3
Никита Грач был родом из Питера, а потому с детства не любил дождь и туман. Не слишком большое удовольствие - дышать десять месяцев в году холодной водой и два месяца - теплой. Он и на Украину-то сбежал, чтобы пожить в тепле и забыть о слякоти. И вот на тебе - третий месяц торчит в Зоне и может пересчитать сухие дни по пальцам одной руки, а если быть совсем честным перед собой, то по одному пальцу одной руки. С утра до вечера льет дождь, ночью стоит стеной туман. Или ночью дождь, а днем туман. Вот и все разнообразие.
Еще дома, сидя за компьютером и проходя по двадцатому разу "Зов Припяти", он твердо усвоил: главное для сталкера - осторожность и еще раз осторожность. Семь раз отмерь - один отрежь. Поспешишь - Зону насмешишь. Внимательно изучи территорию. Будь бдительным. Не рискуй понапрасну. Именно поэтому, когда пришло время, он выбрал "Долг". Во-первых, "Долг" своих не бросает. Во-вторых, главный там - Давид Роте, один из первых легендарных сталкеров, яманал из завидных, стратег от Бога. За ним как за каменной стеной. Никита был готов к суровой дисциплине и лишениям. Понимал, что жить в Зоне - это не только в рейды ходить и с бандитами перестреливаться. Кто-то должен и картошку чистить, и шваброй махать. Не был он готов только к одному - что вся Зона для него сократится до верхней площадки смотровой вышки, и что вся его жизнь будет проходить под аккомпанемент дождя.
- Задание может показаться вам скучным, - сказал Роте. - Но помните, здесь есть скучная работа, но нет неважной. И нет такой, какую можно делать кое-как. И еще - если на вверенной вам территории что-то случится, вы очень пожалеете о тех временах, когда скучали. Ферштеен, камраден?
С первой частью напутствия Никита согласился очень быстро. Нет, в первый раз, когда он увидел Свалку, глаза у него разгорелись. Вспомнилось детство и стройплощадки, на которые он проникал тайком и с риском для жизни. Вспомнились страшноватые легенды, связанные со Свалкой. Вспомнилось, что именно здесь были найдены первые артефакты в новейшей истории Зоны. Много чего вспомнилось. Конечно, Роте строжайше запретил выходить за пределы поста, но кто и когда выполнял буквально все распоряжения начальства? Да и со смотровой площадки все было преотлично видно, а начинающий сталкер помнил, что набираться бесценного опыта можно просто наблюдая за Зоной.
Со стороны Свалка выглядела музеем по истории спецтехники. Здесь вздымались в небо ржавые скелеты подъемных кранов и торчали массивные кран-балки. Здесь валялись на боку выпотрошенные тепловозы и дрезины. Лежали гусеницами вверх транспортеры и танки. Стояли на вечном приколе легендарные грузовики, которые когда-то возили трупы из центра Зоны. Здесь же было можно увидеть и хитрые инженерные машины - таких Никита никогда не встречал на Большой земле.
По вечерам, когда на Свалке наступало затишье и старатели "Долга" уходили в Депо или на Базу, молодой сталкер любил забираться в кабину какой-нибудь громадины и воображать себя бесстрашным ликвидатором, вступавшим на чернобыльские земли, чтобы остановить невидимую смерть. На самом деле Свалка давным-давно была исследована до крайних закоулков и выпотрошена до дна. "Долг" превратил ее в настоящий полевой комбинат. Радиоактивные пятна огорожены. За эволюцией старых аномалий наблюдают годами. Новорожденные тут же очерчиваются, описываются и заносятся в базу данных системы многоуровневого мониторинга "Длань". Их "подкармливают" железом и мутантами-подранками - чтобы получить стандартизованные артефакты для продажи институтам и транснациональным корпорациям. В общем, конвейер конвейером - ничего загадочного, а тем паче романтичного.
