Таджикистан, Фанские горы, Лагерь
Пес неподвижно лежал у самого среза воды, уронив на лапы большую лохматую голову. Неподвижное тело, запавшие бока, остекленелый взгляд, уткнувшийся в бегущую струю, бесконечно уносящуюся вдаль… Казалось, жизнь уже покинула большое, красивое тело. Но зверь был жив. Пока еще жив…
Второй пес возник рядом бесшумно, как приведение. Подошел к лежащему, негромко рыкнул. Тот поднял голову, посмотрел на товарища. Взгляды встретились. Пришедший мотнул головой в сторону девочки, медленно бредущей от ворот к столовой.
Лежащий встал и понуро пошел навстречу ребенку. Надо - значит надо! Как бы тебе ни было плохо, но если ты можешь помочь… Или хотя бы попытаться…
Ленг взглядом проводил Пусика и потрусил по делам. Сам он помочь Саньке не мог. Может, выйдет у того, кто так же несчастен…
28 августа 2024 года
Таджикистан, окрестности Айни, чайхана
- Аллейкум ассалам, уважаемые!
- Ваалейкум ассалам, Мустафа!
- Что интересного происходит в мире, Абдулла? Или ты, Вагиз, поделишься свежими новостями?
- Ты всегда так торопишься, Мустафа, как будто боишься опоздать родиться на свет, - ответил Вагиз. - Сядь, выпей чаю, посмотри на мир спокойно и с достоинством, присущим старости, а не спеши, словно пылкий юнец.
- Это хороший совет, - произнес старик, устраиваясь на дастархане, - Но всё же, уважаемые, есть ли новости?
- Есть, Мустафа, есть! - усмехнулся Вагиз, - как может не быть новостей, если мир сошел с ума и катится в сторону Джанахама быстрее, чем мы успеваем наполнять пиалы?!
- Поделись с нами открывшейся тебе мудростью, досточтенный, - произнес Абдулла. - Что привело тебя к таким выводам?
- Уже несколько дней, как всё вокруг кишит солдатами. Где это видано, чтобы правоверные и урусы всё делали вместе, как братья?
- Ты меня удивляешь своей плохой памятью, Вагиз, - горько усмехнулся Мустафа, - так было еще сорок лет назад. И семьдесят лет подряд перед этим! Правоверные жили в мире и союзе с урусами. Все, кто не выжил из ума, помнят, что даже страна называлась тогда "Союз".
- Это было совсем другое! - не растерялся Вагиз. - И уже сорок лет, как этого нет! А сейчас всё не так. Кого только нет в Айни в последние дни! Матчинцы. Пенджикентцы. А как починили мост - еще и урусы пришли.
- Ты зря беспокоишься, Вагиз, - вступил в разговор Абдулла, отставив пустую пиалу, - я тоже думаю, что жизнь потихоньку налаживается. Вчера я видел в Айни альпинистов. Это говорит о том, что войны больше не будет. Тем более, что продавший душу Иблису мертв, а значит…
- Я бы не был так в этом уверен. Никто еще не принес его голову и не положил в пыль дороги перед чайханой. А где джигиты нашего баши? Не показываются! Они поголовно вступили в армию Аджахи! Она крепнет с каждым днем.
- Не уверен, что ты прав, Вагиз. Та самая вдова слышала от урусов, что всех джигитов убили какие-то их союзники.
- Как это всех! Так не бывает! Никому не под силу уничтожить армию Аджахи!
- Кроме оросов, уважаемый. Как ты думаешь, кто еще мог быть этими союзниками?
- Всё равно. Пока я не увижу… Смотрите! - лицо Вагиза вытянулось в удивлении. - Вернулся!
В чайхану, тяжело опираясь на посох, вошел старик, которого называли "железным". Шамси огляделся и направился к дастархану аксакалов.
- Салам алейкум, домулло, - почтительно произнес Мустафа.
- Салам, - кивнул Абазаров, - что, придумываете новые сплетни?
- Как можно, Шамси-джан, как можно. Пытаемся понять, что происходит в мире. И не более…
- Тогда я принес вам кое-что для лучшего понимания. Хотя, скорее всего, вы это используете, как пищу для новых сплетен.
Старик развязал мешок, ругая перепутавшийся шнурок. А потом вывалил содержимое на дастархан.
- Узнали?
- Но это же… - с трудом выдавил Вагиз.
- Правильно, - сухо сказал Шамси. - Через час это будет выставлено на городской площади. Чтобы никто не сомневался в его смерти. Но лично вам я решил предъявить доказательства отдельно. Достаточно?
Аксакалы часто закивали головами. Так часто, что казалось - еще немного, и стариковские шеи порвутся. И головы хозяев окажутся на одном дастархане с головой Бодхани Ахмадова. Шамси усмехнулся, завязал мешок и покинул чайхану.
