Дела у эскорта были тухлые. В камерах заднего обзора при сильном увеличении были видны черные точки, не более. Черные точки на черном фоне. Пиратов мы не наблюдали и подавно. Зато отлично были видны тактические отметки: четверка зеленых и восьмерка красных. И отлично работала трансляция.
- Манильо! Сантуш вызывает. "Андромедам" не разогнаться, нас догоняют, сам видишь. Еще минуты три и нас достанут. Надо принимать бой.
- Комачо прав. Разворачиваемся, - подал голос Тосанен.
Хоть сегодня эти двое были в чем-то согласны. Жить охота!
- Поддерживаю. Расходимся в стороны, берем их в клещи. Начинаете вы. На дистанции пятьдесят отваливаете назад, мы на "Горынычах" ведем ближний бой, вы нас прикрываете.
- Согласен. Тойво! Ты знаешь, как я тебя люблю, но сегодня мы друзья.
- Какие вопросы, Комачо.
- Есть уверенный захват, веду всю восьмерку.
- Есть, захват подтверждаю.
- Даю оптимизацию прицеливания. Тактические отметки Аспид-1, 2 мои, Аспид-3, 4 твои. Подтверждение?
- Есть. Парсер оптимизацию подтверждает.
- Доворот лево двадцать, на дистанции двести - огонь!
Двести километров! И триста до каравана, то есть до нас, то есть до меня и моей горячо любимой тушки! Я физически ощутил, как некто злой ухватил мой желудок холодной, очень холодной рукой.
Вокруг сияли безразличные точки звезд. В недалеком тылу началось горячее дело. Я слышал его звуки - звуки космического боя!
Лязгающие команды, крики "прикрой!", сиплое, надрывное дыхание пилотов и яростный гул насилуемых двигателей, прорывающийся сквозь микрофоны. Плотоядное чавканье гашеток и слабая, на грани слуха, вибрация титанировых крылатых тел, когда с пилонов уходят ракеты.
Этот звон донесли до меня радиоволны, и я, сам не знаю как, усилием воли не позволил рукам развернуть флуггер и броситься туда, где ревела плазма и стонал титанир. Опыт двух боевых операций говорил однозначно: хочешь жить - лети и сражайся! А правда сегодняшней жизни возражала: ты не истребитель больше! Я же скрипел зубами от страха и злости да держал курс.
- Работаем залпами по два "Мартеля" в один заход. Все равно другого шанса не будет. - Голос Сантуша утратил обычную вальяжность, что было слышно даже сквозь шелест статики. - Есть дистанция! Огонь!
- Первые ушли! - Тосанен выдохнул.
- Веду Аспида-2!
- Веду четвертого!
- Огонь! - теперь выдохнул и Комачо.
Ракеты высланы навстречу врагу, управляемого оружия больше нет.
"Хаген" - машина грозная. Внутри плоскостей шесть гнезд, куда входят четыре "Мартеля" и два блока "Оводов", плюс шесть пилонов внешней подвески, куда вешай что душе угодно: хоть противокорабельные "Мурены", хоть блоки инфоборьбы, хоть пушки. Но это на флоте. А сейчас немецкие красавцы несли всего четыре "Мартеля", которые только что зажили своей недолгой жизнью.
Прочее их вооружение состояло из двух встроенных курсовых лазерпушек и пары скорострельных ионных пушек для защиты задней полусферы.
- Небраска! Комачо вызывает! К тебе летят два персональных гостинца прямо с солнечных берегов Роны! Центнер силумита и центнер урановых стержней! Имеешь шанс показать класс высшего пилотажа, а мы поглядим. У тебя осталось… секунд шесть.
Небраска ответил так цветисто, что даже бортовой переводчик не осилил хитросплетений американского языка. Хотя что он мог сказать? Что и любой в его ситуации.
