По дороге вглубь незнакомых земель, мы обзавелись теплой одеждой. Климат здесь не претерпел изменений, и слова Тага о том, что нам пора утеплиться, были очень кстати. Нам долго не удавалось найти одежду, потому что вся она истлела от времени и вечной сырости, но в одном из городков, мы наткнулись на подземное хранилище, удовлетворившее, наконец, наши "взыскательные" вкусы. Вообще-то выбор наш не различался многообразием – нам просто хотелось согреться. Главное, чтобы вещь была удобной и не громоздкой, позволяющей легко двигаться с оружием. Я выбрала длинное пальто, плотно прилегающее к телу, и когда встретила между рядами хранилища Лина, точно в таком же, то прыснула со смеху. Он напялил на голову вязаную шапочку и недовольный прошествовал мимо.
Как мы выживем здесь без любви? Ведь в этих землях так холодно…
Однажды, пробираясь по лесу, наш отряд повстречал оленя. Огромного, с рогами, похожими на радиолокационные антенны. Он стоял у дерева и смотрел на нас темным взглядом широких глаз. В нем одновременно было столько красоты и боли, что я почувствовала горький комок в груди. До этого никто из нас, кроме Тага, не встречал диких животных. И нам всегда казалось, что они просто миф, сказка, живущая лишь на страницах потрепанных книжек.
В тот момент я подумала - сколько же мощи заключено в этом удивительном создании. Сколько желания жить!
И когда Таг вытащил из кобуры обрез, я схватила оружие за двойное дуло.
"Не смей!"
Это был шепот сквозь зубы, больше похожий на шипение.
"Когда ты в последний раз ела мясо, Гун?"
Зашептал он в ответ.
"Эта особь, возможно, последняя в своем роде…"
"Отпусти! Меня достали эти бобы…"
"Таг, - я услышала голос Лина прежде, чем увидела его руку, улегшуюся Тагу на плечо. – Гун права. Это и отличает нас от тех чудовищ на корабле. Мы все еще люди"
После этих слов Таг вернул оружие в кобуру. Но не разговаривал со мной целую неделю. Но воительница Гун привыкла к такому обращению. Поэтому ее шаги, по припорошенной снегом хвое, оставались все такими же твердыми.
Мы пришли, чтобы остаться. Чтобы начать новую жизнь. Мы здесь… Этот городок станет нашим райским садом. И мир снова обретет четкие контуры. Воскресит все мечты…
- Ты бывал тут раньше?
Мы шли по пустынной улице, затянутой туманом, и я слушала, как хрустит под подошвами хрупкая наледь.
- Нет, Мияко, здесь я не бывал.
Голос Тага прозвучал устало. Всем нам хотелось спать этим морозным утром.
- Кажется этот город такой же мертвый, как и все остальные. Куда делись люди, ведь должен был хоть кто-нибудь выжить?
- Они здесь. Просто не хотят, чтобы мы их видели.
- Откуда знаешь?
- Они следят за нами. Чувствую их взгляды.
- Вот как?..
Я услышала, как заскрипела кожаная кобура. Мияко вытащил пистолет. Я обернулась, и увидела, как он нервно оглядывается по сторонам.
- Да брось ты, они неопасны.
- Тебе-то откуда знать, Гун? Может они тоже жрут людей!
- Остынь, а.
- Не указывай мне…
- Помолчите-ка все, - Лин остановился, прислушиваясь. - Да. Таг прав. За нами следят.
- Ну, что я говорил?
Мияко передернул затвор.
- Если хотим здесь остаться, нужно наладить с ними контакт. Убери ствол, Мияко. Ты воин, ты успеешь его достать и за секунду до выстрела.
Я улыбнулась. Снова Лин оказался на моей стороне. Он был нашим негласным лидером, не смотря ни на что. И хотя он отяготил наше путешествием грузом побега, его слова все еще имели вес. Поэтому Мияко убрал пистолет, но щелчка кобуры я так и не услышала.
- Идемте. Нужно найти место потеплей. Не мешало бы выспаться.
