Пусть родители называют Пиану и Слуру его невестами, а утус Борп упорно зовёт зятем, но вчера днём, сразу после дурных новостей, Чаг наотрез отказался оформлять отношения в пожарном порядке, сколько сёстры его не уговаривали при молчаливом попустительстве отца. Чтобы вновь не отказывать любимым женщинам в законном браке, Чаг и решился на тайный побег рано утром, пока все спять. Все, кроме самого утуса Борпа, как выяснилось.
- Не хочешь, очень не хочешь растягивать сомнительное удовольствие от долгих проводов, - утус Борп поставил пустую рюмку на стол. - Это правильно: нет ничего хуже бабских слёз. Но прежде, чем ты покинешь мой дом, ты должен кое-что знать.
Что? Что ещё: Чаг шумно прокашлялся, отличное мясо едва не встало поперёк горла.
- Помнишь, как Пиана и Слура дрались из-за тебя? - утус Борп забросил в рот кусок сыра.
- Такое забудешь, - Чаг машинально потёр правую скулу. - Нам с вами потом пришлось полки в ванной перевешивать.
- Верно, - утус Борп усмехнулся. - А ты никогда не думал, почему это они вдруг помирились?
- Ну-у-у… - неуверенно протянул Чаг. - Закон и обычай разрешают многожёнство. В некотором смысле двум женщинам в одном доме проще, особенно если они родные сёстры. Так, вроде.
- Верно, но не совсем, - утус Борп вновь стал серьёзным. - Видишь ли… Незадолго до твоего приезда в отпуск они обе вдруг осознали: ведь ты можешь не вернуться с войны. Это раньше, до независимости, мужчин было заметно больше женщин. А теперь разница куда как меньше. Космические пехотинцы, чтобы их, постарались.
В горле запершило, Чаг вновь наполнил кружку прохладным квасом. Утус Борп вроде как не ругается, даже не сердится. Однако его слова, а особенно тон, продирают до костей.
- И поэтому они решили… - утус Борп отвёл глаза, - продлить твоё существование в этом мире единственным возможным способом - родить от тебя ребёнка, двух детей.
- Что?! - Чаг резко вскочил на ноги, утус Борп дёрнулся от неожиданности.
- Да, Чаг, это так. Прошу, сядь на место.
Чаг послушно опустился обратно на стул. Аппетит пропал начисто, хотя на кухонном столе остались ещё хороший кусок мяса, надрезанный сыр и полтора огурца.
- Полгода назад мои дочери перестали принимать противозачаточные. Мне прямо так и заявили: "Папа, не вздумай проболтаться".
- Так они что… - Чаг медленно повернул голову в сторону двери из кухни, от волнения слова застревают в горле, - обе…, беременные?
- Ну-у-у… - утус Борп лукаво подмигнул, - быстрей всего да.
Вот оно что! Чаг шлёпнул сам себя по разгорячённому лбу. Теперь понятно, зачем, с какой целью, Пиана и Слура прямо в постели едва не вытряхнули из него душу. И… Господи! Это каким же нужно было быть дураком. Пока с одной… Вторая рядом лежала, и ножки, как бы невзначай, на заднюю спинку кровати, чтобы повыше… были…
- Зачем, зачем вы мне об этом рассказали, - Чан понурил голову. - Мне и так нелегко. Это новобранцы не зная броду в бой рвутся. Я-то на собственной шкуре ощутил, что меня ждёт. Вы сами только что, в прихожей, видели. Подобные рефлексы ни один сержант не вобьёт.
- Затем и рассказал, Чаг, чтобы ты вернулся, - утус Борп наклонился ближе и доверительно зашептал. - Я хочу, чтобы у моих внуков был отец, чтобы у моих дочерей был муж, и чтобы у меня самого был зять. Вернись, Чаг. Назло всем вернись. Назло метрополии, назло правительству, нашему, независимому. Назло смерти, вернись. Ты - фартовый. Я верю в тебя, зятёк.
Чаг медленно выпрямил спину. Теперь у него и в самом деле очень, очень, очень веская причина пройти через горнило войны и вернуться домой живым. Назло всем, в том числе самой смерти.