А ситуация в этот конкретно момент у него была аховая. Французский "Мартель" имеет запас управляемого хода в космосе две тысячи километров. Что в известной мере компенсирует его средненькую маневренность. На Наотаре такие машинки догоняли даже неподражаемых гребешков - лучших мастеров пилотажа в известной части Галактики. А начинка у них такая, что при подрыве на дистанции триста метров конус поражающих элементов может оставить шансы, пожалуй, только забронированному по самое не могу "Фульминатору", любой другой флуггер - распылит.
И вот прямо сейчас восемь дьяволов дожирали расстояние, а их маленькие злобные мозги вовсю общались, оптимизируя решение профильной задачи "стая на стаю". Импульсы бортовых радаров хлестали по мишеням, тепловые сенсоры приготовились ловить излучение двигателей, а оптическая система намертво впилась в силуэты, выбирая выгодный ракурс. При этом головки самонаведения непрерывно согласовывались с целеуказанием от своих флуггеров.
- Сантуш! Зачем тратить две ракеты на одного?!
- Манильо! Это флуггер Небраски, он один стоит всего синдикатовского сброда. Через десять секунд можете пускать "Оводы". Поддайте жару!
Десять секунд! Вот такой он - бой в космосе. Врага еще не видно, а дело уже решают секунды. Десять секунд… насколько я помнил, "Черный гром" несет аналоги наших ракет среднего радиуса действия "Гюрза", а значит, пилот "Эрмандады" уже в зоне эффективного огня.
Тактический радар зафиксировал пуски с той стороны. Восемь ракет, по четверке на брата! И еще восемь в сторону "Хагенов"! Ох, сейчас завертится!
И завертелось.
Выпустить спокойно оставшиеся ракеты пиратам не дали. Спустя миг после второго залпа их накрыла волна "Мартелей". Пираты спасались как могли. Рассыпались тепловые ловушки, кубическими метрами сыпалось фуллереновое волокно, флуггеры отчаянно фигуряли, ставя электронные помехи с бортовых станций.
Обошли вниманием ровно один борт, которому не досталось "банана" из-за перерасхода оных на Чарли Небраску. Пилот уверенно вел машину, прорываясь в ближний сектор обстрела.
Сам Небраска показал себя с орлиной стороны. Подпустил "Мартели" вплотную и дал форсаж, устремляясь лоб в лоб на первую ракету.
Она целила флуггеру в брюхо, так что, учитывая ускорение, на долю пилота перепало 10-12g. А Чарли-то - адреналиновый мужичок! Весьма! Он умудрился завершить маневр крутейшим виражом с превышением, хотя и плавал, надо полагать, в красном тумане. Вторая ракета прошла под дюзами почти впритирку. Повезло, могла и рвануть, ведь дистанция исчислялась сотнями метров.
Его флуггер виражил и кувыркался, а в один момент метка раздвоилась - пошел в дело фантом. Пошел очень вовремя. Даже коварные мозги "Мартеля" обманулись и одной ракетой стало меньше.
От второй Небраска ушел самым аморальным образом - пролетел впритирку с флуггером коллеги, который уверенно настигало убийственное детище французских оружейников. Две ракеты жахнули разом! И красная метка стерлась с тактических экранов, а заодно с холста бытия. Два снопа урановых стержней должны были разорвать "Черный гром" буквально на куски.
Замигала и пропала еще одна метка - выстрел Тосанена был точен.
Завораживающая карусель продолжалась не более минуты, когда черный песец подкрался к звеньям нашего эскорта.
Картина повторилась, за исключением того, что все машины остались в строю. "Горынычи" увернулись, а "Хагены", оснащенные сверхмощными станциями постановки помех, свели с ума ракетные парсеры и даже не сильно отклонились от курса.
- Мадонна! - лейтенанта Манильо переполняли эмоции. - Она… черт возьми! Она не взорвалась!!! Ударила прямо в плоскость и рикошетом в небо!!! Проклятие! Я живой!!! Ух!
- Смотри за флангом! Еще два банана на три часа! - прокричал финн, с которого слетела вся природная флегма.
Еще два банана - это пираты, ушедшие от первой волны, вразнобой повторяли пуски. К ним, в свою очередь, подлетали "Оводы" - щедрой дозой бортового залпа "Горынычей".
