- Особенно уток и гусей, - подтвердил Йерикка и повысил голос, обращаясь уже к остальным: - Скорей, скорей, побей вас Перун!
- Так думается - ему на той речке стол накрыли, - серьёзно сказал Гостимир, подмигнув остальным. А Краслав, вышедший на крыльцо первым, вдруг завопил:
- Й-ой, глянь, глянь!!!
Все разом, высыпали наружу, поднимая головы в низкое, дождливое небо.
Улица мигом опустела - люди разбежались по домам, и было отчего. Со знакомым гудением над нею ходил вельбот данванов. Грифон Данвэ с брюха, казалось, рассматривает Пригорки, пытаясь понять, куда делся карательный отряд, не вышедший на связь - и почему веска всё ещё цела?
Мимо Олега, державшегося за резной столбик, подпиравший навес над крыльцом, пробежал Йерикка. Выскочил на середину улицы, поднял на руках "дегтярь", упёр его прикладом в бедро. Широкая воронка ствола внимательно уставилась в небо. Олег видел его прищуренный глаз - Йерикка следил за вельботом, который, на миг зависнув над околицей, снова заскользил в улицу - быстрее, быстрее… Непрекращающееся гудение перекрыл пронзительный вой - и прибитая дождём пыль на улице взметнулась мокрым вихрем. Этот вихрь приближался к Йерикке.
"Дегтярь" в руках рыжего горца изрыгнул, прыгая, длинную очередь. Вельбот вильнул, подскочил, описал какую-то странную дугу - Йерикка, продолжая стрелять, поворачивался следом, потом замер, смеясь, с мокрым от промозглой взвеси, пропитавшей воздух, лицом; из ствола пулемёта шёл сизый дымок. Вельбот долбанулся в берёзки на склоне Слёзной и взорвался ослепительной магниевой вспышкой.
- Хвала!!! - заголосили, высыпая из домов, горцы. - Хвала! Рысь! Йерикка, посмеиваясь, менял диск, потом показал Олегу патрон с чёрной, окольцованной красным, головкой - бронебойно-зажигательный - и, стукнув прикладом о носок чуни, заявил:
- Вот так и впредь. Ясно?
- Как свет свят! - с хохотом завопили вокруг: - Хвала витязю!
* * *
Желание шутить и смеяться пропало у всех на первой версте. Дорогу к Светозарному над речным берегом развезло; все успели нападаться и извозиться, Морок грохнулся в воду, а Холод, ныряя за ним, вывихнул себе левое запястье. Короче говоря, к озеру подходила мокрая, грязная и унылая компания. Но, когда впереди показалась серая гладь, Олег - неожиданно для всех, а в первую очередь для себя - довольно бодро запел:
- Конь да путник - али вам не туго?
Как бы впрямь в пути не околеть?
Бездорожье одолеть не штука -
А вот как дорогу одолеть?!.И у чёрта, и у бога
На одном, видать, счету
Ты, российская дорога -
Семь загибов на версту!Нет ухаба - значит, будет яма,
Рытвина, прогиб или кювет!
Ох, дорога, - ты скажи нам прямо:
По тебе ли ездят на тот свет?!
Внимательно слушавшие горцы слегка приободрились и не очень громко, но дружно подхватили со смехом припев, а Олег допел последний куплет:
- Но согласны и сапог и лапоть
(Как нам наши вёрсты не любить?!),
Что браниться здесь мудрей, чем плакать,
А спасаться - легче чем ловить!
Ещё раз прозвучал припев. Пока распевали, все невольно ускорили шаги и сейчас находились у впадения Птичьей в озеро. Птиц тут оказалось в самом деле видимо-невидимо, но вместо того, чтобы охотиться, пришлось прятаться в камышах по грудь в воде - над берегом пролетела, четвёрка вельботов с направленными вниз стволами. И наконец, уже совсем мокрые, опять злые и усталые, ребята, подошли к развалинам древней крепости.
От когда-то мощной твердыни племени, владевшего долиной, остались лишь развалины, почти заросшие папоротником и каким-то местным кустарником. Над зеленью острым клыком высились развалины главной башни.
- Кожаны там, все уделали, - сообщил Ревок. - Туда лучше и нос не казать.
- Придётся, - возразил Гоймир. - Окоём надо глянуть.
- Я - сторона, - хмыкнул Ревок. - Одно - не просыхаем. Так ещё в добре-от по колено ходить.