Мы разместились в небольшом двухэтажном здании, в котором когда-то находилась школа. В кабинетах, под слоем бетонной пыли, покоились останки железных парт. У стен, покосившиеся от времени, умирали рамы школьных досок. А в углах, среди мусора, можно было разглядеть почерневшую бумагу – страницы, по которым когда-то человечество училось жить. Жаль, но все науки оказались пустыми теориями, которые не смогли уберечь мир от катастрофы. Они сгинули вместе с человечеством, а научные трактаты сгорели в ядерном огне. Людям, помимо прочих наук, в век технического прогресса необходимо было изучать искусство равновесия. Изучать самих себя.
За окнами, поросшая высохшей травой, располагалась спортивная площадка. В переплетении колючих трав, ржавели перекладины футбольных ворот.
- Воды почти не осталось, Лин.
Чжин сидел на пыльном подоконнике, болтая ногами.
- Я знаю. Наверняка в этом городе она есть. Иначе бы тут никто не жил. Выставьте одного часового, попробуйте развести костер и…отдохнуть тоже попробуйте.
- А ты?
- Я пойду, познакомлюсь с местными.
- С ума сошел? Один?
Я с хрустом размяла пальцы:
- Я пойду с тобой, Лин.
- Нет. Ты останешься здесь.
- Хватит мной командовать! Я тебе не маленькая девочка!
Я сжала кулаки.
- Разговор окончен.
- Тогда я пойду одна!
- И оставишь команду без снайпера?
- Лин, - в разговор вмешался Алан, – глупо идти одному. И ты это знаешь.
- Тогда ты пойдешь со мной. Снайпер нужен здесь.
- Идиотизм!
Я топнула ногой, взбивая тяжелую пыль.
- Ты видишь? – обратился Лин к Алану. – И после этого она говорит, что повзрослела.
- Черт бы тебя побрал, Лин! Твоя проблема в том, что ты считаешь меня слабой. Но это не так.
- Я не считаю тебя слабой, Гун. Я просто стараюсь быть реалистом. Идем, Алан.
- Извини, Гун…
Они зашагали к выходу, а я осталась стоять на месте, гневно раздувая ноздри. Зубы мои заскрипели от злости.
- Чертов…
Мой кулак влетел в стену, срывая с костяшек кожу. Боль выстрелила в локоть, и обвила жаркими нитями плечо.
-…Лин!
Я оглядела оставшуюся команду слезящимися глазами. Они все, молча, смотрели на меня, но их взгляды были туманны и неясны. И в установившейся тишине моя злость разрослась, превратившись в безудержную волну. Мне казалось, все они смеются надо мной, считают сопливой девчонкой, не способной на подвиги в этой чертовой войне.
- Я осмотрю второй этаж.
Бросила я и быстро зашагала прочь, к лестнице.
Поднявшись по пыльным ступеням, я отыскала лучшее место для снайпера – выбитое окно, с покосившейся рамой, находящееся аккурат над парадным входом. Злость моя поутихла, уступив место странной безысходности, и я долго ставила на подоконник винтовку, просматривая местность в окуляр оптического прицела.
На войне нет места чувствам. Эта слабость может стоить жизни.
Но с кем мы воюем, когда на земле почти не осталось людей?
Я покрутила колесо отстройки, выставив комфортное расстояние для стрельбы.
Зачем нам нужна эта война? За что мы боремся, ведь внутри у нас не осталось ничего человеческого? Мы умеем только убивать. Отнимать чужие жизни…
Винтовка была готова. Я оставила ее на подоконнике, прикрепив к цевью сошку, и облокотилась рядом, разглядывая унылый пейзаж апокалипсиса.
Этот мир достоин большего, чем кровавая брань между остатками человечества. Я знала это всегда. Но за грохотом выстрелов не могла расслышать правды. Не могла удержать истину в скользких от крови руках. И только теперь, в оглушающей тишине…я начала понимать. Опустошенным землям нужна жизнь. Семена, готовые упасть в почву и дать всходы. Нашему миру нужны…
- Гун?
Я оглянулась, все еще поглощенная раздумьями. В дверях, переминаясь, стоял Мияко.
- Что?
- Ты как?
- В порядке.
Он кивнул и осмотрелся.
