-гы, он-то! Ну Михайла, потешил! Он-то, дурак, награ-а-аду получить… гы-гы-гы… награду получить надеется!!!
Петр согнулся пополам от хохота, не обращая ни малейшего внимания на то, что его смех никто не поддерживает. Мишка и раньше слыхал о том, что ратник Петр в общем-то очень неплохой боец, был нелюбим товарищами за прямо-таки дубовое чувство юмора, и постоянно влипал в мелкие неприятности из-за своих дурацких шуток и розыгрышей, но воочию наблюдал это впервые.
- Кончай кудахтать, яйцо снесешь! - недовольным тоном пробурчал Егор. Кажется, ему стало неудобно за своего подчиненного перед мальчишками. - Умолкни, я сказал!
Петр, явно делая над собой усилие, еще пару раз гыгыкнул, пробормотал что-то про "Михайла измыслил" и умолк. Похоже было, что Егор окорачивает его уже вполне привычно, и какие Петра ждут неприятности в случае продолжения смеха, тот прекрасно знает. Над ладьей повисла тишина, прерываемая только плеском весел, постукиванием в уключинах да мерными командами Карася:
- И-и раз, и-и раз… На левом борту, не спешите, слушать меня! И-и раз, и-и раз…
- Зря суетятся! - подал голос огневец, сидящий загребным с правого борта. - Утром туман падет, тогда можно будет стрелу с грамоткой и забрать безопасно, а так только людей зазря губят… дуроломы.
- Мм? Верно? Туман будет? - переспросил Егор у кормщика.
- Угу. Гляди, дождик кончился и тучи разгоняет. Скоро совсем развиднеется, а к утру похолодает… Быть туману непременно.
Холодать, впрочем, начало уже сейчас. Мишка спохватился, что все еще стоит по пояс голый и тело уже давно покрылось гусиной кожей, но как-то не до того раньше было. Отроки-то на веслах согрелись, а вот ему…
- Кто-нибудь, гляньте… там рубаха моя валяться должна!
Через пару минут ему передали ком мокрой ткани, по которому, похоже, еще и как следует потоптались ногами. Надевать это на себя было просто страшно. Тут же вспомнилось, что Семен Дырка пожаловался на холод, значит, его знобило не только от потери крови.
- Эй, кто от гребли свободен! Покопайтесь в товаре, найдите полотно или мягкую рухлядь какую-нибудь! Раненого укрыть надо, да и сами укутайтесь, нам еще попростужаться не хватало!
"Отец рассказывал, что на фронте почти не болели. Мерзли, мокли, ночевали на морозе и под дождем, но никакая простуда не брала. Видимо, постоянная угроза смерти задействовала какие-то резервы организма… зато потом, через много лет после войны… Нет, не зря я ребят в любую погоду по утрам купаться заставляю, будем надеяться, обойдется, да и взрослые мужики тоже в мокрых рубахах щеголяют, и ничего, как будто так и надо…"
- Карась, дырка сзаду! - неожиданно вскинулся Семен. - Уши заложило? Я те прочищу!
- Суши весла! - мгновенно отреагировал кормщик. - Тихо! Не шуметь, не разговаривать!
Карась, приоткрыв рот, повел головой из стороны в сторону.
- Чего там… - попытался спросить ратник Петр, но тут же огреб затрещину от Егора.
- Лодки… две! - сообщил Карась после короткого молчания. - Большие… по две пары весел… или больше. Погоня! Семен, чего делать будем? С этими гребцами не уйдем!
- Не бзди, дырка сзаду! По-тихому к берегу и затаиться, не дышать. По стрежню идут, проскочат, не заметят.
- Весла на воду, тихо, не шуметь! - Карась пошевелил рулевым веслом. - Два раза гребанули… и-и раз… и-и два… еще два раза, да посильнее вы, задохлики… и-и раз… и-и два… все, суши весла. Тихо… не дышать!
Над ладьей снова повисла тишина, было слышно, как с лопастей весел падают в реку капли воды. Ладью сносило течением, ее движения совершенно не чувствовалось.
- Егор, - вполголоса обратился к десятнику Карась, - держи правило, мы с Гунькой подгребем по-тихому, а то детишки шумят сильно.
