Тимур сделал пару шагов в сторону, возвращаясь к разбитому телефону. Наклонился, несколько секунд ковырялся в осколках пластмассы, потом поднялся на ноги с частью игрушки в руке. Поманил Ворожцова.
- Видишь? - протянул руку.
Кусок пластмассы больше всего напоминал прямоугольную коробочку с обколотыми краями. Крохотную. В которую могло уместиться что-то очень небольшое. С краю на одной из внутренних стенок коробочки зацепилась металлическая пластинка с пружинкой. Еще пять минут назад это было неотъемлемой частью игрушки.
- И что?
- Батареек в ней нет. И не было. Можешь поискать. - В голосе Тимура звякнула задавленная из последних сил истерика. - И на чем эта ерунда работала, я не понимаю. Может, брат тебе чего-нибудь о таком рассказывал?
Ворожцов мотнул головой.
- Пошли отсюда.
- Может, у мелкого спросить? Вдруг он про это что-то слышал?
Он снова покачал головой, как заведенный. Словно сам был электронной игрушкой, способной на одну фразу или одно движение и повторяющей это по кругу.
- Лучше об этом вообще никому не рассказывать. Зачем их пугать зря?
Тимур усмехнулся. Кажется, почти искренне. Видимо, немного начало отпускать.
- Слушай, Ворожцов, а чего ты такой правильный, а? Ладно в школе, там перед учителями марку держать надо. А тут-то чего?
Ворожцов не ответил. Повернулся и пошел назад. Оставаться в этом странном месте не хотелось больше ни минуты.
Возвращались молча. Тимур скоро нагнал и снова выбился вперед. Но шагал осторожно, придерживая ногу, словно боясь наступить на какую-нибудь еще непонятную дрянь. Ворожцов шел след в след, стараясь глядеть под ноги. Хотя что-то внутри упорно требовало обернуться: нет ли позади кого смотрящего в спину.
Он и в самом деле оборачивался пару раз. Но лес был тих и спокоен. Светило, пробиваясь сквозь ветви, солнце, никакой опасности не наблюдалось. Вот только ощущение чужого взгляда между лопатками почему-то не проходило.
- Слышь, - окликнул Тимур. - А вообще далеко нам топать?
- По прямой недалеко. - Ворожцов встряхнулся, отгоняя ненужные мысли и опасения. - По карте дольше.
- А чего напрямки не рвануть, если быстрее?
- У брата проводник был. Он карту составлял, маршрут прокладывал. И они шли в обход. Так безопаснее.
- Было, - упрямо не согласился Тимур. - Сам же говоришь, что все меняется.
- Меняется, - подтвердил Ворожцов. - Поэтому идти надо осторожно даже по карте. А без карты вообще никуда не лезть. Может, там и дороги нет.
- Может, нет, может, есть, - сердито буркнул Тимур.
Ворожцов не ответил. Хватит бодаться. Детский сад какой-то. Залезть в такое место, топать к общей цели и при этом все время собачиться. Другого места и времени нет, что ли, отношения выяснять?
- Думаешь, оно еще работает? - снова подал голос Тимур.
Ворожцов пожал плечами.
- Брат говорил, настройку не сбивали и прибор не разбирали. Разве что кто-то чужой сунулся. Но там место такое… никто туда не полезет.
Губы Тимура расползлись в задумчивой улыбке.
- Если все сработает, хуже всего Мазиле.
- Почему?
- Он полюбасу мелким будет. Судьба у него такая.
Ворожцов задумался.
Впереди забрезжил яркий свет открытого пространства, лес начал редеть. Послышались голоса. Издевательски трындел Сергуня, сердито огрызалась Наташка.
"Наконец-то вернулись", - пронеслось в голове.
На поляне все было практически так же, как и перед уходом. Сидела на бревне Леся, препирались блондинчик с Казарезовой, смотрел на них насупленный Мазила. Только костерок затухающий дымил, да стоял у бревна котелок.
- О! - встретил Сергуня. - Явились, не запылились. Хавать будете?
- Будем, - кивнул Тимур. - А вы собирайтесь пока.
