Воспрянув духом, рванул к жилью. Добежав до первого дома, озадаченно остановился.
- Ерунда какая-то…
То, что издали впотьмах принял за строения, вблизи мало напоминало нормальный дом. Скорее гротескные домики на детской площадке. Только давным-давно заброшенной. Покрытые мхом крыши и трухлявые старые брёвна покоились на высоких еловых пеньках. Словно кто-то очень заботился, чтобы хлипкое строение не касалось земли подольше.
Обойдя домик, подошёл к низенькому входу и заглянул внутрь. В полумраке виднелась груда тряпья. Поколебавшись, снял рюкзак и с трудом протиснулся в узкий проём. Нашарил мобильник и включил подсветку. В тусклом свете из тряпья показался человеческий череп.
- Тьфу ты, чёрт! - испуганно отпрянул Алексей.
Устыдившись неожиданного малодушия, взял себя в руки. Стыдно. Врач называется. Шарахнулся, как будто привидение увидел. Видели бы такую реакцию преподаватели, отчислили бы в два счёта. И правильно. Подумаешь, скелет и скелет. Важно другое, почему он здесь и, главное, как умер этот человек…
Бережно отодвинул истлевший саван и посветил на тазовые кости. Ну по крайней мере, одним вопросом меньше. Женщина. Зрелая… И рожавшая. Судя по едва заметным рубцам, пятеро. Ого! Практически мать-героиня. Всё-таки учёба пошла впрок. Помнится, раньше было большой загадкой, как антропологи определяли количество детей по женскому скелету. А ларчик просто открывался. Родила первенца - таз раздвинулся, костный рубец, родила второго, снова рубец, правда чуть поменьше… Другой вопрос - отчего она умерла и сколько лет назад.
Наклонился ниже, подсвечивая кости. Вроде всё на месте, видимых следов насилия нет. Значит, по естественной причине. Тогда спросим череп…
Пытливо заглянул в пустые глазницы. Ровный костный край ободка перешёл в пористую грубую ткань. Так-так. Пожалуй, диагноз ясен. Анемия, а скорее цинга. И судя по сточенности зубов, прожила не так уж и много, лет сорок максимум. Да, дела… Это что же, такое местное кладбище, что ли? Вот занесло… И что делать? Ночь уже на дворе…
Поёжившись, нерешительно оглянулся на выход. Непроглядная тьма показалась зловещей. Снова вылезать в дождь и впотьмах искать укрытие? И волки опять же. Судя по ночной многоголосице, в случае чего патронов на всех точно не хватит. Брр… Нет уж. Лучше здесь. Женщине явно всё равно, а тут хоть какая-то крыша над головой. И хоть чуть теплее. Кстати, утеплиться бы точно не мешало…
Порывшись в пожитках, облачился в "кикимору". Заботливо прикрыв вход целлофаном, подложил рюкзак под голову и прижался к левому боку избушки. Прислушиваясь к дождевым каплям, подтащил ружьё и задумчиво погладил приклад.
И всё же странный похоронный обычай. В домике, на дереве… Видимо, какие-то лесные саамы, или как их там, лопари… А с другой стороны, покойник хоть целый. На Тибете вон вообще расчленяют и скармливают грифам. Если память не изменяет, обычай захоронения металлом. А может, чего и перепутал. Сейчас вообще столько экзотических верований, кто во что горазд. Одно бальзамирование чего стоит… А замораживание в азоте в надежде на последующее воскресение? Вообще чушь. Кристаллы льда острые, как иголки, если потом и разморозят, один кисель останется. Вначале надо воду в тканях чем-то заместить. И о чём только люди думают? Вроде у всех хотя бы среднее образование. Душу греет призрак научно обоснованной надежды на бессмертие? Так уж лучше клонирование, всё надёжней, хоть какой-то прогресс есть. Клоны овечки, собачки уже бегают, может, под шумок даже и человека где тайком задвоили… Ладно, хватит философии. Хорошо бы завтра всё выяснилось. По идее, кладбища ведь недалеко от жилья делаются. Значит, завтра надо вокруг порыскать. Заодно и мобильник, может, хоть возьмёт, зараза… Подавив зевок, поплотнее укутался и сомкнул веки.
Глава 5
Нудный моросящий дождь наконец прекратился. Сонно зевнув, Оттар откинул отяжелевшую овчину и недоверчиво глянул на светлеющее небо. В широких разрывах туч поблёскивали последние утренние звёзды.
