– Некогда нам. Время не ждет, – пробурчал Боцман.
– Так я быстренько…
– Я же сказал: некогда нам! – оборвал его Боцман. Он посмотрел на меня: – Ты Лосев?
– Я.
– Можешь топать к себе на Двадцатку, – без особых церемоний заговорил он. – Дальше мы как-нибудь без тебя доберемся.
Сначала я даже обрадовался. Переть на далекую Центральную мне вовсе не хотелось. Осесть можно и здесь. С парнями из каравана я как-нибудь договорюсь. Три нормальных мужика всегда сумеют договориться. В конце концов, они сами говорили, что у них проблемы с кадрами, а тут – нате вам – подготовленный специалист высшего разряда. Ну, подеремся разок, потом помиримся. Нормально, мне не привыкать.
И тут внезапно припомнился недавний сон, слова Игоряхи. Бред, конечно, фантазия перетруженного мозга, но почему-то я твердо решил не соглашаться и повел себя упрямо как осел.
– Нет, парни, я с вами пойду. Мне начальство велело довести девушку до Центральной, и я так и сделаю. Мне лишних проблем не надо.
Боцман с Верблюдом переглянулись. Похоже, я не входил в их планы, однако причин отказать у них не было.
– Ладно, как хочешь. Наше дело предложить, – пробурчал Боцман.
Я усмехнулся:
– Тогда договорились: вливаюсь в ваши сплоченные ряды. Мне бы вот только оружие с собой хоть какое.
– Оружием обеспечим, – выступил Ашот Амаякович.
– А пожрать?
– Тоже будет. Сухпай дадим.
Боцману и Верблюду упоминание об оружии почему-то не понравилось, но спорить они не стали. Велели поторапливаться, еще раз сказали, что времени в обрез, начальство в гневе и грозится поотрывать всем башку за промедление.
К Лило они относились подчеркнуто нейтрально, но я ощущал в их словах и поступках замаскированный оттенок уважения.
На складе мне выдали "весло" – так на жаргоне называли старые АК-47 с деревянным прикладом, в большом количестве законсервированные на армейских складах еще во времена одного из первых генсеков. Лило взяла игрушку полегче – короткий спецназовский АКС. Как она с ним обращалась, мне довелось увидеть на поверхности. Пожалуй, Лило бы и из пальца выстрелила.
Боцман с Верблюдом внимательно за нами наблюдали, но я все же улучил момент, когда они отвлеклись, и незаметно обзавелся еще парой полезных вещиц – давным-давно снятым с вооружения ТТ и тесаком не хуже того, что остался в туше поверженного чудовища. Оба предмета я заныкал так, чтоб ни одна зараза не увидела.
Ашот Амаякович повел нас на продовольственный склад.
Сухпай нам достался в серой картонной коробке, натовский. Такие привозили в бывший Советский Союз в качестве гуманитарной помощи еще в девяностых. Съедобного там мало. Разве что жевательная резинка ничего. Освежает. Еще сухие галеты. Только с их помощью можно одолеть маленькую баночку похожего на солидол джема.
Я поморщился. Отечественная тушенка, гречка и рис с мясом нравились мне куда больше. Но дареному коню в зубы не смотрят. С голодухи сожрешь что угодно, даже ту пакость, что давали натовским солдатам.
Ашот Амаякович выписал нам сопроводительные документы, дал две толстые куртки на пуху взамен изгвазданной в туннеле одежды, плотные штаны, свитера и ботинки.
– Есть предложение рвануть через верх, – сказал Боцман. – У нас машина на ходу, бензина полный бак. С ветерком доедем.
– Мне нельзя, – помотал головой я. – Я свой лимит уже исчерпал, да и вы, парни, должны быть на пределе.
Сопровождающие переглянулись.
– В общем, да, – неохотно согласился Боцман. – Исчерпали. Вот до чего горячка доводит: вылетело из головы. Ты прав, Лосев, рисковать мы не будем. Идем пешочком.
И без того не вызывавшие симпатий, они стали нравиться мне еще меньше, если это только возможно. Чего-то эти двое из ларца недоговаривали. Вывод следовал один: надо быть настороже. И еще… интересно, если будет конфликт, чью сторону примет Лило?
