Бодхани Ахмадов
- О, Великий баши, разреши своему верному слуге, недостойному целовать след твоих сапог, сказать тебе пару слов наедине?
Ахмадов скривился, как будто засунул в рот какую-то кислятину.
- Кадрид, кончай придуриваться! Что у тебя?
- Отойдем, баши, - сразу посерьезнел Кадрид, - есть разговор. Важный.
Бодхани внимательно окинул взглядом джигита, с этого утра назначенного начальником его охраны. Предыдущий бесследно пропал прошлой ночью. И если бы он один! Простая мысль, что джигиты сбежали, даже не приходила в голову: не только люди преследовали армию по пятам. От тех не убежишь…
- Что ты хотел сказать, Кадрид? - устало спросил Ахмадов, когда они отошли на несколько метров.
- Только выслушай до конца, баши, - сразу предупредил джигит.
- Хорошо, - когда не остается ничего, можно и выслушать.
- Мы проиграли эту войну. Там, - последовал взмах руки вверх по ущелью, - не только оросы, но и урусы.
- Ты решил сообщить то, что ясно любому барану?
- Подожди, баши, сначала выслушай. Ты обещал. Вдоль берега мы не прорвемся. Сколько бы ты ни отправил человек. Там - Кадрид указал вниз, за озеро, - мало воинов, но их позиция неприступна.
- Ну, - поторопил баши. - Не тяни ишака за хвост!
- Однако туда есть еще один путь. Старая тропа пастухов. По ней можно обойти озеро.
- И?
- Она обвалилась задолго до Большой Войны, и про нее мало кто знает. Армию там не провести. Но хорошие скалолазы пройдут. От моего отделения осталось шесть бойцов. Мы уйдем ввосьмером.
- И что потом? - Баши чувствовал подвох, но вот в чем он? А Кадрид продолжал:
- Год или два нас будут гонять по горам, как бешеных собак. Если узнают. Но армия скажет, что ты бросился в озеро, и сдастся в плен. Урусы не наказывают рядовых бойцов. И не сажают в тюрьмы, которых у них нет. Отпустят просто жить. Ты же не думаешь, что они станут дехканами? В удобный момент бросишь клич. Или создашь новую армию. У тебя есть тайные склады. И золота на оплату наемников припрятано с запасом. - Кадрид улыбнулся.
- Ты когда-нибудь видел однорукого скалолаза? - Бодхани понимал, что согласится с предложением. Но спросить был обязан.
- Мы поднимем тебя веревками.
- Кадрид, я давно не верю в бессребреников. Что мешает тебе уйти без однорукой обузы?
- Ты мудр, баши. Я хотел бы быть баши сам. Но без тебя не справиться. Люди не пойдут за мной. Не знаю, почему идут за тобой. До сих пор идут! Но за мной не пойдут точно. Вторым быть лучше, чем никем.
Бодхани думал недолго. Что умел зеравшанский баши, так это быстро принимать решения.
В поднявшейся суматохе никто не заметил, как загнанная в ловушку армия уменьшилась на семь джигитов. И одного баши…
Таджикистан, Фанские горы, Мутные озера
Виктор Юринов
Возле коша двое. Высокий мужик в камуфляже и… Борьчик… Да, действительно, Борьчик. Сын изменился: стал шире в плечах, оброс мускулатурой, появились уверенные движения опытного бойца… Но это он, мой Борьчик. Да и как он мог не измениться, если сумел прийти сюда.
Ира всхлипывает и бежит вперед. Сын поворачивает голову и бросается навстречу. Еле сдерживаюсь, чтобы не бежать. Не хватает только словить инфаркт в такой момент. Подхожу не торопясь. Жена рыдает, уткнувшись Боре в грудь. Он растерянно гладит мать по голове, как заведенный повторяя раз за разом:
- Я пришел, мама… Все хорошо! Я пришел… Я пришел, мама…
Честно говоря, очень хочется на Ирино место. Но ей нужнее. И еще… я не вижу внучки, которая должна быть здесь.
