Глава 6
ЕСТЬ НА ЧТО НАДЕЯТЬСЯ
- Они называют себя Братством вины, - сказал Нарво Велюзи, доливая бокал Марка. - Вначале они решили отказаться от сексуальных взаимоотношений, потому что это стало бессмысленным. Ну, ты можешь догадаться, что за этим последовало. Маски и все остальное должны были скрыть пол человека. До сих пор эти несчастные безумцы были безвредны, потому что ничего серьезного не предпринимали. Недавний пожар, должно быть, первый, иначе мы бы уже знали. Я думаю дом должен принадлежать кому-то из них. Это странный синдром, Марка. Но мы могли бы предвидеть нечто подобное, если бы не были столь потрясены мыслью о нашем безнадежном будущем.
- Что ты хочешь сказать? - взяв бокал, Марка заметил, что рука его дрожит. Он подошел к окну, за которым вниз по холму сбегал сосновый лес.
- Ну, отрицая природные инстинкты в себе, они утверждают, что все, что неприродно, является злом, - ты прав, Марка ты не ослышался, именно это слово они используют, - и таким образом, все, созданное руками человека, по их мнению, является злом.
Марка покачал головой:
- Не вижу в этом никакого смысла, Нарво. - Он отпил из бокала. - Я понимаю, что подобные культы никогда не имели смысла, но я не это хотел сказать. Я не могу понять, как прекрасно отлаженное общество так быстро может деградировать. Даже в прошлом такие трансформации происходили достаточно медленно.
Нарво подошел к окну и встал рядом с ним.
- Ты прав, но в прошлом существовали различные средства контроля подобных нарушений. Словно рак, они разъедали тело общества, но обычно их вовремя отсекали тем или иным способом. Временами они вырывались из-под контроля, и тогда возникало изуверское христианство средних веков и появился столь же отвратительный культ черной магии. Позже, когда религиозные вожди перестали доминировать, настало сумасшествие нацизма, а еще позже пришла меритократия. И каждый раз человеческое общество умудрялось через насилие и борьбу очиститься и уничтожить раковую опухоль. Но теперь, Кловис, просто не будет времени предпринять что-либо.
- Ты уверен?
- Единственное, что могло бы нам помочь, - улыбнулся иронически Нарво, - это спасение от катастрофы. Если наши отравленные гены будут оживлены, мы сможем ничего не бояться: история повторяется всегда, человечество справится и с этой раковой опухолью.
- Но хоть что-то можно сделать, Нарво? Разве нельзя найти какую-нибудь цель, к которой могут стремиться люди? Пусть даже…? - Марка прервал сам себя и с несчастным видом посмотрел на Нарво.
- Ты хотел сказать, даже если ради этого придется лгать? - спросил тихо Велюзи. - Может, и есть такая цель, но ты же видишь, что происходит. Ложь, может быть, и остановит процесс деградации, но ненадолго. А мы, Кловис? Что будет с нами? Мы захотим достичь все большей и большей личной власти, чтобы суметь держать под контролем общество, чтобы утаить правду от большинства. Ты понимаешь? Это неизбежно.
Марка отшвырнул бокал. Он покатился по освещенному солнцем полу и остановился у стены. - Но разве мы не можем отвлечь их внимание? Разве не можем апеллировать к их лучшим чувствам? Наконец, этика…
- Этика - просто система выживания, - сказал Велюзи. - Что может значить этика, когда у людей нет будущего?
Марка спрятал лицо в ладони и затряс головой. Велюзи подошел к стене, подобрал бокал, наполнил и предложил Марку. Тот молча взял.
- Кловис, я уже говорил, что у меня есть план, план столь же иррациональный, как безумная затея Бранда Каллакса. Но он может сработать.
- Что это?
- Это нелепый план, он кажется смехотворным даже мне, но… Я хочу построить большой передатчик, самый большой передатчик, когда-либо существовавший. А потом я хочу отправить сообщение.
- Сообщение? Кому? Что за сообщение? - Марка удивленно уставился на него.