- Выбрала позицию?
- Звучит двусмысленно.
Он непонимающе глянул на меня, но потом расхохотался. Я тоже улыбнулась в ответ.
- Снайперскую.
- Да, отсюда неплохой обзор. Хочешь взглянуть?
- Да нет, нет, конечно. Тебе лучше знать, что тут и как. Значит ты в порядке?
- И не сомневайся.
Он снова кивнул.
- Хочешь, я побуду с тобой?
- Нет, Мияко. Я хочу побыть одна.
- Хорошо. Я просто хотел сказать…мы…все мы…не считаем так, как Лин. Ты столько раз спасала нам жизнь…
- Вы мои друзья. Моя команда. Я не могла иначе.
- Да…да…но все равно…мы редко говорили "спасибо". Принимали, как должное.
Я грустно усмехнулась.
"Спасая вас, я убивала других. И цепь эта разомкнется только с моей смертью"
- Это война, Мияко. Так должно быть.
- Да. Ты права. Это война…
Мы помолчали и он ушел. А я вернулась на позицию и долго не могла прогнать с лица улыбку.
Лин и Алан вернулись довольно быстро. Они шли не спеша, о чем-то разговаривая, а я наблюдала за ними через окуляр прицела. Их фигуры, поначалу размытые, стали четче, как только они вошли в зону обстрела. Лин, по привычке, махнул рукой. Это означало, что я могу сниматься с позиции.
Я оставила винтовку на окне, а сама спустилась к команде. Мы вчетвером вышли на крыльцо, полные надежд и вопросов. Но когда Алан и Лин подошли к нам, первым, что мы услышали, было...
- Гун, я заметил тебя с двухсот метров. Прицел выдал отблеском…
- О, чудесно! – я оборвала Лина, громко выдохнув. – Это все, что ты можешь нам рассказать? Как Гун неправильно разместилась на позиции?
Он пожал плечами.
- Что было, Лин? Вы встретились с местными?
В разговор встрял Мияко.
- Встретились. Алан расскажет лучше, он больше в этом понимает.
Лин отошел в сторону, приглашая друга занять его место.
- Алан?
Все наше внимание теперь было приковано только к нему. Он немного помолчал, подбирая слова, и начал говорить:
- Их здесь около двухсот человек. Так сказал староста, с которым нам довелось пообщаться. У них тут что-то вроде общины. Коммуны или…секты. Они проповедуют христианство отличное от нашего. Они грешны.
- Секта? - Чжин осмотрелся по сторонам.
- Алан немного преувеличивает, - подал голос Лин. – Вряд ли они опасны. Просто они очень…суеверны. Нам здесь не прижиться.
- Вот так хрень! - Мияко оглядел всех нас. – Мы шли сюда три года, чтобы услышать эти слова? Нам тут не прижиться?
- Они согласились дать нам приют на несколько дней, и снабдить всем необходимым для дальнейшего путешествия…
- Куда? – хохотнул Мияко. – Куда нам идти дальше, Лин? За этими лесами ничего нет! Только вечный холод.
- Таг? Что скажешь? Ты ведь бывал здесь. Есть у нас какие-то варианты?
- Идти дальше, нет смысла, Лин. Впереди только бескрайняя тайга, которую скоро завалит снегом.
- Мы что, правда, рассматриваем этот вариант? Прятаться в тайге, как звери? Это без меня, уж простите.
- Никто не собирается прятаться, Мияко. Все мы воины.
- Тогда нужно просто остаться здесь, и пристрелить того, кто скажет хоть слово против!
- Воины, - Лин снял перчатку, оголяя черную татуировку, щупальцами охватившую кисть правой руки. Я знала, он сделал ее потому, что такую носили все в его семье. И отец. И дед. И прадед. Знак чести. Принадлежность к военной элите несуществующей уже Японии. – Но не убийцы. Не грабители, и не мародеры. Эти люди согласились нам помочь. И мы будем им благодарны.
- Они сказали, что мы несем зло, Лин. Что мы должны уйти. От этих слов разит смертью, - Алан посмотрел на меня черствым взглядом. Но я не отвела глаз. – Гун, сестра, что ты думаешь обо всем этом?