- Ладно, - утус Борп неуклюже поднялся на ноги, - хватит болтать. Пошли, давай. Пока спят все.
В коридоре перед выходом на улицу утус Борп крепко обнял Чага.
- Вернись, зятёк. Назло всем вернись. А пока не беспокойся, я дверь запру. Пока поезд от перрона не отойдёт, никто из дома не выйдет.
- Я, я… - Чаг нервно сглотнул.
- Не нужно ничего обещать, - утус Борп осторожно приоткрыл входную дверь. - Мы будем ждать. О сёстрах и детях не беспокойся.
Точно в шесть тёмно-грязный поезд отошёл от перрона. Как хорошо, что в вагоне нет окон. Да и на что смотреть в темноте туннеля. Однако через тонкую стальную стену в тишину купе то и дело прорывался женский плач. Далеко не всем солдатам удалось тихо сбежать на войну. О том, что творилось на перроне, лучше не думать.
В вагоне на нижних полках плацкартных купе почти одни солдаты Народной армии. Лишь изредка в проходе мелькнёт тёмно-синяя роба рабочего или пахучая куртка фермера. В воздухе висит тягучая напряжённая тишина. Стук колёс о стыки рельсов забивает нервный стук сердца и тяжёлое дыхание. Чаг отвернулся к стене. Предстоящая война уже не вызывает в душе былого энтузиазма. Откровенно говоря, нет былой уверенности в победе. Как оно было, когда-то, тридцать местных лет тому назад. Они два раза доказали спесивой метрополии серьёзность собственного желания обрести независимость. И теперь предстоит держать ответ за собственную наглость. Или глупость.
Над душой вновь зависла большая мрачная туча, Чаг тяжко вздохнул. Никто не знает, ни лучший друг Шнык, с которым довелось пройти через все сражения двух войн, ни почти жёны, которые ждут от него детей, вообще никто не знает. Там, на горе Каснаре, когда на его глазах родной Финдос превратился в радиоактивные руины, он сломался. Морально сломался. Только неожиданная победа над Первым ударным вернула ему веру в правое дело. Как говорили военные моряки седой древности: стреляй, стреляй, продолжай стрелять до последнего снаряда. Как знать, может быть самый последний выстрел вдруг принесёт тебе победу. И вот теперь предстоит третья самая решительная схватка с метрополией. За базар нужно отвечать.
Щёки запылали жаром, Чаг невольно сжал кулаки. Он пройдёт. Пройдёт через всё. Обязательно пройдёт. Пройдёт, хотя бы ради ребят, что погибли на его глазах, кто так и не успел выскочить из Финдоса на поверхность, кто потом умер в госпитале от убойной дозы радиации. Пройдёт ради тех, кто не вернулся из боя, чьи тела разодрали крупнокалиберные пули респов, кто попал под кассетные бомбы. Не может быть, не должно быть, чтобы все, все они погибли напрасно.
Глава 8. Третий раз нет
Гориллоподобный охранник вежлив до тошноты. Однако не стоит полагаться на его мнимую доброту. Левый бок тёмно-синего костюма подозрительно оттопырен, и вряд ли у него там связка бананов. Наконец бронированная дверь тихо отошла в сторону. За коротким коридором проглядывает просторная комната, которая и есть легендарный Бункер № 0.
Вирпен на мгновенье остановился на пороге, человеческое любопытство пересилило гордость. Больше всего Бункер № 0 похож на часовню или маленький храм. По середине круглый стол на семь мест. С высокого куполообразного потолка свисают широкие экраны. Вдоль стен дополнительные столики для помощников и секретарей.
Бункер № 0 как таковым бункером, бетонированным подземным убежищем, не является. Все эти меры безопасности, четвёртый подземный уровень, бронированная дверь и гориллоподобный охранник у входа, предназначены для секретности. Ни одно слово сказанное в Бункере № 0 никогда и ни при каких обстоятельствах не должно просочиться в СМИ.
- Добрый день, уважаемый.
