- А ну шибче, шибче давай! Ату его, ату! - подзадорила ведунья. - А то ишь распоясался, ирод окаянный…
Глава 6
Сухонькая старушка в чёрном бесшумно появилась у изгороди словно из ниоткуда.
Алексей потрясённо вскинулся, недоверчиво разглядывая странную гостью.
Что за фокус? Склон до леса просматривается почти как на ладони. Высокие стволы, пожелтевшая листва, молодые ёлки. Как она успела так незаметно подкрасться без всякого камуфляжа? Или просто пряталась где-то рядом в кустах?
Осмотревшись, старушка вышла из-за укрытия. Опираясь на клюку, похромала к трупам. Медленно обошла место боя. Горестно покачав головой, наклонилась над обезглавленным пленником. Что-то пошептала и перешла к головорезам. Сурово поджав губы, потыкала клюкой развороченную грудину. Почему-то сложилось впечатление, что осматривает не с праздным, а с каким-то сугубо профессиональным интересом. Обычные люди как-то не испытывают особого желания лицезреть умерших, а уж тем более подробно рассматривать детали. Особенно если ещё и учесть ужасающий характер повреждений. А эта вот себе изучает, словно анатомические атласы перелистывает.
Осмотрев трупы, подошла к мумифицированной лошадиной голове. Несколько раз медленно обошла кругом, разглядывая с таким любопытством, словно увидела такое впервые в жизни. Вдоволь насладившись зрелищем со всех сторон, остановилась и вытащила из-за пазухи тонкий прутик. Что-то пошептав, несколько раз махнула в воздухе, словно заочно наказывая бездушных хозяев бедного животного. Закончив порку, наклонилась и воткнула прутик в прямо в высохший лошадиный глаз.
Откуда-то выскочила растрёпанная заплаканная женщина и кинулась к странной гостье. Схватила за руки и горестно запричитала.
Старушка улыбнулась, вытащила из-за пазухи разодранный платок и махнула куда-то в лес. Женщина охнула, упала на колени и принялась истово целовать старческие ладони.
Гостья поспешно отдёрнула руки. Что-то строго сказала и кивнула в сторону Алексея.
Явно потрясённая услышанным, женщина машинально повернула голову. Встретившись глазами с Алексеем, поспешно опустила взгляд и торопливо шмыгнула в ближайшую избушку.
Закончив осмотр, старушка повернулась и целеустремлённо направилась прямо к стогу.
Алексей заинтересованно приподнялся и поспешно пригладил волосы. Кто бы ни была странная гостья, но явно уважаемый человек. Скорее местная староста, или как они там раньше в деревнях назывались. Старейшина, кажется. Нет, скорее даже религиозный деятель, учитывая странный ритуал над трупами и бедной лошадкой.
Старушка подошла и остановилась в двух шагах, заинтересованно разглядывая с головы до ног. Особенно долго взгляд задержался на ружье. Судя по всему, прекрасно понимая его предназначение.
Лицо гостьи напомнило лица пожилых немецких туристов, которым частенько приходилось разъяснять дорогу то к Эрмитажу, то к Исаакию. Такие типичные, резкие, словно высеченные из камня, черты. Да наверняка немка, тут трудно ошибиться.
Машинально отметив застарелые рубцы от ожога на левой щеке, Алексей прервал молчание.
- Гутен таг, фрау!
Седые брови удивлённо поползли вверх. Всплеснув руками, старуха что-то возбуждённо затараторила явно на немецком.
Алексей растерянно улыбнулся.
Надо же, всё-таки угадал. Но легче не стало. Скудный словарный запас моментально иссяк. Английский худо-бедно понял бы, да, ну кое-что специфическое медицинское на латыни, но беглый немецкий… Нет уж, увольте. Эх, какой-нибудь электронный переводчик бы сюда.
- Пардон, мадам. Их бин нихт шпрехен зи дойч… Чёрт, вот попал, а! Ни сказать толком, ни спросить…
Старуха осеклась и потрясённо отступила на шаг.
- Боже мой! Так вы русский? Как давно я не слышала этого языка…
Слезинка покатилась по щеке.
Алексей подскочил от неожиданности.
- Что вы сказали? Вы… Вы что, понимаете меня? Кто вы? Что это за место?
