- Ну да, специально заточен под езду по снегу и бездорожью. Своя специфика.
Мы завели еще два тягача, подогнали задом прямо к стойкам со снарядами, и стали грузить снаряды. Тем временем остальные приделали к гаубице импровизированные лыжи. Проверили, как идет по снегу. На скорости до двадцати километров в час, тягач без напряжения тащил гаубицу по снегу, на большей скорости гаубица или зарывалась в снег, или переворачивалась.
- Живем! - сказал Летун, и заулыбался, - теперь хоть что-то будет.
- Да. Все вывезем, что сможем, - кивнул я головой, - все пригодится.
За неделю мы вывезли из склада тонны боеприпасов, все четыре гаубицы, минометы, и еще много чего. Совершили рейд по окрестным базам, в радиусе двадцати километров было еще две. Одна оказалась пустой, на второй мы нашли запас противотанковых управляемых ракет. Я, было, обрадовался, но проверка показала, что они не работают. Напичканные сложной электроникой ракеты требовали специальных условий хранения. Сильные морозы убили начинку ракет, да и пусковые устройства приказали долго жить. Это огорчило, но и обрадовало, ведь, и у наших врагов все могло протухнуть.
Между тем, температура понемногу повышалась. Вскоре мы уже выходили без масок, да и дров с соляркой стало уходить меньше. Как-то утром за завтраком мы услышали вдали грохот. Выскочили на крышу, где у нас была оборудована огневая точка, но, как ни вглядывались в мутную пелену, ничего не могли понять. Запросили по рации, и Вишневецкий, чья Семья жила неподалеку от берега, ответил торжествующим голосом:
- Лед вскрылся! Волны ломают лед в заливе!
И действительно, вскоре волны доломали лед. Море опять взяло свое. Как-то раз, поехав в Город, мы сверху смотрели в бинокль, как по морю, сколько хватает глаз, россыпью плавали маленькие айсберги, и, как раньше, накатывались на прикрывающий гавань мол волны. Глядя на это, мы радовались как дети, плясали и обнимались. Зима отступала. Однажды, меня никто не разбудил, все куда-то разошлись, и я долго нежился под одеялом, не желая вставать. Наконец, неотложное дело выдернуло меня из постели. Я как раз стоял над унитазом, готовясь приступить к делу, как вдруг услышал журчание. Подумав, что кто-то забыл закрыть краник бочки с водой, я закончил начатое, застегнул штаны и пошел проверять. Все было закрыто, как положено, тогда я вышел на улицу, и увидел, как с крыши струйкой течет вода. Пришла весна. Зима еще пыталась переходить в наступление, по ночам подмораживало, и весна растянулась на долгие месяцы, но было ясно, что худшее позади, сильных морозов больше не будет.
Потом зарядили дожди. По склонам горы неслись бурные потоки мутной воды. Долгое таяние снегов, а потом бесконечный дождь, превратили все, что находилось ниже Города, в огромное раскисшее болото. Нам еще повезло, наш склад стоял на небольшом возвышении, и вода не добралась до наших запасов, хоть и стояла у самого порога. Опять, как в самом начале зимы, Семьи оказались отрезаны друг от друга. Передвигались только на тягачах, да пешком, часто по пояс в воде. С теплом пришла и новая напасть. Все замерзшие покойники, до которых не добрались чмулики, оттаяли, и начали пованивать. Над городом повис сладковатый тошнотворный запах. Хорошо еще, что в промзоне у нас их было меньше. Временное затворничество мы использовали, чтобы бронировать два бульдозера. Понятное дело, полностью бронировать бульдозер, даже тяжелый, задача непосильная, но полное бронирование нам и не нужно было. На бульдозер установили сваренный из стальных профилей решетчатый каркас, а на каркас на болтах прикрутили "слоеный пирог" из пятимиллиметровой толщины стальных листов, и бетона. Спереди, в лобовой части, толщина была сорок сантиметров, по бокам пять. Надо отдать должное тяжелому бульдозеру - "девятке", нес он такую тяжесть без видимого напряжения. На капоте бульдозера устроили место для стрелка, с прорезью в броне. Там закрепили станковый тяжелый пулемет. Получилось что-то вроде пулеметного танка. Сверху прикрыли стальными листами, расположив их "домиком", под углом, чтобы, значит, граната скатывалась, да и от осколков должно было защитить. Заднюю часть бронировать не стали вообще. Аргументировал я это просто:
- Смотрите сами, - я начал рисовать карандашом прямо по распечатанной карте. Мы сидели у Летуна, который по общему молчаливому согласию стал нашим главнокомандующим, - допустим, мы штурмуем туннель. Вход в туннель находится на высоте двадцать метров, на крутом склоне. Вариант у нас всего один - подняться по эстакаде. Километр с лишним по прямой, под огнем из туннеля. Вот тут у них бетонный дот, вот здесь и здесь огневые точки. Наверняка и снайпера имеются, либо просто меткие стрелки. Скорее всего, есть и гранатометы. Без брони - самоубийство. Но при таком раскладе, бронировать заднюю часть "танка" нет смысла, никто туда стрелять не будет.
