- Нельзя бросить Петрока! - поддержал апотекария Приад. - Ксандер, веди Дамоклов к вершине! Это не обсуждается! Мне нужны двое!
Сразу стало понятно, что этими двумя станут Андромак и Аэкон. Они оставались в наилучшей форме, хотя идти с командиром порывались даже Натус и Диогнес.
- Идите! - торопил их Приад. Хирон хотел было последовать за ним, но командир прикрикнул: - Выполняй приказ! Помоги Ксандеру поддерживать дисциплину!
- Приад…
- Выполняй! Помоги Ксандеру!
Хирон знал, о чем речь. Приказ касался не только конкретного момента, он был отдан раз и навсегда. Если Приад не вернется, командиром станет Ксандер, а ему очень понадобится апотекарий. Хирон отвернулся и стал карабкаться вверх по склону к вершине.
Приад, Андромак и Аэкон с боем спускались по каменистому склону, пробивая дорогу в толпе орков. Доспехи космодесантников давно уже не были серыми: теперь они с ног до головы были перемазаны кровью, свежей и уже запекшейся. Средь вихря орочьих морд, черных и красных и ярко-розовых, сражались омытые кровью врага гиганты.
Маленький отряд Приада пробился сквозь орду к кольцу отделения "Ридатес", силой оружия освободив им проход. Приад и Аэкон стреляли из болтеров, Андромак палил из болтпистолета и наносил удары зазубренным мечом.
- Уходим! Сюда! - крикнул Приад.
Его увидел Сеут и развернул отряд навстречу свистящим снарядов. Трое из его призывников были серьезно ранены, один - ранен тяжело. Сеут бросился к нему и подхватил, отбиваясь от напиравших зеленокожих коротким мечом.
Петрок удерживал занимаемую позицию, непримиримый до конца, размахивая Беллусом и выбрасывая молнии нематериальной энергии. Приад добрался до него, расстреливая свои последние патроны. Порожний болтер он закрепил на груди, выхватил боевой меч и пустил его в ход вместе с молниевым когтем.
- Почти целый час, - сказал ему Петрок, пока они сражались бок о бок, сдерживая напор орков, пока "Ридатес" выбирались на менее опасные участки склона.
- Должно быть, это судьба приготовила нам такое, брат, - отвечал Приад.
Петрок фыркнул, заваливая орка одним мощным ударом.
- Неужели мой друг Приад наконец-то всерьез воспринимает судьбу?
- Вот что я знаю точно, - сказал Приад, упорно продолжая крушить монстров, хотя руки у него уже словно пылали в огне. - Ежели это в самом деле перст судьбы, то мы ей не очень-то нравимся.
XVI
Петрок, который, казалось, находил забаву во всем, включая судьбу, громко рассмеялся.
Когда они, наконец, добрались до плато, Сеут уже привел на вершину отделение "Ридатес". Теперь оставшиеся в живых воины пяти отделений использовали добытое преимущество положения на высоте и, объединившись, устремились к сужающейся части долины, вынудив собравшихся внизу орков сплотить ряды на склоне.
Такое компактное положение сделало орков более уязвимой целью, что немаловажно, когда боеприпасы на исходе.
Орки продолжали переть по устью каньона, и каждый их следующий вал удавалось отразить. Из орочьих трупов уже образовалась широкая насыпь, которая превращалась в стену, на которую зеленокожие взбирались только для того, чтобы упасть замертво и стать частью этого бастиона из мертвой плоти.
- Орочья гвардия! - предупредил Сеут.
Внизу орда зеленокожих подалась назад и расступилась, чтобы дать шанс вражескому элитному подразделению попытать счастья. Орочья гвардия состояла из самых настоящих монстров, к тому же вооруженных наилучшим, по мнению орков, оружием. На них красовалась полированные кольчуги, украшенные человеческими костями, они несли крестовины из стволов деревьев, увенчанные шипастыми оголовьями. Украшением этим орудиям служили связки постукивающих человеческих черепов. Воины орочьей гвардии были вымазаны белой краской с розовыми и красными полосами. Пасти их были шире, а рев - более громкий и воинственный, чем все прочие вопли, которые доводилось слышать космодесантникам фратрии сегодня. Своим ревом орки заглушали боевые рога. Натус задрожал и отшатнулся, силясь одной рукой снять шлем.