- Я думаю, нам нужно остаться.
У меня не было обоснований. Просто я впервые решила пойти против Лина.
Эмоции губят нас на войне. Но без них нам не за что бороться.
- Чудесно. Значит, через несколько дней мы с вами расстанемся. Я не собираюсь быть частью отряда мародеров.
- Послушай, Лин, ты не прав, - Таг выступил вперед, на ступени крыльца. – То, что ты считаешь по-другому, не повод всех нас оскорблять. Мы шли с тобой до самого конца. Тебе не в чем нас упрекнуть.
- Боюсь, что если вы останетесь здесь, - он впервые за долгие годы посмотрел на меня. А я, испугавшись, опустила взгляд. – Вы не отмоетесь от этой крови.
- Мы не собираемся устраивать тут войну…
Удивленно развел руками Чжин.
- Война уже идет. Она началась еще до нашего рождения. Но сюда, в этот мирный край, принесли ее мы. И если задержимся здесь, то заразим ею остальных. Крови не избежать. Я это знаю.
Наверное, каждый из нас знал, что Лин был прав. Только одного знания было мало, чтобы подчиниться и пойти с ним в заснеженную неизвестность. У всех у нас были причины отстаивать свою, однобокую правду. Нам не был важен этот город так, как нужна была уверенность в себе. Глупо, но мы все пошли против Лина. И я, со своей детской злостью, и Алан с вечными вопросами веры. И Чжин, и Мияко и Таг. Все мы…мы его предали.
Я смотрела в пол, и ждала, когда же Лин скажет, что принимает сторону большинства. Я была уверенна – он не сможет уйти. Как когда-то давно, со слезами на глазах, я отказывалась верить в то, что умерла мама. Но Лин только усмехнулся.
- Тогда через несколько дней наши пути разойдутся.
Он сказал это так, что на миг у меня перехватило дыхание и захотелось кричать. Признаваться ему снова и снова, что все мои слова, сказанные минуты назад – это детская ложь, вызванная безответной любовью. Что я пойду за ним в эту чертову глушь, в эти снега и горы, и буду идти, пока не остановится сердце.
Вот только отступать было поздно. И он подвел под нашим договором черту.
- Решено. А теперь собирайтесь, пойдем в жилые районы города. Староста обещал накормить нас вкусным обедом. А мы обещали рассказать ему о том, что творится в мире.
Я отправилась на второй этаж за винтовкой.
Все когда-нибудь заканчивается. Никакой союз не вечен. История, о которой мы знаем так мало, подтверждает эту истину. На земле были содружества куда важнее и величественнее нашего. Но и они распались, когда настало время.
Я сняла сошку с винтовки и перекинула оружие через плечо. Порыв теплого ветра дыхнул мне в лицо сырым запахом осени. Его ладони скользнули по моим волосам, а губы шепнули на ухо – смотри, это теперь ваша история, ваш мир.
Я стояла напротив окна, за которым бесцветным полотном раскинулась унылая округа, и не могла отвести глаз.
Еще одной войны нам не пережить. Прошлое сгорело в огне, а будущее пока не свершилось. Есть только настоящее. И это мы. И серая дорога уводит нас в туман предстоящих дней. Так пишется история. Так было всегда. И так будет…
Под окном, у крыльца, уже собрались все, кроме меня. А я смотрела на своих друзей, и открывала для себя истину.
Мы, сами того не понимая, написали целую главу для мировой истории, чей отчет снова начался с нуля. И когда-нибудь мы покажем ее человечеству. Расскажем, каким отважным был наш отряд. Как храбро мы сражались. И как безумно любили…Мы расскажем.
- Гун? Давай скорее!
Мияко махнул мне рукой, и я улыбнулась.
- Уже иду!
Жилые районы мало отличались от нежилых. Пока мы шли по разбитому асфальту, поднявшееся солнце разогнало туман, и нас, с обеих сторон, обступил город. Темные от сырости дома, выстроились в шеренги, будто остатки войска, вернувшегося с проигранной войны. Ослепшие и изуродованные, они окружили нас со всех сторон, желая услышать, что все еще нужны своим генералам. А мы, молча, шли мимо них, пытаясь уловить в дырах окон хоть какое-нибудь движение. Но видели повсюду одну лишь пустоту.