Порой Никита думал, что Давид Роте послал его сюда просто так, чтобы занять хоть чем-то. Сменщик Серега Штопор тупо пил не просыхая, но каким-то чудом ему удавалось выглядеть прилично, когда "долговцы" привозили им продукты. Никита выпивку не любил, поэтому проводил дни, занимаясь нехитрыми бытовыми делами, гуляя по окраинам Свалки или изучая Свалку сверху. Впрочем, иногда по ночам в развалинах к югу начиналось какое-то шебуршение: мелкие бандитские шайки, пользуясь темнотой и туманом, пытались пробраться на территорию, контролируемую Давидом Роте, и чуток пошакалить. Тогда становилось страшновато, но и азартно. Никита тут же оживал, снимал автомат с предохранителя и орлом озирался вокруг, силясь разглядеть противника. Хотя у молодого сталкера был строжайший приказ: ничего не предпринимать, а сразу докладывать в штаб по проводному телефону - он догадывался, что в случае чего штаб не поможет и отстреливаться придется самому. У штаба, похоже, тоже был строжайший приказ ничего не предпринимать - во всяком случае, никаких операций по очистке Свалки от мелкого ворья Роте не организовывал.
После двух недель вынужденной "отсидки" Никита уже наизусть знал все места, где у вышки протекал навес, а также расположение всех машин и куч ржавого хлама в округе. Правда, иногда ему казалось, что последние меняют свое местоположение - но он уже не верил в чудеса и полагал что местные все выдумывают, просто чтобы спастись от скуки.
Сегодня монетка легла туманом, а не дождем. Никита никак не мог решить, что ему нравится меньше: туман или дождь. Пожалуй, все-таки туман был хуже. Конечно, это была не питерская холодная слизь. Здесь туман наползал с Болота, а потому пах илом и горьковатым дымом костра. Только почему-то от этих вполне обычных запахов волоски на загривке у Никиты вставали дыбом.
Туман был почти прозрачным, вроде разбавленного столовского киселя, и таким же розоватым. Никита для порядка в очередной раз осмотрел знакомые ржавые остовы и собирался спускаться вниз - будить храпящего в бытовке Серегу и готовить завтрак. Он уже поставил ногу на первую ступеньку, когда почувствовал, что перила под его рукой дрожат.
Мгновение - и дрожь усилилась, как будто под вышкой пробежал средних размеров слонопотам. Еще мгновение, и там гонялись друг за другом уже два слонопотама. Еще чуть-чуть, и вышка заходила ходуном, точно слонопотамы решили по-быстрому сделать маленького слонопотамчика.
Инстинкт звал Никиту вниз, в укрытие. Да и байки о Выбросах времен О-Сознания сразу вспомнились. Но… парень был молод, любопытен, а служба на Свалке - скучна. Поэтому Никита, не раздумывая, поднялся обратно на площадку и, держась рукой за опорный столб, поднес к глазам бинокль.
Это зарождалось где-то там - на восточных радиоактивных холмах, перекрывающих путь в Темную Долину. Там, где лежал хорошо различимый с вышки грейферный ковш экскаватора - еще одна опасная железяка, которую старожилы советовали обходить стороной. Туман скручивался над ковшом, подобно гигантскому веретену торнадо, затягивая в себя обломки арматуры и кучи мусора. Но самым пугающим было то, что происходило все при полном безветрии. Только земля под Свалкой ходила ходуном, будто невидимой слонопотамихе пришло время рожать.
Потом веретено взорвалось, превратившись в огненный цветок - гигантскую тигровую лилию. И земля сразу успокоилась, а из световой воронки повалили чудовища: могучие гориллы с шарообразными головами, пауки с выставленными вперед клешнями, гиены с крокодильими пастями - словом весь сумасшедший бестиарий, который в детстве до смерти напугал Никиту, когда он случайно наткнулся в родительской библиотеке на альбом Иеронима Босха.
Потом внизу заорал Серега Штопор. Его крик быстро стих, и Никита в ужасе сполз на дощатый пол и прикрыл голову руками. "Долг" обязан выручать своих, но последнее, о чем думал в эти жуткие минуты молодой сталкер, так это об уставе родной группировки.
Пришел Никита в себя от чужого прикосновения - кто-то тронул его за плечо. Молодой сталкер дернулся, сдавленно вскрикнул, потом все же решился взглянуть на гостя.