- Это если все пойдет по твоему плану, Коцюба. А если нет? Если они оставят в туннеле танк? Если кто-то в тыл нам зайдет?
- Ну, я простой пехотинец, - ответил я. Заметив, как иронически изогнул бровь Летун, вздохнул: - ладно, ладно. Не простой пехотинец. Не важно. Просто, если мы не сумеем сделать так, чтобы в туннеле не осталось бронетехники, или не сможем связать боем вышедшую оттуда сволочь, и они зайдут нам в тыл, то нам никакое бронирование не поможет.
Наш план больше напоминал самоубийственную авантюру. Мы собирались каким-то образом спровоцировать Фраймана на то, чтобы он послал в промзону карательный отряд. Расчет строился на том, что из туннеля выйдет большая часть, или хотя бы половина его сил, на броне.
- Смотрите сюда, - показал я на карте, - вот здесь большинство наших Семей. Чтобы попасть в наш район, им надо пересечь речку-вонючку. Через нее всего один мост…
- Два, - заметил Райво.
- Один из них подмыло паводком, он еле стоит. Загонять на него технику они не станут. Остается второй.
- А почему бы не встретить их на мосту? - опять перебил меня Райво.
- Там ровная, как стол, местность. При их огневой мощи, они нас раскатают. Нет, надо заманить их в промзону. После моста у них будет три варианта: продолжить движение вперед, либо взять вправо и объехать вот здесь, по вот этой улочке. Мы разделимся на два отряда. Один свяжет боем вышедшую колонну, по возможности, постаравшись подбить что-то из бронетехники, либо просто заблокировать ей проезд. Второй отряд, вооружившись гаубицами и нашими самодельными "танками", должен штурмом взять туннель. Вариант минимум - захват и удерживание въезда в туннель, вариант максимум - взятие под контроль половины туннеля вплоть до ущелья, и обрушение соединяющих эстакад.
- Авантюра… - вздохнул Летун, - три улицы перекрыть…
- Я предлагаю вот что, - начал объяснять я, показывая на карте, - мы сделаем вид, что хотим встретить их вот тут, на этих широких параллельных улицах, прямо у нашего порога. Если они клюнут, то не пойдут в лоб, а предпочтут объехать. Тогда у них есть либо вот этот маршрут, либо вот этот. Мы встретим их вот тут, на вот этой улице, возле самого их логова.
- А если они поедут вот по этой улице? - спросил Райво.
- Надо аккуратно обрушить там дома. Я помню эту улицу, там у перекрестка два дома на столбах. Завтра же подорвем столбы, пусть дома обрушатся. Тогда там не будет проезда, а дожди смоют все следы, все будет казаться естественным. Тогда им останется только вот эта улица.
- А если они поедут прямо, а потом свернут? Здесь пять-шесть километров, возможностей свернуть и объехать хватает, - настаивал Райво. Я посмотрел на карту, и увидел, что он прав. Улиц много, объехать есть где. Неужели тупик? Мой план рассыпался на глазах. Но было тут еще что-то, что-то я упустил. Я задумался, остальные терпеливо ждали, смотрели на меня. Наконец, я поймал ускользающую мысль за хвост:
- Сделаем вот так. Примем за основу старый план, с некоторыми изменениями…
Я изложил исправленную и дополненную версию плана. Народ потрясено молчал, наконец, Чен нарушил тишину:
- У нашего народа есть стратагема: "осадить Вэй, чтобы спасти Чжао". Ты был бы достойным сыном нашего народа.