Борин спутник подходит ко мне. Капитан. Надо понимать, тот самый, очень вовремя пристреливший Тимура Ахмадова.
- Капитан Урусов, - представляется он и добавляет, - Андрей.
- Виктор.
- Я знаю, - улыбается Андрей, кивая на Борю. - Доложили.
Но тут же улыбка сползает с его лица.
- Санька ушла вон туда, - палец упирается в Чимтаргу. - Сказала, есть какая-то тропа, которую надо перекрыть, и про которую никто не знает. Извини, Вениаминыч, я совсем плохой был, не сумел задержать. Мы как раз за ней собирались.
Смотрю на осунувшееся, заострившиеся лицо, черные круги вокруг глаз. Слышу Борино хриплое дыхание…
- Нет, капитан, Чимтарга вам сейчас не по зубам. Горняшка у вас. Удивительно, что на ногах держитесь.
- Но…
- На подходе Потап с бойцами, они пойдут. А вы вниз. В Лагерь и отдыхать. Эта война для вас закончена.
- Но пап, там же Санечка! - Боря отрывается от матери и поворачивается ко мне. - Ты не думай, я теперь не только в шахматы играть умею.
- Знаю, - отмахиваюсь от сына. - Можешь за сутки без аклимухи дойти от Искандеркуля до Мутных. Но после этого тем же темпом пройти Чимтаргу не сможешь. Вообще не сможешь. Только отвлечешь людей на свое спасение.
- А…
- Моя внучка не домашний ребенок. И…
От неожиданного толчка чуть не падаю в снег. Ленг поворачивает морду к Коно. Санькин пес смотрит в сторону перевала, потом оборачивается и требовательно-вопросительно гавкает.
- Да, Коно, - говорю ему, - найди ее. И вытащи. И ты тоже, Ленг.
Псы мгновенно исчезают за гребнем ближайшей морены.
Таджикистан, Фанские горы, Мутные озера
Коно
Запахи. Много. Здесь было много Друзей. Но давно. Маленькая тоже была. Сейчас нет. Есть люди! Двое. Чужие. Один не совсем чужой. Тот, который не умер в пургень. Второй незнакомый. В коше. Вышли. Посмотреть, чтобы не обидели Старых Друзей, которые с нами. Не нападают. Обнимаются. Плачут. Чужой - не чужой. Это новый Друг. Хорошо. Друзья - это хорошо. Но где Маленькая? Запахи. Она была здесь. Куда ведет след? Вон туда за морену. Недавно, можно догнать. Надо спросить Друзей. Старый Друг, ты не против? Плохой запах. Она беспокойна. Надо к Маленькой! Вместе с братом? Хорошо! Нужно спешить!
* * *
Два черных зверя, мгновенно сорвавшись с места, большими прыжками понеслись к перевалу Чимтарга, с каждым скачком отыгрывая фору, выбранную Санькой. Глупые люди думают, что лучшие из них могут сравниться с собаками в беге. Неправда, псы намного быстрее. Просто у них хватает ума это не показывать.
Таджикистан, Фанские горы, озеро Большое Алло
Олег Юринов
Вызов застает врасплох.
- Ирбис - Бешеной.
- Слушаю.
- На Большом Алло есть обходная тропа. Она выходит в Правый Зиндон ниже ручья Мирали.
- Что там?
- От Левого Зиндона веревка простых скал. Потом легко.
Неприятная новость. Простые скалы - простые для нас. Протащить там армию Бодхани не удастся. Но отправить десяток нам в тыл - реально. А что может натворить профессионал - знаем все. Специалистов у Ахмадова быть не должно. Но лучше перестраховаться! Кстати, а откуда она говорит? С Мутных рация не возьмет!
- Понял. Ты где?
- На Чимтарге. Буду у выхода на тропу минут через сорок.
Только этого не хватало! Ору в рацию, как будто могу что-то изменить:
- Не надо! В одиночку не задержишь!
- Если будет человека три - перебью. Если больше - прослежу.
