Оттуда вылезают мужики в камуфляже, но камуфляж разношерстный и по виду, и по цвету. Двое так вообще в черном, да еще и в касках. Настроены настороженно, но стрельбу не открывают, хотя все оборужны - вижу у них "калаши" со складными прикладами, в кабине такие в самый раз.
Снимаю, но по возможности незаметно, не из положенной позиции, а установив камеру на торпеду.
К подъехавшим подходит Николаич с Димой. Один из черных кивает и, по-моему, даже делает движение рукой к козырьку. Но удерживается. Не стал козырять.
Разговор идет совершенно спокойно, потом черный достает блокнотик и начинает что-то черкать, как усердный школьник на диктанте, а Николаич всей фигурой изображает смирение и терпение школьного учителя, в тысячный раз повторяющего исконное: "Мама мыла папу рамой".
Стоящий за спиной черного долговязый парень в камуфляже, очень сильно напоминающем эсэсовский времен войны, заглядывая через плечо пишущего черного быстро перекатывает информацию к себе на бумажку.
- Ишь, двоечник, - шепчет Саша, глядящий туда же. При этом небрежно лежащий автомат смотрит дулом как раз на группку встреченных.
Николаич подносит к голове коробочку "длинного уха". Зуммерит у нас в кабине.
Саша дисциплинированно откликается. Оказывается, мы можем выйти размять ноги. Про охранение - не забываем.
Вылезаем из кабины. Снимаю на камеру встречу, при этом второй черный тут же решительно двигается в мою сторону, громко и грозно вопрошая:
- Кто дал разрешение на съемку? - решительно тянется к видеокамере.
Семен Семеныч ловко втискивается между нами. Саша передвигается вбок, открывая для себя директрису стрельбы, но тут оторвавшийся от записей начальник поднимает башку в зеленом шлеме (именно шлеме, а не обычной армейской каске), морщится и громко останавливает напарника:
- Леша! Это не журналисты, а мы не на задании. Уймись.
Леша унимается. Похоже, что спонтанно при виде камеры сработали вколоченные рефлексы.
- Закурить не найдется, мужики? - дружелюбно спрашивает он.
- Да вся команда некурящая собралась… - отвечает вежливый Саша.
- Здоровье бережете?
- Ага. Вот - Доктор не разрешает. И к слову, у тебя в кармане неплохие сигареты.
- Чужие вкуснее, - откровенно лыбится Леша.
- Да-а ла-адно, как говорит Канделаки, скажи уж лучше, что так привычнее разговор начинать.
- И это тоже. Вы что, и впрямь из Кронштадта?
- Ага. Как в фильме, - замечает наш водитель.
- Каком фильме?
- Вот, уже молодежь подросла… Известно в каком: "Мы из Кронштадта".
- Не слыхал.
- Ясен день, не кунг-фу же…
- Да-а ла-адно, как ты сам сказал…
Пока они треплются, я доснимаю сцену встречи. Зачем - не знаю, но вдруг пригодится.
Немного прохожу вдоль ограждения трассы, хочется взять вид группы гипермаркетов получше. В операторском раже немного забываю про то, что на дороге не вполне может быть безопасно - что мне и выговаривает Сергей, стоящий на страже.
Наши найденыши тоже повылезали из машин, разбрестись им не дали. Кучкуются, не отходя далеко. Объясняю Сереге, что неплохо бы пройти метров пятьдесят - так будет и боковина видна этого комплекса, и фасады тоже.
Серега окликает мужиков-беженцев, чтоб смотрели по сторонам, и провожает меня, аккуратно и грамотно прикрывая. С его "дудкой" рядом мне становится куда спокойнее и работать уже проще.
Замечаю, что то ли упустил впопыхах, то ли только сейчас открылось с нового ракурса - на ветках деревьев у парковки трепыхаются несколько зомбаков, подвешенных как на гравюрах Колло, но при этом трепыхающихся… Дистанция невелика - видно в деталях. Ну, трепыхаются - сильно сказано. Скорее - шевелятся.
Кроме этой детали замечаю еще будки на крышах. Сделаны, по моему разумению, из подвернувшихся под руку материалов, из двух дымок валит - печки, наверное, внутри.