Старушка слабо отмахнулась.
- Обождите, юноша, не тараторьте, я вас и так едва понимаю…
Достала платочек и вытерла слёзы.
- Столько лет не слышала русской речи, и, признаться, уже даже никогда и не надеялась… Прошу прощения, позвольте представиться, - сделала небольшой книксен, - Гертруда Фридриховна Бергер, бывшая фрейлина её императорского величества Екатерины Второй Великой…
Алексей едва не выронил ружьё.
- Кх… Кого-кого?
Старушка гордо выпрямилась и строго отчеканила:
- Екатерины Второй, императрицы и самодержицы всероссийской. Позвольте же узнать и ваше имя, о загадочный странник.
- Э-э-э… Алексей. Я… Извините…
Не обращая внимания на правила этикета, до боли сжал виски и плюхнулся на солому. В голове зашумело.
Вот оно и твёрдое доказательство. Точно прошлое… Но это невозможно, это бред какой-то! Бред! Бред! Какая фрейлина, какая вторая, какая императрица! Стоп, вторая… Значит… Чёрт, а что вообще это значит? Так, спокойно, спокойно… Надо от печки. Пётр основал Питер в семьсот третьем. Умер где-то годах в двадцатых, если память не изменяет. Как раз после шведов. Застудил почки, застарелый пиелонефрит обострился. Антибиотиков, естественно, не было и в помине, а как врачи тогда лечили вообще отдельная песня. Коновалы. Ладно, чёрт с ними, с этими антибиотиками… Так, что было потом… Потом вроде его дочка правила, потом ещё кто-то… Потом какие-то перевороты были… Выходит… Выходит это уже ближе к тысяча восьмисотому. Это что же… Это…
- Да уж, весело, - поднял растерянный взгляд. - Это какой же сейчас год получается? Тысяча семьсот… Какой?
- Хмм… Если бы тысяча семьсот, - загадочно усмехнувшись, Гертруда тяжело опустилась рядом. - Ох, лучше и не спешите с выводами, Алексей. Чую, беседа нам предстоит долгая, и, согласитесь, лучше вести её не здесь, - кивнула на жителей, робко выглядывающих из домов. - Взгляните, бедняжки и так напуганы до смерти. Только представьте, что им сегодня пришлось вынести! И разбойники, и выстрелы, и кровавые жертвы…
Алексей неопределённо пожал плечами.
- Так ведь, э-э-э…
- Нет-нет! - по-своему истолковала старушка. - Вы поступили, как подобает истинно благородному человеку. Просто я предлагаю позволить им хоть немного успокоиться и продолжить нашу беседу в более спокойном месте.
- Да пожалуйста. А что, здесь есть спокойные места?
- Конечно, тут совсем недалеко. Моя избушка. Кстати, там сейчас прячется моя воспитанница, которую вы избавили от насильника. Филиска, очень разумная и добродетельная девушка.
- А, эта, - невольно улыбнулся Алексей. - Да уж, визжала она здорово. Думал, все мёртвые поднимутся. Надеюсь, он её не сильно помял?
- По счастью, нет, гораздо больше напугана. Так что если бы не вы, всё могло бы закончиться очень трагично.
- Кстати, - всполошился Алексей. - Он ведь так и остался на кладбище. Я его прикладом там малость оглушил. Так что когда очнётся, вполне может, прийти и сюда. Да и эти головорезы тоже вполне могут вернуться.
- И всё же, сколь удивительно поменялся русский язык, - усмехнулась Гертруда. - Я едва понимаю вас, словно каким-то наитием… Нет, не вернутся. Вся шайка нурманов погрузилась на корабль и уже далеко отошла, а насильник блуждает по лесу. И смею уверить, будет блуждать ещё долго, - загадочно усмехнулась. - Так что вы решили? Идёмте?
- Ну раз так, идёмте, - Алексей легко поднялся и галантно предложил руку. - Прошу.
- Благодарю, - церемонно приняла помощь старушка. - Что ж, идёмте. Идём и ты, дух неведомый, - глянула куда-то вбок. - Наверно, вам с Карлушей тоже будет много о чём поговорить, - ласково почесала воздух над левым плечом. - Правда, Карлуша?
Непринуждённо закинув ружьё, Алексей украдкой покосился на спутницу.