- Просто сообщение, посланное в открытый космос. Оно, безусловно, достигнет когда-нибудь других планет нашей галактики, других галактик. Мы знаем, что разум существует. Космические пришельцы тому свидетельство. Это должно быть сообщение, которое переживет нас самих, когда мы уже давно сгинем. Своего рода памятник. Просто сказать всей Вселенной, что мы однажды жили. Слушатели, может быть, даже и не поймут нашего сообщения…
Велюзи прошел к креслу и уселся.
- Мы просто передадим: мы здесь.
- И все?
- Все.
Марка пожал плечами:
- Но нас же…
- Я знаю, но кто-нибудь может проследовать к источнику сообщения, ведь передатчик будет работать и после того, как мы умрем. Другие носители разума найдут нас, обнаружат наши записи, и мы сможем жить дальше в их умах и книгах. Понимаешь, Кловис? - Велюзи смотрел на него чуть ли не умоляюще.
Кловис кивнул.
- Да, Нарво. Но какой в этом смысл? Я хочу сказать, как ты сможешь убедить остальных в необходимости передатчика?
- Я хочу попытаться сделать это завтра на Большой Поляне. Понимаешь, наше сообщение может быть принято самыми разными существами, возможно, кто-то из них будет подобен нам. В сообщении прозвучит наша гордость тем, что мы жили, прозвучит наша благодарность биологическому случаю, который дал нам способность мыслить, - Велюзи вздохнул, глядя на Марка. - Я знаю, это звучит патетично. Но это все, что пришло мне в голову.
- Я и этого не смог придумать, - сказал Марка, кладя руку на плечо старика. Он увидел, что Нарво Велюзи тихо плачет. - Я буду с тобой завтра. Я поддержу тебя. Работа над строительством передатчика займет сотни людей. Это тоже своего рода терапия, - Марка заставил себя улыбнуться старому другу.
- Это будет своего рода бессмертие, - сказал Велюзи, уже не скрывая своих слез. - Правда, Кловис?
- Да, - повторил Марка. - Своего рода бессмертие.
Глава 7
КУДА-ТО ИДТИ
Фастина сидела на постели и ела.
- И Нарво убедил их всех? - спросила она с набитым ртом.
- Большинство. Очевидно, я не так хорошо разбираюсь в человеческой природе, как мне казалось. Все сейчас спорят, где разместить передатчик, и все такое, - он присел на край кровати. - Как ты себя чувствуешь?
Она улыбнулась ему:
- Чудесно. А ты? Ты отказался от поисков Шарвиса?
- Похоже, в этом нет смысла.
Фастина положила вилку, взяла его за руку.
- Я рада, Кловис. У нас с тобой еще два столетия впереди. Мы должны быть благодарны судьбе.
Он улыбнулся:
- Ты считаешь, мы сможем остаться вместе надолго?
- Самые тяжелые - это первые сто лет, - рассмеялась она. - Во всяком случае, ты очень загадочен, и я уверена, тебя и за сотню лет не узнаешь. Я тоже не так проста, как может показаться, - она передала ему поднос. - Я в таком настроении, что мне хочется развлечься. Куда мы поедем?
- Куда угодно, - сказал он.
Лежа бок о бок под горячим солнцем, они позволили скутеру отплыть в море. Южная Атлантика сверкала гладью до самого горизонта.
Они лениво перебрасывались словами, держась за руки. Он рассказал ей о своем детстве, о своем папаше-интраверте, о матери, которая была его сестрой по крови, без злости и смущения, потому что те времена уже казались ему далекими и нереальными. Сумеречная зона теперь представлялась ему такой же странной, какой всегда была для нее. Он сказал ей, что Велюзи в тот год, когда он вышел к солнцу, жил в Кашмире и приютил его, падающего с ног от усталости и истощения.
Велюзи и его жена полюбили его. Вероятно, он их немного забавлял. Они усыновили его и обучили всему, что знали сами. Правда. Кловис был уже несколько подготовлен чтением книг. Велюзи был тогда исполняющим обязанности Председателя Совета и был вполне способен привить Кловису Марка идеи и правила гуманного общества дневной стороны. Он подталкивал ученика заняться политикой.