Но это не самое важное - важнее то, что я точно вижу стволы как минимум трех пулеметов. Конечно, от современного противника - зомби - ДОТ не обязательно делать из бетона. И караулки на крышах поставлены грамотно - под обстрелом и фас, и дорога, на которой мы стоим, и подъезды к магазинам. И сидеть внутри достаточно комфортно - это не под открытым небом за мешками с песком. Хотя какую-то защиту они там должны были бы поставить, мало ли кто с дороги пульнет…
Когда возвращаюсь обратно, группки уже расходятся - ребята в камуфляже рассаживаются по кабинам, наши тоже лезут в машины. Грузовики берут резкий старт и быстро уходят прочь. Мы придерживаемся прежней скорости - ну, типа, чтоб отснять все подробно, но я-то, посидев в УАЗе с вынесенными стеклами, понимаю, что на скорости не то что попугаи, подаренные нам так неожиданно, простынут, а и наши компаньоны заледенеют.
Саша рассказывает, что это сборная солянка из Медвежьего Стана. Вот уж имечко для поселка! Там в куче оказались и заводские с предприятия, делающего взрыватели, и инженеры из соответствующего НИИ, и полицейские - мы как раз с ними разговаривали - из учебки для наркоконтролеров оказались очень кстати. Да плюс, конечно, местные, беженцы из Питера и все, кто живым добрался.
Вот вся эта орда подмяла под себя группу магазинов и худо-бедно их контролирует. Спрашиваю насчет того, кто тут висел. Вроде как, со слов полицейских, были стычки с несколькими группами не то бандитов, не то просто беспредельщиков.
- Чушь. Обычные пьяные, устраивавшие погромы в магазинах. На рупь выпил, на сто разбил и на тыщу нагадил…
- И что, за это сразу вешать? - несколько удивляется Саша.
- А почему бы и нет? - хмыкает Семен Семеныч. - Вот Доктор небось это и обосновать может легко.
- С чего бы это мне обосновывать?
- Интеллигентный человек, - Семен Семеныч хитро косит глазами в мою сторону, - всегда с легкостью найдет оправдание любой мерзости. Неужели не сможете найти исторических примеров пользы жестокости?
- Это-то легко. Недалеко ходить - цивилизованные англичане несколько сотен лет вешали за все подряд - и за бродяжничество, и за мелкое воровство, и за все остальное…
И за дебош в лавке с нанесением ущерба - тоже вполне бы повесили…
- На это положено отвечать, - хихикает Саша, - что, когда одних воришек вешали, другие тырили по карманам у зевак, и, дескать, эта жестокость бесполезна - любимая отмаза либеральная в инете была. Причем не смущались, что в точности соответствует их любимой фразе об английском газоне, который триста лет стричь надо, чтоб хорошим стал.
- А на это положено отвечать, что потом вешали и этих воришек, и тех, которые уже на их казни крали - тоже вешали… Так что за сотни лет воспитали законопослушную публику. А незаконопослушную - банально повесили. И в Германии то же было, и во Франции… Только в Англии пожесточе. Сиживали в инете, сиживали!
- Вот! - торжествует наш водитель. - Я же говорил - интеллигентный человек может оправдать все, что угодно!
А ведь подловил он меня, ехидина…
Дорога идет по неинтересным в плане выживаемости местам. Единственное, на что обращают мое внимание - какой-то хладокомбинат, стоящий в километре от дороги.
Эти промышленные коробки уже осточертели… Да их же сотни!
Но я понимаю, что потом все эти видеоматериалы не один раз отсмотрят штабники в Кронштадте, и очень может быть, что по нашим следам пойдут группы для взятия под контроль жизненно важных предприятий, участков дороги или поселков.
Потому - снимаю и снимаю…
- О, сейчас наконец армейские должны быть, - замечает водитель.
- А что тут?
- Ржевский полигон имени соответствующего поручика. Самая здоровая пушка СССР тут стоит. Так и называется - Главный калибр Советского Союза! Только хрен доберешься - все под охраной.
- А вы откуда узнали? - поддерживает разговор Саша.
- Был в Финляндии - ездил на экскурсию на Мокрый остров - там такие же стояли. Финны хвастались, что их пушки в отличном состоянии, а вот наша, дескать, ржавая до визга.
