Все ждали. Двадцать пять. Солнце жгло спины. Накатывали волны, ветер колыхал деревья, под которыми в тревожном ожидании стояли бледные соискатели, не спускавшие глаз с ветеранов на пляже. Над головой с криками кружили морские птицы.
- Двадцать шесть, - прошептал Пиндор.
Вдруг - всплеск, далеко от берега, и все сделали шаг вперед. Резвящаяся в воде рыба-парус снова появилась над водой, сверкая на солнце чешуей. Некоторые Дамоклы отвернулись, не в силах смотреть на воду.
- Двадцать семь.
Аэкон взглянул на Натуса, зная о том, что брат собирается вновь объявить свой мрачный приговор.
- Вон! Там! - закричал Андромак.
Все увидели, как средь брызг и пены над поверхностью воды в тридцати шагах от берега показались голова и плечи. Потом человек исчез, чтобы вынырнуть вновь и медленно поплыть к берегу. Все Дамоклы кроме Хирона громко разразились приветствиями. Ксандер махал кулаками в воздухе.
- Приад! Приад!
Командир с трудом приближался к берегу. Когда он оказался на мелководье, Дамоклы поняли, почему он плыл с таким трудом, и радостные восклицания замерли у них на устах. Приад то ли нес, то ли тащил обмякшее белое тело, увитое морскими водорослями словно гирляндой победителя.
Только никакой победы не было.
Воины подбежали к командиру и помогли вынести тело Пугнуса на песок. Хирон опустился возле претендента на колени, откинул скользкие водоросли и начал делать ему искусственное дыхание. Раскрыл Пугнусу рот и прочистил дыхательные пути, но дыхания не было.
- Третье легкое неподвижно и заблокировано, - проговорил Хирон, ощупывая подреберье юноши кончиками пальцев. - Какая-то твердая масса. Сердцебиения нет.
- Он мог бы переключиться на малый круг дыхания… - размышляя, произнес Кулес.
- Не обучен, - сказал Андромак. - К тому же, думаешь, он смог бы контролировать себя, когда тонет?
Хирон нажал сильнее на реберный щит. Когда из тела выходил воздух, Пугнус издал долгий стон.
Но Хирон покачал головой.
- Не дышит. Мульти-легкие просто расслабляются и открываются. Он ушел.
Никто не проронил ни слова. Все смотрели на Приада.
- Поднимите его, - сказал Приад.
IV
Что-то стряслось. Это уже было ясно по срочному вызову. Когда транспорт Дамоклов снижался над обширной посадочной площадкой крепости-монастыря Ордена, они увидели полномасштабную подготовку к войне, идущую полным ходом. Погрузчики и транспортеры с боеприпасами суетились вокруг припаркованных транспортных судов, боевые корабли ныряли в их отверстые зевы. Выполняя распоряжение начальства, хлопотал обслуживающий персонал. Вдоль стен трепетали на ветру развернутые военные знамена. Компания готовилась нетипичная.
Приад вывел свой отряд из транспортного челнока. На посадочной площадке появился капитан Фобор в доспехах и с двумя штандартами в руках. В своих габаритных доспехах он возвышался над всеми ними. Сейчас он был без боевого шлема, но явно собирался его надеть: волосы у него были смазаны маслом и туго стянуты на затылке.
- Ты опоздал, - сказал он. - Прибыл на два часа позже всех остальных. От Дамоклов я ожидал большего.
- Заслуженный укор, брат-капитан, - Приад встретился глазами с твердым взглядом Фобора. - Жду порицания.
- Никаких объяснений? Никаких оправданий?
- Признаю, мы с опозданием явились по требованию. Этому нет оправдания.
- Двадцать ударов плетью, Приад. И десять - каждому из твоего отряда. Но сначала…
Фобор умолк. Шестеро претендентов в белых хитонах выносили на носилках тело Пугнуса.
- Смерть?
- Да, брат-капитан.
- Подготовь отчет в Лексиканум. Подробный. Но сначала, как я уже говорил, немедленно доложись в стратегиум.
- Что случилось? - спросил Приад.
- Война. Действуй.