- Соберемся. Вон котелок, - ехидно сообщил блондинчик. - Приятного аппетита.
Леся молча поднялась с бревна и начала помаленьку собирать вещи. Мазила, смущаясь, поспешил ей на помощь.
Ворожцов потянулся к закопченному металлическому боку, пододвинул. От котелка тянуло приятным теплом. Наверное, самым приятным - когда содержимое еще не остыло до подернувшегося жиром состояния, но уже перестало быть обжигающе огненным.
Рот в предвкушении наполнился слюной. Пальцы подцепили посыпанную хвоинками и пеплом крышку, потянули.
Котелок оказался опустошен лишь наполовину. Но оставшееся было странно пахнущим слипшимся комом сероватого цвета.
Ворожцов вскинулся в удивлении, поглядел на Сергуню. Тимур, смотревший в котелок через его плечо, озадаченно почесал затылок.
- Это что?
- Макароны, - чуть ли не истекая ядом, проговорил блондинчик. - По-флотски. Кушайте, не обляпайтесь.
- Иди в пень, - сердито огрызнулась Наташка.
Ворожцов с опаской заглянул в котел. Серый комок теста смотрелся не шибко аппетитно, но выбора не было, и он принялся отковыривать куски поменьше. Тимур стоял и смотрел за тем, как он перебрасывает "макароны" себе в миску.
На вкус блюдо оказалось не менее странным.
- Это кто ж такое адово варево приготовил? - полюбопытствовал Тимур, чуть не заглядывая в рот Ворожцову.
- Идите вы все знаете куда? - вскинулась Наташка.
- Шеф-повар Казлатёркина, - вставил свои две копейки Сергуня, хотя и без него все уже было ясно.
Тимур присел к котелку и осторожно ковырнул макароновый ком.
- Вам хорошо издеваться, - забурчала Наташка. - Особенно тебе.
Девчонка полоснула взглядом по Ворожцову. Тот слегка опешил. Вроде не издевался. Напротив, сидел молча, ел, что дали.
- Взял бы меня с собой, а Ворожейкина здесь оставил, - продолжала Наташка, заглядывая Тимуру в глаза.
Тот старательно прятал взгляд.
- С тобой после этих макарон по-флотски разве что дурак в разведку пойдет, - ввернул Сергуня. - Такое слепить мог только исключительный враг человечества.
- Отвянь, козел, - отбилась Наташка.
Тимур опасливо притронулся к макаронам. Первую ложку понес в рот с тем выражением лица, с каким, должно быть, приговоренные к гильотинированию всходили на эшафот.
- А чего Леся не помогла?
- Леська помогала с костром, - радостно подпрыгнула Наташка, почуяв возможность отомстить и не дав подруге рта раскрыть. - Потому что кое у кого руки растут оттуда же, откуда и ноги.
- Это потому, что мелкий сырых дров натащил, - отмазался Сергуня.
- А я чего? - подал голос Мазила.
- Да хватит вам уже, - вмешалась Леся, застегивая рюкзак. - Сереж, что ты на всех накидываешься? Делать нечего? Они ведь как-нибудь соберутся и тебе накостыляют.
Сергуня лучезарно улыбнулся:
- Я готов за правду пострадать. И пускай мне Казарезова впустит свой маникюр в рожу. Это все оттого, что они критику не воспринимают. А на критику обижаться нельзя. Ее надо к сведению принимать и самосовершенствоваться.
- А сам?
- Я критик по натуре. Мне ваши замечания на фиг не нужны.
- Козел ты, а не критик, - фыркнула Наташка и отвернулась.
Ворожцов, давясь, доел казарезовскую стряпню.
Рюкзаки стараниями Леси и Мазилы выстроились по росту возле бревна, словно на урок физкультуры собрались. Рядом, кое-как упакованная, легла лодка.
- Лодку надо оставить, - тихо предложил Ворожцов.
Тимур поперхнулся макаронами, закашлялся. Глаза его расширились.
- Ты чего, с ума сошел?