Боцман пошел впереди, Верблюд замыкающим. Можно было подумать, что они встали так для нашего блага, но мне в голову пришла мысль о тисках. Я пощупал рукоятку пистолета, она была теплой и подействовала на меня успокаивающе. Возможно, мне просто не по себе и я сам себя накручиваю, но чувство опасности не проходило.
Навстречу попались поисковики – Гена со Славой. Увидев меня, они нахмурились. Я опустил голову. Все могло сложиться иначе. Они нормальные ребята, жаль, что между нами пробежала черная кошка.
Не знаю, что заставило меня остановиться, когда мы поравнялись.
– Подождите, мужики, – попросил я. – Спросить надо.
Поисковики замерли. Их взгляды были полны ненависти.
– Я бы тебе лучше по уху съездил, – мечтательно произнес Гена.
Верблюд угрожающе хлопнул по рожку автомата:
– Но-но!
– Не надо, – умоляюще произнес я. – Гена, Слава, я не хотел. Так получилось…
Поисковики возмущенно фыркнули.
– Парни, нам делить нечего. Не я придумал эти правила. Только одно скажите: последний раз вы выходили на поверхность по новому маршруту, присланному с Центральной?
– По новому, – кивнул Гена.
– И в итоге нарвались на гнездо гарпий?
– Было дело, – грустно подтвердил поисковик. – А что?
– Да так, ничего. – Я опустил глаза. – Проверил пару соображений.
Поисковики недоуменно переглянулись, а мы пошагали дальше.
– Ты чего такой любопытный, Лосев? – спросил мне в спину Верблюд.
– Тебе-то какое дело?
– Обыкновенное. У нас на Центральной шибко любопытных не любят.
– Так я на любовь вроде и не напрашиваюсь, – заметил я.
Верблюд замолчал, переваривая услышанное. Его напарник тоже держал ухо востро. Он обернулся, ожег меня косым взглядом и что-то угрожающе прошипел. Я в ответ лишь виновато кивнул, но не похоже, чтобы это успокоило Боцмана. Он сурово затряс головой, и я отвернулся. Слишком много агрессии в наших бодигардах. Гляди, как бы не выплеснулась на первого подвернувшегося.
Еще на входе в туннель я снял оружие с предохранителя, проверил тесак. Вроде все нормально, готов к труду и обороне. Особенно к обороне. Интересно, что мне не нравится больше – опасность, возможно стерегущая нас в темном зеве перегона, или два навязанных телохранителя? И почему я испытываю к ним все усиливающуюся антипатию?
Может, это ревность? Мне хочется быть единственным мужчиной рядом с Лило, распустить павлиний хвост, повыпендриваться, а тут нашу теплую компанию разбавляют сразу несколькими суперменами. Шансы мои начинают падать. Мне не очень приятно видеть конкурентов. Они ведут себя с Лило довольно корректно, но, покинув островок цивилизации, могут резко измениться.
Или интуиция? Необъяснимая, не имеющая рационального объяснения тревога за себя, за девушку?
Пока не могу понять, не хватает исходных данных. Но скоро все прояснится. Я пойму, насколько беспочвенны мои опасения.
Туннель попался нелегкий. Должно быть, его проектировали с жуткого похмелья. Иной причины, объяснявшей многочисленные повороты через каждые десять – пятнадцать метров, я отыскать не мог. Иногда туннель разветвлялся, но Боцман безошибочно выбирал нужный рукав.
Мы шли, словно в лабиринте, и, наверное, никто бы из нас не удивился, увидев выскочившего из-за угла Минотавра.
У Тезея была нить Ариадны, у нас фонарики на батарейках и безукоризненное чутье Боцмана. Возможно, ему доводилось бывать тут и раньше, но это ж какую надо иметь зрительную память, чтобы держать все в голове.