Молчали долго.
- Вот, Абдулла, а ты говоришь: "стареет "железный" Шамси", - Мустафа очень похоже передразнил товарища. - Как видишь, он еще в состоянии справиться с кем угодно. Считаешь чужие годы, уважаемый, а не понимаешь самого главного. Шамси воевал еще с немцами! Что ему слуги Иблиса? Недостойная внимания мелочь…
Таджикистан, Фанские горы, слияние Имата и Пасруда
Вода проносилась мимо. Самая обычная вода. Только с левой стороны стремительного потока - синяя и прозрачная, а с правой - мутная и желтая. Две отдельные струи, не желающие становиться единым целым даже в одной реке. Немного ниже по течению - возможно. Но не здесь, не сейчас… Слишком свежи воспоминания о прошлом, о своем, сокровенном… Сейчас лучше порознь… Вместе, но порознь…
Девочка сидела на том же самом камне, что и всегда. Точно так же, как и все последнее время: неподвижно и безмолвно. Совсем не так, как в прошлые годы. Совсем не так…
Рядом с камнем лежал большой черный пес. Не тот, что сопровождал девочку много лет. Другой. Очень похожий на свою хозяйку. Или не хозяйку? Подругу? Товарища по несчастью? Нет, черная шерсть ничем не напоминала загорелую кожу и коротко подстриженные белые волосы. А собачья морда и близко не походила на человеческое лицо. Общность была в другом. В неподвижности фигур, в молчании, в замершем взгляде, упершемся в проносящуюся воду…
- Всё закончилось, песик, - сказала девочка спокойным безжизненным тоном, - всё закончилось. Мы победили… Весь Тадж теперь наши друзья… За три жизни…
Зверь не обратил на фразу ни малейшего внимания. Даже уши не дрогнули в ответ на человеческие слова.
- Больше никто не погибнет… Просто не повезло…
И снова никакой реакции. Девочка грустно вздохнула и повернулась к собаке.
- Мы должны жить, Пусик. Они погибли, чтобы мы могли нормально жить, - девочка надолго замолчала, вновь отвернувшись к реке, и только потом договорила. - Наша смерть будет предательством. Понимаешь?
Пес поднял голову, посмотрел на девочку, даже, скорее, сквозь нее, наткнулся на такой же отсутствующий взгляд, и, тяжело вздохнув, опять уронил голову на лапы.
- Всё ты понимаешь…
А река несла мимо разноцветные струи, не желающие смириться с неизбежным. Желтую и синюю. Прозрачную и мутную. Похожие и разные… Обреченные на слияние, но не готовые его принять…
2025 год
Афганистан, окрестности Кундуза
Смерть пришла на рассвете.
Ничто не предвещало беды. Утром малик Себгатулла вернулся из налета на узбеков. Давно надо было пощипать этих жирных барашков за отвисшие курдюки. И так затянули. Налет удался: проклятые наследники шурави не ожидали нападения. Лашкар взял богатую добычу, а потерял лишь троих.
Малик хотел договориться с Гульбеддином, ханом каума, и устроить большой поход на север. Себгатулле слишком не нравилось происходящее там. Узбеки сумели объединиться, и это очень плохо! И таджики тоже! Эти трусливые шакалы легли под шурави! Если они договорятся между собой да еще и туркменов позовут…
Но это потом, может даже завтра. А сегодня пир! Праздник в честь удачного похода получился на славу. Радовались до утра.
А на рассвете пришла смерть.
Себгатулла был опытным командиром. Он воевал еще с шурави, в отрядах Ахмад Шах Масуда. И его моджахеды не были детьми. Посты выставили по всем правилам. И ни один часовой не спал. Не спасло.
Охранение умерло, не издав ни звука. По селению промелькнули бесшумные тени. И Джаханам ступил на землю. Враги входили в дома и убивали всех. Не стреляли. И не было слышно их радостных криков. Моджахеды узнавали о нападении, когда смерть уже брала за горло. В хижру, где спала большая часть лашкара, ворвались какие-то чудовища. Мало кто успел проснуться, и никто - схватиться за оружие.
Через час всё закончилось. На центральной площади селения высилась гора трупов. Мужчины, женщины, старики… Не было только детей. Тела лежали вперемешку. Женщины с открытыми лицами… Мужчины с собственными членами во ртах… Безголовое тело малика бросили на самый верх пирамиды. Малик лишился головы, но всеобщего унижения не избежал. Разве что из двух соединенных частей отрезана была другая…
Хель Себгатуллы потерял не только жизнь и лашкар. Он потерял нанг, честь пуштуна…
Южнее Саратова
- Сороковый - Третьему.