План приняли без возражений, только Медведь, нахмурив мохнатые брови, спросил:
- А что будет, если мы не сможем сдержать боем колонну?
- Если мы не сможем сдержать колонну, они разобьют наши основные силы, а потом, зная расположение всех наших укрепленных пунктов, возьмут их один за другим. У них подавляющее преимущество в людях, технике и огневой мощи. Взяв один, они оставят там небольшой отряд для того, чтобы мы не отбили его назад, и перейдут к следующему.
- Хреново. Нас человек, ну пятьдесят, ну шестьдесят, если мы оставим дома на баб и все пойдем в бой. А сколько выведет Фрайман?
- Не меньше двухсот. Плюс броня. И столько же у него в туннеле останется.
- Тогда это нереально, - протянул Райво, - не удержим мы их. Никак.
- А какой вариант? Бросить все и бежать? Мы же это уже обсуждали. То же самоубийство, только медленное.
- Выхода нет, надо подключать остальные Семьи, - сказал Летун решительно.
- Ага, - ответил я, - ты думаешь, они так все дружно под твои знамена станут? Хрен! Природа человека такая, халявная. Поорать-повозмущаться, это они запросто, тока в путь, а как до дела дойдет, у всех будет сто причин не идти. Это нам еще повезло, что все, кто не сумел организоваться, подохли, поэтому вокруг нас не пять процентов нормальных людей, а где-то тридцать. И главными в Семьях именно они. Поэтому у нас есть шанс, небольшой, но есть, что они халявщиков придавят. И потом, сейчас собирать народ, это все равно, что вызвать Фраймана по радио и выложить ему весь наш план. Не забывайте, что у него есть шпионы.
- Тогда что делать? Раз ты такой умный и всезнающий, скажи! - спросил зло Летун. Мои слова его задели. Он искренне верил, что большинство людей только и мечтает, обнявшись, и с песней, идти в светлое будущее, по дороге жертвуя своими жизнями ради других. В армии он отдавал приказ, и ему подчинялись. То, что многие ему подчиняются не от переполняющего их энтузиазма, и не из уважения лично к нему, а из страха перед стоящим за ним государством, от него как-то ускользало. После Песца жизнь не раз и не два доказывала ему, что люди далеко не идеальны, и заставить их что-то делать, даже их ради их самих же, невероятно трудно. Потому-то он и не стал возражать, понял, что я прав.
- Ждать, ответил я спокойно, - я думаю, что он обязательно проявит свое намерение атаковать.
- Почему ты так думаешь?
- Ему нужны подданные. В его планы не входит нас всех перебить. Только самых своевольных. Тех, кто никогда не согласится вилять перед ним хвостом. Это раз. Внезапное нападение позволит ему уничтожить одну-две Семьи, остальные успеют разбежаться по окрестностям. Тогда он вместо послушных подданных получает партизанскую войну у своего порога. Гоняться за каждым отчаянным одиночкой по руинам? Ему это не надо, да и сил у него на это нет. Это два. Отсюда вывод - он захочет нас спровоцировать, я бы на его месте так и поступил. Он захочет, чтобы мы дали ему бой. Тогда самые активные и непримиримые соберутся в одном месте, где он сможет их убить, а остальные, лишенные вожаков, сдадутся. На это его расчет. Он считает, и не без основания, что у нас нет ничего, кроме легкой стрелковки. При таком раскладе наши шансы на победу стремятся к нулю. Про гаубицы и минометы он ничего не знает, стараниями Летуна.
- Гаубицы тяжелые и неповоротливые. Эффективность их применения по современным танкам сомнительна. Мы, конечно, можем понаставить фугасов, благо, снарядов у нас теперь полно. Но где гарантия, что колонна пойдет там, где мы подготовим ей встречу? - спросил Медведь.