- Это что, финны такие же пушки сделали, как СССР?
- Ага, как же… Все российские. И у финнов все-таки, думаю, калибром пушечки-то поменьше… Не уникумы.
- А, вон оно как… Так тут полигон и сейчас?
- Не знаю. Но военные тут были точно. Хотя их сейчас куда меньше стало. Вон казармы - так там сейчас страйкбол. Типа пейнтбола, только для честных.
- Это как?
- Ну, в пейнтболе если попало - так сразу по краске видно, а в страйке - нет. Саша, сообщи "старшому" - пикет впереди.
- Где? Дорога пустая же?
- У моста справа - явно блокпост. Дорогу перегораживать не стали - а вот расстрелять тех, кто прорываться попробует, - раз плюнуть.
- Наблюдаю блокпост и патруль еще один.
- Где?
- Над КАД поперек - путепровод. Вот они на нем.
Ого! Серьезно у них тут все - на путепроводе стоит БТР, смотрит "дудкой" вниз, чуток поодаль, за бетонными блоками, приземистая БМП и рядом с мостом - еще одна. Только танков не хватает.
М-да, Ржевский полигон.
Сильно похоже, что нас тут ждали - на обочине довольно спокойно стоит группка вооруженных АК-74 людей. Явно вояки. Один из них машет рукой.
Послушно тормозим. Николаич подходит к стоящим. Видно, что здороваются. Нам "старшой" никаких знаков не подает, ведет себя спокойно. Беседуют.
Незаметненько снимаю, что тут и как. Саша замечает еще пару БМП, обеспечивающих круговую оборону. Дорога тут под прицелом. Я тем временем обнаруживаю будки за машинами - ну точно, блокпосты. Дорогу могут перекрыть на счет раз.
Николаич подходит к нам, открывает дверь.
- Вояки предлагают взять с собой десяток раненых и спрашивают - на семинар их медики могут прибыть?
- Что за раненые?
- Не знаю. Но получается, что тяжелые.
- Ну я не против.
- Ага. Я уже согласился - нам "броник" придадут для усиления.
- С чего они про семинар узнали? Им, что ли, звонили?
- Звонили мужички, что с нами пообщались у ИКЕИ. Языками…
- Что-то мне говорит, что особо нам выбора и не оставили?
- Не без того. Полностью добровольно… И отчасти принудительно…
- Ждать долго придется?
- Нет, у них уже все готово…
- Что-то не очень верится…
И действительно, минут пятнадцать ждем. Разговаривать под прицелом как минимум трех серьезных огнестрельных приспособлений не тянет, да и вояки выглядят уставшими, тоже не очень общительны.
Что странно - справа и слева у дороги разнесенные вдрызг пятиэтажки. Бои тут, что ли, были?
Наконец выкатываются две машины - медицинская обшарпанная таблетка и фургончик. Следом катит БТР-70. Техники тут у них… Но коптит БТР изрядно, старенький уже, видно.
Вылезаю из кабины под снежок, иду к новоприбывшим. В кабине таблетки - двое.
Шофер нормален, а вот пассажир выглядит паршиво. Стучу в стекло со стороны пассажира. Чуток стекло опускается.
- Вы сопровождающий?
Шофер машет рукой, дескать, отсюда подходи. Подхожу.
- Это больной, медиков с собой не брали, у них работы и так до дури, не оторваться.
- Больных много?
Шофер мнется.
- Слушай! Нам выбирать нечего под всеми этими "дудками" и под конвоем БТР. Все равно едем в больницу, так мне знать надо, что везем.
- А ты кто?
- Дед Пихто! Врач я.
- Че, серьезно? А что ты тогда не в больнице?
- Забыл тебя спросить. Что за больные?
- Да я без понятия! Во второй машине санитар - его и спрашивай. Вот этот рядом - кашляет. Это заразно?
- Нет… наверное.
