Перед полковником открывался вид на весь необъятный ангар, а прямо под ним тарелкой распластался тот самый звездолет контрабандистов, выбранный для полета на Землю. У корабля возились техники, много техников: с момента конфискации техническим обслуживанием корабля никто не занимался, и никто даже точно не знал, заправлен ли он. Понадобилось немало усилий, чтобы согнать к нему персонал, достаточный для приведения его в полную готовность за такой короткий срок, - ведь все ресурсы были направлены на ремонт пострадавших в бою отсеков Унк Торна.
Тут полковник разглядел Кунца. Старик спешил к звездолету через посадочную площадку, опасливо обходя истребители, за ним ехал небольшой робот-транспортер, в кузовке которого лежали какие-то коробки, и следовал чуть поодаль долговязый парень, навьюченный даже в большей степени, чем робот. Ремни от поклажи опоясывали грудь крест-накрест, разного размера футляры били по груди, да еще оттягивали руки солидные контейнеры. Вид детина имел отрешенный.
Дрэйд поспешил спуститься им навстречу и перехватил уже у самого трапа.
- Что это? - спросил он, подозрительно глядя на поклажу и в особенности на детину.
- Все, что необходимо для эксперимента, - зачастил старик, поворачиваясь к носильщикам. - А это лучший сотрудник, мой лаборант, его необходимо спасти для дела. Он должен полететь с нами.
- Нет, только вы, и никого больше. Кроме того, количество капсул ограничено, они нам могут пригодиться там, - полковник неопределенно покрутил головой, затрудняясь показать направление к Земле.
- Но ведь ценнейший сотрудник! - начал горячиться Кунц. - Если с оживлением Командора пойдет что-то не так, мне понадобится помощь для настройки приборов!
Детина отдыхал, поставив контейнеры на пол, но не отпускал ручек, так что вид у него был как у присевшего перед рывком тяжеловеса. Дрэйд с сомнением посмотрел на равнодушно выпяченную нижнюю губу взмокшего лаборанта, но заметив, что находившиеся поблизости техники начали с интересом оборачиваться и прислушиваться к все больше распалявшемуся Кунцу, замахал руками и, поморщившись, указал обоим на трап.
Доктор тут же поспешил внутрь корабля и скрылся в проеме, а детина еще долго заносил свою поклажу и разгружал робота.
- И все закрепите! - крикнул Дрэйд куда-то в разбегающиеся коридоры корабля, поднявшись вслед по трапу и стараясь отвлечься от чувства неприятной озадаченности.
Пилот Ор-Крас был уже на своем месте, просматривал карты, и на его смуглом блестящем лице играли отсветы с экранов. Дрэйд и сам мог управлять кораблями такого класса, но предпочел взять опытного пилота на случай особых ситуаций. А Ор-Крас был старый знакомый, проверенный во многих делах.
Вяло взобрался по трапу бледный и вечно утомленный Сарус. Разведчик и специалист по малым цивилизациям, он был взят в качестве штурмана и советчика по вопросам посадки и эвакуации. И без того продолговатое лицо его еще больше вытянулось, когда он узнал о миссии, но, кажется, Сарус не прочь был убраться с орбитальной крепости. Итого пять человек экипажа. Капсул для дальних перемещений с уходом в подпространство - десять, и даже личных кают тоже десять, таким образом, для Командора и Кеи гарантированы места для дальних перелетов.
Техники доложили о полной готовности корабля. Дрэйд уже закончил все приготовления, связанные с вылетом, кольцо Командора, похожее на украшенную узорами и насечками гайку, лежало в нагрудном кармане, и он отдал приказ Ор-Красу поднять трап и вылетать. Члены экипажа сидели пристегнутые в креслах взлета-посадки, готовые перейти в анабиозный отсек непосредственно перед уходом в подпространство, но для этого требовалось отлететь от крепости подальше.
Загудели малые движки, "Тень" чуть качнуло. Этот малый фрегат не относился к классу боевых кораблей, у него были иллюминаторы, а не только камеры, и через эти иллюминаторы Дрейд видел, как ангар опускается, а потом смещается в сторону, все быстрее и быстрее мелькают внизу синие крылья истребителей. Затем шлюз и, наконец, звездная ночь открытого космоса.
- И что произойдет с этим… донором, а точнее, с его сознанием, после того, как Командор заберет тело? - вдруг спросил Дрэйд у сидящего рядом доктора.
- Понятия не имею. Вы же знаете, я вам уже говорил, подобные… исследования у нас запрещены. Да и в мою компетенцию такие вопросы не входили, - ответил доктор. - Так, слышал что-то. Но если вы очень интересуетесь, спросите потом об этом у Кеи. Она изучала в рамках проекта и этот вопрос и, думаю, охотно посвятит вас в самые свежие представления землян на этот счет. Кроме того, случай не совсем обычный, ведь это будет не просто смерть. Даже совсем не смерть. Лично я слышал, что душа донора будет вечно болтаться в каких-то лабиринтах - по верованиям землян. Впрочем, лучше и Кею не спрашивать - она ведь в какой-то мере причастна к этому темному делу. Возможно, ей будет неловко.