Приад отправил претендентов в общежитие, а своих людей - в казарму, готовиться. Одетый только в красный хитон, он через мраморную колоннаду равелина сразу направился в стратегиум. Курильницы источали аромат благовоний, из-за ширмы доносились размеренные удары - соискатели били в маленькие гонги. Бронированная крыша зала была закрыта. Символично.
Чтобы послушать новости и поучаствовать в жеребьевке, офицеры ордена в полном боевом облачении собирались в выложенном темно-коричневыми и черными плитами вестибюле. Древний килик с отбитыми краями уже стоял наготове на постаменте. С настенной полки командиры брали резные символы своих отделений и бросали в старинный кубок. Приад слышал, как они со звоном падают в сосуд. Каждый знак принадлежал отделению фратрии, и опуская его в килик, офицер объявлял о боевой готовности своих воинов и в том, что они желают быть избранными. Потом широкую чашу отнесут к Сейдону, который сделает выбор.
Приад увидел облаченного в тяжелый доспех Страбона, который опускал в килик знак отделения "Манес".
- Брат, сколько? - спросил товарища Приад, когда тот подошел к нему.
- Двадцать пять отделений, - ответил Страбон, не в силах скрыть волнения в голосе.
- Двадцать пять? - Приад за всю свою жизнь впервые слышал, чтобы орден собирал такое количество отделений. По крайней мере, в одном месте и единовременно. Возможно, так было в великий век Рифовых войн, но чтоб в нынешние времена? Даже при Эйдоне они снаряжали только шесть отделений.
- Что за компания? - осведомился Приад.
- Полномасштабная война с зеленокожими, - улыбнулся Страбон. - Война с этими свиньями! Массовое вторжение, так говорят. Чума. Ходят слухи, что командовать будет сам Сейдон. Нас посылают на Ганахедарак, мы там будем воевать.
- Мы, брат? Ты настолько уверен?
- Отделение "Манес" должно быть выбрано, - заявил Страбон. - Мы заслужили, чтобы нам перепала крупица этой славы, к тому же "Манес" уже многие годы не воевал.
- Желаю удачи, - проговорил Приад.
- А что же Дамоклы? - спросил Страбон. - Наверняка твоим братьям не терпится урвать себе чуточку славы? Бросай в чашу свой знак. Пусть в бой плечом к плечу пойдут Манесы и Дамоклы, как в прежние времен!
Приад ответил слабой улыбкой и долго смотрел на килик.
Ударил Великий Колокол замка. В крепости-монастыре Карибдиса не было ни кельи, ни зала, ни даже подвала, куда бы не проникали звуки набата.
До Приада, который проходил сумрачными коридорам западных казарм, он доносился унылым гонгом, но так казалось только из-за большого расстояния и толстых крепостных стен. Великий Колокол размером не уступал десантной капсуле, чтобы сдвинуть его язык требовались усилия двадцати человек, которые тянули зубчатый ворот на колокольне.
Звон возвещал о том, что время вышло, и магистр ордена избрал боевой состав.
В казарме снаряжались Дамоклы. Братья стояли между рамных опор, мазались маслом и надевали доспехи. Клепиадес и остальные соискатели хлопотали вокруг них без устали, так же преданно, как простые слуги ордена. Мазали маслом и заплетали волосы, руки, предплечья и торсы туго перевязывали кожаными и льняными полосами. Контакты очищали, провода фиксировали на коже телесными скобами, с особым благоговением надевали броню. Каждую пластину доспеха претенденты полировали промасленным полотном и доводили поверхность практически до зеркального блеска. По традиции, каждый сегмент освящали перед тем, как зафиксировать окончательно. Расставленные в нишах жаровни с горящими миртовыми листьями и камфарой распространяли благоухание.
Когда вошел Приад, все замерли. Братья, в большинстве своем уже наполовину облаченные в доспехи, встали и повернулись к командиру лицом. Приад увидел свою броню, уже лежащую на опорах и отполированную до блеска, рядом на опоре поменьше лежала силовая перчатка с молниевыми когтями.
- Двадцать пять отрядов, так нам сказали, - наконец прервал затянувшееся молчание Хирон. - Дамоклы в боевой готовности.