Санитар - сухонький мужичок под пятьдесят. В отличие от шофера замечает сумку у меня на заднице и потому не хорохорится. Больных всего дюжина. Тяжелых трое, у одного газовая гангрена, которую не удалось подавить, а ногу ампутировать он не дает, здоровый мужик, да и родственников у него полно, потом не расхлебаешь. Девушка после аппендэктомии, но прошло как-то не очень удачно удаление, хотя вроде бы любой врач аппендицит удалить обязан уметь, сейчас, вероятно, перитонит завязался. Еще один с явным столбняком, диагноз поставили с трудом - такого давно никто в глаза не видал. Остальные - вперемешку, с обострениями "хрони" и прочими мирными и привычными бедами, в момент ставшими совершенно непереносимыми.
- Инфекционные болезни есть?
- Нет, все с этими хворями вон, на поле.
Санитар тычет пальцем в табор из палаток и вагончиков на пустыре.
- Решительно тут у вас.
- А что еще остается? Да, и не раздражайте командира БТР.
- С ним что?
- Зубы болят. Вторую ночь не спит. А стоматологов у нас нет.
- М-да… Подарочек… Учтите, если тащим укушенных или инфекционных больных, а вы меня не предупредили, будет очень плохо сначала мне, потом еще хуже вам! Нет возможности кому из пациентов обратиться и перекусать остальных?
- Да не должны. На всех платки надеты, чтоб рта не открыть. Ну и присматривают друг за другом, разумеется.
- Жидковатая защита.
- А они вооружены. Частью. Кто повменяемее. И этот, с гангреной, сразу предупрежу - тоже с пистолетом… Но он пока тоже немного вменяем…
- Подарочек…
Из люка БТР высовывается злющая распухшая рожа, обмотанная какими-то тряпками, отчего похожа на футбольный мяч.
- Эй ты, выкидыш свиной! Долго еще задерживать будешь?
- Я врач. Мне нужно, чтоб все пациенты доехали живыми. Это вы две ночи не спали?
- А то, твою мать, ты сам не видишь! Глаз нет, придурок?
- Вы пока тряпки эти смотайте с себя. Там компресс?
- Да ты очумел, живодер! Я же застужу еще хуже!
- Там у вас компресс?
- Ну да, со спиртом, чтоб грело!
- Нельзя греть снаружи. Снимайте все. А насчет хуже - вы считаете, что может быть хуже? По-моему, уже некуда. Снимайте, снимайте!
- Отвечаешь? - недоверчиво спрашивает бедолага и испытующе таращит запухшие глаза.
- Отвечаю. И пошлите кого-нибудь за горячим чаем в термосе. И лучше не сладким.
- Что, пить захотелось?
- Нет, это вам - рот полоскать, пока едем. Лучше бы шалфеем, или корой дуба заваренной, или водой с солью и содой, но и чай пойдет, главное, чтоб горячий.
- Ты что, серьезно? - всерьез удивляется новоиспеченный пациент.
- Абсолютно. А сейчас я тебе таблеток дам.
- Уже давали. Пару горстей, бнах!
- Ничего, я правильные дам.
Что ж дать-то ему? А вот "найз" и дам. И пару темпалгина. А вообще-то если б не кой-какой опыт - впору было б в штаны наложить. Пациент, съехавший с катушек, способен наворотить черт знает чего. Во время боевых действий раненые, случалось, и стреляли в медиков, потом объяснить не могли, почему это делали…
А тут у пациента и автомат на плече, и крупнокалиберный пулемет…
Таблетки взял. Съел без запивки. Судя по слезящимся глазам и выражению лица, готов на что угодно, лишь бы чуток отпустило. Пару ночей ходить по стенкам - это воодушевляет сильно.
Посланный за чаем паренек оборачивается быстро:
- Во! Лучше чем чай! Кофе с молоком! Сказал, что для больных!
- Мудило! Я ж тебе внятно сказал - чай! В жопу тебе кофе! - ревет командир БТР.
Влезаю в беседу, пока до смертоубийства не дошло:
- Нормально, кофе тоже годится! Горячий?
- Кипячий! - Это паренек говорит.
- Тогда полощите рот - только не ошпарьте слизистые. Чтоб горячо, как терпимо. Но без ожога.
Мужик с перекошенной мордой, а раздуло его качественно, что особенно заметно после того, как он тряпки смотал, смотрит подозрительно:
- А ты точно врач?
- В чем сомненья?