Я был настороже, контролировал каждое движение Боцмана и Верблюда, однако, несмотря на предпринятые меры, все равно проворонил стремительную атаку. Они кинулись на меня вдвоем. Боцман обогнул Лило, а его коллега подсечкой сбил меня с ног. Как среагировала на нападение девушка, я не успел заметить. Кажется, ею занимался Верблюд. Он исчез из зоны видимости. Меня же грамотно уложили на спину и лишили автомата. К счастью, пистолет и нож пока оставались при мне.
– Нельзя быть таким любопытным, – склонился надо мной Боцман.
Меня неприятно поразил его взгляд – дикий и кровожадный. Казалось, смотрит не человек, а проголодавшийся хищник.
– Я не понимаю, Боцман, в чем дело? – прохрипел я.
Рука телохранителя сжимала мне горло, воздух с трудом поступал в легкие.
Телохранитель криво ухмыльнулся:
– Ты классику знаешь?
Я недоуменно моргнул.
Лицо Боцмана вдруг превратилось из злобного в одухотворенное. Мечтательно закатив глаза, он продекламировал:
– Ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать…
– Хочешь меня сожрать?
– Джекпот, Лосев! Ты догадался. – Он злобно ощерился. – Сам, кстати, виноват – напросился. Вот мы тебя и взяли… на консервы. Ты меня понял? – Из его рта одуряюще воняло тухлятиной.
– Чтоб ты подавился!
Я вытащил из-за голенища высокого ботинка тесак и засадил ему лезвие в бок по самую рукоятку. Глаза Боцмана расширились, превратившись в два блюдца.
Я спихнул его с себя, рывком встал на ноги и, достав пистолет, направил ствол на Верблюда. Он затравленно потупился:
– Убьешь меня?
– Брось автомат, – приказал я.
Сердце мое колотилось, норовя выпрыгнуть из грудной клетки, но я напустил на себя показное спокойствие. Лило стояла за спиной Верблюда, ничего не предпринимая. То ли в шоке, то ли…
– Ладно, – тихо сказал он, отбрасывая "калаш".
Я не понял, как Верблюд оказался возле меня. Он будто телепортировался, разом преодолев разделявшие нас несколько метров. Страшная сила ударила меня в грудь, выбила из рук ТТ, отбросила к мокрой и холодной стене. Рот наполнился солоноватой жидкостью. Я сплюнул кровь.
– Я начну с твоей печенки, – пообещал Верблюд. – Надеюсь, ты не злоупотреблял алкоголем. Не хочу, чтобы она была поражена циррозом.
– А ты гурман, – усмехнулся я, лихорадочно соображая, как справиться с этим врагом.
У меня еще оставался нож в левой руке, но успею ли им воспользоваться? Противник двигался потрясающе быстро, мои рефлексы не поспевали. Он будто удесятерился. Сразу несколько одинаковых клонов принялись молотить меня кулаками, вышибая дух. Мой враг был везде и нигде. Я видел его повсюду, но не мог с ним ничего поделать. Меня убивали.
– Не надо! – вскрикнула девушка. – Прекратите немедленно!
Верблюд резко развернулся, отпрянул от меня, оказался рядом с Лило и наотмашь хлестнул ее по лицу. Удар был невероятной силы, я физически почувствовал всю мощь вложенной в него энергии, у меня бы наверняка голову оторвало, но Лило даже не пошатнулась.
– Ты начал первым, – ледяным тоном сказала она. – Зря!
Наверное, я терял сознание, был не в себе, потому что с этого мига девушка и мой убийца пропали, они расплылись, как картинка в сломанном телевизоре и… исчезли. Но где-то там, в недоступных мне сферах, шла жестокая битва не на жизнь, а на смерть. Ее отголоски доходили до меня в виде кратковременных электрических вспышек, мощных ударов, сотрясающих воздух, и нечеловеческих звуков, леденящих кровь.
А потом мне стало все равно. Я с ревом несся по бесконечным американским горкам, и мириады бликов и молний слепили мне глаза.