- Что за кампания готовится? - спросил Ксандер, сияя золотистыми глазами.
- Орден идет войной на зеленокожих, - ответил Приад. Воины нетерпеливо загомонили. - Магистр лично поведет в бой избранные отделения.
- День исключительной важности, - констатировал Пиндор, достаточно поживший для того, чтобы помнить, когда в последний раз проводили такой значительный сбор войск.
- Какие будут приказания, брат-сержант? - в громадных латных перчатках Андромак сжимал древко штандарта Дамоклов. - Мы готовы и ждем, когда ты начнешь подобающие случаю обряды.
Даже не моргнув, Приад проговорил:
- Дамоклы не были избраны.
Повисла тяжелая, гнетущая тишина.
- Дамоклы не избраны? - медленно повторил Ксандер так, словно не мог осознать смысл сказанного.
- Нас нет в списке участников похода, - на другой лад произнес Приад.
- Допущена ошибка! - воскликнул Андромак.
- Ошибка? - вскричал Натус. - Скорее, нанесено оскорбление! Дамоклы - одно из избранных отделений! Это плевок на нашу честь!
Воины возроптали. Хирон молчал, не сводя с Приада прищуренных глаз.
- Двадцать пять отрядов, и мы не в их числе? - бушевал Ксандер. - Мы остались в дураках! Невозможно представить себе, чтобы магистр ордена выбрал десять… да даже пять лучших отрядов!.. и чтоб туда не вошли Дамоклы?!
- Магистр ордена не избрал Дамоклов потому, что я не бросил в килик наш знак.
Хирон вздохнул. Лицо Ксандера озарилось непостижимой яростью, казалось, он вот-вот бросится на Приада. Чтобы его остановить, Скиллон положил ему на плечо твердую руку.
- Почему? - изумился Кулес.
- Бросая знак отряда, офицер объявляет о его боевой готовности, - Приад смерил взглядом всех воинов. - Дамоклы не готовы. Совершенно не готовы.
- Что за чушь ты несешь! - взорвался Ксандер.
- Думай, что говоришь, - прорычал Хирон. - Слово брата-сержанта здесь закон!
- Чувствуете себя обманутыми? Лишенными возможности прославиться? - спросил их Приад. - Хорошо. Все вы упивались никчемной славой покорителей впадины. Вы добровольно уступили собственной слабости и гордыне. Вы не годитесь для того, чтобы встать под знамена.
- Вздор! - крикнул Андромак. - Хоть это и запрещено, но котлован - древнее и уважаемое испытание чести! В числе избранных сегодня братьев будут десятки тех, кто туда нырял!
- Только они открыто не признавались в этом своим офицерам. Кроме того, каждый командир каждого отряда руководствуется личными понятиями о совести. Я не жду от Дамоклов высоких стандартов поведения. Я ожидаю поведения безукоризненного. Снимайте доспехи и готовьтесь к тренировкам. Рассчитывайте как минимум на месяц учений. И еще: сегодня предстоит порка.
- Это наказание? - спросил Аэкон.
- Нет, - отвечал Приад. - Это расплата. Когда я сочту, что вы обелили свою и мою честь, тогда я смогу объявить о вашей боевой готовности.
V
Казалось, что висящая над Карибдисом луна занимает собой полнеба. В холодном воздухе она сияла глянцевой и безупречной чистотой.
Приад взгромоздился на темно-голубую льдину, впиваясь бронзовыми шипами подошв в лед, и закутался в меховой плащ. Он посмотрел на луну, и ему показалось, что он все еще видит фарватерные следы боевых барж, отправляющихся навстречу славе.
Конечно же, виной тому было разыгравшееся воображение. По его подсчетам, войска отбыли по крайней мере пять дней назад. Он даже не позволил Дамоклам присутствовать на торжественных проводах.
В легкие вгрызался холодный зимний воздух. Приад встал и приспособленными к ночному видению глазами посмотрел на светящийся белым ледник. То был Краретайр, самый большой и величественный из глетчеров, протянувшихся от южного полюса Итаки к холодным, кишащим айсбергами морям.