Боевая элита орков начала штурмовать склон. Каждый боец нес цепной меч и тяжелый огнестрел, смахивающий на штурмовой болтер. Глядя на это оружие Приад понимал, что даже он едва ли смог бы воспользоваться такой пушкой, но в огромных кулачищах орочьих гвардейцев эти стволы выглядели сущими игрушками. Варлорды, которые были еще крупнее элитных воинов, водрузили на головы шлемы с шипами или бронзовые котлы, украшенные величественными рогами метра четыре в размахе.
- Пожалуй, ты был прав относительно судьбы, - заметил Петрок.
Больше он не смеялся.
За орочьей гвардией шли боевые машины. Они пыхтели и лязгали, как паровые двигатели, дышали копотью и толкали зубчатыми бульдозерными отвалами горы трупов, сдвигая их, словно снежные сугробы. Железные Змеи пригнулись, когда над плато подобно светящимся градинам полетели бомбы.
- Пришло время угостить их напоследок! - объявил Петрок.
Пять подразделений во время ночного перехода принесли с собой столько взрывчатки, сколько смогли: практически все подрывные заряды, которые нашлись на десантных кораблях. Подходя утром к орочьему лагерю, они заминировали склон.
Организовал этот сюрприз Пиндор, чье мастерство в работе с подобными материалами не имело равных.
Приад кивком подозвал Пиндора и сказал:
- Ты заслужил эту привилегии, брат.
- Ты уверен? - спросил Пиндор.
- Не тяни, брат!
Пиндор поднял болтер к щеке и прицелился. Он, как и все остальные, знал, что является не самым лучшим стрелком во фратрии. Мишенью был свинцовый маркер заряда.
Пиндор выстрелил. Болт попал в скалу в метре от мишени.
- О, во имя Трона… - простонал Ксандер.
- Заткнись! Я просто пристреливаюсь, - проворчал в ответ Пиндор.
Он снова выстрелил.
Удар пришелся по маркеру заряда, и тот загорелся. Силой взрыва камни подбросило в воздух. Вниз по склону в морды лезущих вверх орков полетел щебень. Это их не слишком обеспокоило.
- Чертовская неудача! - воскликнул Ксандер. - Мы…
Пиндор повернулся к Ксандеру, поднял руку, призывая к терпению, и начал отсчет:
- Два… один…
Мощная волна огня подняла склон на дыбы, взрывная волна была настолько сильна, что даже не все Железные Змеи удержались на ногах. Орочью гвардию разорвало на части, расшвыряло по воздуху, или попросту испарило. Над плато поднялось грибовидное облако.
Прогремела серия взрывов, сотрясших ущелье. Огонь уничтожал зеленокожих целыми фалангами, полыхали боевые машины, разлетаясь ошметками металла.
Часть долины оказалась погребена под колоссальным оползнем, тысячи зеленокожих завалены камнепадами. Адское пламя взметнулось вверх по склону и поглотило нескольких вырвавшихся вперед орков, которые, как на грех, несли боеприпасы. Если у них и был шанс удрать от языков пламени, то уцелеть при взрыве на собственной спине не представлялось возможным.
Когда отгремела канонада и начала рассеиваться завеса дыма и пепла, пять отделений увидели бескрайнее море свирепых зеленокожих, по-прежнему кишевших на равнине внизу, они вопили и выли от ярости. Но на склоне каньона и внизу под ним царил огонь, и ветер вздымал в воздух золу. Сам же склон был усеян обгорелыми трупами.
- Идем, - проговорил Петрок, - надо выбираться, пока они не очухались.
Приад посмотрел на него и спросил:
- Что слышно от магистра ордена?
- Фобор сообщает, что двадцать пять отделений прорвались. Направляются к посадочным площадкам, - ответил Петрок. - Судьба все-таки благосклонна нам, Приад. Пришло время присоединиться к Сейдону.