- Я и сам хотел. Меня так восхищал ваш мир, понимаешь?
Скутер плыл, разрезая волны. Они подняли откидной верх, поели.
Время шло, но они не замечали его течения. Их переполняли чувства. Такое полное удовлетворение от общения они могли получить лишь вдали от людей. Оба были опытны в любви и хотели, чтобы счастье длилось как можно дольше. Часов они с собой не взяли, зато еды было достаточно.
Спокойное величие Атлантического океана привело их в мечтательное настроение, разговоры почти прекратились, они лишь обменивались улыбками и старались держаться рядом, словно боясь, что, расставшись на миг, потеряют друга навсегда. Так и продолжалось их плаванье в мире и спокойствии - сильных ветров не было, ночи стояли теплые… Однажды они заметили кита, это был огромный голубой кит, почти сто двадцать футов длиной, самое большое животное, когда-либо жившее на Земле. Он плыл очень быстро, и из воды временами показывалось его тело. Они последовали за ним. Вскоре кит нырнул глубоко в океан. После этого им повстречалась стая дельфинов, весело гонявшихся друг за другом. Потом морские птицы закружились над ними. Солнце уже далеко склонилось к горизонту позади них, стало прохладнее.
Скутер вдруг понесло неожиданным течением к острову, заросшему лесом. С его берегов в воду сбегали желтые осыпи песка. Небо за островом было темно-оранжевым, и они поняли, что оказались почти в сумеречной зоне. Но остров был так красив, что они решили остаться. Они бегали по песку, подбирая ракушки и обломки кораллов, а потом заснули прямо на песке.
Когда они проснулись, казалось, похолодало. В зарослях позади них зашевелилось какое-то животное. Они сбежали вниз к своему скутеру и закутались в плащи. Потом поднялись в воздух и быстро полетели навстречу солнцу.
Когда потеплело, Марка с Фастиной вновь опустились на голубую гладь океана, но вся их прежняя радость от пребывания на водных просторах исчезла, и вскоре они полетели домой, обратно в Африку, к его дому, возле озера Танганьика.
Но даже здесь они продолжали игнорировать всякие попытки связаться с ними и проводили все время либо в постели, либо гуляя по берегам озера рука об руку.
Однажды Фастина вздохнула.
- Если бы только у нас могли быть дети, - сказала она, босой ногой шлепая по воде и глядя на поросшие деревьями холмы, которые темными силуэтами вырисовывались на фоне яркого неба. - Здесь так красиво.
Марка решил наведаться к Нарво Велюзи и узнать, как продвигается работа над передатчиком. Уже миновал месяц.
Он полетел в Европу на скутере, напоминающем золотистую птицу с раскинутыми крыльями. - "Время, - думалось ему, - ничего не значит для Фастины в ее бесплодии".
Тем не менее, казалось, они связаны друг с другом надолго. Быть может, до самой смерти. Как была выкована эта цепь, он не понимал, но это случилось, и теперь никто из них не мог долго прожить друг без друга. Может, счастья уже не будет, останется только боль, но это теперь не имело значения.
Марка не мог объяснить, почему он это знал. Любовь, как он понимал ее, не была похожа на то, что происходило между ними. В его отношении к ней было все: и неожиданная ненависть, и гнев, и меланхоличная горечь, и непереносимая тоска по ее телу. Все это так не походило на любовь! Он, пожалуй, теперь понимал, что такое безумное чувство могло бы подвигнуть любовников на самоубийство.
Это измучило его, вот почему он хотел остаться один и ощутить радость иного общения.
Когда он достиг предельной скорости, силовой экран автоматически запеленал в кокон его скутер. Напряжение стало постепенно отпускать его, и он, наконец, увидел впереди полосу Рейна и дом Велюзи.