- Не надо!
- Папа, я уже выросла!
- Хорошо. Только не ввязывайся. Если кто появится - отслеживай и держи в курсе.
- Приняла. СК.
- СК.
Отключаюсь и развиваю бурную деятельность.
- Витас с Барсом, Олим… - оглядываю четырнадцатилеток. Двоих мало, нужен кто-то еще, - Рашид, со мной. Взять снайперки. Кроме Витаса. Леха, здесь за старшего. Пошли.
Выскакиваем минут через пять. Плохо, очень плохо. Меньше, чем за полтора часа не дойдем. А дочка добежит за сорок минут. Может, конечно, и ложная тревога. Но… Если она сходу ввяжется в бой… Ввяжется обязательно, не решится пропустить вниз. Если бы не ее предупреждение, джигиты могли бы вообще обойти "каменоломню". Теперь перекроем. Но не успеваем. Никак не успеваем.
Собственно, а чего я дергаюсь? Старая тропа, которая неизвестна даже нам. Хоть это и соседнее ущелье, но мы же тут всё излазили. Откуда ее знать Ахмадову? Да еще скальное начало! С другой стороны, тропа пастушечья, кто-то из джигитов постарше может вспомнить. Надо подстраховаться, надо. Только без лишнего мандража, появление ахмадовцев именно тогда, когда Санька уже там, а мы еще нет - маловероятно. Надо только сократить промежуток до минимума.
- Олег, что случилось?
На ходу объясняю ситуацию. Витас наклоняется к Барсу и негромко с ним разговаривает по-литовски. Пес уносится вперед. Мудро. Зверь будет на месте намного раньше нас… Это только кажется, что против огнестрела собаки не бойцы. Немало ахмадовских бандитов могли бы засвидетельствовать обратное. Но не пережили встречи с нашими песиками.
Мы же прибавляем ход. Похоже, я перемудрил с секретностью. Дочку давно надо было вводить в курс всех проблем и действий. Слишком уж сильны у ребенка способности находить всевозможные дырки. И закрывать их своим тщедушным тельцем. Введу. Лишь бы в этот раз обошлось.
Таджикистан, Фанские горы, ущелье Правый Зиндон
- Командир! Человек на склоне!
- Где?
- Вон там, на снегу. Сейчас не движется.
- Это камень, Карим!
- Только что этот камень очень шустро бежал. И замер, как только мы остановились. Просто так камни не бегают.
- Согласен! Рассыпаться цепью. Двинется к скалам - стрелять. Не отпускать!
- В чем дело, Кадрид? Время дорого! Всего один человек! Наплевать!
- Ты в этом уверен, баши?
- В чем?
- Что он один. И что наплевать.
- Хм… может, ты и прав… Я слишком часто ошибаюсь в последнее время.
* * *
Два черных пса вылетают на перевал. Проскакивают мимо тура и без остановки уносятся дальше вниз. Что собакам записки и прочие людские условности. Вперед, туда, где ждет помощи самое дорогое существо. Ветер доносит запахи Чужих и железа… Мелькают лапы, едва касаясь земли, еще убыстряется бег. Со стороны кажется, что пес летит по воздуху… Вперед… Держись, Маленькая, я иду!..
* * *
- Ирбис - Бешеной.
- Здесь.
- Шаки в долине. Восемь. Заметили меня.
- Черт! Уходи!
- Назад не выйдет. Попытаюсь к камням.
* * *
Четыре человека несутся вверх по тропе, уже не следя за дыханием. Воздух с хрипом вырывается из легких. Впереди, оторвавшись на сотню метров, несется большой черный пес, двойник тех, что наверху. Им уже не так далеко. Или очень далеко. Как верно оценить расстояния, когда счет идет на секунды?