- Я пойду, - вызвался Олег. Ему было интересно. Гоймир посмотрел мимо него. Ответил. Йерикка:
- Сначала надо место найти, где засесть. Тут подвалы…
…Подвалы в самом деле впечатляли. Крепость обрушилась не от времени, а в одночасье, когда соседи во время усобицы взяли её стены штурмом - и подвалы засыпало. Время и люди расчистили некоторые входы. Из-за их обилия горцев было бы трудновато запереть под землёй, даже отыщи враг место их стоянки.
Единственное, что хорошо - внизу не было дождя. А так тут оказалось почти так же сыро, как наверху, холодно, да ещё и темно. Свет факелов и двух фонариков выхватывал из темноты на стенах суровые лица - барельефы изображали забытых вождей и безымянных ныне героев племени, имени которого Рыси не помнили, как не знали и из-за чего началась и с кем велась усобица, его погубившая…
Люди тут не раз ночевали - в одном из залов с низким потолком возле очага в стене были сложены дрова. Они отсырели и только после того, как ими занялся Йерикка - у него получилось, но дерево всё равно горело со щелчками, шипением и брызгами, высыхая по мере сгорания. В подвале сразу же стало уютнее.
- Да, то не в пещере…
- Ну и не у лесовиков на перине-то…
- Кто на перине, а кто в овине…
- А то гнали тебя туда?..
- Да не гнал его никто - с девчонкой он перемигнулся…
- Й-ой, она хоть то себе была?..
- Помните ли - о прошлую зиму в Снегиревке одна-то рыжую двойню в подоле принесла?..
- Ты на что намекаешь?!.
- Так… одно за девять-то месяцев об тот срок единый в наших местах рыжий вроде и в Снегирёвку-то являлся…
- В рыло?..
- Воевода, будет темноту напускать, теперь как станем?..
- Увидится - развиднится…
Гоймир ничего не приказывал, но Олег встал и подхватил автомат:
- Пойду.
- Погоди, с тобой я, - Богдан вскочил на ноги. - Одиночкой ты там переломаешься…
…Летучие мыши-кожаны, должно быть, держались того мнения, что погода нелётная. Они беззастенчиво дрыхли на балках - словно кто-то увешал каменные брусья сотнями серых свёрточков. Но ни одна даже не пискнула, когда, мальчишки пробирались полуразрушенными лестницами на самый верх.
- Уоп! - Богдан перескочил провал. - Сюда шагай, тут виднее.
Олег предпочёл перейти карнизом.
Когда-то это была широкая бойница, сейчас превратившаяся в выемку на обрезе стены - тут можно было встать спина к спине. Наблюдатели подняли взятые у товарищей бинокли. Просветлённая оптика, разредила пелену дождя. Дружинные Шлемы шли на севере ровной цепочкой, больше похожей на похоронные курганы.
- Стрелков вижу, - сказал Богдан. Олег осторожно повернулся.
Ряды серо-зелёных куполовидных палаток виднелись за рекой, верстах в шести. Живого ничего не было заметно, но подальше в грязи буксовали два мощных грузовика, а возле них суетились фигурки.
- Добро то, что дорог нет, - убеждённо заявил Богдан. - Вот были бы - нам кисло стало бы. А так - пусть грязь-то поразгребают, трупоеды пустоперые!
- Смотри-смотри! - Олег толкнул его локтем, едва не скинув вниз. - Там в Дружинных Шлемах!
В той стороне, куда он указал, опадало облако мощного взрыва. Сюда не донеслось ни звука.
- То что? - удивился Богдан. А Олег вдруг догадался, что это и весело ответил:
- Похоже, кто-то из наших тропу взорвал… Давай ещё вокруг посмотрим?
Они посмотрели. Но среди лесов и участков лугов ничего больше не двигалось.
- Там что? - Олег, опустив бинокль, указал на запад.
- Там-то? - Богдан тоже повесил бинокль на грудь. - Берег, от тех мест они движутся, данваны-то… Вон то - гора Тёмная, во-он, видишь? - Олег различил очень-очень далеко на севере, километров за сто пятьдесят, а то и больше, похожие на тень очертания серого пика. - С неё течёт Воронья река, через горы, с которых мы спустились, по ней сплавом можно аж в нашу Вересковую веслом не шевеля добраться… Во-он за теми горами - озеро горное, Светлоозеро именем, а из него прямым путём под горами бежит река Ольховая - через всю Оленью долину сквозом. Из той-то долины хорошие тропы есть за горы - не сядь нам на плечи хобайны, там бы прошли… Красивое место - Оленья, большое. Его Лоси под собой держат… А вон до тех мест, - Богдан протянул руку на юго-запад, - горы Моховые, по-за ними - Тенистое озеро. Голодные места, пустынные, а озеро само - мёртвое, Кощеем любимое…
- А почему название такое красивое? - удивился Олег.