Глава 14
Сначала я увидел перед собой длинный-предлинный туннель, уходящий в бесконечность. В отличие от мрачного и темного метрополитеновского, он сверкал и переливался миллионами разноцветных огней. Где-то я что-то подобное видел, возможно в кино. Память услужливо подобрала для меня образы из прошлого. Что это? Снова игра воспаленного воображения или нечто другое, не поддающееся человеческой логике? Я посмотрел вниз и обнаружил, что ноги мои не видны. Они утонули в розовом ворсистом ковре, светящиеся ворсинки которого колыхались, будто водоросли на дне океана. Почувствовав мой взгляд, кончики ворсинок, как по команде, наклонились в одну сторону, словно указывая мне дорогу. А ведь они и впрямь хотят, чтобы я шел вперед. Интересно, зачем?
Я приподнял левую ногу, хорошенько оглядел ее и, обнаружив, что с ней все в порядке, шагнул в указанном направлении. Странно, я совершенно не чувствовал под собой опоры, но тем не менее продвигался вперед. Именно шел, а не плыл, как космонавт в невесомости. Странное, но очень интересное ощущение.
Ради эксперимента я вдруг остановился, повернулся на сто восемьдесят градусов и попробовал пойти назад. Тотчас же ворсинки, служившие мне проводниками, мягко обхватили ступни. Ноги будто приросли. Я немного подергался и, убедившись, что вырваться у меня при всем желании не выйдет, попросил:
– Отпустите. Я больше не буду.
В тот момент мне казалось совершенно естественным разговаривать со светящимся ковром как с живым существом. Хватка ворсинок ослабла.
– Спасибо, – тихо поблагодарил я.
Сначала мне казалось, что туннель идеально прямой, но очень скоро я обнаружил, что он начинает изгибаться под очень малым углом. Светящаяся кишка поворачивала направо.
– Почему не налево? – усмехнулся я. – Я же мужик, а мужики любят ходить налево.
Внезапно посреди дороги появился Игорь. Он тоже светился, как и все окружающие предметы, и теперь намного больше походил на призрака. Во всяком случае, на такого, какими их обычно показывали в фильмах ужасов.
– Очень просто, Лось. Будь у тебя грехов побольше, эта дорожка повела бы тебя в другую сторону.
– Я умер?!
Игорь промолчал.
Я почему-то ухмыльнулся:
– Можешь не отвечать, и без того понятно. Это что же выходит: я вроде праведника и теперь ступаю прямиком в рай?
– Рай ты не заработал, – на полном серьезе сказал Игорь. – Я, кстати, тоже. Но и места похуже ты тоже не заслужил. Ситуация сложилось из тех, что нарочно не придумаешь. Непонятно, куда тебя определить. Да и просит кое-кто за тебя.
– Просят, говоришь. Неужто есть кому замолвить за меня словечко?
– Как видишь. Я скажу тебе так, Саня: помирать тебе вроде как рановато, так что изволь вернуться к жизни. Впереди прорва работы.
– Вернуться к жизни! – Я присвистнул. – Интересно девки пляшут. Как же я сам себя реанимирую? Я что – специалист?
– Ты не волнуйся. Это мы и без тебя сладим, – заверил Игорь. – Главное, чтобы ты не противился.
– Нашел дурака. Чтобы я стал в таком вопросе тебе палки в колеса ставить?! Да никогда! На тот или, вернее, пока еще на этот свет, – поправился я, – я всегда успею. Короче, Склифосовский, я согласен. Что мне теперь делать – ждать, когда ты скажешь "крибли-крабли"?
– Здесь другой алгоритм действий, – засмеялся он. – Только не сопротивляйся.
Хэк! В тело будто ударила молния, я забился в конвульсиях. Почувствовал соленую кровь на губах, обжигающий воздух, поступающий в легкие. Кто-то энергично мял мою грудную клетку и пытался сделать искусственное дыхание изо рта в рот. В ушах зашумело. Я закашлялся, едва не подавился отхаркнутой мокротой.
– Что за гребаный…
– Ты жив! – Девушка отпрянула от меня и с радостью посмотрела на мою физиономию.
– Пока да, – кивнул я. – Но если ты и дальше продолжишь ломать мне ребра, долго я не протяну.
– Дурак, – обиженно засопела она. – Я же спасла тебя.
– Конечно, дурак, – согласился я, обхватил ее двумя руками, подтянул к себе и поцеловал в губы, крепко-крепко.
