Шестым чувством я понял, что нахожусь у цели, что логово гарпии где-то рядом, в нескольких шагах. Немного смущал факт, что я не ощущал, как раньше, чужого воздействия на сознание, и охраны рядом тоже не наблюдалось. Странно. Вспомнив разговор с Лило, я не задумываясь шагнул в темноту пролома, надеясь, что ей все же виднее, как поступать дальше.
Идти приходилось в темноте. Под ногами что-то противно хрустело, в воздухе висел отвратительный, тяжелый запах разложения. Меня начало мутить, тошнота подкатила к горлу, но я сдержался и продолжил движение.
Вскоре стены коридора стали сужаться, это я скорее почувствовал, чем заметил. Зловонный дух усилился, атмосфера накалилась до предела.
Впереди замаячил слабый свет. Я немного притормозил, ожидая какого-либо подвоха. Шел медленно и осторожно, но лишь когда очутился в небольшой комнате, или, вернее, в коридоре, кое-что произошло.
На первый взгляд, ничего ужасного: в центре, освещенная тусклыми лучами единственной лампочки, стояла Лило. Я внимательно осмотрел помещение. Больше никого, только она.
Я бросился к ней, но когда подошел ближе и заглянул в ее прекрасные глаза, то не увидел в них никаких эмоций и жутко растерялся.
– Что с тобой?! – в отчаянии спросил я, предполагая, что она попала в цепкие сети мутанта-гипнотизера.
Но Лило не ответила. Чей-то чужой властный голос прозвучал в моей голове, заставив замереть, парализовав чувства и волю.
"Не стоит сопротивляться, – увещевал он. – Подчинись, будь моим!"
Тело словно отключилось: как я ни пытался, но так и не смог двинуть ни рукой, ни ногой. Только остатки воли заставили пошевелиться окостеневший язык:
– Что ты за тварь?
"Я – то, чего всегда недоставало людям, – прозвучало в сознании. – Я – мир и спокойствие, защита от разных бед".
– Ложь.
"Ты ошибаешься, человек. Ложь придумывают сами люди, не осознавая, что это самообман. Вы привыкли обманывать себя, придумав тысячи способов для этого"
Я стоял посреди комнаты, не в силах больше сопротивляться. Лило оставалась неподвижной, и мне уже казалось, что она мертва. От этих мыслей мне сделалось невыносимо тоскливо. Тварь, скрывающаяся где-то во тьме, почувствовала это. Волна удовлетворения и некой радости, не свойственной человеку, окатила меня, словно волна зловонной жижи из прорванной канализации. И я почувствовал, что "оно" приближается.
Из темноты выплыло белесое создание. Чтобы разглядеть ее, мне пришлось сфокусировать взгляд, а это было отнюдь не просто. Тело практически не подчинялось мне.
Кто же ты такая, дрянь? Откуда взялась на нашу голову, из какой клоаки вынырнула? На первый взгляд она ничем не отличалась от обычных гарпий, которыми кишмя кишит поверхность, вот только со шкурой цвета перистых облаков, кое-где запачканной пылью. Гарпия-альбинос, белобрысая сволочь. Как же я тебя ненавижу!
Ее кроваво-красные глаза пристально смотрели на меня, и не было сил сопротивляться этому взгляду. Я уже принялся прощаться со всеми, кто меня знал, любил и помнил. Прощаться и просить прощения. Совсем скоро от меня прежнего не останется ничего, в лучшем случаю буду куклой на веревочке, у которой нет ничего, кроме Хозяина.
В тот момент я не мог оценить степень опасности, исходящей от нее, только пытался сообразить: зачем вообще тут очутился? Стоило ли идти на зов спутницы, не лучше ли было уйти прочь, когда еще оставалась возможность? Наверное, я представлял собой жалкое и противное зрелище впавшего в полную панику существа, некогда считавшего себя человеком.