- Давай.
Карась согнал с места загребного левого борта кого-то из отроков, и ладья, под двумя веслами бесшумно двинулась к берегу. Шорох днища по песчаному дну показался таким громким, что у Мишки даже заломило виски.
"Нервы, сэр Майкл, нервы…"
Впрочем, нервы были не у одного только Мишки. Когда кто-то из отроков закашлялся, зажимая себе рот ладонями, Семен Дырка пообещал его удавить таким голосом, что невольно вспомнилось вычитанное где-то выражение: "Если в аду есть музыка, то она состоит наполовину из шипения змеи, а наполовину из шелеста денежных купюр".
Теперь уже и Мишка отчетливо различал звуки погони: плеск воды, стук в уключинах и размеренные команды:
- И-и… эх! И-и… эх! Навались! И-и эх!
Не заметив приткнувшуюся к берегу ладью, погоня проскочила ниже по течению.
- Наших предупредить надо, - озаботился Егор. - Михайла, у тебя еще осталось чего, чтобы стрелу с огнем соорудить?
- Нет, нету ничего больше.
- Ты же ладьи поджигать собирался, если угнать не выйдет!
- Так на насадах все осталось… кто же знал…
- Эх ты, тютя!
- Погоди! - влез Семен Дырка. - Ты чего делать собрался?
- Наших предупредить о погоне, не все ж такие ушастые, как ты…
- Да ты что? Заметят же нас, дырка сзаду!
- Они все вперед смотрят, не поймут, откуда стреляли…
- Да хрен бы с этими! Другие! Ты что, дырка сзаду, думаешь в Пинске всего две лодки нашлось? Да там их несчитано! Просто поотстали!
- Так… - Егор на секунду задумался. - Тогда нам прятаться не резон, все на последнюю ладью навалятся… ну, не на последнюю, так на следующую, не все же у берега укрыться догадаются! Еще скольких-то пропустим, а потом остальным дорогу загородим. Петруха, есть из чего стрелу с огнем…
- А как же, господин десятник! - Слова "господин десятник" Петр произнес так, что стало понятно - передразнивает отроков. - Мы народ запасливый, господин десятник, уже и готово все, господин десятник! Господин сотник Михаил Фролыч, поджигай!
"Балабон, блин! Как тебе еще морду в лепешку не разбили, с твоими шуточками…"
Стрела с огнем ушла в ту сторону, где должна была находиться предпоследняя захваченная погорынцами ладья. Егор, проводив ее взглядом, скомандовал:
- Карась, Гунька, снимаемся с мели, на плаву воевать будем!
- Э! Погоди! - снова влез Семен Дырка. - Зачем на плаву? У берега сподручнее! Если что, в лес уйти можно, нас там хрен найдут, да и искать не станут…
- А зазывать погоню к берегу ты как будешь? - вызверился Егор. - Эй, люди добрые! Не гоняйтесь за другими, к нам идите! Так, что ли?
- Гы-гы-гы! - опять возрадовался Петр.
- Они же там все доспешные, - продолжил Егор. - У берега воды воробью по яйца, а на глубине они осторожничать станут, никому тонуть неохота.
- Ну уж нет! Я не согласный! - Семен тоже зло ощерился. - И вообще, я раненый, немощный… Карась, Гунька, тащите меня на берег, пускай сами плавают, без н…
- На хрен! Потому, что не хрен! - отрубил Егор.
Семен от такой аргументации даже примолк.
"Можете гордиться, сэр Майкл, вас уже и взрослые ратники цитируют. Хотя, скорее всего, все же не вас, а лорда Корнея. Помните, как ему сей лингвистический изыск понравился? Даже больше, чем "козлодуй"! От него и другие переняли".
- Петруха! Заткни Дырку! - прорычал Егор, извлекая меч из ножен. - Карась, Гунька, исполнять приказ!
- Урядник Ксенофонт! - подключился Мишка. - Дать людей в помощь! И присмотреть, чтобы не выкинули чего!
- Слушаюсь, господин сотник!