- Не твоя - не жалко, да? - подпел Сергуня. - Ну, ты, Ворожа… жлобская рожа.
Стараясь не вспылить, Ворожцов взял бутылку, плеснул в миску воды. Побултыхал, вылил, обтер салфеткой. На мытье посуды, конечно, не тянет, но хоть вонять и липнуть не будет. А мыть миски в местных водоемах… да ну его на фиг.
- Чё молчишь? - поторопил блондинчик.
- Через реку мы больше не пойдем, - резонно заметил Ворожцов. - Значит, лодка нам не нужна. Надо спрятать ее в кустах. Обратно пойдем - подберем. Зачем лишний груз таскать?
- А если возьмет кто? - не унимался Сергуня.
- Никто тут не возьмет.
- Ну да! - вспылил Тимур. - А то ты не видел. Придет какая-нибудь эврибади и мув ит к себе мою лодку.
- Ты о чем? - подозрительно поглядела Леся.
Тимур прикусил язык. Ворожцов ощутил прилив теплоты. Леся всегда была не только красивой, но и умной. И слышит то, что надо.
- Если тебе так хочется, - поторопился он увести разговор от щекотливой темы, - бери. Но я ее больше не потащу.
Тимур зло сощурился, словно хотел сказать: "Ты чего, рохля, зубы показать решил? Не выросли еще". Но не сказал. Перевел взгляд на Сергуню.
- Чего ты на меня смотришь? Я тоже не потащу, - отрекся тот. - У меня рюкзак знаешь какой тяжелый?
Тимур посмотрел с тоской на поклажу, на упакованную лодку, на лица однокашников.
- Черт бы вас подрал, - выдавил с досадой.
И, бросив миску с недоеденным макаронным месивом, поволок лодку к дальним кустам.
Сборы были недолгими - основное уже упаковали Мазила с Лесей. Когда Тимур вернулся из кустов, разменяв в них лодку на тоскливое выражение лица, все пятеро готовы были встать под рюкзак.
Лямки привычно резанули плечи. Ворожцов подтянул сползший правый ремень и пошел первым, не дожидаясь и не споря. Надоело.
Остальным, видимо, тоже наскучило собачиться. А может, от очередного препирательства спасло то, что первой за ним следом безропотно пошла Леся? За ним, а не за Тимуром с его лодкой.
Ворожцов приосанился. Зашагал уверенно, хоть и не теряя осторожности.
Через сотню метров нагнал Тимур, вышел вперед, оттеснив его в середину к девчонкам и мелкому. Лицо злющее.
Спорить он не стал: спокойно отступил, позволяя Тимуру вести группу. Заметил это кто-то или нет, но Ворожцов только что одержал маленькую победу. Уж он-то это знал. И Тимур знал. Потому на правах победителя Ворожцов мог позволить себе немного снисходительности.
Тимур взял резвый темп.
Ворожцов волновался, но лес был спокоен. Пригревало перевалившее зенит солнышко. Шуршал в зеленых с наметившейся прожелтью ветвях легкий ветерок. Даже ощущение чужого взгляда, буравящего спину, пропало. И Ворожцов позволил себе немного расслабиться.
Правда, он напрягся, когда проходили знакомое место. То самое, с которого раньше свернули в лес к игрушечному кургану. Но механических песенок больше не доносилось. Вообще не было никаких подозрительных звуков. Теперь, когда шли вшестером, а не крались наедине с Тимуром и их общим страхом, все вокруг казалось мирным и вполне безопасным.
Другой раз Ворожцов напрягся, когда тропка, по которой шли, истончилась до едва заметного состояния, а после вовсе растворилась, затерявшись между деревьями. Тимур сбавил шаг. Глянул в карту. Чтобы заглянуть в ПДА для принятия решения, потребовалось остановиться.
Ворожцов украдкой вынул из кармана свой наладонник. Тимур тем не менее заметил. Скривился. Еще раз глянул на экран своего ПДА, уже бегло, нарочито небрежно, и пошел вперед, чуть сменив направление.
Леся с Наташкой потопали следом. Поддернув рюкзак, двинулся Мазила.