В космосе кружилась и сверкала беспощадная свалка, когда через десятки и сотни километров несутся плевки огненной смерти, и вся надежда на железо и мастерство, мастерство и железо.
- Твою мать. Теперь я знаю, сколько стоит моя жизнь. Ровно тридцать пять тысяч терро - цену фантома, - как-то очень спокойно прозвучал голос Сантуша и резко, срываясь на крик:
- Смотри на девять часов!!! Стреляйте в него!!! Давай ловушку!!!
Тот самый "Черный гром", на который не хватило "Мартеля", прорвался к паре "Горынычей" и произвел пуск. Ничтожная дистанция - пятьдесят километров. Две ракеты устремились на ведомого лейтенанта Манильо.
- Фуллерен!!! - заорал тот.
Но было поздно. Его ведомый только и успел сказать: "Вижу слева…", как в динамиках раздался скрежет и голос стих. Его отметка продолжала движение на экране по безжизненной, абсолютно мертвой прямой. Осколки поразили кокпит и размололи скафандр со всем содержимым за доли секунды.
"Гром" выстрелил еще раз, но Манильо уже был начеку и форсажил двигатели, подводя хризолин к точке плавления.
- Комачо! Валим суку! - рыкнул Тосанен.
- Ты справа, я слева! Работаю лазером!
- Ребята, ракеты на подходе, не увлекайтесь! - это Манильо выпустил "оводы".
Чем хороши эти ракеты - влезает много, можно не стесняться. Вот и сейчас от жирной метки "Горыныча" отделились сразу шесть отметок поменьше.
- "Соколы" с Бенвениды на подходе, еще пободаемся! - снова Манильо.
- Не хер толку! Не уйде-о-ошь! - ныл в гарнитуру Комачо и было слышно, как воют стрельбовые накопители прекрасных лазерпушек "Блитцер" от "Хеклера и Коха".
- Рио! Засада!!! - заорал кто-то тем самым "нечеловеческим голосом", который столь часто помянут на страницах книг про войну. - Одиннадцать часов два флуггера! Дистанция сто двадцать! Из-за астероида прут!!!
Я так издергался за наши истребители, что не сразу догадался, что бы это значило. А когда догадался - понял, что всё. Долетались. Хитрожопый Небраска затеял свалку специально, чтобы спугнуть нас. И спугнул. И мы побежали, как звери на охоте, прямо в ловушку.
Два "Черных грома" на дюжину груженых "Андромед". Каюк и амба.
Неслись, неслись к нам поджарые истребители, и опережали их четыре ракеты класса "борт-борт".
- Не разваливаться! А то всех перестреляют! - куда там, я мог бы не надрываться, а помолчать.
Весь наш "кампфбокс" посыпался в стороны, как будто можно на тяжеленном транспорте увернуться от ракет!
Я обреченно повел стик, научно именуемый РУФом - рукоятью управления флуггером, - и "Андромеда" ухнула вниз; я продолжал прикрывать ведущего, бригадира Рио. Краем глаза успел заметить, что еще одна пара не поддалась панике и следует за нами. Только теперь нам это не поможет.
Вспухли ослепительно белые грибы. Флуггер накренился, приняв в борт ливень поражающих элементов. Быстрый взгляд на приборную доску. В правом маршевом стремительно скисала тяга.
Но ни хрена! Побарахтаемся! Одной легкой ракетой "Андромеду" не завалишь.
Судя по направлению взрыва, осколки должны были посечь реактор, вот это был бы швах! Но груз эмпориума спас, приняв на себя основной импульс удара.
Заработала кормовая точка. Кто-то заходил нам в хвост. Вот вспыхнули венчики вокруг дульного среза пушки Рио. Мимо меня с субсветовой скоростью пронеслись двести мегаджоулей смерти.
- Атака в задней полусфере, - прогундосил парсер.
- Сам знаю, дура!