Перед ним стоял человек в дорогом экзоскелете редкой модели и нелепом черном плаще, напяленном поверх брони. От человека отчетливо несло гарью, как будто он только что с пожарища. И хотя Никита не видел его лица, он почему-то не сомневался: гость не из "Долга" да и вообще, похоже, не из человеческого рода. Бежать было бессмысленно, и Грач покорно посмотрел на пришельца - как кролик на удава.
Человек в экзоскелете выпрямился и спросил:
- Слушай, закурить не найдется?
Глава 2
Можно запутаться и заблудиться…
1
- Мужики, у нас проблема! - заявил громко Алекс. - Либо мы все будем в шоколаде, либо… э-э-э… голова в кустах.
Они стояли на забетонированной площадке рядом с ангаром компании "Зет-тур", принадлежащей Стефану Дуниковскому, более известному вольным сталкерам под погонялом Гульфик. Здесь пахло сухой травой и жженой резиной. Высоко в синем небе белый самолет заходил на посадку в аэропорт Борисполя. Плюмбум сосредоточенно подсчитывал в уме: на сколько по весу потянут три комплекта полевого научного оборудования "Бизон" и не будет ли проще ограничиться портативным "Магом" - в конце концов точность в измерениях нам не нужна, а уж тройное дублирование тем паче. Поэтому вначале он пропустил слова Алекса мимо ушей. Зато Борис сразу насторожился:
- Да? Это "Норд Ривер"? Что пишут?
- Пишет Соня. Просит, чтобы я перезвонил. Извините, ребята, я на минутку…
Он отошел в сторону и начал что-то быстро набирать на выдвижной клавиатуре многофункционального ПДА, время от времени возводя глаза к небу и шевеля губами.
- Борис, - обратился Плюмбум к Витицкому, - а скажи-ка мне, Соня и Норд Ривер - это два разных человека?
- Что? Ах да! - Борис улыбнулся. - Соня - наш секретарь. Ей, кстати, хорошо за тридцать, она одевается как хипушка, и любую еду приправляет соусом табаско и запивает текилой. Это на тот случай, если ты вообразил… то, что ты вообразил.
- А "Норд Ривер"? - Плюмбум не дал сбить себя с толку.
- Наш главный инвестор. Западная контора. Они серьезно помогали нам с "Дланью", а теперь планируют еще один масштабный проект.
- Виктор, у нас проблема, - Алекс вернулся, озабоченно хмурясь. - Боюсь, мы не сможем идти с тобой в Зону.
"Слава тебе, гос-с-споди!" - подумал Виктор, но вслух сказал:
- Это еще почему?
- Нас просят организовать стационарную исследовательскую базу у Четвертого энергоблока. Большой проект, большие перспективы, большие деньги. Но делать нужно здесь и сейчас, иначе деньги уйдут к конкурентам. Поэтому мы должны остаться и координировать работу из центра.
- Здесь и сейчас?
- Да. Нам поставили условие: мы находим место для базы и проводим нулевой цикл в течение двух недель. Это вполне реально - купим грузовики, оборудование, наймем специалистов. Да хоть у "Зет-тура". Твой Дуниковский, понятное дело, тот еще фрукт, но товар у него отменный. Правильно ты его не пристрелил.
- Нужно с профессором Серебряковым связаться, - предложил Боря. - Он поможет с подбором оборудования. И вообще разберется, как там и что.
- Пойдет, - согласился Алекс. - Представитель "Норд Ривер" будет в Киеве сегодня вечером. Устроим встречу с Серебряковым и все обсудим.
- А причины? - спросил Плюмбум.
- Что причины?
- Причины такой срочности?
- Чисто денежные. Нужно быстро провести транш.
- Хм, интересно… Ладно, я пошел к Гульфу. Договоримся.
Однако на самом деле к Гульфику Виктор Свинцов не пошел. Остановился в полутемном переходнике ангара и крепко задумался.