- Так там и впрямь рощи берегом стоят. Да вот деревья - уродились корченые, выморочные… Отец мой там бывал, так говорил - малое время побыли - всех тоска за сердце взяла… Знать бы то, куда отсюда?..
- Пошли, а то я опять мокрый, - повёл плечами Олег.
…В подвале у очага полным ходом шло совещание. Правда, большинство горцев в нём не участвовали, а с довольным видом сидели и лежали у огня на расстеленных плащах.
Великая это вещь - огонь. Мелочи типа власти над природой, которую он дал человеку, в счёт не идут. Огонь лечит человеческие души, и недаром тут его почитают как самого близкого людям бога. Вот плохо всё - внутри, снаружи… Хуже некуда, край! Соберёшь в кучку сухие веточки, составишь их шалашиком, сунешь внутрь скомканную бумажку, чиркнешь спичкой - и поднимается над сушняком призрачное в свете дня или ярко-оранжевое во тьме пламя. Сядешь возле него, сложишь руки на коленях, посмотришь на танцующие язычки - и словно бы сами собой отодвинутся, а то и вовсе уйдут горькие мысли, беды и заботы. Огонь - защитник, друг и даже… собеседник!
Может быть, именно поэтому так любят люди разводить огонь…
…В целом тут было тихо, даже говорившие над картой Гоймир, Йерикка и Резан явно глушили голос, чтобы не нарушать тишину. Лица мальчишек в оранжевом свете казались по-особенному задумчивыми и по-особенному красивыми, похожими на смотревшие со стен барельефы.
- Лагерь их вот тут, - приглушил голос и Олег, показывая на карте. - Остальная Лесная долина, пуста, как…
- Стол горожанина? - спросил, посмеиваясь, Резан.
- Голова горца, - невозмутимо ответил Олег, облокачиваясь на край каменной плиты, на которой расстелили карту. - Я больше не нужен?
- Да ты и прочим часом не очень требован, - пустил ему в спину Гоймир.
Олег промолчал. У огня потеснились и дали место. Олег, сбросив плащ, сел на него и вытянул мокрые ноги к огню.
Шёл оживлённый, хотя и негромкий разговор о сказочных нелюдях.
Неожиданно выяснилось, что большинство горцев стоит на твёрдых, почти материалистических позициях и убеждены, что человек - единственное по-настоящему разумное существо в Мире.
- Вон они - лешие, водяные, мавки, уводни - полна коробочка, - говорил Холод. - Под ноги бросаются, иной час - больше чем грибов по осени! А хоть капля разума в них есть? И не бывало. По мне - что лешак, что бер. Звери. И вместе на человека похожи, но не люди же от того!
- А басни? - запальчиво возражал Гостимир. - Там-то они говорят! А коль говорят - значит, разум есть?
- Й-ой, так в баснях на коврах поднебесьем летают! - насмешливо возразил Холод. - Я тем часом, как сопливым был, ковёр из горницы аж до крыши затащил. Сел на него, да и давай все заклятья рядом вспоминать - полетать возмечтал!
Вокруг засмеялись. Но Гостимир не сдавался:
- А Морской Народ-то?! Или, тебя слушать, они тоже по-вроде акул? Вот то и есть, что не врут басни - были и иные, не только люди. Были, а по времени не то перемёрли чохом, не то люди же и свели их…
Олег слушал не внимательно. Оглянувшись, он увидел, что Йерикка отошёл от карты и стоит у входа, глядя в дождь, снова разошедшийся не на шутку. Гоймир и Резан что-то ещё обсуждали, но довольно лениво.
Олег тихонько поднялся и подошёл к другу. Скрестив руки на груди, встал рядом. Йерикка покосился на него и тихо сказал:
- Они сейчас про мечи говорить будут. Полезно было бы тебе послушать.
- У меня каникулы только через три недели кончатся, - слегка ощетинился Олег.
