Сумерки уже сменила ночь. Я отщёлкнул полупустой магазин АКСУ, вставил полный, начал медленно и бесшумно подниматься вверх по ступеням…
Мой клиент валялся на пятом этаже, там у меня наконец-то появится возможность убедиться, что задание выполнено успешно. Пройдя два этажа, я увидел три мёртвых тела, растянувшихся прямо на лестнице. Это были кадры "Монолита". На секунду трупы приковали всё моё внимание, и, видимо, поэтому я не сразу заметил россыпь стреляных гильз, парочка из которых тихонько звякнула под подошвой. Я встал как вкопанный и осмотрелся.
Совсем недавно прямо тут была бойня, кровь убитых ещё не успела свернуться. Весь третий этаж буквально усеивали трупы "монолитовцев" и их оружие. Так вот куда они все пропали! Более чем уверен, это дело рук моего клиента. Я поднял одну гильзу, патрон девять на девятнадцать и, судя по дырам в бронежилетах убитых, наверняка бронебойный. Думаю, что 7Н31 для пистолета-пулемёта. Мощный, убойная сила впечатляющая, хотя большой минус - трудно достичь высокой точности и кучности стрельбы, это сужает область применения. Зато если надо выкосить сразу целую толпу… При условии, что у тебя первичным оружием что-нибудь вроде снайперской винтовки - очень даже грозная получается "вторичка" под такие патроны.
Массированной стрельбы я не слышал, когда лежал в засаде. Наверняка у покойного клиента, которому я высадил мозги из моей СВД, пистолет-пулемёт был с глушителем, и… похоже, что не один.
Я ещё раз глянул на маркер цели, мерцающий на дисплее моего ПДА. Отметка не переместилась ни на метр. Да уж, опытный был бродяга, без дураков, столько положил этих уродов из "Монолита", а попался на ерунде! Просто не пригнулся, когда мимо окна крался. Не учёл боец, что за ним мог следить снайпер. Всё просчитал, кроме одной детальки, а в ней-то, как говорится, и скрывался дьявол…
На всякий случай я и дальше, то есть выше, продолжал двигаться крайне тихо и аккуратно. Почему-то в голову взбрело и не отпускало бредовое подозрение, что на пятом этаже меня встретит тело с размозжённой башкой и в упор выпустит по мне пару магазинов с этими мощными бронебойными. Сам не пойму, откуда взялся этот страх перед убитым клиентом. Возможно, после созерцания трупов десятка расстрелянных им "монолитовцев", а может быть, просто из-за жуткой усталости. Не важно, по какой причине, но мне стало очень даже не по себе.
А вот и он, нужный этаж… Я долго стоял в начале коридора, что вёл к квартирам, и напряжённо слушал тишину, пытаясь унять свои подозрения. Ничего не слышно. Поборов страх, я отправился к третьей двери справа, откуда исходил сигнал ПДА цели. Тихо шёл, шаг за шагом, перетекая из одного положения в другое, пока не оказался у проёма двери. Самой двери почему-то в раме не было. Я набрал полные лёгкие воздуха перед рывком и вдруг ощутил в воздухе странный, в глубине Зоны совершенно непривычный, но очень знакомый аромат. Неужели… коньяк?..
Молнией промелькнула рука с обрезком металлической трубы, и перед тем, как в моих глазах померк свет, они засекли тёмный силуэт, спрыгнувший откуда-то сверху…
Не знаю, сколько времени я приходил в себя, но когда очнулся, ни каски, ни ПНВ на мне уже не было. СВД, АКСУ, нож и оставшиеся гранаты тоже испарились. Я лежал с раскинутыми руками, распростёртый крестом на полу вверх лицом, а надо мной нависал сталкер, здоровенный, богатырского телосложения, облачённый в бронекостюм "Берилл-5М". Один чешский пистолет-пулемёт "Скорпион" модели "CZ 361" примостился в его набедренной кобуре, а второй, с глушителем, смотрел мне прямо в лоб. Из-за левого плеча сталкера выглядывал ствол тяжёлой винтовки, под стать комплекции её хозяина.