Где-то в глубине сознания промелькнула мысль о том, что некогда мы уже встречались с этой тварью. Словно в подтверждение моих предположений, гарпия медленно двинулась в мою сторону, прихрамывая на правую лапу и волоча подбитое крыло. Я вздрогнул от нахлынувших воспоминаний. Неужели это она утащила Кораблева и это она все же была подстрелена Ботвинником? Если да, то жаль, что не до конца, иначе скольких проблем удалось бы избежать.
Паника вдруг сменилась ненавистью. Теперь я весь пылал злобой, и белесая скотина определенно это почувствовала. Сдается мне, что на какую-то долю секунды она даже осклабилась. Скотина играла с нами как кошка с мышкой. Ей доставляли удовольствие чужие муки. А моя ненависть лишь возбуждала ее. Так гурман реагирует на запах готовящегося блюда. А гарпия тащилась от флюидов моей злости.
Ты зол, но беспомощен, словно говорила она. Ты весь в моей власти. Был бы рад убить меня, но у тебя ничего не выйдет.
Она напрочь забыла о том, что еще недавно обещала нам мир и спокойствие. Ей уже не было смысла нам лгать, гарпия приоткрыла карты, и на всех них начертано было только одно: смерть. Это она могла гарантировать нам на все сто процентов.
Тварь приближалась, а я стоял словно статуя и понуро рассматривал валявшийся под ногами мусор. Только теперь почему-то заметил, что пол усеян человеческими костями и обрывками старой одежды. Меня передернуло от омерзения. Сколько жизней загубило это исчадие ада? И самое печальное, что вскоре в их числе окажутся и наши с Лило.
Неожиданно за спиной гарпии я заметил какое-то движение. Это была Лило. Она кивнула мне. Я остолбенел: все это время девушка притворялась, что находится под властью альбиноса.
Она подмигнула мне и, подняв с земли обрывок телефонного кабеля, набросила его на шею твари. Та даже не сопротивлялась, видимо, не ожидала подвоха со стороны потенциальной кандидатки на обеденное блюдо. Видимо, за время тотальной власти чувство самосохранения у гарпии несколько притупилось.
Да уж, излишняя самонадеянность никогда до добра не доводит. Я видел, как напряглась девушка, затягивая петлю на шее жертвы, но не мог ей ничем помочь, все еще находясь в ступоре. Но вскоре гарпия начала сопротивляться, и Лило уже с трудом удерживала петлю. Словно в замедленном кино, я видел, как шевелятся губы на ее напряженном лице, она пыталась мне что-то сказать.
– Чего стоишь? – как сквозь вату, донесся крик. – Очнись же!
Но я не мог прийти ей на помощь.
Девушка удвоила усилия. Не знаю, как ей это удалось, но гарпия захрипела, высунула длинный красный язык. Будто разряд пробежал по телу, избавляя от свинцовой тяжести в членах. Я ощутил, что тело вновь послушно мне, руки и ноги целиком в моей власти. Тварь потеряла надо мной контроль. Я подскочил к девушке и схватился за один конец провода. Вскоре дело было сделано – задушенная гарпия обмякла и кулем свалилась на пол.
– Вот и все, – произнесла Лило, тяжело дыша.
Она пошатнулась. Я обнял ее, поддержав, иначе девушка точно упала бы без сил.
– Молодчина, – прошептал я ей на ухо. – Если бы не ты, нам конец. Как это у тебя получилось?
– Я же говорила, что со мной не так просто сладить.
– Так ты все рассчитала?
– Если бы, – возразила девушка. – Ничего нельзя знать наперед. Я рискнула, положилась на удачу. Так или иначе, выбирать все равно не приходилось. И еще… Я уже в норме. Можешь меня не держать, не упаду.
– Точно?
Она кивнула, и я не без сожаления выпустил ее из своих объятий.
– Надеюсь, тварь сдохла, – сказала Лило.
– Сейчас проверим.
Я подошел к телу гарпии, чтобы еще раз убедиться, что она мертва.
– Мертвее мертвого, – констатировал я после короткого осмотра.