Сказать, что Плюмбума совершенно не интересовало, на чьи деньги двадцать лет развлекались А и Б - значило бы погрешить против истины. Интересовало, и давно. У мальчиков имелась мощная финансовая подпитка - и явно из-за рубежа. Не то чтобы Плюмбум был ксенофобом или ярым патриотом, но он прекрасно понимал, что иностранцам их иностранные рубашки всегда ближе к телу, и они всегда ставят во главу угла свои собственные иностранные интересы. А совпадут ли их интересы и его - исключительно дело случая. И посмотрите, как все складывается. Сейчас он намерен пробраться на иную сторону Зоны и потолковать по душам с ее хозяевами - и тут же, как по волшебству, иностранные богатеи, которые двадцать лет и носа в Зоне не казали, предпочитая свалить грязную работу на людей попроще, решили, что им позарез нужна стационарная база у Четвертого энергоблока. Совпадение? Вполне возможно. Нет? Тоже вероятно. Если бы я был человеком, который долгие годы успешно доит Зону, и услышал бы, что есть такой прыщ на ровном месте по имени Плюмбум и что этот самый прыщ хочет прикрыть лавочку - что бы я сделал? Правильно! Постарался бы упасть оному Плюмбуму на хвост и как следует все разузнать. А что бы я сделал на месте Плюмбума - то есть на своем? Правильно! Держи друзей близко, а врагов - еще ближе. Следовательно, нужно упасть на хвост "Норд Ривер", но сделать это так изящно, чтобы иностранные инвесторы не заподозрили, что я заподозрил их в том, что они заподозрили меня… И так далее…
Приняв решение, Плюмбум вышел из ангара и спросил:
- Мужики, а нам обязательно снова идти к Ковшу, чтобы попасть к альтами?
Борис непроизвольно почесал бровь и ответил:
- Строго говоря, в этом нет необходимости. Мы сделаем новый расчет по методике Зорича и откроем портал в другом месте. Главное, чтобы там была "воронка"… и еще пара энергетических аномалий на периферии для создания поля необходимой напряженности.
- Тогда я вот что подумал, - сказал Плюмбум. - А что, если ваша экспедиция из "Норд Ривер" подбросит меня до Четвертого энергоблока?
2
- Ваш паспорт, девушка! - попросил охранник на входе.
Алина порылась в сумочке, достала карточку паспорта и протянула ее сквозь окошко в будку охраны. Охранник попыхтел немного, сличая изображение шестнадцатилетней девчушки с косичками на мониторе и эффектную девушку с асимметричной стрижкой и упрямым подбородком, которую видел перед собой. Вылез из будки, потребовал вытряхнуть на специальный стол содержимое пакета и внимательно осмотрел вещи, которые Алина несла с собой. Потом сказал:
- Проходите. Третье отделение, пятая палата. Поздно пришли - у вас осталось сорок минут.
- Спасибо, что предупредили.
Сапожки Алины простучали по плиткам мощеной дорожки. В крытом больничном саду было жарко. В неглубоком бассейне журчащего фонтана плескались воробьи. Толстый полосатый шмель покружил над искусственным цветком на брошке Алины, приземлился на алые матерчатые лепестки и, деловито гудя, полез внутрь. Дойдя до дверей третьего корпуса, Алина бережно сдула пассажира и нырнула в полумрак вестибюля.
Здесь ее ждал еще один пост охраны, а на входе в отделение - третий.
Само отделение по форме больше всего напоминало гантельку: длинный коридор соединял две небольшие рекреации. В одной была столовая, в другую выходили двери нескольких элитных палат. Медсестра, сидевшая за столом, дружески кивнула Алине. В рекреации маялся Тихий Паша - ходил кругами, повторяя нараспев: "Здрааавствуйте! Здрааавствуийте!". Алина не стала отвечать - Паша здоровался со стенками.
Она открыла дверь пятой палаты и сказала тихо:
- Здравствуй, папа.
Потом повторила погромче:
- Здравствуй, папа!
И только тогда Александр Пыхало оторвался от клавиатуры и повернулся к дверям:
- Здравствуй, доченька! Ты уже пришла? Как там дома? Как мама?
Выглядел он как классический безумный ученый - всклокоченные волосы, выбившаяся из штанов и заляпанная кетчупом рубаха, борода торчком.
Алина оценивающе посмотрела на отца и скомандовала:
- Папа, стоять! Смирно! Руки вверх!