Было безветренно, но температура упала: на ясном небе ни облачка. Далеко на западе, над Бастионами Ойкон - снежными великанами, составляющими центральный горный массив полярного района, - смутно, словно сквозь тонкую сетку, мерцали звезды. Надвигалась ледяная буря, надувала щеки наичистейшим смертоносным холодом из самого сердца полярного круга. Здесь она будет примерно через час и вопьется в людей подобно стае клинков.
С льдины он соскочил на плоскую, как каток, поверхность самого глетчера. Гладкий фиолетовый лед был припорошен снегом, который сиял в лунном свете. Шипы подошв взметнули в неподвижный воздух фонтанчик ледяной крошки. Приад удержал равновесие на скользком катке. Он ждал, когда в поле зрения покажутся Дамоклы. Сам он был одет в термокомбинезон, ботинки, бронированные перчатки и плащ с капюшоном из меха снежного барса. Братья Дамоклы были лишены подобной роскоши.
Вот они показались: с трудом бегут по глади ледникового шельфа. Босые ступни саднит от соприкосновения со льдом, голые руки и ноги, простые хитоны из тонкого красного льна. На них войлочные накидки, повязанные на талии наподобие кушаков, на которых висели маленькие мешочки с простым набором предметов первой необходимости и бронзовые ледорубы. Воины задыхались, их щеки ввалились, на плечах и бровях замерз пот. Каждый из них нес на плечах тридцатикилограммовый брусок льда.
Приад смотрел, как они приближались. Затем вонзил в лед посох и отцепил с пояса безмен, встряхнул, разворачивая брезентовые петли.
Воины приближались. Как и ожидал Приад, первым на порядочном расстоянии от остальных бежал Ксандер, за ним Андромак и Диогнес, затем Кулес, который двигался странно, вразвалку. Дальше остальные. Они в шестой раз за три дня преодолевали эту дистанцию, и каждый раз Ксандер показывал лучший результат.
Ксандер подбежал, шаркая по снегу посиневшими и онемевшими от холода босыми ступнями, и остановился. Сгрузил с плеч глыбу льда, складки хитона под ней намокли от талой воды.
- Брат-сержант, - задыхаясь, выговорил он, поддерживая блестящую льдину руками.
Приад подвел под глыбу брезентовые петли, зацепил их за медный крюк безмена и поднял груз. Тридцать один с половиной килограмм.
- Зачет, - объявил Приад и отпустил глыбу, которая упала и разбилась. - Иди, копай себе нору.
Ксандер кивнул, слишком замерзший, чтобы разговаривать, и похромал прочь, вытаскивая свой ледоруб. Он направлялся к снежным берегам на дальнем конце глетчера.
Диогнес прибежал следующим, впервые обогнав Андромака, который шел вслед за ним и был вынужден ждать, пока взвешивали льдину Диогнеса.
- Тридцать один сто, зачет, - сказал Приад. Диогнес кивнул, выражая благодарность, и почтительно ожидал, пока взвесят глыбу Андромака.
- Тридцать семьсот. Тоже зачет.
Один за другим, воины подбегали к Приаду. Упражнение было довольно простым: каждый вырубал топором глыбу льда, а потом с ней на плечах бежал по глетчеру двадцать километров. Не важно, кто приходил первым, а кто - последним. Просто льдина к моменту измерения веса на финише должна была весить не менее тридцати килограмм. На старте же вес не измерялся. Каждый прикидывал его на глаз, полагаясь на интуицию и учитывая то, что в процессе глыба подтает и потеряет в весе. Если промахнуться в меньшую сторону, льдина на финише будет весить меньше критических тридцати килограмм. Конечно, в первый день Аэкон по неопытности вырубил кусок льда начальным весом не более двадцати семи килограмм. Но перекос в большую сторону был тоже не лучше. Если допустимая погрешность оказывалась чересчур велика, бегун слишком утомлялся, нагруженный излишней тяжестью. Во время второй пробежки Аэкон попытался компенсировать ошибку и притащил на финиш глыбу весом более тридцати восьми килограмм. После этого он едва держался на ногах.