Сомнений у меня не осталось. Вдвоем мы отправили опасное создание к ее праотцам. Интересно, кем же они были – птицами или другими мутировавшими существами из некогда богатой фауны?
– Надо от нее избавиться, – сказал я. – Она и раньше воняла, страшно подумать, что будет теперь.
– Давай сбросим ее в шахту, – предложила девушка.
Я уточнил, где находится эта самая шахта, и, узнав нужное направление, поволок труп гарпии к ней. Оказавшись на краю глубокого колодца, чуть прикрытого старыми досками, сбросил труп в темноту проема. Через пару секунд послышался глухой всплеск, и снова наступила тишина. Дело сделано. Я вытер руки о штанины и направился к Лило.
– Теперь рассказывай, – приказал я.
– Чего рассказывать? – отмахнулась девушка. – Все при тебе было.
– У меня целая куча вопросов. Откуда ты знаешь о повадках этих тварей, почему на тебя не распространяется их воздействие и, самое главное, как тебе удалось забраться ко мне в башку и как часто ты собираешься заниматься этим впредь?
– Насчет последнего можешь не волноваться. Если бы ты не хотел впустить меня, у меня бы ничего не получилось. Тем более сейчас.
– А что сейчас?
– Сейчас я слишком слаба и не слишком скоро смогу восстановиться.
– На всякий пожарный предупреждаю: ты со своим вуду, или как там его назвать, ко мне не шибко приставай. Я не люблю, когда мне лезут в башку даже такие красивые женщины вроде тебя. Так что не заставляй меня нервничать.
– Можешь не сомневаться. Теперь все?
– Я еще многого не знаю о тебе, – задумчиво произнес я.
– Всему свое время, – произнесла Лило и, протянув руку, провела ладонью по моей щеке. – Не всегда полезно знать всю правду о человеке.
Я промолчал, мысленно согласившись с этим доводом. Пожалуй, она права, вот только мне от этого не легче.
Глава 19
На Одиннадцатую вернулись в молчании, перекинувшись лишь парой фраз. Между прочим, мне это показалось несколько странным, но я отмахнулся, приписав все пережитому стрессу. И тут же задумался: не слишком ли много стрессов за последнее время? Сколько еще впереди? И стоит ли овчинка выделки?
Никогда бы не подумал, что такое количество происшествий способно выпасть на несколько гребаных дней. "И вечный бой, покой нам только снится", – всплыло в голове. Где я слышал эту фразу? Наверняка вычитал в какой-нибудь книге. Ну и какой, спрашивается, с этих знаний толк? Да тьфу, плюнуть и растереть! Забыть и не вспомнить!
Мы поднялись на платформу. Сначала показалось, что на станции ничего не изменилось, но первые впечатления бывают обманчивыми. Так и сейчас. Морочившая всем головы тварь сдохла, гипнотические чары рассеялись, морок пропал.
Люди отрывались от своих насиженных мест, потрясенные. Наверное, им казалось, что они пробудились от глубокого и тяжелого сна, длившегося всего ничего, но, видя запустение и грязь, царящие кругом, не могли понять, что произошло на самом деле. Схожие ощущения я испытал однажды, когда Док вкатил мне, раненому, лошадиную дозу "дури" в качестве обезболивающего. Тогда до меня дошло, почему наркоши на стенку лезут, лишь бы снова ощутить этот кайф. Хорошо, хоть умом сообразил, к каким неприятным последствиям может привести наркота, и не подсел, а ведь сколько я знаю поисковиков с разрушенной психикой, которые искали забвение таким немудреным способом.
Разумеется, после испытанного блаженства наступал жесткий отходняк, кайф сменялся прострацией и опустошением. Мир терял краски, "позолота" трескалась и опадала. Так что понять ощущения окружающих я мог без большого труда. Они враз превратились в слепых без поводырей. Паники пока не было, но долго ли могло продлиться столь неоднозначное состояние – это вопрос.
Если вы не знаете ничего о происходящем на станции, к кому вы обратитесь? Правильно, к администрации. И вот уж кому не позавидуешь.