Она не сопротивлялась, закрыла глаза, но, когда поцелуй закончился, отстранилась и с деланным неудовольствием произнесла:
– Больше, пожалуйста, так не делай.
– Почему? – удивился я.
– Потому что… – с нажимом произнесла она и замолчала.
– Хорошо, не буду, – не очень уверенно пообещал я.
Мы по-прежнему находились в туннеле, в котором на меня напали Боцман с Верблюдом, судя по всему воспылавшие к моей скромной персоне гастрономическим интересом. С первым расправился я, а вот где второй… Что с Верблюдом? Я, похоже, находился уже в клинической смерти, поэтому последние воспоминания были на редкость скомканными. Скорее всего, девушка осталась с ним один на один, и что же из этого вышло?
– Где Верблюд? – опасливо озираясь, спросил я.
Оба наших "охранника" были ребятами ловкими, и если Боцмана я мог гарантированно упоминать в прошедшем времени, то его товарищ продолжал оставаться для меня фактором "икс". Ненавижу уравнения с кучей неизвестных.
– Я убила его, – спокойно сказала девушка. – Застрелила, когда он на меня кинулся.
Она с гордостью посмотрела на свой "калаш".
– Молодец, – похвалил я. – Что-то с этими ребятками не так. Накинулись на меня как на банку тушенки. Консервами назвали.
– Это големы-мутанты, – пояснила она. – Ты был для них чем-то вроде источника жизни, пищей. Ну, и уж если быть совсем точным, ты был для них не столько консервами, сколько банкой сока.
– Чего-чего? – недоверчиво протянул я.
– Им была нужна твоя кровь. Очень похоже на вампиров из ужастиков, но на самом деле у этого явления имеется вполне научное объяснение.
Я застыл.
– Так это правда: големы существуют?
– Долго же до тебя доходит, – ехидно заметила Лило.
Я проигнорировал насмешку.
– Хочешь сказать, что тебе уже доводилось с ними встречаться?
– Приходилось, – кивнула она. – Чаще, чем мне бы хотелось.
– Так ты у нас что-то вроде специалиста по этой нечисти? – задал я вопрос, который сам напрашивался на язык.
Лило не стала открещиваться:
– Можешь считать меня экспертом.
– Ясно, – протянул я. – Вот почему тобой так на Центральной заинтересовались. Ну, раз ты такая важная персона, надо доставить тебя как можно быстрее, пока другие големы о тебе не разнюхали и не добрались.
– Верно, – кивнула она. – Только держи язык за зубами. Не знаю, откуда обо мне пронюхали эти двое, но светиться все равно не стоит. А на Центральной мы разберемся с утечкой информации, – пообещала девушка.
– Буду нем, как Герасим, – заверил я и, обнаружив непонимание в ее глазах, пояснил: – Немой из книжки. Собаку очень любил.
– У меня никогда в жизни не было собаки, – вздохнула девушка.
Я не стал комментировать. Не было так не было. У меня тоже много чего не было, да и сейчас нет.
Я подошел к телам големов, внимательно их осмотрел. Верблюда и впрямь пристрелили, правда, вид у него все равно был несколько расхристанный. Очевидно, кое о чем попутчица умолчала: дело у них и до рукопашной дошло, и как-то моя хрупкая, стройная Лило из нее выкрутилась. Такого кабана уложить непросто. Мне без заначенного тесака было бы не справиться. Я, конечно, не самого хлипкого телосложения, но у покойничка силушка была воистину богатырской. Порвал бы меня, как тузик грелку.
Во время осмотра я не забывал обыскивать трупы, отбирая вещи, которые мертвецам уже ни к чему, а вот нам вполне могли пригодиться. У Боцмана нашлась полностью заправленная газовая зажигалка из красной прозрачной пластмассы, две пачки сигарет, патроны, разная мелочевка, не представляющая особой ценности, но, тем не менее, ее можно было обменять на еду. Кстати, со жратвой у големов было туго. В вещмешках не нашлось ничего даже отдаленно похожего на провизию. Возможно, големы в ней просто не нуждались или сидели на диете, в которую входили парнишки вроде меня.