XVII
Вечером того дня Железные Змеи покинули Ганахедарак. Невзирая на потери, эвакуация десанта стала значительным достижением. Как говорили некоторые старшие офицеры, операция на Ганахедараке будет стоять в списке выдающихся деяний фратрии.
Но большинство братьев расценивали такой исход как поражение.
Приад был с ними согласен. Никогда в жизни ему не приходилось давать столь противоречивую оценку кампании. Дамоклам довелось участвовать в самых напряженных боевых действиях на памяти Приада, и в обоих сражениях они одержали безоговорочную победу. Теперь же фратрия объединяла силы и перемещала тактический акцент на более практичные рельсы. Весьма прагматично и трезво. Любой командир, думающий иначе, послал бы отделение на верную смерть.
И все же… Железные Змеи сошлись с противником столь многочисленным, что его просто невозможно было победить силой имеющегося оружия. Простое выживание следовало считать достижением. Но Змеи оставляли Ганахедарак на произвол судьбы…
Внизу простирался израненный мир. Люди оставили города и поселки, спасаясь в горных монастырях и случайных пристанищах. Горестная, мучительная участь ожидала их в будущем. Когда южные короли и прочие властелины Ганахедарака узнали о выводе войск фратрии, они отправили вдогонку яростные и негодующие депеши, которые становились все более ядовитыми, а под конец превратились в отчаянные мольбы о помощи.
Зеленокожие тоже видели, как улетают Железные Змеи. Несмотря на то, что за время кампании они потеряли десятки тысяч воинов, это было для них небольшой утратой. Орки ликовали и праздновали победу, глядя на бегство хваленых человеческих воинов. На всех континентах планеты свиномордые пронзительно и исступленно трубили в рога и били в барабаны. Их несуразные передатчики транслировали в небо звуки триумфа. Вой миллионов орочьих глоток летел в небеса, словно монстры вознамерились обрушить небосвод.
В посадочных отсеках боевых барж стоял запах крови. Среди двадцати пяти отделений Сейдона и в резерве, приведенном Петроком, не было ни единого брата, который вышел бы из боя без ранений. Многие получили серьезные раны, обслуживающий персонал - оружейники и техники - тоже понес потери. Доспехи, оружие, амуниция - кое-что из этого не подлежало восстановлению. Немало единиц техники, приведенной Сейдоном на Ганахедарак, пришлось оставить на поле боя. Те машины, которые удалось вывести, требовали ремонта.
Апотекарий оказывали помощь раненым прямо на палубе, снимали броню и врачевали раны, зачастую не обращая внимания на собственные повреждения. Им помогали лекари из штата боевых барж.
Наконец стихла суматоха, раненых разместили в апотекарионах, и корабли охватила напряженная тишина и оцепенелая боль.
В реклюзиуме своей баржи Сейдон собрал совет, созвав всех капитанов и офицеров подразделений. Великий магистр ордена, разогнав лекарей, сидел в кресле на мостике флагманской баржи, в истерзанном доспехе, перемазанном кровью и ихором. Кровь была его собственная. Лицо под щитком шлема побледнело и осунулось, из клапанов шлема вырывалось резкое отрывистое дыхание. На пластинчатом плаще из чешуи чорва зияли прорехи, на месте выбитых чешуй торчали золотые нити. Великое копье Тиборус лежало на коленях Сейдона.
Когда Приад с непокрытой головой вошел в реклюзиум вместе с другими офицерами, его поразил и опечалил вид великого магистра. Всегда такой высокий, сейчас Сейдон ссутулился и сгорбился. Наконечник Тиборуса погнут и иззубрен, древко все в ссадинах. Приад смотрел во все глаза, ибо братьям редко удавалось лично лицезреть великого магистра ордена, только во время величайших церемониалов. Заняв место в кольце воинов, он заметил, что внимательно смотрит на левую руку Сейдона, огромная латная перчатка с которой была снята и брошена на палубу возле ног магистра. И обнаженная рука, такая большая, но все же такая человеческая, впервые дала понять Приаду, что Сейдон состоит из плоти и крови, как все они. Приад ненавидел себя за то, что заметил, как подрагивает левая рука магистра.