- Мы над этим работаем, - сказал Летун, - есть прогресс. Детали я вам пока раскрывать не стану.
- Хорошо, если так. Понятно, что отступать это не вариант, но и ложиться по-глупому не хочется, - Райво пожал плечами.
- Хорошо. Давайте решим, где дать бой…
Джек наотрез отказался делать то, что я попросил.
- Мы не будем участвовать в убийстве, ни прямо, ни косвенно.
- Да я же не прошу вас убивать. Отведите им глаза на пару минут, направьте туда, куда нам надо, и все. Потом можете уходить. Пойми, они перебьют нас, примутся за вас. Ваш конец, лишь вопрос времени! - горячился я.
- Потерять Дар, все равно, что ослепнуть. Тебе не понять. Мы не будем в этом участвовать! - Джек упорно стоял на своем.
- Хорошо! Хорошо, вы не будете помогать с убийством. А лечить раненых?
- Раненых лечить будем. Не только ваших.
- Ладно. Тогда у меня к тебе еще одна просьба будет, никак не связанная с убийством. Мы хотим кое-что построить, укрепить там. Нам надо, чтоб вокруг строительства не было лишних глаз. Это ты можешь сделать? В долгу я не останусь.
- Стройка? - почесал в затылке Джек, - темнишь ты Коцюба. Но, ладно. Мы поможем вам прикрыть вашу… стройку. Но только это, и ничего больше!
- Договорились.
С этого дня мы начали стройку. Под стройкой подразумевалось укрепление домов возле одной из улиц, и минирование. Снарядов и минометных мин мы навезли десятки тонн, так что боеприпасов у нас хватало. Мы строили укрепленные позиции, пулеметные гнезда, укрепляли дома изнутри, строили ходы сообщения, пробивали проходы в стенах, чтобы можно было проходить дом насквозь по этажу. За два месяца мы превратили километр улицы в укрепрайон. Оставалась самая малость - сделать так, чтобы вражеская колонна пошла по этой улице. Индиго сдержали свое слово, ни один посторонний в районе строительства не появился.
Дожди прекратились, вода ушла, и земля стала подсыхать. "Укрепрайон" наш был почти готов, оставалось кое-что доделать по мелочам. Два месяца работали как черти, все время мокрые, грязные, часто по колено в воде. И вот мы с Летуном решили, что можем позволить себе отдохнуть. Оставив на строительстве Медведя с его людьми, все разъехались по домам. Я отсыпался, давил подушку по двенадцать часов в сутки. Просыпался, ел, играл в шахматы с Вайнштейном, общался с домашними. Из-за работы и дел мы уже с полгода толком не разговаривали. Оказалось, что даром времени никто не терял. Мишка сдружился с пацанами из других Семей, они облазили всю промзону и часть Городков. Все разведанное они наносили на карту, фотографировали, и сдавали Летуну. Благодаря им, у нас была довольно полная картина того, что, как, и где. Они подбирались к порту, занятому людьми Фраймана, теперь мы примерно представляли, с чем столкнемся там, если придется штурмовать. Эли, и когда только успел, смонтировал солнечные панели, вот когда они пригодились, прав оказался Вайнштейн. Алина успешно сотрудничала с индиго. Те могли вылечить все, кроме ран, где требовалось хирургическое вмешательство. Так они стали ходить по Семьям вместе. Ранят кого-то, сломает кто руку или ногу, заболят зубы - зовут Алину и Габи. Мелкий индиго обеспечивал обезболивание, Алина резала, сшивала, вырывала зубы, потом Габи в буквальном смысле на глазах заращивал рану. Усилиями Сарит и Марины, дом стал походить на жилой. Картинки, шторки, цветы. С цветами вообще отдельная песня, еще на старой базе они ценой героических усилий спасали от мороза цветы и кактусы. Чтобы те не погибли от отсутствия света, каждый, выходящий на крышу счищать снег, или просто гулять, брал с собой цветок. Их укрывали вместе с горшком стеклянной банкой, от ветра и холода, и вот так вот "выгуливали". В самом доме у нас постоянно горела ультрафиолетовая лампа. Теперь, когда стало теплее, они выставляли цветы наружу. Я ожидал, что все начнет цвести, полезет трава, но нет. Кое-где зазеленело, но, в основном, земля была голая, неживая. А еще нас радовали голуби. Мы не забыли их на старой базе, перевезли с собой на новую, и устроили им теплое гнездо. Теперь они жили под крышей склада, на балках, там уже чирикали птенцы. И откуда они им жучков-червячков добывали, ума не приложу. Мы думали, что все вымерзло, оказалось, нет. Второй шанс дали не только нам. Кошки и те радовались весне. Только ушла вода, как наш котяра пропал. Я уж думал, все, с концами, ан нет. Вернулся, худой, как щепка, но с прибытком. Привел с собой кошечку. Та сначала дичилась людей, потом осмелела, стала приходить к Марине за едой. Сейчас она уже бегала с пузом, скоро в кошачьем семействе будет пополнение.