Мужчина снял свой "намордник", и на меня сейчас смотрела до боли знакомая физиономия, оригинал фотки, слитой в память моего ПДА. Именно этого типа мне заказали стереть с лица Зоны. Помещение тускло освещалось рассеянным светом диодного фонаря, на линзу которого была надета полусфера шарика для пинг-понга, и мне удалось рассмотреть сталкера.
- М-м-м… - промычал я и, немного очистив горло, процедил сквозь зубы: - Несси…
- Бл… лин, он самый. Хотя это совсем не важно, какое у меня имя. Если умеешь оставаться в живых, зваться можно хоть Питерским Бронебойщиком, Одуванчиком или Горшком, - ответил несостоявшийся труп, передёрнул затвор и угрожающе приблизил бездонное чёрное отверстие дула "Скорпиона" к самым моим глазам. - Слышишь, гад, да ты же мне вместо башки последнюю бутылку коньяка прострелил! Я даже попробовать не успел, только-только ко рту поднёс… Кто тебя в этот раз нанял, стрелок?
- "Долговцы" за тебя… большую награду назначили… - с трудом, в два приёма, вытолкнул я ответ из горла, превратившегося в радиоактивную пустыню.
Хотел ещё добавить: "Они подозревают, что ты какой-то новый монстр, хуже шатуна или контролёра!", но вместо этого испытал жгучее желание запросить пощады. Вдруг так остро захотелось жить!!!
- Ха, ликвидаторы зонорощенные. Знали бы вы, игровые, что такое настоящая ликвидация, когда целый мир сам себя… эх! Только вам и не снились подобные масштабы самопожертвования. Ладно, бывай, ты неплохо стрелял, может, и встретимся в следующей жизни. Большей награды для сталкера не бывает…
Почти неслышный хлопок не позволил мне осуществить желаемое, вслух высказать то, что заполнило мысли. В голову врезался астероид, а на глаза хлынула раскалённая лава крови.
- Игра должна продолжаться… - Моё гаснущее сознание уловило последние в этой жизни слова. Странные слова. Но думать, что это за игра такая, я просто не успевал.
Свет окончательно померк. Чер-но-та…
Глава первая
Отдел Зоны
1
Красный автомобиль затормозил перед светофором.
Он стоял неподвижно, однако человеку, наблюдающему за ним, отчётливо показалось, что "сайгак" вздрагивает от нетерпения. Это желание - не разрывать паузами быстрое движение - просматривалось даже в силуэте автомобиля. Приглаженном, стремительном, приземистом.
К тому же не стихал рокоток двигателей. Звук был едва слышен, но случайный наблюдатель уловил его даже сквозь стену. Машина словно угрожала покрытию дороги, обещала давить асфальт, утюжить колёсами… Светофорные панели, укреплённые на столбах по обеим сторонам от перехода, сменили цвет на зелёный. Проезд разрешён.
Городская ракета, вызывающе сверкая красным лаком бортов, не медля ни секунды, выполнила обещание. Она тронулась с места рывком, как будто выпущенная из стартового ложемента, и укатила в сторону Лубянской. Там, за углом, нырнёт в скоростной тоннель, и поминай как звали.
Будто специально, чтобы поиздеваться над случайным свидетелем, этот родстер позволил себя рассмотреть в подробностях. Он сделал вынужденную остановку точно в поле зрения, прямо напротив крохотного окошка, по ту сторону мелкоячеистой сетки. Но человек, крадущийся за стеной дома по узкому тоннелю, даже не заметил бы этот колёсный автомобиль, если бы не взглянул наружу через эту вентиляционную отдушину. Пробираясь вдоль труб и кабелей по коридору полуподвала, он внезапно почуял неладное, где-то поблизости… Выяснилось, что источник беспокойства невольного наблюдателя не внутри, а снаружи.
Человек успел рассмотреть главное: рулил не штатный водитель, а сам хозяин машины. Разделила двух людей только ширина тротуара. Расстояние три метра от борта родстера до полуподвального окошка, сквозь которое глаза наблюдатели смотрели на сидящего за рулём. И человеку, замершему в коридоре, прекрасно удалось разглядеть седовласую голову мужчины, находившегося в салоне машины. Свидетель даже распознал характерный верх его смокинга.