* * *
Джигиты медленно поднимаются вверх, не сводя глаз с подозрительного места. Камень на склоне неподвижен. Карим щерится в усмешке и выпускает длинную очередь. Слишком далеко, все пули уходят в сторону, но результат достигнут: лжекамень стремительно бросается вперед-вниз, пытаясь укрыться за камнем настоящим. Теперь стреляют все. Даже баши стреляет. Так далеко стрелять из пистолета нет никакого смысла. Но одной рукой не удержишь автомат. Магазин быстро кончается, и опустошенный "Грач" возвращается в кобуру. Когда есть вокруг верные воины, негоже баши сражаться самому. Верные воины продолжают поливать камень свинцом, прерываясь только для смены магазинов…
* * *
Пес резко прибавляет хода, отрываясь от брата. Я иду… Держись, Маленькая!..
* * *
Пули щелкают по камню, рикошетом отскакивают в стороны, буравят снег. Странно, но ненадежное укрытие пока справляется. Может потому, что спрятавшееся за ним тело слишком мало. Но удача не вечна. Джигиты подходят всё ближе, скоро камень перестанет быть даже условной защитой. Человек ловит секундное затишье и вскидывает автомат. Негромкий щелчок. Выстрела нет. Затвор замирает на месте…
* * *
Четверка разрывается. Самый старший отрывается от товарищей и продолжает наращивать темп. Хриплое прерывистое дыхание… Струйки пота, текущие по вискам, заливающие глаза… Бледное, как мел, лицо…
* * *
Град пуль выбивает яркий сноп искр совсем рядом. Слышен короткий вскрик, тело вываливается из-за камня, скользит по насту, натыкается на неприметный бугорок, переворачивается, летит кубарем, неуклюже подпрыгивая на застругах. На огромной скорости пролетает в десятке метров от Карима, катится дальше и замирает внизу, остановленное сугробом перед пятиметровой высоты камнем.
* * *
Ветер приносит запах крови. Родной крови… Ярость вымывает усталость из мышц, стирает границы невозможного… Пес перемахивает через огромный камень и несется вперед еще быстрее, чем раньше… Я иду, Маленькая!..
* * *
- Карим, Рахмат, проверьте. И добейте.
Двойка осторожно подходит к распростертому телу. Раскинутые руки, левая нога подвернута, белое, без кровинки лицо, небо отражается в широко раскрытых немигающих глазах… Живые так не лежат…
- Кери хар! Это женщина! Почти ребенок!
Удивленный джигит делает шаг к телу…
Таджикистан, Фанские горы, выше озера Большое Алло
- Товарищи офицеры, вы есть хотите? - На парня был навьючен здоровенный термос и связка котелков. Из термоса одуряющее пахло кашей с мясом, поэтому вопрос казался глупым.
- Есть мы утром хотели, а сейчас жрать желаем! Давай! - Петров принял котелки, в которые взмыленный рядовой щедро навалил пшенки, передал один Галине. Девушка кивнула, принимая закопченную посуду.
- Как думаешь, Миш, что дальше? - Галина не спешила есть. Каша горячая.
- Не знаю. Мы тут, как котята слепые. Всё союзнички определяют. Скорей бы уж полковник подходил, может он порядок наведет, - хмуро ответил Петров и вытащил из клапана разгрузки блестящую мельхиоровую ложку.
- А что тебе не нравится?
- Всё мне не нравится. И союзнички, эти, в первую очередь! - То, что капитан ругался, не мешало ему быстро опустошать котелок.
- И чем? Анзоб нам очистили, вперед не пускают, всю дорогу сами под пули лезут. Войну, можно сказать, их руками выиграли. Представляешь, каких потерь это могло стоить?
- Понимаешь, странные они какие-то. Старшие еще более-менее, но те, что помоложе, вообще "полный вперед". "Ребенки" эти…
- Еще бы не странные! - Галина с сожалением отставила пустой котелок. - Во всем лучше нас на голову. Только не бесись и не удивляйся. У них двенадцать лет усиленной подготовки.
- Да дело не в подготовке… Не могу я объяснить. Иные они, как с другой планеты!
- Смотри! Это что за хрень?!