Когда мы с Лило подошли к комнате, где размещался глава Одиннадцатой, там уже собралось изрядное количество народа: стадное чувство, как всегда, сработало. Люди ползли из всех щелей, как тараканы. Они что-то кричали – не очень бойко, но все же настойчиво требовали объяснений.
Бедолага-начальник, отгороженный живой стеной своих помощников от наседавшей толпы, пытался втолковать, что сам ничего не понимает в сложившейся ситуации. Он ежеминутно вытирал грязным платком вспотевшую от волнения лысину и беспомощно оглядывался по сторонам, надеясь, что проблемы сами по себе рассосутся или откуда-то извне прибудет помощь.
Мы стояли в стороне, прислушиваясь к разгорающимся дебатам. Обстановка накалялась. Еще чуть-чуть, и может произойти все, что угодно, – драка, перестрелка, погромы.
– Кажется, становится жарко, – заметил я.
Лило кивнула:
– Люди растеряны. Их можно понять.
– Предлагаю уносить отсюда ноги, да побыстрее, – нервно произнес я. – Если начнется бардак, общество белобрысой птички будет вспоминаться с ностальгией.
– Удрать никогда не поздно.
– Это в тебе говорит непотухший костер тщеславия. Я не столь оптимистичен.
– Я привыкла доводить все до конца, – объявила Лило.
– По-моему, мы и без того проделали нехилую работенку. Пусть дальше как-нибудь сами справляются. Я ни с кем нянчиться не собираюсь, – отрезал я.
– Не пора ли раскрыть им глаза? – ткнула меня локтем в бок Лило.
– Зачем? – искренне удивился я.
– Боюсь повторения прежних ошибок.
Девушка печально вздохнула.
– Думаешь, заведут себе нового кукловода? – усмехнулся я.
– Зря зубоскалишь. Опасность нешуточная. Нужно внести ясность в умы жителей, не дожидаясь, пока руководство изобретет свою версию, удобную и выгодную. Не зная правды, они слабы, и все может повториться.
– Дерзай. – Я легонько подтолкнул ее в направлении небольшого возвышения, служившего раньше постаментом для одной из многочисленных скульптур вождей революции, забытой и припорошенной прахом. – Лично я ничего объяснить не сумею.
Лило поднялась на пьедестал и громко произнесла:
– Эй, народ, послушайте меня!
Как и ожидалось, никто не обратил на нее внимания. Люди по-прежнему осаждали администрацию.
Девушка растерянно повела плечами, будто спрашивая у меня совета.
– А ты им телепатни, – поддел ее я. – Слушайте меня, бандерлоги, или что-то вроде этого.
– Не получится. Я же тебе говорила, у меня нет сил.
Я деланно вздохнул:
– Ладно, учись, пока я жив.
Рядом с нами вертелся бойкий дядечка в солдатской ушанке и ватнике, но не это представляло для меня интерес. Автомат, до боли банальный "калаш"-весло, болтавшийся у него на плече, – вот что привлекло мое внимание.
Я схватился за ствол, потянул к себе:
– Одолжи, дядя!
А когда "Калашников" оказался у меня в руках, выпустил очередь в потолок.
Другое дело! Невнятный гул прекратился. Все обернулись и вопросительно уставились на нас.
– Толкай речь, – прошептал я Лило.
Мне показалось, многие еще не до конца отошли от воздействия белесой твари и готовы поверить в любой бред. Впрочем, нам это только на руку. Какую бы ахинею ни понесла сейчас Лило, они обязательно примут ее к сведению. Примут и сделают выводы.
Девушка с жаром, свойственным прирожденным агитаторам, описала картину произошедших событий. Слушали ее в полной тишине. Внимательно, не перебивая. К моему удивлению, я тоже почерпнул немало нового.
Из ее рассказа я понял, что тварь использовала взятого в плен поисковика. С его помощью она проникла на станцию, остальное легко представить. Я вспомнил Кораблева, но тут же отмел эту мысль как противоестественную. Слишком много времени прошло с момента его гибели.