Карлуша? Дух неведомый? Вот те раз. А с виду вроде вполне нормальная. Хотя кто этих фрейлин знает. Может, действительно пока торопиться не надо? В конце-то концов, и здесь неплохо поговорить можно. Сено, тепло, отличный круговой обзор. А местные как-нибудь потерпят ещё немного… А, да ладно, чего бояться-то, в самом деле. Пусть бабулька немного не в себе. Немудрено, кстати, по жизни такой. Зато, по крайней мере, хоть по-русски говорит. Жутко архаично, правда, и даже как-то чрезмерно артистично. В случае чего, вернуться назад всегда можно, а так, глядишь, и в самом деле, может, что прояснится…
Миновав плетень, старушка повернулась и заговорщицки приложила палец к губам.
- Тсс! Алексей, будьте добры, теперь ступайте как можно тише. И когда войдём в лес, постарайтесь не разговаривать даже шёпотом.
- А что такое? - всполошился Алексей.
- Лесной хозяин. Вы человек здесь новый, так что всякое может, быть. Лучше не тревожить его попусту.
- А-а-а, - Алексей изо всех сил постарался сдержать улыбку. - Конечно-конечно. Понимаю…
- А часом, нет ли у вас с собой чего-нибудь съестного?
- Э-э-э, да. Консервы и картошка.
- Боже мой! - Гертруда восторженно всплеснула руками. - Картошка? Чудесно! А консервы это что?
- Консервы?
Алексей остановился и скинул рюкзак. Выудив банку, подбросил в руке.
- Вот.
- Неужто это съедобно? - подозрительно осведомилась Гертруда. - Простите за сравнение, но выглядит словно оловянная бочка.
- Это чтобы лучше хранилось, - поспешно пояснил Алексей. - Еда внутри. Всё очень просто, открываешь и ешь. На самом деле там мясо. Даже говядина, судя по этикетке.
Конечно, сейчас не стоит вдаваться в лишние подробности, что это может быть, даже и не совсем мясо. Скорее, нечто идентично натуральному со вкусом мяса. Но с голодухи очень даже ничего. Серёга вон даже высочайше одобрил. Эх, Серёга, Серёга, и где же вы все теперь… Михалыч, наверно, в полном шоке. Пацан пропал, ружьё тоже. Такие разборки теперь там начались. А уж что дома творится…
- Хмм. Мясо? Пожалуй, такое чудо лучше не стоит. Это его лишь только разозлит. Вот что, Алексей. Вижу, наша беседа кажется вам немного странной, но прошу вас, сделайте, как я скажу. Когда в лесу подам вам особый знак, скажем, кивну, будьте любезны, положите картофелину на пенёк, хорошо?
- Хорошо, - заинтригованно кивнул Алексей, - чего ж не положить. Положу…
Бабулька становится всё чудней и чудней.
- Что ж, тогда идёмте, - Гертруда повернулась и бойко захромала по тропинке, опираясь на клюку.
На всякий случай сняв ружьё с предохранителя, Алексей накинул капюшон и зашагал следом.
Неизвестно на чём основана столь искренняя уверенность бабульки, что все головорезы уже спешно разъехались по домам, но лишняя предосторожность точно не помешает. Да и тот сексуально озабоченный, по её словам, тоже где-то по лесу бродит. Кто его знает, что он может, выкинуть при случайной встрече. Радостных объятий уж точно не дождёшься, особенно после такого неслабого ударчика прикладом по роже.
Минут через десять старушка решительно свернула в густой ельник. Выйдя на небольшую полянку, остановилась и выразительно покосилась на огромный замшелый пенёк.
Алексей потянулся в карман, нащупал картофелину и положил по центру пня, изо всех сил стараясь сдержать улыбку. Как говорится, люди всегда с ума сходят по-разному, но итог у всех один.
Впрочем, если судить по засаленности древесины, место добровольного пожертвования пользуется у местных просто бешеным успехом. В корнях проглядывали расплывшиеся заплесневелые крошки хлеба, обгрызенные рыбьи хребты и чешуя. Вот всяким мышкам и птичкам раздолье. Практически готовый шведский стол. Может, даже и кабанчики заглядывают на огонёк.