Стараясь не разбудить спящих, осторожно переступая через скамьи, пробрался к брату на корму.
- Вроде стихло. Хвала Одину…
- То добрый знак, - согласился Олаф, зорко вглядываясь вдаль. - И волна стихает.
- Может, чуть вздремнёшь? - поинтересовался младший. - Я постою.
- Держи, - Олаф уступил рулевое бревно. - А то я уже совсем задубел. Правь вон на тот мысок, - махнул на едва заметное пятнышко вдалеке. - Как дойдёшь, держи вдоль берега, а появится река, сразу меня буди, смотри один не суйся, понял?
- Да понял я, понял, - нетерпеливо кивнул Оттар.
- И за ветром поглядывай, а то что-то крутит с ночи, - дав последние наставления, старший потянулся, широко зевнул и побрёл к своей скамье. - И смотри буди, если что…
- Да ладно, не впервой, - отмахнулся Оттар. - Спи…
Смахнув налетевшие брызги, зябко поёжился и чуть приналёг на бревно. Драккар послушно взял вправо. Оскаленная лошадиная голова на носу покачнулась. Ветерок раздул всклокоченную гриву, словно кобыла и впрямь ожила и ударилась вскачь.
Оттар невольно улыбнулся. Ох и дорого же встал оберег, но оно того стоит. Не подвела колдунья. Так нашептала, что удача не покидает с самой весны. Сколько мехов, серебра взяли, а все живы-здоровы, а из ран лишь царапины одни. А те, что струхнули, пусть хлебнут лиха с Торкелем. Жалкие трусы! Как узнают, какой куш упустили, от зависти друг другу глотки перегрызут, псы шелудивые… Теперь вот ещё рабынь помоложе с десяток взять и можно домой. Если тот купец не соврал, дело плёвое. Захудалая лесная деревенька, бабы, детишки, мужиков раз, два и обчёлся. Да и те, кто покрепче - на промысле, остальные немощь. Лёгкая добыча, а какой куш! Почитай всю зиму можно как сыр в масле кататься. Теперь лишь бы только не сорвалось, только не сорвалось… О, могучий Один!
За неспешными размышлениями забрезжил рассвет. За спиной кто-то завозился и хрипло закашлял.
- Опять вся овчина вымокла… Проклятый дождь, да чтоб ему…
Оттар возмущённо оглянулся. Кому там не спится в такую рань?
Бурча всякие непотребства, коренастый крепыш на третьей скамье ожесточённо вытрясал намокшую накидку.
А, так и знал. Рыжий Ингвар, вечный задира. Видно эля вчера перебрал, теперь сам не спит и другим не даёт.
- Эй, Рыжий, потише там! Олаф спит, не видишь? Всю ночь отстоял!
Недобро зыркнув, Ингвар шмякнул овчину на скамью и в сердцах сплюнул за борт.
- Да ладно, не бухти, без тебя тошно. Скажи лучше, долго нам ещё тут полоскаться?
Оттар небрежно махнул вдаль.
- Недолго. Вон до того мыска, потом в реку зайдём. Там они…
Ингвар хищно оскалился.
- Это хорошо. Ух уж и пощиплем мы сегодня селяночек…
Оттар отвернулся, невольно ухмыляясь. Верно говорит, задира. Пощиплем, всласть пощиплем. Ох, и горяч Рыжий до боя. И так слова поперёк не терпит, а как до стычки дойдёт, совсем бешеный становится. Весь в крови, топором машет, ревёт, как медведь на случке. Как жив-то сам до сих пор остался, либо оберег носит заговорённый, не иначе. Да и братец его, Ньялль, тоже хорош, хоть и на три весны старше. Рыжий, словно лиса-огнёвка, с виду вроде поспокойней, а как в бой, так лучше держаться подальше. Рожа перекошена, изо рта пена, своих зацепит, и не заметит. А уж вражьи головы сносит в два счёта, любо-дорого поглядеть. Берсерки, одно слово. Зато и доля их в добыче выше, для таких не жалко…
Солнце едва успело подняться, как появилась река. Мутное, издали видное пятно на прозрачной, как слеза, озёрной воде. Передав руль Ингвару, Оттар растолкал брата.
Сонно зевнув, Олаф нехотя откинул овчину, зачерпнул воды и плесканул в лицо. Прогнав последние остатки сна, фыркнул и заспанно огляделся.