Глава 8
С ЧЕМ-ТО БОРОТЬСЯ
Гигантский механизм выглядел, словно колоссальная скульптура из голубого металла и золотой проволоки. Он вздымался над Черным морем на высоту сотен футов. Золотая проволока вибрировала на ветру. Основание механизма, все еще окруженного строительными лесами, достигало полумили в диаметре. Полосы серебра, треугольники меди, квадраты золота - абстрактная живопись в металле. Наверху стояли две крошечные фигурки.
- Еще многое предстоит сделать, - сказал Велюзи Кловису Марка. - Мы еще даже не начинали подводить энергию.
Марка знал, что передатчик можно было построить маленьким, поместить в какую-нибудь комнату, но в то же время он прекрасно понимал, почему Велюзи предпочел строить механизм именно таким. Передатчик был виден не только тем, кто занимался им. Кроме того, он был просто прекрасен, что в каком-то смысле дополняло простоту задуманного сообщения.
- Это впечатляет, Нарво, - сказал Кловис.
- Спасибо. Строительство действительно подбодрило многих, - Нарво улыбнулся. - Работа идет быстрее, чем я ожидал. Может, даже придется специально изобрести какие-нибудь трудности.
Черный скутер начал заворачивать к ним. Вскоре он поравнялся с платформой, в нем стоял человек в свободном черном плаще с откинутым капюшоном.
- Можно присоединиться? Марка узнал Андроса Алмера.
- Привет, Андрос, - сказал он.
Тот кивнул, подошел к перилам и поглядел на передатчик. Далеко-далеко внизу, как муравьи, сновали крошечные фигурки.
Марка теперь разглядел, что Алмер носит маску из черной вуали, закрывающую лоб и глаза. Маска была окаймлена алым, темно-синие перчатки на его руках - тоже.
- "Мы здесь", да?! - голос Алмера был сух. - Может, "мы были здесь" оказалось бы лучшим сообщением, Нарво?
Велюзи смущенно посмотрел на Марка.
- Андрос считает, что для передатчика можно найти лучшее применением, Кловис.
Алмер повернулся, взмахнув плащом, и поднял руку в перчатке.
- Я не собираюсь вмешиваться, Нарво, это твой проект, просто показалось, что было бы лучше включить в сообщение больше информации, дать представление о том, кем мы были и где нас искать.
- Но тогда нарушится весь замысел, - нахмурился Кловис. - Разве не так, Андрос?
- Просто мне кажется это бессмысленным, Кловис, вот и все, - тон Алмера стал ледяным. - Выстроить такую махину и так мало ее использовать, - Алмер пожал плечами. - Интересно, какие еще проекты подобного рода могут возникнуть в ближайшем будущем.
- Ты о чем? - спросил Велюзи, приглаживая рукой начинающие седеть волосы. - Какие другие проекты?
- Я признаюсь, что эта стройка не так бессмысленна, как звездолет Каллакса. По крайней мере, у нее есть четкая, понятная цель.
- Полет на Титан - тоже цель, - прервал Марка. - Да и Бранд занят. Кстати, как продвигается его дело?
- Быстро. Скоро Каллакс отправится на свой Титан, и мы его больше не увидим, если только он не вернется в таком же состоянии, как и участники первой экспедиции. - Алмер двинулся к скутеру. - Передай мой привет Фастине, Кловис, - бросил он через плечо. - Меня ждут мои люди.
- Твои кто? - изумленно переспросил Марка. До сих пор ему приходилось встречать это выражение лишь в исторических драмах.
Андрос не отозвался, сел в скутер и умчался прочь.
- Что он сказал, Нарво?
- Его люди, - тихо повторил Нарво, стараясь не встречаться с Марка глазами.
- Его! Люди!
Представление о людях, принадлежащих кому-то, было еще более архаично, чем термин "зло", который он слышал месяцем раньше.
- Он что, шутит, Нарво? Чем он занимается?
Голос Велюзи был чересчур спокоен:
- Братство вины сожгло уже несколько домов, пока ты отсутствовал. Понятно, сожжены не сами жароустойчивые дома, но все, что только может гореть внутри. И последние два дома, которые они подожгли, не принадлежали членам Братства. Одна из жертв сильно обгорела, пытаясь потушить огонь в своем доме. Некоторые, особенно Андрос, требуют принятия решительных мер.