- Сороковый здесь.
- Встречная колонна идет. Два УАЗа и "шишига".
- Кто такие?
- Не знаю, не представились.
- По обстановке.
- Принял. По обстановке.
- Третий, урюк фаченный! Я тебе щас, по обстановке хавальник расхерачу! - эфир неожиданно взорвался руганью. - Шмель, курва, Сундук на связи!
- Точно ты?
- Нет, блин, лярва подзаборная! Ты совсем уже охренел, полковник херов?!
Так, унять непрошенную улыбку, которая сама собой растягивает рот до ушей.
- Третий, отбой! Свои!
- Да понял уже, - обиженно отзывается головной дозор. - Чужие так не облаивают…
Узбекистан, Угренч
- О, Аллах милосердный! Тебя ли я имею счастье лицезреть своими собственными глазами, мой любимый "зеленый брат"? - довольное лицо Умида Мизафарова прямо-таки, лучилось радушим и гостеприимством. А глаза лукаво смеялись, превратившись в узкие щелочки. - Вижу, твой страшный старший сержант, одним ударом повергающий на землю дэвов, по-прежнему с тобой! Рад снова видеть столь достойного воина! А кто остальные твои спутники? Ты нашел своих друзей? Или посланники Ирбиса помогли найти в горах Таджикистана твой потерянный гарем, и это всё твои дети? Впрочем, оставим до времени вопросы! Присядь на дастархан и вкуси яств, посланных нам Аллахом!
На этот раз баши встречал гостей не на брезентовой кошме, прикрывающую голую землю, а в роскошном дворце, куда капитана вместе со всем караваном сопроводили встретившие их на трассе гвардейцы. Их начальник, здоровенный узбек, покрытый шерстью чуть ли не до глаз, старательно изображая удивление от "случайной встречи старых друзей", передал "нижайшую просьбу уважаемого Умида"… Вежливость давалась Нахрузу с большим трудом, а выспренные цветастые фразы Дэв, не стесняясь, зачитал по измусоленной бумажке. Но его радость от встречи была неподдельной, да и не ждал капитан подлости от баши Мизафарова.
Всей группой в зал не пошли. Решили, что достаточно будет Олега с Борисом и Урусова с Дамиром.
Кроме Умида в зале, куда привели гостей, присутствовал лишь один человек. Лет пятьдесят на вид, крепкое, не потерявшее форму тело, широкие плечи, умный взгляд темных глаз…
- Сарыбек, - шепнул Дамир на ухо Урусову.
- Присаживайтесь, дорогие гости, где и как вам будет удобно, - продолжал тем временем петь хозяин, - и усладите наш слух рассказами о вашем путешествии. Чует мое сердце, нам есть о чем послушать…
"А ведь не Умид здесь хозяин, - подумал Андрей, поудобнее усаживаясь прямо на пушистый ковер с невообразимой длинны ворсом. - Впрочем, и я не старший. Хотя, у нас даже привычный ко всему русский черт ногу вместе с рогами сломит, пытаясь разобраться, кто кому подчиняется. О несчастных местных шайтанах и говорить не приходится. Все конечности себе переломают. Анархия - мать порядка. Мать ее…"
- Благодарю за добрые слова, Умид-баши! Мы нашли тех, кого искали, - сказал Урусов вслух. - Но почему ты не представишь нам своего старшего брата и радушного хозяина? Или шаху Великого Хорезма нравится присутствовать безымянным?
- Останешься тут неузнанным, - усмехнулся Сарыбек. - Когда в вашу компанию даже "язык" Ирбиса затесался…
Дамир изобразил короткий поклон. И присел рядом с Урусовым.
- А это Олег, мой брат, на поиски которого мы и ездили, - представил Борис.
Сарыбек с Мизафаровым переглянулись. Во взгляде Умида отчетливо было видно что-то типа "Мол, я тебе говорил!"
- Зеленый брат, - продолжил Умид, снова повернувшись к капитану - ты ведь опять привез много новостей и интересных людей. Может, расскажешь, что за чудеса происходят на южных границах наших соседей? Да и на наших тоже. Ты ведь должен знать, клянусь Аллахом!
- Откуда это может знать бедный русский солдат, волей Аллаха заброшенный далеко на юг, - улыбнулся Андрей. - Ходят слухи, что пуштуны прониклись большим уважением к таджикам и узбекам и больше не хотят тревожить их земли.
- Это нам известно, - произнес Сарыбек. - Интересны причины этого уважения. И не имеет ли к нему отношения странная гибель нескольких пуштунских родов за один месяц?
- Кому ведомы мысли Аллаха? - пожал плечами Андрей, - Афганцы потеряли шесть родов. Но никто не знает, как и почему это произошло. Волей судеб это были именно те роды, что ходили в набеги на север. Странное совпадение, не находишь, шах?