Я завозил стиком, бросая флуггер в разные стороны, чтобы хоть как-то затруднить прицеливание. Еще вопрос, будут ли в нас стрелять из пушек, или не пожалеют ракеты?
Камера заднего обзора продемонстрировала, что не пожалеют. У меня на глазах "Андромеда" с удивительно несчастливым номером 666 развалилась надвое, выплеснув секундный водопад огня и рыжую медузу разлетающегося по космосу груза - эмпориумовой руды. Кабина уцелела и в ней диким криком заходился пилот, запекавшийся живьем в скафандре. Связь работала долгие секунды, терзая уши звуком смертных воплей.
- Рио! К астероиду! Давай к астероиду!!! - у нас не было шансов, но там - хоть какие-то.
Предательский булыжник, из-за которого атаковали пираты, был уже совсем рядом. Рио внял, слава господу!
Мы - все трое, оставшиеся в живых из нашей четверки - нырнули на сверхмалую. Среди скальных пиков и торосов мы могли спастись.
Но я думал о другом. Точнее, не думал, а пятой точкой чуял, что там мы поборемся.
Я нарочно подотстал, пропуская вперед коллегу, и убедился, что меня хорошо видно, а меня было хорошо видно! "Черный гром" пристроился в каком-то километре сзади.
И…
Максимальная тяга, нос в вертикаль к поверхности!
Перед глазами поплыли круги. Только не потерять сознания! Десять g. Двенадцать. Пятнадцать! Астероид все ближе, а скалы все острее… Держаться…
Дер-р-ржаться!!!
Рукоять на себя… Хорошо читать про то, как герой делает что-то из последних сил, а каково тянуть стик, когда рука весит центнер, а сил нет уже никаких?
"Гром" в заднем обзоре висит на хвосте, как приклеенный. Кажется он задействовал лазеры, но не попал и теперь тянет за мной - азартный, гад!
На себя… надо бы резко… Крошились зубы, кровь на губах, до импакта двадцать метров, десять, и флуггер - моя неуклюжая "Андромеда", препарирует астероид факелами маршевых дюз, и мы рвемся в небо!
А сзади вдруг полыхает так, что слепнут обзорные камеры. Мой преследователь увлекся, не сдюжил с управлением, а может быть, сенокса мало кушал? Не важно! Он смешан в омлет с метеоритной пылью, а я жив! Всё еще и пока.
Износа и, кажется, из ушей льет кровь. Последняя отрицательная перегрузка была очень нехороша и далась большим потом. Болят глаза и ноет перетруженный хребет.
- Опасное пилотирование, - укоризненно говорит парсер, а я считаю секунды, когда разойдется красный туман.
Впереди смутно виднеются два огонька. Рио и второй пилот с утраченным для истории именем выруливают от астероида прочь.
Слышится голос лейтенанта Манильо:
- "Соколы" здесь!
На открытом канале страшно матерится Небраска, а Комачо Сантуш раз за разом вопрошает:
- Рио, Йохансен, Румянцев, Руссо, вы живы?!
И я понимаю, что жив, жив и в этот раз не умру! Мне хорошо, непередаваемо хорошо, так что я не догадываюсь ответить. Отвечает Рио.
- Руссо сбит, погиб. Румянцев, я и Йохансен в порядке.
- Эй, Румянцев! Румянцев, на связь!
- Что с ним делать, если он сейчас отключится?
- Неудивительно, после такого фортеля. Я подобных фигур на "Андромеде" даже представить не могу! Кому рассказать - не поверят.
- Румянцев! Андрей!
- Я Румянцев. Вас слышу чисто, - наконец я выдавил из себя хоть что-то умное.
Перед мысленным взором крутилась сцена из нашумевшего германского боевика "Небеса в огне". Помните, когда Рудольф Кауфман падает на колени возле изуродованного флуггера и кричит навстречу дождю: "Ихь лебе! Я жив! Я жив!" Ни черта вы не помните…
Тот бой обошелся нам в четыре "Андромеды", один "Горыныч" и пять пилотов. Правда, с "Синдикатом" разменялись один к одному, что просто удивительно, учитывая изначальный расклад сил. Двоих записал на свой счет Сантуш, по одному Тосанен и Манильо. И одного на тот свет отправил ваш покорный слуга. Да-да! Ясен пень, на флоте подобную победу никогда не засчитали бы, но здесь понятия сильно проще.