- А после того, как донор оставит свою защиту, свой кокон, что-то может помешать эксперименту?
- Вроде нет, разве что случайность. Вместе с Кеей донор должен войти в так называемый Замок. Этот астральный Замок одновременно и предел для любителей, и ворота для посвященных, опять же по верованиям землян. Он был построен даже не Орри, а кем-то до них. Какими-то совсем древними сущностями для своих дел, смысл которых нам не постичь. А Орри уже позже придали этому месту другое значение.
- А вас можно разговорить, - ухмыльнулся Дрэйд. - Даже Кею спрашивать не надо.
Кунц умудрено улыбнулся в ответ, и обратился к долговязому лаборанту:
- Все нормально, Тико? Ничего не забыли?
- Думаю нет, дядя, - бесхитростно ответил Тико.
Дрэйду в лицо бросилась краска, но он сдержался и ничего не сказал. Они были в открытом космосе, назад пути не было, и кто его знает, может быть, этот племянничек своего хитрого дяди еще и будет чем-то полезен. В конце концов, капсул - десять. Хватит на всех.
9
- Кея, пора инструктировать меня по Замку, - Андрей старался, чтобы голос в трубке звучал бодро и весело. - Ты можешь ко мне приехать?
Через полчаса Кея была уже у него, и почему-то одета она была по-походному, словно они договаривались идти по грибы. Предварительно Андрей позвонил на работу, хриплым и слабым голосом сослался на недомогание и взял на один день отгул. Теперь же, словно медленно распаковывая перед Кеей подарок, рассказывал о своем сне. От пережитого во сне еще знобило, он временами сбивался, но Кея слушала внимательно. Она вообще умела слушать. А выслушав, сказала:
- Сейчас мы обсудим дорогу к Замку. А начнем мы с карты…
- Расскажи мне немного о космосе, - попросил Андрей. - Я не хотел бы пока говорить о снах.
- А что ты хочешь узнать? - недовольно спросила Кея. - Может, подождем до посвящения? Тогда все и узнаешь…
- Хочется сейчас. Например… Как так получилось, что вы не отличаетесь от землян? Или это мы похожи на вас?
- Я не специалист и не знаю, кто от кого произошел. Да и не интересно это мне. С уверенностью могу лишь сказать, что человечество существует в космосе очень давно, и, уж наверное, оно не с Земли. Тоже мне… колыбель человечества, - Кея обидно рассмеялась.
- Давно? И как вы только не истребили еще друг друга и не взорвали Галактику, если вы такие же люди как мы, - сказал Андрей. - Или, наоборот, не превратились в сверхцивилизацию без войн, где тишь, гладь, и благодать… Мне всегда казалось, что нельзя долго развиваться так, как Земля. Тут либо должен всему наступить конец, либо человечество в какой-то момент поднимется над всем этим бренным. А ты говорила, у вас война…
- Наверное, сейчас просто один из многих витков развития, - ответила Кея. - По крайней мере, если судить по истории Галактики.
- У нас на Земле много размышляли о будущем человека в космосе. Все гадали, чем же человек будет заниматься, когда не надо будет думать о еде, когда все будут делать роботы и не надо будет работать, чтобы выжить? Чем тогда будет жить человек? И ради чего? - начал рассуждать Андрей. - В какой-то момент решили, что человек будет тратить всю энергию на завоевание космоса, на открытие новых просторов. А сейчас что получается: когда землянин выглянет в окошко космоса, окажется, что в Галактике ему места уже и нет. Ему, землянину, нет места. Все уже поделено. И будущее Земли - это не свободный полет в космосе, а все та же извечная борьба человека с таким же человеком, только уже не за место под солнцем, а за место под фиолетовой звездой.
- Поздно, - сказала Кея. - Поздно землянам куда-то выходить. На них совсем другие планы.
- У кого? Какие планы? - удивился Андрей.
- Может, все-таки подождешь с вопросами? - Кея запечатала тоном продолжение разговора.
Андрей почувствовал исходящий от Кеи неприятный холодок раздражения и решил вернуться к насущным проблемам. Он сел на диван, смахнул рукой с придвинутого к нему столика кипу журналов на пол и сделал приглашающий жест рукой.
- Ладно, показывай свою карту. На ней указания, как во сне пройти к Замку?