Собеседники прильнули к оптике. Над позициями противника развевалась белая тряпка. Джигиты, без оружия, с поднятыми вверх руками вылезали из-за камней. Легко разбирались отдельные крики:
- Урус! Нэ стрэляй! Мы сдаватса!
Никто и не стрелял. Воинство Бодхани споро выбиралось на ровную площадку между позициями сторон. Поток сдающихся, сначала вытекал из нагромождения скал полноводной рекой, но постепенно ослаб и, наконец, иссяк.
- Что делать будем? - спросил Петров Галку. - Я себя Жуковым в Рейхстаге не ощущаю.
- Не знаю, - ответила девушка, - при мне капитуляций тоже не принимали.
И в этот момент загрохотали очереди…
Таджикистан, Фанские горы, ущелье Правый Зиндон
Безвольно лежащее тело взмывает в воздух, словно подброшенное мощной пружиной. Рант альпинистского ботинка с легкостью проламывает висок Кариму, нежные девичьи пальцы вонзаются в горло Рахмату, вырывая кадык, тонкая ручка с неожиданной силой выдергивает автомат. Грохочет очередь. Девчонка исчезает за камнем, а по склону скользят тела еще двух неудачников…
* * *
Человек слышит звуки выстрелов. Стреляют рядом. Очень близко. Еще немного. Совсем. Минут пять. Лишь бы были эти пять минут… Ну, пожалуйста…
* * *
Оставшаяся четверка подтягивается к камню…
- Кадрид, осторожнее!
Кадрид скалится гнилозубой улыбкой:
- Сейчас у нее кончатся патроны. Если уже не кончились. Девчонке надо было хватать автомат Карима, тупоголовый Рахмат вечно забывал менять магазины…
* * *
Зверь скатывается по склону и несется вперед, даже не пытаясь прятаться. Вперед, быстрее. Я иду…
* * *
Девчонка за камнем наскоро заматывает обрывком бинта простреленную руку. Лишь бы немного задержать кровь, накладывать полноценную повязку нет времени. Закончив, высовывается из-за укрытия. Мушка совмещается с прицелом, выжать спуск… Холостой щелчок. Магазин пуст. Одна. Безоружная. Раненая…
* * *
Человек выскакивает на перегиб и вскидывает винтовку. Нет, слишком далеко. Опять переходит на бег…
* * *
Щелчок услышан.
- Всё! Вперед, шакалы!
* * *
Одна. Безоружная. Раненая. Но живая! А значит…
Девочка подпрыгивает, цепляется здоровой рукой за еле заметный выступ и по отвесной стене взлетает к самой верхушке камня. Теперь она заметна только с того места, где бинтовала руку, и где сейчас взбивают снег пули. Однако тот, кто придет туда, вряд ли успеет поднять глаза…
* * *
- Кара-шайтан!
Крик ничего не может изменить. Огромный черный пес, будто вынырнувший из снега, налетает ураганом. Падает Фируз, пятная белоснежный наст тугой струей ослепительно алой крови, летит в сторону то, что недавно было Азизом. Кадрид успевает вскинуть оружие… Длинная, на полмагазина очередь без промаха находит грудь чудовища…
* * *
Маленькие злые слепни больно жалят грудь, пробивают шерсть, так хорошо защищающую от клыков шаков, забираются внутрь, сбивают, тормозят, мешают, пытаются толкнуть назад… По телу пробегает судорога, лапы перестают держать… Что случилось? Неважно! Впереди еще двое Чужих, которые хотят убить Маленькую! Ярость, как назойливых мух, отбрасывает боль и слабость. Мышцы снова бросают вперед… ОНИ! ХОТЯТ!! УБИТЬ!!! МАЛЕНЬКУЮ!!!!
* * *
Мертвые пальцы Кадрида роняют в красный снег автомат, над раскаленным стволом с шипением встает облачко пара, а клыки большого черного пса уже ставят последнюю точку в жизни Бодхани Ахмадова, очередного правителя, возомнившего себя великим. Вряд ли время, равнодушное к титулам выскочек, сохранит и это никчемное имя…