На втором слева кресле приветливо улыбается витус Орн Ибуж. Министр внутренних дел явился на секретное совещание самым первым.
- Добрый день, уважаемый, - Вирпен склонил голову.
Чёрный мундир главного полицейского Федерации сияет наведённым лоском. Золотые пуговицы надраены до блеска, многочисленные орденские планки в идеальном геометрическом порядке громоздятся на левой стороне груди. Витус Ибуж охоч до наград. Большая часть его орденов и медалей из разряда "за успехи на кухне", однако это обстоятельство ни чуть не смущает министра внутренних дел. Только, Вирпен улыбнулся, в отличие от своего идеального мундира витус Ибуж выглядит помятым и страшно взволнованным. Коротко стриженные волосы блестят от пота, глубоко посаженные глаза на широком лице бегают из стороны в сторону. О чём так переживает витус Ибуж догадаться несложно.
До начала собрания осталась пара мину, Вирпен неторопливо обогнул стол, четвёртое на право от входа кресло отныне его, по традиции, так сказать. В Бункере № 0 вполне комфортная температура, можно даже сказать стандартная. Однако ладони всё равно вспотели. Белым платочком Вирпен энергично вытер пальцы. Во истину, ожидание казни в сто крат страшнее самой казни. Хотя, Вирпен запихнул наспех сложенный платок обратно в нагрудный карман, рубить ему голову вроде как никто не собирается. Да и не за что.
Постепенно подтянулись прочие министры. Вирпен вежливо поздоровался с коллегами. Смешно даже: каждый вновь прибывший высокопоставленный чиновник поглядывает на него или с плохо прикрытым злорадством, или с откровенным сочувствием. Впрочем, ожидать иного было бы глупо.
Четыре стандартных года тому назад взбунтовался Дайзен 2, маленькая колония в звёздной системе Дайзен. Та самая, которую жители метрополии гораздо чаще и охотней называют Свалкой.
Дайзен 2 очень негостеприимная планета. В атмосфере почти начисто отсутствует кислород, зато полно углекислого газа. По этой причине небо на Свалке неприятного ядовито-зелёного цвета. Климат дурнее некуда: днём слишком жарко, а ночью слишком холодно. За миллионы лет дожди и ветры источили многочисленные метеоритные кратеры на поверхности планеты. Свалка представляет из себя одну сплошную каменистую пустыню тёмно-красных оттенков.
Как ни удивительно, на Дайзен 2 найдена жизнь. Пусть примитивная, пришибленная дурным климатом и экстремальным перепадом температур, но, всё же, есть. В пещерах с термальными источниками можно найти колонии бурых водорослей, среди которых копошатся маленькие чёрные жучки. И те и другие являются самыми крупными формами жизни на планете.
В своё время Дайзен 2 оказалась самой первой относительно пригодной для жизни планетой за пределами звёздной системы Геполы. Больше трёх сотен лет назад на ней была основана самая первая колония за пределами родной системы человечества. В негостеприимную каменистую пустыню потянулись учёные, переселенцы и прочие романтики. Однако золотой век Дайзен 2 оказался слишком коротким.
Спустя ещё двадцать пять лет была открыта Акатуна, самая первая планета за пределами системы Геполы так похожая на Мирем, колыбель человечества. Поток учёных, переселенцев и прочих романтиков тут же переключился на неё. Дайзен 2 остался не у дел. Его ждала незавидная судьба вплоть до закрытия, однако федеральное правительство решило построить на нём тюрьму. Так Дайзен 2 стал местом для ссылки заключённых с благодатной метрополии. Как метко выразился витус Пилаг, первый губернатор колонии, Дайзен 2 превратился в свалку человеческих душ. Сам того не желая, он дал планете второе гораздо более известное имя Свалка.
Три сотни лет метрополия благополучно сливала на Свалку отбросы общества. Возможно сливала бы ещё три тысячи лет, если бы Дайзен 2 не взбунтовался. В это трудно поверить, однако маленькая колония с населением около двух миллионов человек сумела дать отпор не только Первому крейсерскому флоту, но и самой большой "дубинке" Федерации Мирема Первому ударному флоту. Целая космодесантная дивизия, при поддержке линкора, двух фрегатов, носителя такшипов и авианосца, так и не смогла усмирить аборигенов. Вот почему, когда два с половиной месяца назад Первый ударный флот вернулся домой словно побитая собака, кресло министра обороны вдруг стало очень горячим.