И полезла в пакет за чистой рубашкой. Пока она переодевала и причесывала Пыхало, тот болтал без умолку:
- Постой, а когда ты в последний раз у меня была? Два дня назад? Или три? Совсем забыл… Ты прости, заработался… Зато у меня для тебя сюрприз есть - обалдеешь! Только ты никому не рассказывай. Ни Болеку, ни Плюмбуму. Даже маме не рассказывай. Вдруг сболтнет… Не нарочно, конечно, она в этом смысле кремень. Просто Лариса у нас очень доверчивая… Нет, ты знаешь, я даже рад, что сюда попал. Тут идеальные условия для работы. Идеальные! Ну кричат иногда за стенкой - а где не кричат? Зато не лезет никто с дурацкими вопросами, не интересуется…
- Папа, - строго вопросила Алина, - ты когда на улице был в последний раз?
- А? Что? Не знаю. Дня два назад… Или три… А что, надо? Ну ее, эту улицу - чего я там не видел?
- Пойдем, папа, погуляем, - сказала Алина решительно. - Погода отличная.
- Подожди, Алюсик, я тебе должен рассказать…
- Вот там и расскажешь. Сядем на солнышке, на скамеечке… До меня на свежем воздухе всегда лучше доходит…
Не слушая больше возражений, Алина потащила отца из палаты.
В коридоре Тихий Паша здоровался уже не со стеной, а с зарешеченным окном.
- По другу своему скучает, - объяснила медсестра. - Буйного Пашу вчера опять на "острое" отделение увезли.
- Мы погуляем немного, Мария Филипповна? - спросила Алина.
- Гуляйте, - разрешила Мария Филипповна. - Обед только не пропустите. Сегодня борщ - у Александра Борисовича любимое.
Отец и дочь сидели на скамейке у затянутой плющом серой стены. Алина задумчиво разглядывала полускрытую кустами сирени церковку, в которой теперь располагался больничный морг, и слушала, как всегда вполуха, что ей вещает отец. Она давно - еще до его болезни - привыкла, что достаточно просто кивать и вставлять иногда с умным видом: "Да, да, конечно" - и папа будет абсолютно доволен. Самое интересное, что не только папа - этот навык ей очень пригодился на практических занятиях в университете.
- …Так вот, Алюсик, ты, конечно, знаешь, что многие люди полагают, будто мы живем в иллюзорном мире. И неглупые люди, скажу я тебе. Буддисты, например. Они считают, что наш мир - это своего рода тренажерный зал для души. Нужно только правильно им пользоваться. Если будешь накачивать свою душу дурным - тебя отправят на следующий круг, чтобы образумился. Если же будешь беречь свою внутреннюю чистоту, избегать желаний - уйдешь в нирвану. То есть умрешь совсем, без возврата. Невеселая перспектива, правда? Однако у буддистов есть Бодхисаттвы - люди, которые заслужили уход в нирвану, но, как товарищ Сухов из "Белого солнца", решили "еще помучаться" и вернулись в мир, чтобы помочь другим найти путь из нашего мира в нирвану.
"По-моему, все проще, - подумала Алина. - Чтобы убедиться, что мы живем в иллюзорном мире, достаточно включить телевизор. Главное - не включать его надолго".
- Так ты теперь буддист? - спросила она.
Пыхало расхохотался.
- Боже мой! Что ты себе вообразила? Ну конечно же нет, милая. Разве я поверю, что мы здесь на Земле только для того, чтобы научиться любить друг друга? Конечно же, весь наш мир - не иллюзия и не ад. Ад и иллюзия - только его часть.
- Зона? - спросила Алина.
- Да, Зона. Только и здесь не все так просто. В обыденном бытовом смысле Зона вполне материальна. Наши чувства нас не обманывают. Но если ты попробуешь построить модель зоны в многомерном пространстве, ты увидишь, что та Зона, которую мы имеем честь наблюдать - лишь один из множества одновременно существующих вероятностных миров.
"Кто написал в мои тапки?!" - орал Шредингер. А котенок сидел под диваном - ни жив, ни мертв.