Далее из рассказа следовало, что гарпия подчинила себе в основном только разум руководства, так как постоянно держать в своей власти все население станции было слишком сложно и требовало массу психической энергии. Местным повезло, что гадина оказалась ленивой и жадной. Людей попроще она контролировала не столь плотно, хотя без промывки мозгов не обошлось. Но эти несчастные хотя бы сохранили подобие человеческой личности, остальные превратились в лишенных разума марионеток. Этого было достаточно, чтобы не выпускать из лап нити управления. Поработив администрацию, гарпия поработила всех.
По толпе жителей прошел недовольный ропот. Мало кому понравилось, что их фактически причислили к зомби. Больше всего досталось лысому главе администрации. Он уже, наверное, заикаться начал.
Но Лило не упустила момента, когда ее перестанут слушать, а обратят свой гнев против начальства, и без того уже наказанного за неосторожность.
– Люди! – снова воззвала она. – Поверхность полна опасностей. Никому не известно, какие еще исчадия бродят по улицам города и вынашивают мечту ворваться к нам. Я призываю вас к осторожности и благоразумию. Человек слаб. Никто из вас поодиночке не способен противостоять коварству и силе внушения мутанта. Но вместе мы сила, способная одолеть любую напасть, сразиться с самым опасным врагом! И не просто сразиться, а победить! Залог нашей победы в организованности…
Я невольно залюбовался девушкой. Она походила сейчас на старых революционеров, постамент одного из которых сейчас занимала. Может, это было влияние прошлого? Или отложился в подсознании какой-то из голливудских боевиков, в которых главный герой, убедившись в том, что сломать веник проблематичней, чем несколько отдельно взятых прутиков, пытается жечь сердца глаголом, подбивая бесправный народ на восстание?
Нет, первый вариант родней и ближе. Еще сильнее повеяло октябрем семнадцатого. У того картавого мужичка в кепке тоже, наверное, была бездонная бочка энергии, откуда он черпал вдохновение.
Я закрыл глаза и представил.
Черные кожанки, Смольный на проводе, примкнутые к трехлинейкам штыки, развевающееся красное знамя победившего пролетариата и трудового крестьянства.
Верхом на броневике Лило смотрелась бы куда круче. Хотя – нет, всплыл еще один импозантный кадр из прошлого. Кстати, женского пола и весьма колоритный. Из той породы, которым броневика точно не надо.
Я помахал девушке рукой, показывая, что пора закругляться, иначе опьяненные ее агитацией аборигены заставят принять из их рук корону верховного правителя и все наши старания пойдут коту под хвост. Лило поняла меня правильно и, как настоящий агитатор, закончила свою речь призывом сделать жизнь на станции лучше и комфортнее.
Она спрыгнула и подошла ко мне.
– Слушай, может, тебя на самом деле Валерией Ильиничной зовут? – не преминул пошутить я.
– Нет, – озадаченно протянула Лило, не понявшая по молодости лет соль остроты.
Жители отправились наводить чистоту и порядок, а мы под расшаркивание главы – к нему, на аудиенцию.
Он был сама любезность. Не люблю скользких типов, не стану скрывать, даже появилась мыслишка, что гарпия не случайно выбрала его станцию. Таким и на мозги давить не надо. Припугни немного, и сами в плен сдадутся, со всеми потрохами. Людей только жалко, ни в чем не повинных.
– Спасибо вам за помощь, – все еще кланялся он, приглашая в свои апартаменты. – Выручили старика. Даже не знаю, как вас отблагодарить.
– Бога благодари, – пробурчал я.
Лило больно наступила мне на ногу и, приклеив к лицу дежурную улыбку, произнесла:
– Простите моего друга, он тоже… пострадал от гарпии.
– Что вы, не стоит извинений.
Меня уже тошнило от этой гипертрофированной любезности, но я сдержался, подчиняясь девушке. Эти реверансы явно неспроста, что-то она задумала.