Первым по состоянию здоровья убежал в отставку витус Игеж Ропин, предыдущий министр обороны. В негласной очереди претендентов на министерский портфель сам Вирпен стоял где-то седьмым по счёту. Однако претенденты один, два, три, четыре и шесть так же отыскали в собственных больничных картах тяжкие недуги и предпочли уйти в отставку лишь бы только не брать на собственную печень ответственность за подавление бунта на Свалке. Претендента номер пять президент Федерации личным указом отправил в отставку. Витус Шангур, бывший начальник Генерального штаба, слишком горяч и напорист. Солдафон до корней волос, такой запросто закидает Свалку ядерными бомбами.
Вот такими нелёгкими судьбами и закулисными играми в поддавки Вирпен занял кресло министра обороны Федерации Мирема в Бункере № 0. А всё потому, что он оказался первым в негласной очереди претендентов, кто не побоялся сеть "голой задницей на жерло огнедышащего вулкана". Вот почему министры Федерации смотрят на него то с плохо прикрытым злорадством, то с откровенным сочувствием. Самоубийца на опоре моста вызывает примерно такие же чувства у зрителей на безопасном берегу.
Однако, Вирпен вновь вытащил из внутреннего кармана белый платок, он не дурак и под собственной задницей видит не только "огнедышащее жерло". "Вулкан" не обязательно означает политическую смерть. При очень умелом обращении он может поддать ускорение для решительного рывка в карьере. Вирпен покосился на центральное самое большое место за круглым столом. На секретное совещание правительства он явился отнюдь не с пустыми руками.
Как и полагается последним в Бункер № 0 вошёл президент Федерации. Для своих семидесяти трёх лет витус Букнир выглядит потрясающе: высокий красавец с мужественным лицом и выразительными глазами. Из-под строгого делового пиджака чуть заметно выпирает накаченная грудь и почти не проглядывает пивной животик. Поражение Первого ударного добавило в шевелюру президента несколько прядок седых волос. Да и под глазами выступили едва заметные чёрные круги. За спиной витуса Букнира маячат два ближайших советника, витус Дартин и витус Горин.
- Добрый день, уважаемые, - витус Букнир мягко опустился в чёрное кресло. - Собрание, посвящённое разбору причин поражения Первого ударного флота, разрешите считать открытым.
Глаза министров словно по команде переместились на Вирпена, словно он и только он лично несёт ответственность за позорное поражение красы и гордости Федерации. Проклятье, Вирпен невольно прокашлялся, щёки предательски запылали. Невольно чувствуешь себя подсудимым на суде. Причём председатель присяжных ещё не огласил окончательный вердикт, однако в его бумажке уже написано "Виновен".
- Здесь и сейчас мы должны выработать принципиально новую политику по отношению к Дайзен 2. Специально и особо подчёркиваю: - витус Букнир обвёл притихших министров тяжёлым взглядом, - мы не можем, не имеем права, как признать независимость Дайзен 2, так и сделать вид, будто ничего не произошло. То есть, оставить его в покое. Последняя попытка подавить вооружённый бунт должна и обязана увенчаться успехом. Свалка либо вновь станет частью Федерации Мирема, либо превратится в радиоактивную свалку. Третьего варианта не будет.
Откровенность - главное достоинство Бункера № 0. Колоссальные меры безопасности, мордастые охранники на каждом перекрёстке, бетонный свод и несколько сотен метров земли над головой позволяют правителям Федерации Мирема высказываться откровенно, называть вещи своими именами. Одна лишь фраза "радиоактивная Свалка" на публике стоила бы витусу Букниру с десяток процентов рейтинга среди простых избирателей.