Ворожцов посмотрел в карту, сверяясь со своими прикидками. Пока его планы с решением Тимура совпадали.
Подошел Сергуня, ткнул в бок.
- Шевели культяпками, Ворожа. Или мне тебя еще подгонять?
Пропустив наезд блондина мимо ушей, Ворожцов сунул наладонник обратно в карман и поспешил вперед. Обогнув девчонок, пристроился за спиной у Тимура.
Тот заметно сбросил скорость. Без тропинки, через кусты и бурьян, да с рюкзаком на плечах быстро двигаться было не только опасно, но и тяжело.
Еще метров через двести лес загустел, стал непролазным и диким. Трава тут лезла, как на удобрениях. Деревья росли кучно, вытесняя друг дружку, тянулись к солнцу. Некоторые, не выдержав борьбы, чахли, сохли. Борьба за каждый клочок земли между растениями выходила нешуточная. Но деревья продолжали "плодиться и размножаться", несмотря ни на что.
На ум отчего-то пришли китайцы и кролики. Ворожцов тряхнул головой, отгоняя левые мысли.
Тимур снова остановился, выудил ПДА.
- Странно, - пробормотал, глядя в карту.
Рука рефлекторно метнулась в карман, палец ткнулся в кнопку. Ворожцов вынул наладонник. Никакой особой странности не было. Просто лес на карте был не таким густым.
- Что, - насторожилась Наташка, - заблудились?
- Не заблудились, - помотал головой Ворожцов, изучая экран.
- Просто с лесом что-то не так, - кивнул Тимур.
- Зона изменчива, - авторитетно вставил Мазила.
- Ты, мелочь, вообще молчи, спросить забыли, - подошел ближе Сергуня.
Мазила насупился, но отвечать не стал.
Тимур сосредоточенно вглядывался в карту, прокручивая ее фрагмент по экрану.
- Может, ваша Зона и меняется, но лес так быстро не растет, - наконец сказал он.
- А вдруг тут радиация? - зябко повела плечами Наташка.
- Возможно, плотность леса составителю карты не показалась такой уж важной, - попытался найти трезвое объяснение Ворожцов.
Огляделся по сторонам. Деревья в большинстве своем не выглядели молодыми. Могучие кряжистые стволы, длинные, как кисти скрипача, ветви. Такие за месяц не нарастают.
Сергуня сдернул с плеча рюкзак, всучил Мазиле.
- На-ка, подержи.
И не глядя на опешившего мелкого, блондин пошагал в сторону.
- Ты куда? - окликнул Ворожцов.
Сергуня притормозил, оглянулся.
- Я перед тобой отчитываться, что ли, должен?
- Вообще-то здесь небезопасно, - сердито буркнул Ворожцов. Объяснять настолько элементарные вещи казалось чем-то совсем уж запредельным. - Мы не по бульвару гуляем, а идем группой, ты замыкающий. И ты вот так просто берешь и уходишь?
- Отвянь, Ворожа, - поморщился Сергуня. - Надоел. Вон с Казарезовой собачься, если хочешь. Ей явно не хватает кого-нибудь, кто мозги вправит. А мне мамочка не нужна.
- Какой же ты замыкающий, если…
- Да оставь ты его, - одернул Тимур. - Мы ж на месте стоим. Пускай идет сейчас, чем потом из-за него тормозить.
Блондинчик победно ухмыльнулся.
- Понял, Ворожатина занудная?
Сергуня развернулся и, довольный собой, потопал к ближайшим кустам. Ворожцов закусил губу.
Неужели они не понимают? Что за игры такие? Или это он слишком серьезно ко всему относится?
Нет, не слишком. Брат здесь был. И вернулся другим. Ученые, с которыми он сюда ходил, вообще не вернулись. А Сергуня или даже Тимур… Что они знают про Зону? Да ничего. Баек наслушались, сказок начитались.
- Стой, - хрипло окликнул он блондина.
Тот снова обернулся, весьма охотно, словно только и ждал нового окрика.