- Да, вроде то место… Вон та кривая ель, про которую купец сказывал. Поворачиваем.
- А пройдём? - засомневался Оттар. - Вдруг на мель засядем?
- Пройдём, - хмыкнул старший. - Если уж купец на своём пузане прошёл. Только вот течение…
Повернулся и зычно скомандовал:
- Эй, други! Вот та самая река. Близка наша добыча, надо только на вёслах чуть попотеть! И погреемся заодно!
Дружина разразилась одобрительными выкриками. Подзуживая друг друга, уселись на скамьи.
- И-и-и, взяли! Ещё раз, взяли!
Дёрнувшись, драккар влетел в устье…
Заботливо укрыв лукошко платочком, Филиска нетерпеливо оглянулась.
- Мам, так я пойду?
Поджав губы, мама укоризненно покачала головой.
- Ну что с тобой поделать… Иди, раз собралась…
Просияв, дочка выпорхнула за дверь.
- Вот егоза, - вздохнула мама. - Нашла себе заботу…
Привязалась дочка к старой ведунье, ох привязалась. Прямо как к бабке родной. То хлебца отнесёт, то молочка, то яичек, пропадает невесть где по полдня… А с другой стороны, старая тоже в долгу не остаётся. Учит дитятку премудростям всяким, люди только диву даются. Молода девка, а разумна не по годам. Что-то пошепчет, пошепчет, и кровь остановит, и скотину найдёт, и водяника уважит. Может, и пусть ходит, по всему видно, светлая сила у бабки, худого не попустит. И живёт подле деревни почитай уже годков двадцать. Всех лечит, никто пока слова худого не молвил…
Зябко кутаясь в пуховый платок, Филиска вбежала на пригорок и оглянулась. Деревня открылась как на ладони. Перекликались голосистые утренние петухи, пощипывали чахлую травку козы. Над кузней заклубился чёрный дым. Представив вечно закопчённого Кривого Аксина, прыснула, поспешно закрыв рот ладошкой. Опять, наверно, раздувает печь, кашляет, и клянёт всех почём зря. Вечно ему всё не так. Ох, и сварливый же дядька, даром что кузнец…
Перескочив старую поваленную ель, миновала развилку к реке и припустила по едва заметной лесной тропинке. Хоть и утро раннее, ждет, поди, уже старая ведунья. Старенькая, чудная. И имя под стать, странное, нездешнее. Бабушка Гертруда. Пришла, говорят, в деревню давным-давно, лицо всё в рубцах, страшное, обожжённое словно. Худая, кожа да кости, лопочет что-то, а не поймёт никто. Сжалились над горемыкой, кто хлебушка дал, кто молока. Так и прижилась подле деревни, скоро и правильно говорить стала, ведуньей оказалась. Поначалу скотину лечила, потом и окрестные люди, привыкши, тоже потянулись…
Заслышав приближающиеся шаги, Олаф замер и предупреждающе поднял руку. Воины застыли. На тропинке впереди промелькнула худенькая девичья фигурка. Легко перескочила через поваленную ель и шмыгнула куда-то в лес.
- Гляди-ка, девка, - плотоядно хмыкнул Оттар. - И ловкая какая… Не зря говорят, на ловца и зверь бежит, - словно невзначай подтянул штаны и вопросительно выгнув бровь, глянул на брата.
- Вечно тебе не терпится, - усмехнулся Олаф. - Ловкая… Ладно, твоя. Только без шума, а то спугнёт всех. Как управишься, нагонишь нас в деревне. И смотри не перетрудись там…
- Постараюсь.
Не обращая внимания на ехидные ухмылки, Оттар передал шит и нитшест Ингвару.
- Держи.
Пригнулся и бесшумно, словно волк, рванул вслед девичьей фигурке.
Обходя высокий угрюмый ельник, Филиска поневоле ускорила шаг, стараясь не замечать крохотные замшелые домики. Почему-то возле этого места всегда становилось страшновато. Особенно если вспомнить, кто там не живёт. Хоть бабушка Гертруда и всегда твердит, что не мёртвых надо бояться, а живых, а мама говорит, что предки всегда помогут чадам своим, всё равно становится как-то не по себе…
Сзади что-то негромко хрустнуло. Обмерев от страха, Филиска оглянулась. На тропинке стоял молодой нурман. Криво усмехнулся, похлопал по мечу и заговорщицки приложил палец к густым усам.