Те, кто прибегали с глыбой менее тридцати килограмм, были вынужден повторять упражнение до тех пор, пока нужный вес не засчитывался, и проделывать это порой приходилось в одиночку.
Последними финишировали Пиндор и Хирон, самые старшие из воинов. Глыба Пиндора весила чуть более тридцати, вес был на грани допустимого. Приад зачел упражнение, и Пиндор присоединился к остальным, которые ледорубами рыли себе в склоне норы.
Вес глыбы Хирона оказался двадцать девять девятьсот.
Апотекарий отшвырнул ее прочь так, что она рассыпалась на кусочки, потом отвернулся и глубоко вздохнул. Несмотря на то, что Хирон огорчил Приада не меньше остальных, он счел, что апотекарию ни к чему участвовать в тренировках вместе со всеми. Только Хирон отказался от поблажки и настоял на том, чтобы его испытывали на равных со всеми остальными. И в результате он дважды за два дня перебегал дистанцию.
- Зачет, - объявил Приад.
- Нет, - не поворачиваясь, отвечал Хирон.
- Я сказал, зачет. Отправляйся в нору.
- Упражнение не выполнено, нужно повторить.
- Брат, надвигается шторм…
- Пусть кусается.
- Черт возьми! Делай, как я сказал! Твой проклятый стоицизм…
- Брат-сержант, дело не в стоицизме, а в чувстве собственного достоинства. Моя глыба весила тридцать килограмм?
- Нет.
- Значит, увидимся через три часа, - Хирон встряхнул руками и побежал. Приад смотрел, как он в одиночку держит путь вперед по ледяной реке.
Под ногами Приада потрескивал лед. Он шел через ледник туда, где в снежном склоне окапывались его люди. Большинство из них соединили войлочные накидки и укрыли ими дрожащие тела, свернувшись в укрытии, которое сами себе выдолбили. В распоряжении Приада был модульный отсек на одного с тепловым элементом. Не говоря ни слова, он зашел в него, снял защищенные броней перчатки и обогрел руки возле раскаленной печки.
Снаружи завыл ветер.
Он пребывал в самопроизвольном состоянии каталептического сна около часа, спал и одновременно бодрствовал, позволяя отдельным участкам мозга один за другим отключиться и отдохнуть, тогда как лобные доли оставались начеку. Тем временем он контролировал и регулировал кровоток и обменные процессы в организме, сберегая и распределяя тепло. То же самое делали все Дамоклы, хотя командиру было удобней в надежном модульном блоке с источником тепла.
Приад насторожился, уловив снаружи посторонний звук, который не смог заглушить нарастающий вой ветра. Он взял посох с острым наконечником и вышел из палатки. В этих широтах встречались снежные медведи: крупные существа, которые запросто могли разорвать человека надвое. Он внимательно огляделся и принюхался к холодному воздуху.
Его люди спали в своих убежищах. Луна, все еще огромная, была мутной, подернутой дымкой, словно в небе повисла пелена пыли. Ветер крепчал, дул порывами, гнал снег вниз под откос и наметал на леднике рыхлую рябь снежных валов, похожих на сахарные облака.
Здесь что-то было. Совсем рядом.
Сжимая в руке посох, Приад взобрался на вершину склона, откуда было видно, как вдалеке набирает силу ледяная буря, которая пока что бушевала в двухстах километрах отсюда - призрачный саван, растянувшийся поперек низко нависшего неба.
- Золотая статуэтка Патруса была моя, - произнес за его спиной голос.
Приад тут же обернулся, замахнувшись посохом. И медленно его опустил. Перед ним стоял крупный мужчина-итакиец в плаще из шкуры снежного медведя.
Петрок.
- Сэр… брат, что ты здесь делаешь?
- Приехал проведать. Понаблюдать за тренировками. Как они проходят?
- Неплохо, - отвечал Приад, по-прежнему смущенный и сконфуженный. - Мои люди в форме. Есть шероховатости…
- Это хорошо, - кивнул Петрок. - Зимний курс тренировок выбьет из них дурь. Как долго вы здесь?
- Восемь дней.
- Сколько еще пробудете?
- Еще восемь. Затем двадцать дней среди барханов, основы выносливости.