Полноценного отдыха не получилось. Ожидание неизбежного столкновения грызло душу. Однажды утром в комнату влетел Вайнштейн, и закричал:
- Включи рацию, - я чуть не подавился едой, у меня даже возникло чувство дежа-вю. Именно так он ворвался ко мне в день Песца, - да не наш канал, перейди на аварийную частоту.
Я переключил на аварийную частоту. Железный, подавляющий волю голос зачитывал какое-то обращение.
- Это по всем нашим частотам передают. Крутят уже три часа, - сказал Вайнштейн.
Смысл ультиматума, а это был именно ультиматум, был прост. Командование Северного Округа, и Вождь Фрайман поздравляли переживших зиму, и радовались сообщить, что на территорию Северного Округа возвращается закон и порядок. Всем жителям предписывалось явиться на регистрацию. Был назван адрес на краю промзоны, куда следовало явиться, имея на руках полные списки членов семьи. Также предписывалось провести инвентаризацию всего имеющегося продовольствия, переписать номера находящегося на руках оружия. На все про все отводилась неделя. По истечении недели любой не зарегистрировавшийся будет рассматриваться как бандит, со всеми вытекающими. Там еще были пункты, один другого грознее, но мне уже стало неинтересно их слушать. Вскоре подъехал Летун и остальные. Они даже Профессора привезли. Марина не пустила его в дом, он так и остался сидеть снаружи. Непосвященных в историю со шпионажем такое отношение Марины удивило, но комментариев не последовало. Были дела поважнее.
- Ну, Коцюба, ты оказался прав. Они сделали первый ход, - сказал Райво, - что будем делать?
- Вот теперь самое время собирать общее собрание, - ответил я, и посмотрел на Летуна. Тот кивнул:
- Так и сделаем. Эту муть уже перестали крутить?
- Да, - ответил Вайнштейн.
- Ну, все, тогда расклад такой. Мы с Летуном организуем собрание, Гриша и Райво нам помогут. Чен и Вишневецкий, выдвигайтесь на усиление к Медведю. Расставьте наблюдателй.
- Это уже сделано, - ответил со своим неподражаемым акцентом Чен. Я продолжил:
- Тогда вперед, мужики.
В торговом центре был когда-то кинотеатр. Люди Сергея его почистили, наладили проектор. Зал был набит битком, люди стоял в проходах. Пришли все, мужчины женщины, подростки. Летун лично объехал всех, провел, так сказать, предварительную пропаганду. От имени Врменного Организационного Комитета, он сзывал всех на общее собрание. Народ проникся, поэтому пришли все.
Летун вышел на сцену, и подошел к микрофону. Шум в зале понемногу затих, люди молча смотрели на него, ждали, что скажет. Он взял микрофон:
- Товарищи! Вы все знаете меня. Знаете остальных: Коцюбу, Райво, Медведя, всех, в общем. Мы пригласили вас сюда, чтобы решить, что нам делать. Вы все слышали ультиматум Фраймана. Я хочу вам кое-что показать, чтобы вам было проще принимать решение. Полгода тому назад, наш товарищ Коцюба, рискуя жизнью, проник в туннель, чтобы разведать планы Фраймана. - В зале начали перешептываться, - Я прошу Коцюбу выйти сюда, и рассказать, что он там увидел.