Гертруда торжественно кивнула, повернулась и поманила за собой рукой. Дескать, молодец, пошли. Мавр сделал своё дело, мавр может, уходить.
Алексей молча пожал плечами. Да не жалко. Обращайтесь, всегда пожалуйста. Можно хоть всю высыпать, мышкам праздник желудка устроить. Кстати, лесной хозяин лесным хозяином, но хорошо бы у бабульки нашлось на чём тушёнку разогреть. Да и картошечки пожарить. Во рту с утра совсем ни крошки…
Отойдя метров на десять, старушка вдруг остановилась. Медленно повернулась и многозначительно кивнула назад.
Алексей заинтригованно оглянулся. Картофелина исчезла.
Что за чёрт? Растерянно повернулся к Гертруде.
- А-а-а…
Старушка улыбнулась и заговорщицки шепнула:
- Принял он дар. Значит, глянулись вы ему. Всё, идёмте спокойно…
Заметно расслабившись, старушка заковыляла по едва заметной тропке.
Ещё раз недоверчиво оглянувшись, Алексей зашагал следом.
Да уж, хороший фокус. Но это ещё ничего не значит. Копперфильд вон ещё и не такое выделывает. То статуя Свободы исчезнет, то вагон с зелёным горошком. Ведь главное, с какой стороны зрителю показать. Может, отсюда срез пенька чуть повыше, вот картошку и не видно. А может, вообще всё гораздо проще. Какой-нибудь ручной бурундук или белка. Тащит с пенька всё что ни попадя. Эх, и дурят нашего брата во все времена. Люди вообще такие доверчивые…
Тропка вывела к небольшому пригорку. У подножия красовался огромный коренастый дуб. Царящая вокруг осень едва угадывалась в густой зелёной кроне.
Задрав голову, Алексей восхищённо присвистнул.
- Вот это да! Ну ничего себе деревце! Златая цепь на дубе том…
- Что? - удивлённо повернулась Гертруда. - Какая цепь?
- Златая. Так классика же! - загорелся Алексей. - Пушкин, не помните? И днём и ночью кот учёный всё ходит по цепи кругом… Пардон, - осёкся, слишком поздно сообразив, что сморозил глупость.
Как-то до сих пор даже в голову не могло прийти, что кто-то из русскоговорящих может, не знать классика русской словесности.
- Э-э-э… великий поэт. Был… Уже потом.
- Потом? - понимающе глянула Гертруда. - Ох, Алексей, признаться, просто сгораю от нетерпения услышать вашу историю, благо мы уже почти пришли, - воодушевлённо махнула рукой. - Избушка там, за пригорком. Только уж не обессудьте, придётся вам чуть подождать у порога. Вначале успокою мою подопечную. Бедняжка испугалась вас едва ли не больше самого нурмана.
- Меня? - поразился Алексей. - Здорово. С чего бы это вдруг?
- Вас-вас, - подтвердила старушка. - А причиной тому ваш странный наряд. Увидев столь ужасное косматое чудище, бедняжка приняла вас за лешего. Признаться, ваше одеяние мне и самой поначалу показалось жутковатым.
- Да уж, - улыбнулся Алексей. - Тогда понимаю. То-то она так визжала. Честно говоря, в какой-то момент я даже сам испугался.
- Ну-ну, полно, - усмехнулась Гертруда. - Не судите столь строго бедную девушку. На самом деле в вас имеется ещё одна весомая причина, но о ней мы поговорим в свой черед.
- Причина? - насторожился Алексей. - Во мне? Какая ещё причина?
- Будьте терпеливы, Алексей, - вздохнула старушка. - Понимаю ваше нетерпенье, но всему свой час. Насколько я вижу, сейчас вы к этому просто ещё не готовы. Потерпите немного…
Впереди на берегу ручья показалась небольшая покосившаяся избушка с потемневшей от времени пепельно-серой камышовой крышей. Каменные глыбы фундамента щедро устилал густой слой мха. Единственное маленькое оконце затягивала полупрозрачная плёнка с тонкой сеточкой вен. По всей видимости, то ли тонко выделанная шкурка, то ли мездра.
Старушка остановилась у кособокой двери и как-то виновато улыбнулась.
- Я вас окликну, хорошо?