- Это некая общая карта, которая символически показывает страну сновидений, - Кея развернула небольшой лист. - Как ни странно, во снах людей много общего. Вот это, например, Город, - она указала на центр карты. - Когда тебе снится твой Город, ты находишься именно здесь. А это тот самый Замок на севере, в который мы должны попасть.
- А почему север внизу? Его всегда вверху изображают.
- Сон - это зазеркалье, отражение нашей реальности. И поэтому во сне все перевернуто. Логично?
- Да, я совсем забыл. Да и странно, если бы карта сновидений была оставлена обычным способом. А это что? - Андрей сместил палец немного ниже Замка. - Что это тут написано? "Крайний предел, куда сновидцы осмелятся дойти. И здесь будут драконы", - прочитал он.
- А мы туда не пойдем, - сказала Кея.
- Да, это было бы не серьезно, - протянул Андрей. - Драконы какие-то…
- Конечно, несерьезно. Карта ведь земная. Мифология… В моем мире таких карт не составляют - это запрещено. А пойдем мы вот здесь, - Кея провела пальцем по карте. - Нет, это Страна Розовых Пауков, мы же направимся через Янтарные Горы.
Она показала на мелко нарисованные холмики, которые тоже были неразборчиво подписаны.
- А ты разве со мной пойдешь? - Андрей удивился.
- Конечно, это дело ответственное, я буду тебя сопровождать, - сказала Кея. - Мне не сложно проникать в чужие сны, у меня большая практика в этих вопросах. Это Город твой меня не пускал, а то я бы и там тебе помогла. В принципе, ничего страшного на нашем пути попасться не должно, разве что какие-нибудь сирены, но мало ли что. Вдруг заблудишься.
- Сирены - это такие сладкоголосые пышногрудые русалки? Или я что-то путаю?
- У каждого свои сирены. Возможно, у тебя они и пышногрудые, - пожала плечами Кея. - А когда дойдем до Замка, если получится, проникнем внутрь, и я проведу тебя в зал для инициации.
- Зал для инициации? И он во сне? - уточнил Андрей. - И что дальше? А если не получится?
- Честно говоря, не знаю. Будем надеяться, что все пройдет хорошо. Но Замок - это мир теней. Мрачное место. И это врата в еще более темные места. В Лабиринты, суть которых Опасность и Знания.
Андрею стало не по себе, и чтобы это скрыть, он решил сменить тему.
- Теперь до вечера будем как неприкаянные. Чем бы скоротать время? Может, пойдем прогуляемся? Или пообедаем? Аппетита нет, но, может, придет во время еды? - Андрей лениво откинулся на диване и смотрел на Кею с доброжелательным интересом, невзначай скользя взглядом по фигуре, и явно было, что увиденное ему нравится гораздо больше, чем только что услышанное.
- Не придет, - ответила Кея. В линиях ее резко очерченных губ зазмеилось пренебрежение. - Нам аппетит не нужен. К тому же совсем нет необходимости дожидаться ночи. Мое снотворное достаточно сильно, чтобы мы заснули хоть сейчас. А звезды расположились сегодня особенным образом. Именно сегодня.
"Однако у нее характер", - обиженно подумал Андрей, но вслух сказал:
- Скажи, а чтобы ты делала, если бы я отказался? Я ведь мог бы взять, да и отказаться. Все твои планы бы рухнули?
- Это бы осложнило дело, - сказала Кея. - Но, наверное, уговаривала. Спасибо, что избавил меня от этого.
Только в этот момент Андрей задумался, что для Кеи он, в сущности, такой же дикарь, каким для него самого были полуголые, вооруженные копьями и луками туземцы островов южного полушария. Как наивно, наверное, выглядел он в ее глазах со своими приглашениями прогуляться и пообедать.
- Давай сюда таблетки, что уж время тянуть, - сухо сказал Андрей.
Он запил таблетки чуть теплой водой из чайника, и вдруг опять ему стало тоскливо до слез, словно отрезал он этими таблетками путь назад. Андрей оглядел кухню, словно в последний раз, подошел к окну, за которым разливался солнечный день, а затем положил свою ладонь на руку Кеи и легко сжал ее, словно прощаясь.
- Ты можешь лечь в большой комнате, на диване. Там же лежит плед, если будет холодно. А я пойду в спальню, - тихо сказал он. - Надеюсь, мы еще увидимся.
- Не бойся. Впереди у нас целая вечность, - повторила Кея фразу, произнесенную еще при встрече в кафе. Но в этот раз на ее лице промелькнуло что-то похожее на жалость.
Андрей видел, что идет вслед за Кеей, и впереди горы, и эти горы росли на глазах. Росли очень быстро, пытаясь занять все свободное пространство под темными клубящимися облаками с белыми прожилками просветов. Вершины их были скрыты, и через просветы изредка искрило льдом и солнцем.