- Хват хейтир ту? - поманил к себе рукой. - Ком, ком…
Завизжав, Филиска бросилась прочь не разбирая дороги. Колючие ветви захлестали по лицу. Прикрывая глаза ладонью, с разгону выскочила на погост, стукнулась о домик мёртвых, и едва осознав, куда попала, в ужасе завизжала ещё сильнее. Грубая рука дёрнула сзади за волосы и повалила наземь…
Истошный женский визг резанул по ушам. Спросонья Алексей подскочил как ужаленный и пребольно влепился головой в низкий свод.
- Да тьфу ты, чёрт!
Ожесточённо почесав макушку, выглянул наружу и потрясённо замер. На земле у соседнего склепа отчаянно боролись два тела. Навалившись коленом на бьющуюся жертву, здоровенный светловолосый волосатый мужик правой рукой пытался снять свои облезлые кожаные штаны, наматывая на левую растрёпанные женские волосы. Рядом валялся широкий кожаный пояс и узкий тесак, больше похожий на меч. По виду явно самопальный новодел.
Женщина извернулась и укусила руку насильника. Амбал взревел и с размаху залепил оплеуху.
- Тролль таки юдр олл!
Женская голова дёрнулась и бессильно поникла. Из рассечённой губы потекла красная струйка.
Алексей невольно сжал кулаки и подался вперёд. Что творит, гад! Сердце бешено заколотилось. Опомнившись, прикинул шансы. Амбал килограммов под девяносто. Даже тягаться нечего, шею свернёт в два счёта. Жахнуть в воздух для острастки? Точно. Напугать гада до импотенции. Правда вот так может, статься, что напугать-то напугается, но развлекается он тут не один. Тогда будет совсем грустно, сбегутся дружбаны и отметелят по полной программе. Из серии: сынок, спили мушку, получится. Чёрт, что же делать, что делать… Не стрелять же в них, в самом деле, и так уже за переход границы статья светит. Лучше не усугублять. И лицо не светить, кто его знает, как ещё дело обернётся. Нет уж, надо без геройства, по-тихому…
Бесшумно выбрался из склепа и подтянул ружьё. Проверив предохранитель, пригнулся, и на цыпочках двинулся к рычащему насильнику, увлечённо рвущего длинную холщовую юбку.
Под ногой предательски хрустнул сучок. Мужик рывком повернулся. Васильковые глаза удивлённо сморгнули.
- Тролль… - рванулся к мечу.
Предвидя такой расклад, Алексей сиганул вперёд и с размаху впечатал приклад в заросшее лицо. Амбал захрипел и тяжело рухнул на женщину.
Пинком отбросив меч, Алексей перещёлкнул предохранитель и ткнул ствол в широкую спину. Руки колотила нервная дрожь.
- А ну встать, сука!
Амбал не прореагировал. Окончательно рассвирепев, Алексей безжалостно двинул пинком под рёбра.
- Встать, я сказал! Ауфштейн! Стэнд ап!
Тело не шевельнулось. Зато очнулась женщина, точнее молодая девчонка. Открыла глаза и завизжала.
- Да не ори ты так, дура! - поморщился Алексей, досадливо поправив свисающую на глаза бахрому. - Всех мёртвых разбудишь…
Девчонка заверещала ещё больше и, пытаясь выбраться, отчаянно засучила тощими ногами в дурацких меховых полусапожках.
- Ну всё-всё, только не ори, сейчас помогу…
Алексей с натугой пихнул ногой тяжёлое тело.
Безвольно раскинув руки, насильник скатился и неподвижно распластался на земле. Девчонка вскочила и, визжа, кинулась в лес.
- Эй! Стоп! Ты куда? А с вашими финскими ментами я сам что ль буду говорить? - возмущенно гаркнул Алексей вслед. - Не, ну нормально, а? Они тут в дочки-рыцари играются, а я потом буду крайний… Эй! Фройлен! Цурюк! Да стой ты, сказал!
Истошный визг затих вдали.
Развязав тесёмку, Алексей тяжело вздохнул и откинул надоевший капюшон.