- Хорошо-хорошо…
Прислонив ружьё к стене, Алексей скинул надоевший рюкзак. С наслаждением потянувшись, уселся на тёплый мох.
Положив последний стежок, Филиска придирчиво растянула ткань и сокрушённо вздохнула. Теперь шей, не шей, всё, считай, пропало платье. На людях в таком уже не покажешься, срамота. И платок пропал. Тёплый какой был. Пуховый. Вот ещё и матушка узнает, как дело было, ох уж задаст…
Снаружи послышались неясные голоса. Неужели нурманы? Сердце заколотилось так, что вот-вот станет слышно даже в лесу. Испуганно глянув на дверь, притушила лучину и спряталась за печь, прижавшись к теплому камню.
Голоса послышались ближе. От сердца сразу отлегло. Почудится тоже! Как можно быть такой трусихой? И вовсе это не нурманы, а бабушка Гертруда, разговаривает с кем-то на непонятном наречии. Интересно, и что за гость к ней пожаловал?
Дверь скрипнула. Ведунья ступила через порог и улыбнулась.
- Испужалась, деточка? Ничего-ничего, всё уже позади. Бежали нурманы, - поставила клюку к притолоке и скинула шаль. - Уплыли по реке.
- Уплыли? - обрадованно подскочила Филиска.
- Как есть уплыли, - подтвердила Гертруда. - Леший их твой побил, - лукаво взглянула из-под седых бровей, - и родичей твоих отстоял. Только напутала ты всё, деточка. Не леший то был, а ведьмак. И ведьмак молодой, даже в силу свою ещё не вступил.
- Ведьмак? - ахнула Филиска. - Да какой же это ведьмак, бабушка! Не иначе морок! Мхом и травой весь зарос, чисто колода лесная старая…
- Ох, девочка, - вздохнула ведунья. - Уж сколько раз я тебе твердила, - у страха глаза велики! Неведомую силу-то ты увидала, а ведьмака за лешего приняла. Не верь глазам своим, нутром надо смотреть, нутром! И вовсе не мох это. Одежда это его, просто хитрая одежда. А родом он из моих краёв… Ну что, гость за дверью ждёт. Снова не испугаешься? - пытливо взглянула в глаза.
Филиска виновато потупилась.
- Не испугаюсь, бабушка.
- Вот и умница. - Сморщенная ладонь ласково погладила по голове.
Гертруда повернулась к двери и окликнула:
- Алексей! Можете войти!
Собрав пожитки, Алексей как можно деликатнее открыл дверь. Пригнувшись, шагнул в низкий проём и замер от неожиданности. Внутри царил непривычный подвальный полумрак.
Филиска замерла, во все глаза разглядывая странного гостя. И правда, надо же быть такой дурочкой! Только сейчас стало ясно, что бабушка права. И вовсе никакой это не мох с травой, а одежда. Хотя и чудная очень. В такой по лесу ходить, любой за лешего примет.
Призрачная тень просочилась через дверь и бесшумно скользнула за спину гостя.
- Ой!
Невольно попятившись, Филиска испуганно оглянулась на ведунью.
- Не бойся, - спокойно глянула Гертруда. - Тоже гость мой званый. Смирный он, как и Карлуша. Всё им вдвоём веселее будет…
Алексей осторожно прислонился к косяку, терпеливо дожидаясь, когда глаза хоть чуть-чуть привыкнут к сумраку.
- Обожди, сейчас лучину зажгу, - догадалась Гертруда.
В углу вспыхнул крошечный огонёк.
- Теперь видно?
- Да-да, спасибо, - отозвался Алексей.
Выпрямившись, встретился глазами с девчонкой.
Девица зарделась и смущённо потупилась, стыдливо оправляя подол.
- А вот и та самая моя пугливая воспитанница, - с усмешкой представила Гертруда. - Филиска.
- Привет-привет, спортсменка, - усмехнулся Алексей. - По-русски говоришь?
Филиска непонятливо захлопала глазами.
Гертруда повернулась и что-то сказала. Девчонка кивнула и молча метнулась к печи. Схватила ухват, ловко подцепила глиняный горшок и сунула в широкий закопченный зев. Не обращая внимания на заинтересованный взгляд Алексея, сунула в печь кусочки бересты и принялась старательно раздувать тлеющие угли.