- Точно-точно, - согласился Йерикка. - Мы не в школе, но тут отметки тоже ставят. Вон, как Тверду за невыученный урок… Ладно, как ты говоришь - не надо меня оперировать?
- Лечить? - не смог удержаться от улыбки Олег.
- Лечить… Не читал такого автора- Звенислява Гордятича?
- Конспектировал, - обиделся Олег. Йерикка увесисто стукнул его в плечо:
- Не обижайся… Это мой любимый писатель. Даже больше нравится, чем ваши, которых, я читал. У него есть по весть "Друзья и враги Лена Ставратича". А в ней такой странный персонаж - Толик…
- Почему странный? - спросил Олег скорее машинально. Дождь смешивался с мокрым снегом, невесть откуда налетевшим, поднялся ветер, посвистывавший в развалинах…
- А потому. Он не отрицательный и не положительный, не наш и не враг… Лён всю книжку гадал, друг ему Толик или нет. А потом стал его жалеть, когда тот объяснил. Я это наизусть помню, уж больно поразительные слова… "Если ты говоришь, что человек может сам себе выбирать сторону, то почему он не может понять, что ошибся в выборе - и поменять её? Почему?"
- Я бы такого не пожалел, - хмуро ответил Олег. - А дальше? Что ему этот Лён оказал?
- Лён? Не помню точно, но что-то вроде того, что понимание, конечно же, приходит в наиболее опасный момент… Помнишь, как мы разговаривали в той хижине? - Олег кивнул: - Ты тогда здорово сказал насчёт нашей правоты… В самом деле - есть огромная разница, за что воевать…
- Я вот где-то читал, - медленно начал Олег, - только не помню - где… короче, что единственная вещь, оправдывающая пролитую свою и чужую кровь - высокая идея.
- А дальше? - как-то подозрительно посмотрел Йерикка.
- Что дальше?
- Дальше… там ничего не было? - нетерпеливо спросил рыжий горец.
- Погоди… какая-то чушь насчёт… а, вот. Единственное, что оправдывает жизнь - любовь. Точно.
- А ты считаешь, что это чушь?
- Ну, может и не чушь… - Олег вспомнил Бранку. - Но только это совсем о разных вещах. Война - и любовь.
- Есть великие вещи - две, как одна. Во-первых - любовь. Во-вторых - война, - напомнил Йерикка.
- Киплинг, - узнал Олег своего любимого поэта. - Только всё равно. Какое имеет отношение война к любви?
- Не будем спорить, - Йерикка стёр с лица воду. - О, капает… Вот только подумай, зачем мы тут? Почему мы всё это терпим? Из чувства долга? Ради идеи? Плохо воюет тот, кому нечего защищать. А защищают лучше всего то, что любят…
- Мы констерьваториев и вертисиськетов не кончали, - досадливо ответил Олег, двинув Йерикку кулаком в спину. - Где нам равняться в фаллософии с разными всякими…
Йерикка развернулся к Олегу и взял его за плечи. Слегка встряхнул и спросил каким-то странным голосом:
- Слушай… а ты часто думаешь о том, что мы все вернее всего погибнем?
- Ты что? - Олег высвободился из его рук, удивлённо сказал: - Не-ет…
- А вот я, - с силой выговорил Йерикка, - не могу об этом забыть ни на секунду… Стоп, что это?!
Йерикка присел, и Олег, не дожидаясь приказа, присел тоже - уже рефлекторно.
- Т-ш! - Йерикка поднял руку, сзади стало тихо. Подбежал, пригибаясь, Гоймир.
- Хорошо то, что сейчас не ночь. Долбаки мы, вход в пещеру не замаскировали…
Мальчишки наблюдали за тем, как около дюжины горных стрелков один за другим прошли шагах в ста от развалин, нацелив во все стороны ручные пулемёты. Четверо в середине несли большие и, видимо, тяжёлые мешки защитного цвета.
- Положим, как на ладони же… - подал голос Резан. Гоймир покачал головой
- Не… Ты мысли - идут из стана, да с грузом… Что у них в крошнах?
- Я знаю, что, - Олег покусал сгиб пальца. - Аппаратура связи. И будет это пост РЛС. В такую погоду даже вертушка, наша - ну, вертолёт - без точной наводки разбилась бы запросто. Выбегут, найдут площадку, поставят аппаратуру наводки…
- …а сигналы-то будем подавать мы, - заключил Йерикка.