"Вырядился, пингвин! - подумал я, случайно оказавшийся этим самым свидетелем отъезда. - Не иначе как на официальную встречу нацелился. Или в ресторан с дамой? Повезло учёному мужу, так или иначе…"
Нам же, следовательно, с точностью до наоборот. Не фартит.
Нехорошо-о, Андрей Евгеньич, с работы раньше времени сбегать, ведь сегодня даже не пятница.
Этот управленец среднего звена пускай себе едет. Мишень - не он. Однако вменяемые начальники не покидают вверенные объекты перед визитами самого главного начальника. Неужели расчёты наши ошибочны и дата прилёта президента не соответствует сегодняшнему дню?! В таком случае никак не получится одним ударом и крепость взять, и короля свергнуть. Хотя наша главная цель, конечно, спрятана в крепостной "сокровищнице". И по личному приказу главы государства её злую энергию должны сгенерировать в полную силу в этот, именно в этот судьбоносный вечер, за четверо суток до конца апреля. Пристрастие к юбилейным датам - не последнее в ряду человеческих странностей.
Мои руки с зажатыми в кулаках рукоятями "стволов" невольно тянутся вслед седому профессору, укатившему на площадь. Так стрелки компасов неизбежно стремятся к магнитному полюсу… Чёрт! Вот тебе и пресловутый элемент неожиданности, что вдруг появился в тщательно запланированной схеме действий.
У ног зарычала Карина, почуяв тревогу ведущего.
- Тише, девочка, тиш-ше. - Мой голос немного успокоил ведомую, в мутно-белых глазищах которой читается преданность. Нетипичный экземпляр, способный на привязанность. Хотя чему, собственно, удивляться? Я ведь тоже далеко не конвейерной сборки представитель своей породы. Неудивительно, что прилипла ко мне эта "белая ворона", почуяла меня как-то, нашла и пристроилась в спутницы.
Нет, просчитаться мы не могли. Самый главный вполне может нагрянуть и без предупреждения, внепланово. На то он и самый-самый верхний, чтобы ни под кого не подстраиваться. Когда человечество боится, оно способно любую глупость совершить, если уверится, что она спасительна. Такова уж наша природа… А ведь этого человека стечение разнообразных обстоятельств назначило кем-то вроде главнокомандующего защитников испуганного человечества.
Мой портативный комп беззвучно завибрировал. По его часам - шесть вечера. Допотопные лампы накаливания, провешенные вдоль гидроразводки, мигнули и разгорелись ярче; установка выключена, согласно стандартной процедуре. Сверху, прямо надо мной и Кариной, в небольшом здании рабочий день закончился час назад. Обычное с виду, оно официально известно в качестве одного из архивов министерства юстиции. С этой минуты все двери наглухо закупорены. Кроме автономной проходной, расположенной во дворике, с тыльной стороны учреждения. Через неё после девятнадцати незаметно потянутся по домам "подземельные" учёные мужи, будь они неладны.
Перед этим, ровно в восемнадцать тридцать, многочисленная охрана глубинного бункера обновляется. Лифт опускает вниз очередную смену вооружённых до зубов стражей.
Времени у нас немного.
Сурово охраняемая, защищённая даже от лобовой танковой атаки проходная расположена как раз над нашими головами. В прежние времена лифт останавливался и на уровнях полуподвала и подвала. Но как только под маловажным архивом был обнаружен и расконсервирован бункерный комплекс - его засекретили по высшему разряду.
Всё и вся, на что положил глаз припрятанный в структуре МЧС таинственный "ОтЗон", положено секретить по самой полной программе. Тем более этот бункер, не одно десятилетие числившийся среди легенд и мифов столичных подземелий. С той поры, как эта лаборатория опять вернулась "в строй", у руководства Отдела Зоны она наверняка числится Объектом номер Один.