Их всех доконал Ганахедарак! До такой степени, что вынудил магистра ордена - живую легенду, объединяющую целую фратрию, - выказать человечность.
В курильнях вокруг реклюзиума слуги зажгли листья мирта, и в холодном воздухе поплыл ароматный дым. Сквозь цветные стекла высоких сводов виднелись перемигивающиеся звезды.
Вокруг подиума собрались все приглашенные воины и замерли, внимательно и почтительно глядя на магистра. Некоторые, так же как Приад, держали на сгибе руки покореженные шлемы. У некоторых еще текла кровь из ран. Запах крови, грязи и плоти перебивал сладкий аромат благовоний.
Здесь собрались все оставшиеся в живых офицеры. Даже Рийс добрался при поддержке Сеута. Торс у него был перебинтован, как и культя. Остальные тоже были изрядно потрепаны. Крито из отделения "Аэгис" потерял левую руку и лишился левой стороны лица. В правой руке он держал половину рассеченного шлема. Микос из подразделения "Лакодемон", триумфатор Пенсеса и Трибулатиона Рекс, был тяжело ранен в живот. Иклиус из отделения "Фивы", великий герой Берод Фрай, перенес ампутацию правой ноги ниже колена и сейчас тяжко опирался на копье. Приад даже устыдился своих незначительных ран и царапин, самой заметной из которых был припухший кровоподтек, пульсирующий поперек лица от левого уха до щеки.
По жесту Сейдона Циклион, магистр-капеллан, начал обряд разделения воды. Высокий, в череполикой серебряной маске и силовых доспехах, Циклион был воплощением скорби. По его мановению мальчики-прислужники внесли медные погребальные урны, и установили на палубе перед Сейдоном. Пока что они были пусты, но скоро их заполнит прах павших, и они отправятся домой, на Итаку. Шестьдесят один сосуд. Только в отделении "Партус" погибло десять воинов.
Приад сглотнул комок в горле.
- Достопочтенный совет - основа любой фратрии, - после затянувшейся паузы произнес Сейдон. - Мы одержали победу, но мы побеждены; мы проявили чудеса отваги, но мы опозорены; мы живы, но сломлены. Как и наша возлюбленная Итака, данное предприятие имеет светлую сторону и сторону, окутанную вечной тьмой. Я благодарю каждого из вас за проявленное мужество. И приказываю вам передать эту мою благодарность каждому брату под вашим началом. Позор неисполненного долга лежит на мне и только на мне.
- Это не так, господин… - начал Фобор. Капитан походил на бродягу, такой потертой и замызганной стала его когда-то блистательная броня.
Сейдон поднял левую руку, заставляя Фобора замолчать, и продолжил:
- На мне и только на мне. Братья, с момента основания нашей фратрии друг друга сменили восемнадцать магистров ордена - прославленных предводителей, наследовать которым было честью. Во время правления моих предшественников и моего орден Железных Змеев одерживал безупречные победы и стяжал славу, а также претерпел поражения, что случается с любым славным войском. Мы торжествовали победы на Падающей Звезде, Презариусе, Амболде-одиннадцать, Корнаке и Фар-Халлоу и высекали сказания об этих битвах на стенах нашей крепости. Мы скорбели о таких несчастьях, какие случились на Бернуне, Аутвард-Каленке или Форбориуме. Но никогда прежде нам не доводилось стать свидетелями такого дня, как этот. Никогда еще нам не доводилось одержать такую победу, которая была бы равна поражению. Ни разу мы не бросали начатого, оставляя взывающих к нашей помощи людей… - Сейдон умолк, затем пробормотал: - Никогда прежде… в последний раз…
Собравшиеся молчали. Сейдон провел рукой по зазубренному древку любимого копья и заговорил снова:
- Это идет вразрез с нашей присягой, противоречит нашим древним договорам. Это бесчестит наше смелое заявление о кампании. В этой ошибке я виню только себя. Только под моим правлением случалась с орденом такая беда.
Магистр ордена взял копье и швырнул на палубу. Тиборус откатился к ногам стоящих воинов.