- Нет, ну вот дура, а… И чего так было орать, ну да стресс, но ведь всё же обошлось…
Вообще, какие-то странные они тут. В тряпье этом дурацком. Меч-новодел. Местные ролевики, не иначе. Тоже под старину косят. Последнее время просто массовое помешательство какое-то, что здесь, что в Питере. Некоторые продвинутые даже уши себе эльфийские делают. Похоже, мозгов нет совсем. Годам к сорока детский фанатизм испарится, а вот хрящик точно такой же назад себе уже потом не пришьёшь. Да и денег на пластику уйдёт немерено. Вот внуки-то над остроухим дедушкой ржать будут… А амбал этот тоже хорош. Небось в кои-то веки выбрался из города на природу, шнапса со свининкой перебрал и сразу на баб потянуло. Пардон, каких баб, ей на вид-то всего лет пятнадцать, не больше. Вообще какой-то маньяк-педофил получается. Интересно, долго он там ещё в отключке валяться будет…
Наклонился и, откинув тугой кожаный ворот, пощупал сонную артерию. Дохнуло сложным ароматом закисшего пота, протухшей рыбы и сивухи.
- Фу, ну и духман, - брезгливо помахал перед носом. - Чикатило, и чего ж ты так нажрался, а? Селёдки протухлой, что ли…
Через секунду пробился слабый пульс.
- Да, братан, что-то совсем тебе поплохело… И синячок нарисовался нехилый. Сотрясение, похоже. Ну извини, нечего было за тесаком кидаться, вот и огрёб…
Смущённо почесав нос, поднял и с интересом оглядел меч. Грубая работа. Искусная имитация под старину. И с заточкой ребята явно перестарались. Пройдись с таким по Питеру, сразу заметут за холодняк по полной программе. Хотя это тебе не Россия. Вон в Швейцарии вообще армейское автоматическое оружие по домам хранится, и ничего, все до сих пор живы-здоровы, и даже как-то ухитрились не перестрелять друг друга. И вообще, может, у него какая ксива красивая на ношение есть. Кстати, о ксиве. Интересно, куда хоть попал-то: Норвегия, Финляндия? Вроде болтал как-то странно, троллей то и дело поминал. Чертыхался так, что ли?
Наклонился над телом и бегло похлопал одежду. Уважительно оглядев массивный, явно золотой браслет на правом запястье, развязал куртку. На левом боку на ремешке висел узкий клинок в кожаных ножнах.
- Опана! А что это у нас? А это у нас финочка! Да, братан. Ты прямо уркаган какой-то…
Постукивая рукояткой о ладонь, настороженно огляделся. Надо что-то решать. Амбал скоро придёт в себя. И разговор, если он и состоится, явно не сулит ничего хорошего. Полиция наверняка будет на его стороне. Тут даже и думать нечего. Прикинется бедной овечкой, типа прогуливался по лесу, наслаждался красотами Гримпенской трясины, и вдруг, откуда ни возьмись, налетает иностранный гражданин с ружьём. Бьёт прикладом в лицо, пропадает десять тысяч евро. Дальше картина маслом. Нацепят стальные браслетики и упекут лет на десять за нанесение тяжких телесных, кражу и разбой, доказывай потом, что не верблюд. И девицу-красавицу эту ищи-свищи, визжит теперь себе уже где-нибудь в Осло… Не, как говорил незабвенный Папанов, отсюда надо быстро рвать когти. Лицо вроде не засветил, и то хорошо. В случае чего точно не опознают. Только вот холодняк оставлять тоже чревато. Маньяку так жёстко весь кайф обломал. Вдруг как очухается, с похмелюги решит догнать и порезать нахала на ремни. Да нагонит как пить дать, вон рожа какая бандитская. Нет уж, не надо его искушать. Нет ножика, нет проблем. Точно, выбросить, и всего делов. А вдруг найдёт? Или найдут. И сверят пальчики? Вот полиция-то нежданному подарочку обрадуется. Фингал есть, переход границы есть, и пальчики до кучи тоже есть. Полный набор. Чего доброго, на радостях и убийство Кеннеди ещё повесят. Не, тут надо радикально, чтобы уж не трудился, не искал.
Подхватив меч, подошёл к склепу. Тщательно обтерев лезвие мхом, поставил под углом к пеньку и со всей силы вмазал каблуком. Тоненько дзинькнув, меч раскололся пополам.
- Ну что тут сказать… Хреновая у вас сталь, ребята. Халтурка.
Мстительно усмехнувшись, просунул нож в щель между брёвен и навалился на ручку. Лезвие звонко хрустнуло.
Подбросив рукоятку в ладони, широко размахнулся и запулил в лес.
- Ну вот, как-то так. Ищите, ребята. Может, и обрящете.