Поэтому выходы сюда добротно замурованы. В точности, как и все остальные проёмы в полуподвальных и подвальных отсеках, расположенных непосредственно под проходной. Толщина кладки, перекрывающей коридор, лишь немного не дотянула до метра. Я вырезал дыру узкополосным плавильником и втолкнул образовавшийся блок в замурованную пустоту.
Это мне запросто, по норам-то ползать. Всё как положено. И фонарик диггерский на шлеме, такой привычный в ходках. На ночной режим визора надейся, но и своим глазам не давай оплошать. Без режима картинка хоть и похуже, размытей, но зато живее, и видно гораздо больше деталей. Впрочем, кое-каких "деталей" там, в Зоне, просто не было, нет и быть не может. Спортивных красных родстеров, например…
Будем надеяться, что после нашей сегодняшней контратаки это самое "быть не может" уже никогда не изменится. Именно ради этого мы находимся здесь и сейчас. Чтобы сделать то, что должны. Во имя спасения.
Следом за мной в откупоренное с помощью плавильника, наполненное затхлым воздухом пространство беззвучно просочилась Карина.
- Слушай, девочка. - Присев на корточки, я взял в ладони тяжёлую башку ведомой. - Теперь тишина. Понимаешь? Ти-ши-на. И держись за моей спиной.
Умница поджала уши и втянула голову. Всё она прекрасно поняла. Я ещё разок подёргал ремни бронекомплекта, оплетающего её тело… Брони много не бывает.
На удивление, кладка, закрывшая проём бывших дверей, что вели когда-то в лифтовую шахту, чисто символическая. На её порезку и разборку ушло не более пяти минут. Теперь нам осталось только подождать, когда лифт доставит смену охраны. Предназначенную для ближнего боя "вторичку", оснащённую глушителями, я тщательно изготовил к действию; запасные обоймы поместил в спецкрепления, шпорами торчащие чуть выше колен. Старая добрая примочка. Давно ею не пользовался, незачем было; я обычно стараюсь пореже стрелять. Но сейчас пригодится, как нельзя кстати.
Я окинул взглядом помещение, в которое меня привела судьба. По углам пышно разрослась паутина, разводы плесени напомнили причудливые географические карты, развешенные на стенках и потолке. Сырость, осклизлость, сумрачность. Да, кому-кому, а уборщицам сюда ходу нет. В этот мрачный "пиксель" вселенной разве что матёрый сталкер проберётся. Вот я и пробрался…
Сверху в шахте зажужжали створки кабинных дверей и послышались неразборчивые голоса охранников.
Всё, подготовительный этап окончен. Добрались, приступаем. Теперь уж мне точно будет не до разглядывания "попутных" видов, даже очень ярких.
- Ну, понеслась! - Сердце начало набирать обороты. - Карина, спина!
Канаты, протянувшиеся вдоль стен шахты, вздрогнули. Под ровное гудение электродвигателей кабина двинулась вниз. И как только она миновала уровень обычного подвала, на её крыше появились незапланированные пассажиры. Одному охраннику что-то послышалось, и он даже заметил, как из распахнувшегося потолочного люка высунулись два ствола. Но никто из едущих вниз людей не успел ни выхватить табельное оружие, ни сообразить, что делать. Пять офицеров, захлебнувшись беззвучными смертоносными потоками, сползли по пластиковым стенкам лифтовой кабины.
Этот пункт удалось отработать чисто и тихо. Самые громкие звуки, которые прозвучали, - два гортанных "гык" и перезвон гильз, сыпанувших на пол.
Неожиданным затруднением оказался спуск в кабину. Лифтовыми проектантами становятся явно дистрофики или карлики. А может, это я нарастил массу сверх меры? Как бы там и тут ни было, мои плечи в люк едва-едва протиснулись. Натерпелся, думал уже резать края проёма, но всё-таки прочвякался вниз. Мордаха Карины тут же появилась в освободившемся отверстии. Ну, как такой лапочке не помочь спуститься? Тяжёлая, гадина!