Мишка, машинально покосившись на Егора, уловил одобрительный кивок головой и только тут сообразил, что вокруг слегка посветлело - в разрыве туч засветился тонкий месяц. С носа ладьи доносился шум какой-то возни, потом раздался сердитый голос Гуньки:
- Да переверните вы весло-то! Вальком надо толкаться, вальком, а не лопастью! Она же тонкая, поломаете. - Опять некоторое время слышны были только сопение, кряхтение и возня, а затем снова прорезался Гунька: - А ну переходите все на корму, нос вывесить надо! И вы тоже ступайте, не сбежим мы без кормщика, не бойтесь!
Спустя какое-то краткое время и после целой серии энергичных выражений с носа донеслась реплика Карася:
- Снимай портки, Гунька, придется вылезать и спихивать.
- Никон, к бою! - нарочито громко скомандовал Ксенофонт. - Глядите, дядьки, мы не промахнемся!
- Ой, напугал! Да сказано же тебе, что не сбежим, молокос-с-сос!
Огневцы с плеском соскочили в воду, натужно ухнули, и ладья свободно закачалась на поверхности реки.
- Эй, помогите влезть… вояки! Да на кой нам твоя ладошка сдалась! Весло подайте… ни хрена не соображают… самострелы из-под лавки…
Следующая группа погони шла не скрываясь, с факелами. То ли не нашлось кормщиков, способных обходиться лишь слабым светом месяца, то ли еще почему-то, но было хорошо видно, что погоня сильно растянулась. Скорее всего не потому, что гребли с разной скоростью, а потому, что загружались в лодки по мере того, как подходили новые люди из стана осаждающих. Да и лодки еще надо было отыскать…
"Однако, сэр, полочане вовсе не лопухи. Да, поначалу выступили не лучшим образом - и охрана стояла не там, где надо, и народ на ладьях дрых без задних ног, но сориентировались быстро, успели даже пострелять по последней ладье… и стрелу заметили, и поняли смысл выстрела. Нет, не лопухи. Ох и дадут они нам сейчас! На что же Егор рассчитывает?"
- Это… дырка сзаду… раз уж такое дело, Гунька, лук мой подай! Ох, етить тя в грызло! Значит, ты с Карасем загребными садитесь, а на правило пусть Егор встает. И сами там смотрите, как грести, не забывайте, что детишки на веслах. Что-то я еще хотел, дырка сзаду… А! Егор, ты, ежели припечет, от правила вниз соскакивай, мы уж сами тут разберемся, как загребать. Михайла, там на носу жернов лежит, Карась отрокам покажет, как его скидывать. Если, значит, лодка или челн подвернется, так пусть твои ребята не зевают.
- Понятно, дядька Семен. Урядник Ксенофонт, выделить людей!
- Слушаюсь, господин сотник!
- Петруха! - Егор, видимо, тоже решил раздать указания. - Сколько стрел осталось?
- Двадцать две.
- Зря не раскидывай, выбирай, в кого бить…
- Понятно, не впервой.
- Пойдешь на нос, я отсюда, ты оттуда, а когда надо будет, ребятне поможешь жернов скинуть.
- Гы… во удивятся-то, когда каменюка на головы свалится!
- Так… ребятки, слушайте внимательно! - обратился Егор к отрокам. - Стрелять из самострелов не дальше чем на тридцать шагов - свету мало, целиться трудно. И учтите, на воде все кажется ближе, чем на самом деле, так что думайте, прежде чем выстрелить. Хотя… лучше вот что. Первый выстрел по моему слову, я так рассчитаю, чтобы вы успели зарядить и еще раз выстрелить. Выбивать в первую очередь гребцов - лодки остановятся или на месте закрутятся, а нам того и надо. Полог приспустите и закрепите так, чтобы не мешал стрелять. Все вроде бы… Михайла, добавишь чего?
- Без команды не стрелять, и вообще, слушать внимательно, не забываться, как в Ратном! Урядников особо касается! Никон, не забыл, как я тебя башкой об тын лупил?
- Не забыл, господин сотник.
- Вот и не доводи до этого в другой раз!
- Слушаюсь господин сотник!
- На левом борту старший - Сергий, на правом - Никон, уряднику Ксенофонту быть на носу.