- Да тебе один хрен - что чай, что кофе… Чтоб кофеем рот полоскать…
- Не один. Я вам внятно говорил - заварка шалфея или коры дуба. У вас есть заварка с шалфеем?
- Глумишься? Откуда тут шалфей?
- Ну вот. Принцип простой: снаружи греть больные зубы нельзя - лицо еще больше отечет и боли будут интенсивнее. Греть надо изнутри - ополаскивая больную десну. Горячей жидкостью. Постоянно. Кофе - жидкость?
- Ну жидкость.
- Вот и полощите. Приедем - найдем и шалфей и стоматолога. Хотя зуб придется драть - бессонная ночь прямое показание.
- А если не драть?
- Потом придется операцию делать на челюсти, потеряете пару-тройку зубов. И давайте закончим разговор - вам полоскать и полоскать…
Болезный улезает в люк. Подмигиваю пареньку и возвращаюсь к санитару.
- Это ж кто тут у вас?
- Да всякие разные. - И санитар перечисляет пару десятков предприятий, ВОХР, подразделения с Ржевского полигона и так далее…
Все-таки вернуться обратно в кабину приятно. Трогаемся. Ну если не гора с плеч, то такой курганчик…
- А кроме вояк тут кто еще? - интересуется напарник.
- Да всякой твари по паре - и ВОХР с завода, и заводские, и химики, и местные. Беженцев набрали еще… Монолитовцы тож…
Саша подпрыгивает:
- Какие монолитовцы?
- Гаражный кооператив так называется. От них тут отряд самообороны. А что ты подпрыгнул?
- Не, так, ничего…
Прыскаю про себя с серьезной физиономией - явно Саша в "Сталкера" рубился…
Тем временем нам дают отмашку, трогаемся дальше.
На пустыре за блокпостами табор - яркие туристические палатки, строительные вагончики, автомобили. Пара вышек с силуэтами на них. В ту сторону как раз санитар показывал.
- Это что за цыганский лагерь?
- Беженцы, наверное. Санитар толковал, что тут у них инфекционные больные.
- Дык тут домов полно. Разместили бы в тепле.
- Ну это типа карантина. А может, в домах места нет или опасно. Хотя, если тут дизентерийные - лучше их в чистое поле.
Прокатываемся уже разросшейся колонной по Беляевскому мосту. Тут меня дергают снять какую-то нефтебазу в полукилометре от дороги. Встряхиваюсь. Чего-то замотался. Спать хочется сильно. Саша откровенно зевает.
- Эй, вы кончайте зевать, - буркает Семен Семеныч. - Глядя на вас, и меня в сон потянуло! Хотите уехать в кювет? Нет - тогда давайте общаться. "Грачи" вы или кто? Раз едете пассажирами - извольте увеселять водителя. А зевать да спать - себе могилу копать.
- А вот что вы так презрительно про "жип широкий" отозвались? Вроде бы "Чероки" получше УАЗа будет? - продолжает Саша уже вовсе забытую тему.
- Дык а как о нем отзываться? У джипа - и несущий кузов! Курам на смех. Далее - зеркала очень быстро начинают портиться. Все шильдики ржавеют за год. Ну и с электрикой беда. Вот остановимся - спросите у Нади, что сейчас жип ведет - подогрев сиденья работает или нет? Готов на рупь поспорить, не работает. А самое главное - коробка автомат. Если его по нашим дрищам гонять - выходит из строя на раз. Ну и получается джип, чтобы девок в казино возить. Это понты. Самое смешное, что целая куча этих самых "чероков" заднеприводные. Вот это уже понтее понтов. На брюхе шелк, а в брюхе щелк.
- О, а я вдруг подумал, что можно же у Нади кроме электроподогрева и про подарки женщинам в больнице спросить! Она и женщина и медик.
- Спохватились! Уже спросили. Она меня при всех в галошу посадила и плавать отправила.
- Когда это вы успели-то?
- Пока вы в Макдоналдсе шарились. Мне эта мысль в голову тоже пришла. Я ее и спросил.
- А она?
- Глянула так и спрашивает: "Вы же вроде говорили, что женаты?"
- Ага, говорю, уже двадцать шесть лет.