Животинка, спрыгнув с рук, нервно вытаращилась на запакованные в униформу груды мяса, наваленные под самым её носом. Однако, следуя отданной команде, замерла как вкопанная у меня за спиной. Хотя ей наверняка нелегко держаться. Специально не кормлена трое суток - рефлексы с голодухи срабатывают быстрее и лучше.
А лифт тем временем продолжал спускаться. Хватит времени перезарядить стволы, не прибегая к примочкам на штанинах комбеза; их срок ещё наступит. Сердце кувалдой молотилось в груди. Невыносимо в подобном состоянии просто торчать на месте и ждать. Слегка подташнивало от этого застоя, неизрасходованные "гигаватты" выделившейся энергии вынуждали тело спонтанно содрогаться.
Наконец-то кабина остановилась. Ожидаемого "дзын-нь" и в помине не слышно. Ещё бы - техника-то нашенская, к тому же антикварная. Так и захотелось отыскать взглядом табличку "Сделано в СССР". Хотя в Союзе такие лейблы вроде не цепляли, и без них всем тогда было ясно и понятно, где и кем сделано… Створки дверей расползлись в стороны, очень ме-е-едленно, будто это их движение сейчас виделось в режиме замедленной киносъёмки. За ними в хорошо освещённом помещении рядом с пультом стояли четверо в униформе эмчеэсников.
Все они втыкали в дисплей мультимедийного терминала, водружённый на столике, метрах в пяти от поста дежурного. Шла сетевая трансляция возобновлённого кубка Европы. Судя по раздавшемуся в этот миг восторженному воплю комментатора, матч финальный, и противника рвала в клочья объединённая суперкоманда "Динамо-Спартак". Этой игре никакие капризы моды нипочём. Хотя лично я бы "Зенит" предпочёл в финале…
Бойцы расслабили булки на боевом посту. Да уж, болельщик - от слов "неизлечимо больной". Охранники махали руками, подпрыгивали, орали от радости - ещё бы, три-ноль в нашу пользу. И всё же тот из москвичей, что стоял ближе всех к "верхнему" лифту, зыркнул краем глаза в мою сторону. Шустро сообразил, гад! Молча ломанулся к пульту под прикрытием широких спин товарищей, которым и досталась первая выпущенная мной очередь.
Но, добежав до консоли, сообразительный со всего размаху шмякнулся на панель индикаторов, въехал в неё простреленной головой. Так и повис, шустрый, на штыре микрофона, угодившем ему прямиком в глазницу. Пока моя правая рука вела бегущего, левая завершила небрежную роспись из пулевых отверстий, дырявящих спины. Буквально считаные мгновения занял отстрел нерадивых стражников, но уже послышались крики в радиальных коридорах, что расходились из этого зала во все стороны.
- Карина, взять! - Я указал девочке на один из коридоров, а сам уже мчался по другому.
Она бросила своё немаленькое тело навстречу выскочившим офицерам. За свою спину мне можно не волноваться, Карина прикроет, обо всём позаботится. Эх, если бы людям можно было доверять хотя бы вполовину того, насколько я уверен в этой спутнице!
Бег немного пригасил дрожь, мне теперь не то чтобы хорошо, а просто никак. Но уже не плохо.
Есть два пистолета-пулемёта в руках и есть цели: медленно выплывающие из дверных проёмов человеческие фигуры. Они пытаются настигнуть полупрозрачные шлейфы, протянувшиеся не назад, а вперёд. На самом деле это их собственные будущие движения с моей экстрасенсорной точки зрения.
Ага, сейчас! Так я им и позволил совместиться! Тихие тум-тум-тум из моих "стволов", и куда более громкие дзынь-дзынь гильз, скачущих по полу.
Ничего личного, ребята, поймите меня правильно. Помыслы мои чисты. Это вас угораздило не той конторе прислуживать.
2
Человек продвигался неторопливо. Шёл, а не бежал. Он явно никуда не спешил. Хотя и не был похож на бродягу, что отправился в ходку на авось, без определённой задачи. Так идёт опытный сталкер, когда прекрасно знает пункт назначения и одновременно совершенно уверен, что цель экспедиции никуда не денется.