- Если тебе интересно, я - гадить, - радостно сообщил он. - Не боись, если пойдет зелененькое и светящееся, я сразу назад, чтоб рассказать вам про радиацию. Хотя после Казарезкиных макарошек зелененькое может и без всякого излучения пойти.
- Дурак, - обиженно крикнула Наташка.
Сергуня растекся в улыбке, с чувством выполненного долга повернулся к ним спиной и шагнул к кустам.
Ворожцов вздрогнул. Время застыло. Вообще все вокруг застыло, а потом замелькало статикой, будто на стол кинули ворох фотографий.
Обиженная Казарезова. Губы поджаты. Но на блондина-то это не действует.
Чуть в стороне Леся с Мазилой. Где-то там дальше Тимур, но это уже у него за плечом. Не видно. Только осознание, что он там.
Стволы деревьев. Справа. Слева. Кусты. Спина Сергуни. Гордая, прямая спина победителя.
Нога Сергуни. Поднимается. Медленно, очень медленно, как в покадровой съемке…
А впереди между кустами и блондином плавится, подрагивает воздух, как над железной крышей в жаркий день.
- Стой! - заорал Ворожцов.
Хотел заорать, но глотку перехватило, как в ночном кошмаре, и вместо предостерегающего вопля вышел жалкий, беспомощный, едва слышный шепот.
А потом пространство и время взорвались, возвращая себе упущенную при замедлении скорость…
Блондинчик сделал шаг. Подрагивающий воздух стал плотным, закрутился, как выжимаемая вручную тряпка. Плотный жгут воздуха развернулся, поднимая вихрь, закручивая сам себя и все, что находилось рядом.
Сергуню подбросило в воздух, раскрутило, резко, жестко, молниеносно.
Как это произошло, невозможно было даже успеть понять. Раскрученное тело подкинуло вверх на высоту в полтора человеческих роста. Вывернуло с хрустом.
"С таким, наверное, ломаются кости", - мелькнуло в голове. И хотя Ворожцов не знал, с каким звуком на самом деле ломается кость, но углы, под которыми изгибалось поднятое в воздух неведомой силой и раскрученное до невероятной скорости тело, были абсолютно противоестественными.
Блондина мотнуло безвольно, словно тряпичную куклу. Раз, другой. Вывернуло совсем уж диким образом. Еще миг - и перекрученное тело с хлестким звуком порвалось, как бурдюк с вином.
Брызнуло во все стороны. Красным, белесым. Щедро оросило все вокруг.
Невидимая сила, подбросившая Сергуню в воздух, не то ослабла, не то потеряла к человеческим останкам интерес. Кровавое месиво, еще несколько секунд назад бывшее живым, веселящимся и издевающимся однокашником, шлепнулось на траву.
Всхлипнул рядом Мазила.
И снова стало тихо и спокойно. Будто и не было ничего.
Опять светило солнце, пробиваясь мягким рассеянным светом сквозь густые кроны деревьев. Опять играл начинающей желтеть прежде времени листвой ветерок…
Лес выглядел вполне миролюбиво. И эта фальшивая миролюбивость отдавала теперь такой жутью, что хотелось развернуться и бежать без оглядки.
Ворожцов покачнулся. Осознание, понимание всего ужаса происходящего еще не дошло до конца, не осело в голове. Не заставило даже колотиться чаще сердце. Лишь по виску безучастно текла противная холодная капля пота.
Шок, по всей вероятности, накрыл не только Ворожцова.
Тишина застыла над головой. Она колыхалась на ветру вместе с ветвями деревьев еще какое-то время. Миг? Минуту? Столетие?
А потом раздался страшный, тонкий, полный боли и отчаяния визг.
Ворожцов дернулся, повернул голову.
В нескольких шагах от него, чуть ближе других к останкам Сергуни, стояла Наташка Казарезова с брезгливо выставленными вперед ладонями. По руке, блузке и джинсам размазался густой шлепок крови. Лицо Наташи побелело, словно это ее кровь растеклась по одежде. Глаза безумно выкатились и смотрели на запачканную кровью руку.
А дикий визг все катился и катился над лесом…