Дело вышло неожиданно кровавым. Все пилоты на три дня повязали черные платки на рукава, а в ангарах вывесили черные флаги. Такая вот показушная солидарность. Но уж лучше так, чем никак. На их месте мог оказаться любой.
Мою "Андромеду" страшно изуродовали. Дырявая плоскость и рваный борт, плюс сильно прогоревшие дюзы. Зато весь груз уцелел. И, что важнее, уцелел я, даже в лазарет ложиться не пришлось.
Через два дня меня вызвал Роблес.
- Здравствуйте, здравствуйте, Румянцев! Выпьете? У меня припасен коньячок.
- Спасибо, с удовольствием.
- Да вы присаживайтесь. Вот… пейте. Это "Арарат". Люблю, знаете ли, российские коньяки. Как здоровье?
- Вроде бы неплохо. Уши еще побаливают, но это издержки профессии.
Поговорили о необязательном. Слава богу, что на орбитальной станции невозможно трепаться о погоде! Столько времени экономится! Потом Роблес перешел к делу.
- Вот что, Румянцев. Мы тут с коллегами посовещались и я решил: переводим вас в истребители! Вы вроде бы выражали желание, я помню. Ну а ваш последний… пардон, крайний полет со всей наглядностью доказал, что держать вас на транспорте - преступление перед концерном! Неэффективное использование кадров! Как насчет "Хагена"?
Я до того обалдел, что немедленно попросил у Роблеса сигару. Увидел в баре коробку и попросил.
- Курите на здоровье! - неловко скаламбурил херенте супериор и поднес зажигалку.
Глава 5
ХАЛТУРА И СОПУТСТВУЮЩИЕ РАДОСТИ
Август 2621 г.
Орбитальная база "Тьерра Фуэга"
Тремезианский пояс, система Лукреции, планета Цандер
"Концерн "Aurora" ("Аврора" - богиня утренней зари в древнегреческой мифологии) по-прежнему остается флагманом авиакосмической отрасли Атлантической Директории. Согласно официальному рекламному буклету концерна объем производства одних только тяжелых транспортных флуггеров G-95 "Андромеда" всех модификаций в 2620 году превысил 300 единиц. Согласно имеющимся у нас агентурным данным, цифра представляется даже заниженной, поскольку в предыдущие годы ряд сделок на поставки этих флуггеров не фиксировался в официальной отчетности".
Военная промышленность так называемых "некомбатантов" Объединенных Наций. Общий обзор Отдела политической разведки при Благом Совещании.
Как выяснилось, работая на концерн можно очень кудряво устроиться!
После памятной стычки с "Синдикатом" я пересел, точнее, меня пересадили на "Хаген", под аккомпанемент моего хрустального, радостного смеха.
Счастью не было предела! Германский тяжеловес мало походит на "Горыныч", который в те годы представлялся пределом мечтаний, но все же после "Андромеды" прикосновение к буграм его адаптивного противоперегрузочного кресла показалось объятием сладчайшей гурии.
Вдумайтесь, товарищи: ис-тре-би-тель!
Какой бы он ни был, с транспортником не сравнить.
Да, "Хаген" туговат в маневре, особенно в атмосферном. Да, по высшему пилотажу он заметно уступает "Горынычу", а уж тем более клонскому "Абзу". Зато это один из немногих флуггеров Великорасы с полным бронированием центроплана! А прибавьте впечатляющий ансамбль вооружения? Батарея ракет, два лазерных "Блитцера" на четыреста мегаджоулей, станция защиты хвоста… "Хаген" разрабатывался как тяжелый истребитель, как флуггер качественного усиления. Летающий танк, а не прима-балерина.