- Особенно если учесть некие записки, оставленные на горах трупов, - вот теперь шах стал шахом. - Я хочу знать, кто решил защитить мои земли, и какова будет оплата?
- Не стоит так горячиться, - вступил в разговор Олег, - разве каждый, кто оказывает услугу другу, требует за это оплату? Друзья для того и созданы, чтобы помогать бескорыстно.
- Это правильные слова, - Умид откровенно наслаждался ситуацией, но любовь к театральности не покидала отставного сержанта ни на миг, - но всё же, может, уважаемые смогут подсказать, есть ли связь между следами собачьих клыков на телах пуштунов и маленькой черной собачкой? Той, что постоянно ходит рядом с симпатичной девочкой, от одного взгляда которой пробегает мороз по коже, и хочется бежать без оглядки или выть на луну?
- Я снова и снова удивляюсь твоей проницательности, брат, - что-что, а "комедь ломать" Урусов тоже умел неплохо. - Ты умеешь замечать достойных внимания людей. Не зря, значит, в 17-м Краснознаменном тебе о голову ломали табуретки. Но мне трудно понять, чей взгляд доставляет подобные неудобства? Девочки или собачки?
- Вот видишь, я совсем не так умен, как хотелось бы, - горько вздохнул Умид. - Очевидно, в учебке были слишком твердые табуретки. Или голова у меня тогда была слишком мягкой? - Мизафаров пощупал затылок. - У девочки и собачки - очень похожие взгляды. Когда на меня смотрели через прицел, ощущения были значительно приятней.
- Вернемся к пуштунам, - перебил Сарыбек. - Их ночные гости хорошо знали хозяев. И донесли свою мысль на единственно понятном языке. Но убили не всех. Неужели глупое слово "гуманизм" еще не забыто? Или кто-то хорошо помнит историю и готовит "новое войско"?
- Все может быть, все может быть, - пожал плечами Олег.
- Не молоды ли дети хелей для "мамелюков"?
- Новые времена, новые методы…
- Мне нравится эта идея, - Сарыбек задумчиво коснулся мочки уха. - Очень нравится…
- Помочь по старой дружбе сержантскими конспектами? - подмигнул Урусову Мизафаров.
Капитан только неопределенно хмыкнул.
- Поговорим об этом потом, - решил сменить тему Умид. - Если ты хочешь порадовать старого друга, "зеленый", скажи, какие из моих старых предсказаний сбылись? Кроме того, конечно, что проигранный мной поединок предвещает объединение какой-либо страны?
- Умид-ака, неужели этого мало? Разве могу я знать, что происходит далеко от меня. Вот слышал краем уха, как две сороки щебетали, что из казахских братьев некого Мизафарова и в самом деле остался только один. И уцелевший решил присоединиться к Великому Хорезму.
- Твои уши услышали правду. Жанибек-ака проявил благоразумие, и его глотка осталась целой, в отличие от тех, кто не услышал слов мира. Теперь наш западный сосед - Астрахань. И нам очень интересно, что думает на эту тему полковник Бессонов…
- А что на эту тему думает шах Хорезма? - опять вступил в разговор Олег. - А также, что думает уважаемый Сарыбек о новых границах в районе Согди и Ташкента?
- Кажется, мой брат Умид был прав во всех своих предположениях, - прищурился Сарыбек, пристально глядя на старшего Юринова. - И какую роль играет Ирбис в нынешнем Таджикистане?
- Всё ту же. И немножко дипломатии, - кивнул в ответ на взгляд Олег.
- Что же, - решил шах, - тогда давайте говорить прямо. Я собираюсь заключить союз с Туркменбаши. Что-то вроде договора о коллективной безопасности. Если к нам присоединятся Таджикистан и Астрахань, это будет определяющая сила в регионе. Что могут думать об этом другие заинтересованные стороны?
- Разве судьба пуштунских хелей не является ответом на прозвучавший вопрос? - усмехнулся Олег.
- А Бессонов?
- Разве можно говорить за человека, которого нет здесь? Почему бы уважаемому шаху не послать посольство в Астрахань? Например, вместе с нашей группой. Ведь цель нынешнего путешествия для вас не секрет.
- Это хорошая мысль, уважаемый. Думаю, пока вы отдохнете с дороги, мы сможем принять решение.
Окрестности Астрахани
Борис Юринов
- Вот я и вернулся, Юльчик!
- Совсем?
- Да. Больше не расстанемся. Вместе пойдем. Я уведу тебя…
- К самому краю Вселенной…
- Нет. Всего лишь в Таджикистан. В Фанские горы…
- А это не одно и то же?
Улыбка касается любимых губ…