- Они сформировались в группу, выступающую против Братства?
Велюзи кивнул.
- "Опричники" - вот как они себя называют. Андрос стал их лидером. Его, похоже, восхищает сама идея, Кловис.
- Я вижу, ты оказался прав, - вздохнул Марка. - Это должно было случиться рано или поздно, но мне трудно поверить, что такой человек, как Андрос, вдруг оказался способным увлечься подобной идеей…
- Он повторяет старые истины, Кловис: суровые времена требуют суровых мер.
- Так. Теперь у нас две раковые опухоли, о которых ты говорил, - пробормотал Марка.
- Ну, в прошлом одна опухоль помогала уничтожить другую. Однако, как я тебе уже сказал, лично я сомневаюсь, что у нас осталось на это время, - Велюзи коснулся гравипояса. - Слушай, давай спустимся вниз. Передатчик ты видел. Как насчет обеда у меня?
Спускаясь вниз, Марка сказал:
- Пожалуй, взгляну-ка я сейчас на звездолет Бранда, если ты не возражаешь, Нарво.
- Прекрасно, это всего лишь в паре сотен миль отсюда.
Они решили воспользоваться скутером Фастины и после того, как Велюзи поговорил со строителями, отправились к горам Турции, где возводился звездолет.
Летя над морем, Велюзи повернулся к Марка и сказал:
- Это вопрос не рассудка или знания, понимаешь, Кловис, это вопрос темперамента и силы воли. Андрос сдался. Бранд в своем роде тоже сдался. В прошлом человеком управляли подсознательные инстинкты. Рассудок укротил инстинкт, вот и все. Андрос знает, что с ним происходит, но, похоже, ему уже все равно. Мне кажется, это из-за Фастины…
- Она сказала мне, что он ухаживал за ней, но я не думал, что это так серьезно.
- Достаточно серьезно, как видишь. А вот и горы.
В широкой долине можно было различить очертания звездолета Каллакса. Корпус был почти завершен, и люди занимались внутренней отделкой.
Они нашли Бранда, распоряжавшегося установкой компактной двигательной системы, в одном из отсеков звездолета. Кловиса поразило осунувшееся и мрачное лицо Бранда, но тот приветствовал посетителей достаточно радушно.
- А, Нарво, Кловис! Все в полном порядке. Когда мы закончим, это будет лучший в мире звездолет. Нам удалось создать отличную имитацию земных пейзажей, это поможет преодолеть космофобию. И скорость не в пример выше, а значит, мне удастся больше времени провести на Титане, если… - тут они все посторонились, чтобы пропустить нагруженных оборудованием роботов, - если на Титане есть люди, я их найду.
Марка мог бы сказать Бранду правду, но он решил, что это будет подло - разрушить его мечту. Даже если он погибнет, пусть гибнет, сохранив свою мечту.
Каллакс заглянул в двигательный отсек, что-то сверил по чертежу, зажатому в руке, затем выпрямился и погладил голубоватую переборку.
- Люди работают с большим энтузиазмом, - сказал Каллакс. - Добровольцев, желающих помочь, оказалось, больше, чем нужно. Я собираюсь назвать звездолет "Орландо Шарвис" в честь руководителя колонии на Титане.
Вздрогнув при звуке этого имени, Марка спокойно возразил:
- Шарвис не такой уж герой, как тебе может показаться. Разве не он проводил биологические эксперименты на людях?
- Может быть, так и надо было, - сказал Каллакс. - Кроме того, все зависит от точки зрения. У Шарвиса хватало мужества и была цель. Что касается остального, то меня это не заботит.
Марка прошелся по кораблю. Здесь было довольно прохладно, и, выходя, он зябко повел плечами. Дверь шлюза не была еще установлена. Кловис сощурился от яркого солнечного света и достал из кармана темные очки. У подножия гор неподвижно стояла горстка людей, пристально рассматривающих звездолет.
- Кто это там? - спросил он Каллакса. Бранд подошел ближе: