Дед медленно поднялся, уронив безвольно повисшие руки.
- Это мой внук, - тихо произнес он. - Сын… Майкла и Марты.
И тогда мальчик закричал. Все закружилось вокруг него, смешалось, наполнилось его криком. И тогда сверкающие, дрожащие бусинки, вобравшие в себя сияние ламп, движения теней, отблеск звезд за окном, неожиданно исторгли два слепящих копья, ужалившие Джеймса в глаза.
И ни осталось ничего, кроме жгучего, разъедающего зрачки света - и комка острой, пульсирующей боли, проклюнувшейся там, где было сердце, бьющейся о ребра, точно птица, с перебитым крылом.
Ничего…
Часть первая. Встречи
Глава 1. Точка отсчета
2585.20.09, из личного дневника младшего лейтенанта Ли Твиста, запись № 1733–3
Мне снова снился этот сон.
Проснувшись, я чувствовал себя… отвратительно. Мерзко. Погано. Черт, неужели мне мало было мороки с экзаменами и выпускным тестированием, чтобы еще огрести ночные кошмары? Последний раз я видел - теперь уже понимаю, что именно этот - сон почти шесть месяцев назад, но тогда я ничего не запомнил. Зато проснулся в таком же состоянии и чувством, что на меня ополчился весь мир.
К счастью, что тогда, что сейчас - у меня нашлось, чем развеяться. Тогда мои метания разбудили Таню - и она решила не давать мне заснуть до утра. Теперь же - неожиданно пришел вызов в мою каюту, с требованием прибыть на мостик. Дальше… дальше было много чего.
Но даже после всего случившегося там, после стольких часов - я все равно помню этот сон. Хотя очень хотел бы забыть. Забыть этот непонятный, странный кошмар.
…не знаю, где я. Вокруг меня океан - бескрайний, волнующийся. Два солнца над ним, одно - крохотное бледное пятнышко, другое - огромное взлохмаченное оранжево-алое око. Ветер - холодный, тысячами коготков царапающий кожу. Угрюмые, свинцовые валы, бегущие мимо от горизонта к почти незаметному за волнами островку, будто сложенному из небрежно сваленных в кучу темно-красных глыб. На островке нет ничего, ни травинки, ни единой живой души - кроме башни, взметнувшейся ввысь.
Невозможно представить, чтобы такое могло существовать в действительности. Невозможно представить, что такое возвели руки живых существ. Много сотен, может тысяча метров - тонкое, изящное, похожее на минарет строение гордо бросало вызов тяготению и, одновременно, обманчивой бесконечности неба и океана вокруг.
Башня кажется ослепительно, обжигающе белой, сверкая ярче горного снега - спустя миг я понимаю, что ее настоящего цвета я не вижу. Слепящий ореол окутывает башню, обволакивает от подножия до вершины, странным образом давая рассмотреть очертания, но смазывающий, искажающий детали.
Я смотрю вниз, на океан - и замечаю дорогу. Несуществующую, видимую лишь краем глаза, словно сотканную из облаков, брызг воды и вздохов ветра. Ее здесь нет, ей неоткуда тут взяться - и в то же время она существует именно здесь, в этом месте, в этот миг.
Темные фигуры движутся по ней. Я не могу разглядеть их, не могу увидеть лиц - как и башня, они скрыты от меня. Но если башня будто одета в белоснежную дымку, то эти фигуры скрывает туманное, призрачно-серое пламя.
Их немного, но даже точного числа я не могу сказать. Сперва, кажется - пятеро, но уже в следующую секунду я понимаю, что по дороге шествует лишь трое. Еще миг - и там остается только один… одна…, но дымка растекается по сторонам, набухает мраком - и вновь я вижу пятерых.
Все вокруг дрожит, точно по глади воды пробегает рябь от брошенного камня - я вдруг понимаю, что стою вместе с этими фигурами на несуществующей дороге, глядя на устрашающе огромную башню. Пытаюсь посмотреть по сторонам, посмотреть на них - и даже здесь призрачное пламя затуманивает взор. Я чувствую себя частью этих фигур - и в то же время они становятся частью меня. И снова нас лишь пятеро… трое… один… одна…
Я смотрю назад - и вижу тысячи, миллионы, миллиарды дорог. Их невозможно сосчитать, даже приблизительно представить, сколько их есть. Но я вижу каждую дорогу - и все вместе, всю совокупность, исполинскую паутину перекрестков, узлов. И все эти дороги стекаются, соединяются в одну узкую, прямую как стрела, тропу к башне, по которой идут темные фигуры.
Перевожу взгляд на башню. Она становится то совсем близкой, то отдаляется - что-то подсказывает мне, что до нее еще идти и идти. А потом я виду нечто, отчего все внутренности скручивает в тугой узел от страха.
Стена. Мрачная, беспросветная стена клубящегося мрака встает за башней. Весь горизонт, насколько хватает глаз, до самого неба - все заволакивает тьма. Она не двигается, не приближается ни на пядь - и, тем не менее, плотная, доведенная до абсолюта чернота пугает до глубины души. В ней ощущается страшный, опустошающий голод, готовый пожрать все, что окажется во власти мрака, но она терпеливо, равнодушно ждет. И башня, чей сверкающий ореол лишь оттеняет взметнувшаяся за ней тьма, ждет. И волны океана, и ветер, и мириады дорог ждут…
Нас, темных фигур, накрытых призрачным пламенем, идущих к башне.
За которой клубится тьма…
* * * * *
На борту лайнера "Корнуолл". Пассажирский блок
Дрожащий, затихающий звук отражался, метался в тесноте каюты. Не сразу до него дошло, что этот звук - эхо его собственного бессвязного вскрика, с которым он сбросил себя кошмар.
Несколько секунд он остекленевшим взглядом смотрел в равнодушную тьму. Потом, с шумом выдохнув, рухнул обратно на койку. Провел ладонью по лицу, стирая липкий пот - вентиляция работала исправно, но он проснулся покрытый испариной с головы до пят.
Несколько мгновений он лежал неподвижно, жадно глотая холодный воздух. Грудь ходила ходуном, горло пересохло.
- Черт! - хрипло прошептал Джеймс. - Дьявол… Который… который час?
Мгновенно перед ним на расстоянии вытянутой руки появились оранжево-рыжие цифры "03:43". Естественно, это была только иллюзия - визор передавал такого рода сигналы непосредственно на зрительный нерв.
Джеймс устало вздохнул, садясь на койке. Цифры, мигнув напоследок, пропали.
- Свет.
Над головой вспыхнул ночник: Джеймс моргнул пару раз, потом поднялся на ноги. Голова кружилась, но до санузла он добрался без проблем, на ходу снимая визор.
Тугая струя ударила в сложенные ковшиком ладони. Сполоснув рот, Джеймс плеснул остатки воды в лицо, окончательно прогоняя дурман сна, и посмотрел на отражение в зеркале над умывальником.
Коротко подстриженные черные волосы, чуть осунувшееся узкое лицо, твердый подбородок - и застарелая, укоренившаяся глубоко в глазах боль. Десять лет прошло с той ночи, когда он узнал о смерти родителей, и шесть лет, как умер дед, совершенно переставший улыбаться с тех пор. Вполне достаточный срок, чтобы воспоминания померкли, сгладились, перестали мучить - но иногда Джеймсу казалось, что до самой смерти он будет все помнить, как будто это случилось вчера. Днем еще удавалось забыть, отгородиться ворохом забот и поддержкой друзей, но ночами прошлое возвращалось.
К счастью, далеко не всегда - иначе он давно бы сошел с ума. Последние полтора месяца Джеймс вообще ни о чем не думал, кроме как о выпускных экзаменах и оформлении документов. О свирепом, двухнедельном экзамене по пилотажу в Поясе вообще вспоминать не хотелось. Военный Совет, введя три года тому практику отбора выпускников на флот и в мобильную пехоту, мало того что добился насыщения учебной программы очень большим объемом военных дисциплин, так и установил высокие требования к кандидатам. И все равно конкурс был очень большим, к вящему разочарованию транспортных компаний, дерущихся за каждого свободного выпускника.
А таких было маловато: в тыловые войска, резерв и службы поддержки гребли практически всех, кто подавал заявления, но не мог пройти отбор по полной программе. Все равно многие из них вскоре, так или иначе, оказывались на передовой.
Джеймс полностью уложился в нормы отбора на фронт - и вот на борту "Корнуолла" летел на Мариту, центральную тренировочную базу Конфедерации. В этом рейсе он оказался единственным выпускником ВАК - остальные предпочли воспользоваться месячной отсрочкой, навестить родных и вволю насладиться гражданской жизнью.
Джеймсу же на дежурную фразу прибывшего на вручение дипломов офицера он ответил лаконичным отказом. И молча принял пакет с документами и билетом на ближайший рейс "Корнуолла".
У койки коротко тренькнул интерком; Джеймс непонимающе оглянулся на контрольную панель: да, все верно, горит индикатор вызова.
Продолжая хмуриться, юноша заученным до автоматизма движением присоединил к разъему на виске визор и повернул, накрывая глаз. На лайнере он пробыл всего три дня, преимущественно сидя в каюте, возясь с документами: никого из знакомых во время посадки он не встретил, особо сближаться с попутчиками желания не испытывал. Кому это он понадобился?
Визор, закончив с обычным после подключения тестированием, послал сигнал интеркому.
- ВНИМАНИЕ! ВСЕМ ПИЛОТАМ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ КОНФЕДЕРАЦИИ НЕМЕДЛЕННО ЯВИТЬСЯ НА КАПИТАНСКИЙ МОСТИК В СВЯЗИ С ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ СИТУАЦИЕЙ, - ровный, механический голос прогудел в тишине каюты. Сообщение повторилось дважды, после чего интерком снова пискнул и замолчал.
Юноша растерянно посмотрел на контрольную панель. Что еще за шутки? Затем, спохватившись, что сказанное в равной мере относилось и к нему, начал быстро одеваться. Натянуть штаны, рубашку и куртку - это заняло у него не более полуминуты, и Джеймс лишь призадумался: брать ли "Шершень". Решив, что не помешает, он схватил его вместе с кобурой и, торопливо застегивая на ходу пряжку, выскочил в коридор.
В коридорах пассажирской палубы было пустынно: "ночное время", во-первых, и, потом, не так уж много было пассажиров на лайнере. В последние годы компании, занимающиеся перевозками пассажиров, испытывали одинаковые трудности: все меньше и меньше людей путешествовало по Конфедерации. Вот и приходилось выкручиваться: кто переориентировался на внутрисистемные маршруты, кто прекратил перевозить людей. А кто и вовсе разорился - с каждым годом торговые грузопотоки между системами усыхали и не требовали большого количества кораблей. Как Джеймс успел понять, "Корнуолл" вез лишь четверть от максимально возможного числа пассажиров, полностью переоборудовав две пустующих палубы под хранилища для армейских грузов.
Ясно было, что самому кораблю ничего не угрожало, иначе сообщение давали бы по общей сети, а не по локальным точкам - это было дополнительным объяснением спокойствия в коридорах. Внезапно, Джеймс понял еще кое-что интересное: едва заметный гул маршевых двигателей смолк. Быстрый взгляд на один из обзорных дисплеев, где алмазную россыпь звезд почти полностью закрывало огромное серое кольцо прыжковых ворот, подтвердил это предположение.
Юноша растерянно посмотрел на удобные кресла вокруг дисплея, пожал плечами и поспешил дальше.
Капитанский мостик оказался не там, где по традиции его строили на пассажирских судах. "Корнуолл" был относительно новым кораблем и нес отпечаток успевшей укорениться в транспортном флоте моды размещать центры управления и важнейшие узлы как на боевых кораблях. Теперь капитанский мостик располагался не на одной из верхних палуб, а точно на центральной оси лайнера, примерно на трети расстояния от носовых маневровых двигателей. Скромная, ничем не примечательная дверь с надписью "К. М. Посторонним вход категорически воспрещен" плавно отошла в сторону, стоило Джеймсу надавить на квадратную пластинку сбоку от нее.
Если в коридорах корабля была тишина и покой, то капитанский мостик являл собою полную противоположность. Около двух десятков людей в форме торгового Космофлота, сновали по помещению, переходили от одного терминала к другому. Из дальнего угла неслись раздраженные возгласы, слышались многочисленные переговоры между секциями лайнера по внутренней связи. Относительное спокойствие царило лишь в двух местах: за контрольными панелями перед обзорным экраном, где штурман и три навигатора наблюдали за прыжковыми воротами, и в нескольких метрах от двери, где стояло трое. Невысокий коренастый шатен в темно-синей форме пилота. Совершенно седой, несмотря то, что на вид ему было едва ли сорок пять - пятьдесят лет, капитан лайнера в белоснежном мундире. А вот третьим… Джеймс удивленно моргнул, но зрение его не подвело: третьим, почти на голову возвышавшимся над людьми, был серигуанин, облаченный в странный костюм ядовито-красного цвета.
Как и любой житель Конфедерации - безразлично воюющий или мирный гражданин - юноша был прекрасно наслышан о Серигуане, союзной человечеству со времен "Двухлетней войны" расе. Знал он о вкладе серигуан в сражения с тэш’ша, их военном мастерстве, нередко встречал их голофото, но увидеть одного из них на расстоянии вытянутой руки - такого он не ожидал.
Серигуане не слишком сильно отличались от людей: прямоходящие, две ноги, одна голова. Вот рук было четыре - тонких, длинных, с одним лишним коротким суставом на нижней паре. Бледная, молочно-белая кожа без единого волоска, прозрачные, бесцветные глаза, лысая голова и узкая впадина вместо носа. Прижимающиеся плотно к черепу похожие на человеческие уши, выступающие надбровные дуги - красавцами бы их никто не назвал.
Как правило, их именовали "лысыми зомби". За глаза.
Капитан заметил его, замершего у двери, и кивнул, приглашая приблизиться. Усилием воли подавив дрожь, Джеймс вскинул руку в салюте. Капитан и пилот отсалютовали в ответ, а серигуанин взмахнул тремя руками, описывая сложный знак перед лицом. Что это значило - Джеймс и не понял, но смысл уловил: приветствие.
Капитана внимательно посмотрел на Джеймса, беззвучно шевеля губами, словно считывая что-то с визора; такой же был на пилоте. Без визора обходился только серигуанин.
- Младший лейтенант Ли Твист? - голос капитана был на удивление звонким и полным сил, что трудно было заподозрить, взглянув на обрамленное седыми волосами, словно львиной гривой, лицо.
- Да, сэр.
- Значит, все, - вздохнул капитан. Задумчиво пожевав губами, он представился: "Дитрих Берг, капитан "Корнуолла"". Посмотрев на пилота, он продолжил:
- Это капитан Вооруженных Сил Конфедерации Громов Стефан, откомандированный на Фурсан. Это представитель Серигуана, направляющийся в систему Мотор для прохождения обучения на тренировочной базе; себя он называет Пилигримом.
Стефан коротко кивнул, оценивающе посмотрев на Джеймса, а серигуанин, сложив руки, заговорил:
- Вежливый Пилигрим приветсствует, - у него оказался свистящий, высокий голос; зачаровано вслушиваясь в произношение серигуанина, Джеймс вспомнил слова преподавателей о странной манере серигуан, говоря на лингвосе, удваивать "с" и проглатывать "з". И построение фраз с непривычки резало слух: в языке серигуан не было личных местоимений. На занятиях по ксенобиологии им рассказали, что общественное устройство Серигуана чем-то напоминало очень сильно структурированный улей или муравейник. Да и ксенобиологи считали, что предки серигуан были сродни земным насекомым.
Серигуанин повернулся к капитану:
- Обесспокоенный Пилигрим вновь интерессуетсся причиной вы’ова.
- У нас чрезвычайная ситуация.
- Что-то с кораблем? - справившись с первоначальным удивлением, поинтересовался Джеймс, радуясь, что его голос остается спокойным.
- Нет, я только что говорил это Стефану и Пилигриму. Корабль в полном порядке, но сорок минут назад ретрансляторы прыжковых ворот получили экстренное послание по гиперсвязи. С пятой планеты системы Л-434 сектора Арилл, - разъяснил капитан, подводя двух людей и серигуанина к главному пульту управления.
- Экстренное послание? - задумчиво нахмурил брови Стефан. - Какого рода?
- Сигнал SOS по всем каналам. Сообщение очень краткое: в нем давались координаты планеты, название системы, прочие технические характеристики, а затем шел сигнал бедствия и просьба всем кораблям поспешить на помощь в связи с критической ситуацией на планете. Мы ближе всех в радиусе двух дней полета: после переориентации прыжковых ворот до планеты можно долететь за два часа.
- Связь?
- Полностью отсутствует, - покачал головой Берг. - Мы обшарили все частоты данного региона, проверили наведенные на маяк ворот каналы, запросили внутрисистемную сеть…
- И ничего? - с замиранием сердца спросил Джеймс.
- Мертво на всех возможных каналах. Мы оправили зонд через прыжковые ворота на расстояние визуального контакта с планетой - на планете и в эфире никакой активности. На орбите замечены спутники, платформы, но и только. На наши призывы никто не отзывается, хотя прохождение через ворота зонда не трудно заметить.
- Это… нападение? - щурясь, Джеймс всмотрелся в экран, где за прыжковыми воротами виднелась красное пятнышко светила системы. Капитан хмыкнул:
- Тэш’ша? Вряд ли - Арилл слишком далеко от зоны конфликта. А даже если предположить, что "коты" решились напасть на тыловые системы, то почему выбрали именно эту? В Л-434 нет никаких объектов стратегического значения, отсутствуют военные предприятия, могущие быть целью диверсии. Почему станции наблюдения не зафиксировали прыжок кораблей противника? Почему орбитальные платформы, которые засек зонд, не уничтожены? Почему не разрушены ворота Л-434 и почему от них нет сигнала о нападении? Да будь здесь хоть один корабль тэш’ша, они бы подняли вой на весь сектор и два прилегающих? - мотнув головой, отметая подобное предположение, он посмотрел на Стефана.
- Вы что-то спрашивали?
- Что собой представляет эта планета? Я не могу припомнить, что бы в этой системе подходящих для колонизации миров.
- А здесь их и нет, - бросил капитан, вызывая на свободный дисплей данные. - Семь планет абсолютно безжизненны и не пригодны для постройки колоний класса А1-А3. В частности, на пятой планете практически нет атмосферы; по массе планета в восемь раз меньше Земли. Там единственная в этой системе горнодобывающая колония с населением две тысячи семьсот человек. Основная специализация: трансурановые элементы, - Берг распрямился, пожимая плечами. - Малоприятная планета. У нее даже названия нет, лишь кодовый номер. И вот она молчит, не отзываясь на наши вызовы.
Переглянувшись с Громовым, Джеймс увидел в его глазах тот же вопрос, что беспокоил и его с момента, как он узнал о сигнале SOS. Помедлив, он посмотрел на капитана "Корнуолла":
- Сэр, но чем мы можем вам помочь в такой ситуации? Раз вы утверждаете, что нападения не было…
- Я этого не знаю, - прервал его капитан. - Я это предполагаю, но полной уверенности в этом у меня нет. Я не могу рисковать кораблем и жизнями пассажиров ради выяснения этого. До тех пор, пока не будет подтверждено, что "Корнуоллу" нет угрозы, я не поведу корабль туда.
- Но и стоять здесь глупо, - подключился к беседе Стефан. - Нужна разведка.
Наконец, до Джеймса дошло. Капитан не мог ввести свой корабль в систему, не зная обстановки, и рисковать пассажирами. В то же время "Корнуолл", как и любой совершавший межсистемные рейсы корабль, обязан быть укомплектован парочкой космолетов. Раньше в экипажи включались штатные пилоты, но с недавних пор всех способных управлять космолетами загребал Военный Совет. Значит, раз только он, Пилигрим и Стефан были единственными на борту, кто имел отношению к пилотажу космолетов, то, естественно, это задание ложилось на их плечи.