- Братья мои, я должен искупить свою вину. Ради морального духа ордена, ради его доблестного имени мне нужно найти способ обратить позор в славу. Только я не знаю, как. Мы - величайшие воины нашего времени. В ходе обычной войны мы можем сойтись с любым врагом и победить его. Но мы не в силах совладать с бесконечным множеством врага. А зеленокожим нет числа. Мы складываем их трупы в пирамиды высотой до небес, но их не становится меньше.
Сейдон поднял голову, чтобы взглянуть на своих воинов, и свет проник под его тяжелый капюшон и очертил линию подбородка и щеки. На бледной коже блестели бусины крови.
- Сейчас я обращаюсь к вам, моим воинам и братьям, за советом и ответами на вопросы.
Все молчали.
- Нам нужно подумать, - наконец, произнес Петрок.
Собравшиеся посмотрели на него. Сгорбившись от боли, он стоял в ряду воинов. Ранения в живот и грудь, которые он получил от орочьего варлорда, нуждались в срочном внимании апотекария.
- Так я и сказал, библиарий, - заметил Сейдон. - Возможно, пришло время подумать…
- Нет, господин, - отрезал Петрок. - Я хочу сказать, что мы должны обдумать путь к победе. Мы пришли к тому, что все наше воинское мастерство оказалось бесполезно. Поэтому придется использовать ум.
Несколько офицеров, в их числе и Фобор, восприняли это предложение неоднозначно и переглянулись с ухмылками.
- Сила - это все, что у нас есть, - провозгласил Мирмед из отделения "Анкизус". - Сила - это то, чем мы так успешно пользуемся.
- Данная задача не по зубам одному только братству воинов, - заявил Сеут. - Нужно собирать флот. Это задача для боевых кораблей.
- Сеут прав, - поддержал брата Сардис из отделения "Лустра". - Там, где потерпела неудачу пехота, за дело должен браться флот!
- Сожжем орков и миры, откуда они к нам приходят! - крикнул Фантус.
- Ганахедарак тоже сожжем? - поинтересовался Петрок.
- Если это понадобится, чтобы очистить Рифовые Звезды и завершить нашу кампанию! - отрывисто отвечал Сардис.
- Сжечь всех этих людей?.. - вздохнул Петрок.
- Они все равно уже мертвы, - пробормотал Фобор.
- Пусть орки испытают на своей шкуре полную ярость ордена! - воскликнул Медес из отделения "Сципион". Это предложение заслужило одобрительные возгласы братьев.
- Двадцать пять отделений? Тридцать? Пусть сойдутся с сотней и превратятся в грязь, их породившую!
- Верно! - воскликнул Иклиус. - Дайте фратрии волю и сожгите их к чертям!
- Хочешь преумножить выпавшие на нашу долю страдания, брат Иклиус? - спокойно спросил Петрок. - У нас было тридцать отрядов, и мы везем домой шестьдесят одну урну. Останется ли хоть кто-то в живых, чтобы вернуть урны домой, на Итаку, если мы всю тысячу бросим на зеленокожих?
- Ты не веришь в наше мастерство! - рявкнул Медес. - Если твой ум приводит тебя к подобной обреченности, Петрок, то я ставлю на силу.
- Как тебе будет угодно! - прорычал в ответ Петрок, чем спровоцировал среди воинов недовольное шипение. - Орки сильны и выносливы, нечувствительны к ранам, кроме того - бесчисленны. Разве мы не быстры и не умны? Разве не мы - существа, порожденные культурой и научным гением? Разве нам нужно опускаться на их уровень и играть в их грубую игру, в коей мы не сможем победить?
- Дай мне орден, и я покажу тебе, как мы можем побеждать! - воскликнул Медес.
- Если я дам тебе орден, дорогой брат, ты покажешь мне тысячу погибших героев, - сказал Петрок.
Капитан Медес, самоуверенный и крупный командир знаменитого подразделения "Сципион", лучший воин фратрии, шагнул к Петроку. Офицеры, стоящие рядом с ним, попытались удержать его за руки.