В Бункере № 0 правительство собирается для секретных совещаний тогда и только тогда, когда словоблудие, которым так славятся политики, может обойтись слишком дорого. Столь убийственными для политической карьеры словами президент коротко, ясно и однозначно обрисовал суть проблемы. Того же он ждёт и требует от министров.
- Вступительное слово, - продолжил витус Букнир, - предоставляется витусу Пимену Вирпену, нашему НОВОМУ министру обороны.
Президент особо выделил слово "новому". Таким нехитрым способом витус Букнир намекает на оказанное доверие и ожидает конкретных предложений. Ну что же, кончиками пальцев Вирпен быстро пробежался по электронному рабочему столу перед собой, президент получит конкретные предложения. На электронной столешнице развернулся список главных тезисов и цифр. Не заранее отрепетированная речь, но хорошая шпаргалка.
- Добрый день, уважаемые, - Вирпен приветливо улыбнулся. - В первую очередь и самым решительным образом, - Вирпен тут же придал лицу самое серьёзное выражение, - я отвергаю обвинения и намёки как в некомпетентности космических пехотинцев, так и в их храбрости и моральной стойкости.
Не их вина, что бунт на Свалке не удалось подавить. Космических пехотинцев в первую очередь учат убивать врага, уничтожать его всеми доступными средствами в максимально короткий срок. А вот чему их точно никогда не учили, так это усмирять бунтовщиков, своих же сограждан, людей, которых они должны защищать.
В качестве наиболее яркого примера и доказательства моих слов прошу ознакомиться с рапортом сержанта Руднева из Первого полка.
Пара кликов по столешнице. На рабочих столах министров и президента развернулся рапорт космического пехотинца.
- Во время подавления бунта сержант Руднев был назначен комендантом поселения Йосшан в кратере Финдос. Да, - Вирпен кивнул, - ему не удалось справиться с подпольем в вверенном ему поселении и наладить работу рудника. О чём, между прочим, сержант Руднев честно и обстоятельно доложил в своём рапорте на имя вышестоящего командования.
В конце рапорта сержант Руднев изложил просьбу. Ни много ни мало, вы только вдумайтесь, - Вирпен поднял указательный палец, - перевести его в ДЕЙСТВУЮЩУЮ армию.
Члены правительства склонились над электронными столами. Витус Эрган, министр финансов, злорадно усмехнулся. Витус Ибуж, главный полицейский Федерации, помрачнел ещё больше.
- Главный вывод напрашивается сам собой: - Вирпен ткнул ногтем в верхний правый угол документа, рапорт космического пехотинца тут же свернулся, - армия не предназначена для усмирения бунта гражданского населения. Это дело полиции.
- Позвольте! - витус Ибуж, главный полицейский, подскочил как ужаленный. - Министерство внутренних дел не может взять на себя столь сложную и ответственную задачу по подавлению бунта в колонии Дайзен 2. У полицейских Мирема нет необходимого опыта. Да и откуда ему взяться? - витус Ибуж едва не взвыл. - В метрополии крайне, крайне низкий уровень преступности. Один лишь только слух об отправке на Свалку немедленно спровоцирует массовый отток кадров из структур МВД. Уличные полицейские не захотят покидать Мирем ни за какое вознаграждение, да ещё на верную смерть.
Главный полицейский Федерации раскипятился так, будто его самого в звании рядового уже отправили на Свалку. Чего и следовало ожидать. Вирпен плотнее сжал губы, злорадный смех едва, едва успел застрять в горле. Министр внутренних дел пуще огня, цунами и урезания бюджета боится, что именно его министерству перепоручат подавление бунта на Свалке. К гадалке не ходи: витус Ибуж наверняка уже припрятал неизлечимую болезнь и в любой момент готов убежать в отставку. Только надежда отбиться от столь ответственного поручения всё ещё удерживает его в кресле министра внутренних дел.
- Уважаемый, - Вирпен упёрся взглядом главному полицейскому прямо в глаза, - у вас ещё только намечаются проблемы с кадрами, а во флоте, и, особенно, в армии, УЖЕ большой недобор личного состава.
Витус Букнир сдвинул брови. Недовольство президента не прошло мимо министров.