По обе стороны тропы серела бесконечная скучная равнина, заросшая колючками, которая неуловимо сменилась таким же безрадостным предгорьем, когда тропа пошла вверх. Андрей отметил, что одет во что-то походное, но не очень удобное, и очень похоже была одета Кея. Студеный воздух холодил лоб и заплывал под намокший воротник. Почему-то становились чужими веки. Они сопротивлялись, наливались свинцом, норовя скрыть приближающиеся горы, и хотелось совсем закрыть глаза.
Крупными хлопьями пошел снег, подъем стал круче, и голова Андрея закружилась в слепом бесконечном карабкании. В начавшейся метели спина Кеи маячила где-то впереди, он пытался найти ее, когда терял направление, но слезящиеся глаза не давали ничего разглядеть. Андрей злился, понимая, что все это уловки сна.
"Стремясь к Замку, я стремлюсь к Кее", - думал он, заставляя ноги идти. Наверное, для меня Замок та же долгожданная цель, что и Кея, ведь это для нее я иду в гору, словно стоит она на снежной вершине, как заколдованная принцесса… Как странно. Люди верят только в реальный мир. Люди не верят снам и видениям. Но чтобы в реальном мире добраться до любимой, приходиться делать столько всего нереального, волшебного и необъяснимого. И это никого не удивляет.
- Просто все дело в том, что она тебя не любит, - подсказывает внутренний голос. - Именно поэтому ты сейчас здесь. Если бы она тебя любила, все было бы очень быстро, просто и вполне реально.
- Значит, магия там, где любит только один? - добавляет другой голос. - И когда два человека любят друг друга, получается, в этом нет никакого волшебства, а самая что ни на есть приземленная реальность? Взаимная любовь разлеглась на розовом покрывале, нарядившись в шелковое белье.
Голоса говорили и говорили. Но Андрей уже не слушал сирен, он упрямо шел дальше, и вскоре голоса затихли. Он знал, что у любви нет определений, и голоса сирен - лишь словоблудие.
Время ушло, как ушли и все пространственные ориентиры, Андрей потерялся в вечности, но когда дымка рассеялась, он вдруг увидел Замок. Полагавший, что все вокруг создано им самим из кирпичиков ранее виденного, сейчас Андрей всерьез усомнился в способностях своего воображения построить такое. А это было нечто, вырезанное из камня и льда. Зажатый горами и в то же время свободный, этот гигант поражал внушительностью и какой-то странной диспропорцией размеров. Появилось ощущение, что изначально Замок был другим, но кто-то придал ему с помощью льда знакомые людям средневековые очертания, подобно тому, как обшивают свежим деревом старые дома, и если лед вдруг растает, проступят его истинные и, возможно, неприятные черты.
Острые выступы, зубья на стенах; Андрей заметил шесть башен с видимой стороны, и башни эти, как и соединяющие их стены, были заморожены, смягчены плавными очертаниями ледяной, словно подтаявшей корки. Но по мере приближения резкие темные выступы начали мутно проглядывать сквозь холодный саван. А Андрей уже шел по горному серпантину длинным окольным путем, и Замок то пропадал за очередной скалой, то появлялся снова, но каждый раз ближе.
Непонятная тяжесть пригибала голову, мешала смотреть, и глаза резало от соленого пота, будто кто-то очень сильно не хотел, чтобы Андрей запомнил дорогу. Только что они шли вдоль скалы, зазубренный гребень справа от них все опускался, и вот, как-то неожиданно они вышли к воротам. Ворота эти находились в башне, которая возвышалась серой каменной массой над широким проходом, и тяжелые створки, обитые железными листами и покрытые вмятинами от таранов, были распахнуты. Вверх, в сумрак, уходила черная решетка, чьи острые кривые наконечники оскалились над проходом, как зубы пираньи. Направо и налево от башни стены исчезали во мгле.
Очень тяжело было заставить себя пройти под зубьями, и Андрей даже остановился, но Кея уже прошла, и он, вжав голову в плечи, тоже как можно быстрее проскользнул во двор. Тут только и заметил Андрей внутренний Замок. Все, что Андрей видел до этого, было лишь внешними стенами. А сама центральная башня была невысока, выглядела, словно массивный обсидиановый куб с черной короной из зубцов, и входная арка неправильной формы зияла, словно искривленный страданием рот, из глубины отсвечивая красными языками пламени то ли факелов, то ли ламп.
Кея заспешила, она взяла Андрея за руку, и он вплыл вслед за ней в этот страшный проход, и вот они уже шли по сумрачным коридорам, отделанным чем-то черным, полированным, переливающимся, как слюда, и казалось, из глубины этого кривого каменного зеркала их кто-то провожает внимательным взглядом, тоже кривым и искаженным. Какая-то величественная музыка проникала в сознание, но как только Андрей начинал прислушиваться - мелодия таяла.