- Они боятся нас…
Прошептал Таг. Он шел рядом со мной, и я слышала, как бренчат в кобурах его обрезы.
- Надеюсь, мы не забредем в ловушку?
Мияко поравнялся с нами, и передал бутылку с остатками воды.
Между домами, в заросших травой проулках, скопились горы хлама. В основном это были обломки арматуры и куски бетонных плит, натолкнувшие меня на мысль о том, что таким образом местные жители избавлялись от мусора, завалившего их собственные дома. И одно только это заставило меня восхищаться этими людьми. Они не сдались, не сбились в кучу разбойников, отнимающих чужое добро, у них не опустились руки. Ни смотря на все беды, эти люди нашли в себе силы жить дальше и восстанавливать то, что, казалось, было потеряно навсегда.
Я глотнула воды и передала бутылку Тагу.
- У них есть право бояться, не так ли?
- Да, наверное…
Лин, шедший первым, остановился, заставив нас замолчать. Впереди, перегородив дорогу, стояло несколько широкоплечих фигур, в одеждах, больше похожих на звериные шкуры.
- Постарайтесь быть с ними вежливыми.
- Господи, какие они огромные…
Шепнул Мияко.
- Это просто ты не вышел ростом.
К нам подошли Чжин и Алан.
- Язычники. Богом тут и не пахнет.
Одна из фигур двинулась к нам навстречу, и вскоре мы различили в ней крепкого мужчину средних лет, с кудрявой рыжей бородой. На поясе у него болтался небольшой топорик.
- Это их староста.
Тихо сказал Алан.
- У него топор. Вы видели?
- Топоры иногда используют и в работе, Мияко.
Пояснил Чжин, похлопав друга по спине.
- Да…я знаю. Просто…
- Помолчи, Мияко, - шикнула я. - Мы принесли с собой гораздо больше оружия.
Человек остановился от нас в паре метров, но даже так мы разглядели, какой он огромный… почти великан. Один его кулак по размерам мог сравниться, с двумя, а то и с тремя нашими.
Он окинул нас быстрым взглядом, лишь на секунду задержавшись на мне и Алане.
- Черный человек, - его голос был сильным и грубым, – ты не принесешь столько бед, сколько она, - он посмотрел на Лина. - Среди вас женщина, почему ты не сказал?
- Не думал, что это так важно.
- Да, конечно… - голубые глаза снова скользнули по моему лицу. – Идемте со мной. Хочу, чтобы вы кое с кем поговорили.
- Пошли.
Лин мотнул головой, и мы двинулись вслед за странным человеком-зверем. Он не был похож на того монстра, который уничтожил половину нашего отряда на берегу Токио, но все же… было в нем что-то пугающее. Он напоминал хищника. К нему не хотелось подходить.
Пока мы шли, я несколько раз замечала мелькание лиц в темных оконных проемах. И чувствовала пристальные, изучающие взгляды со всех сторон. Мы были чужаками здесь. Теми, кто принес перемены в устоявшийся, непоколебимый мир.
Староста вывел нас к красивому деревянному зданию, увенчанному несколькими башенками с недостроенными куполами наверху. С покатой крыши свисали нити белых канатов, а на земле, у стен, штабелями лежали доски и брусья. Запах свежего леса наполнял воздух неповторимым ароматом, очищающим грудь. А атмосфера добра и умиротворенности, словно горный родник, смывала с нас грязь пройденных километров.
- Что это за место?
Не выдержала я.
Староста, и остальные из его отряда, удивленно переглянулись.
- Я думал, черный человек носит это не случайно, - палец с грязным ногтем нацелился Алану в грудь. – Крест. Я думал, ты священник. Да и говорил ты, вроде, похоже…
- Я не проповедую.
- Вот как? Отчего же ты не делишься своей верой с друзьями?
- Вы можете просто ответить?!
- Это их церковь, Гун, - сказал Алан.
- Она не похожа на ту, в которой был ты.
- Это-то меня и пугает.