Они много должны знать, это три. Вот и еще одна задача на будущее - собрать все, что известно людям о домовых. Скорее всего, мизер. Даже Лена толком ничего не знает, одни слухи, но посоветоваться стоит. Кто бы мне еще пояснил, как Зоя исчезает и почему я ее живозапаха не чувствую. Вполне себе живая, теплая и материальная, еще два года назад убедился. Значит, умеет закрываться от меня или вообще постоянно ото всех. Очень любопытно. Нет уж. Не знаю, на что ты рассчитывала, но с племенем твоим я хочу познакомиться поближе.
Глава 13
ДОГОВОР С КУЛАКОМ
Все уже собрались на кухне и завтракали остатками вчерашнего, включая и Красавицу, которая развалилась на пороге и ковырялась в специально поставленной для нее миске, выбирая куски повкуснее.
- Кто разрешил? - останавливаясь возле нее, спросил я.
- Лена, - торжествуя, мяукнула она.
- Хозяйка не знает наших законов, - пояснил я на Языке Народа. - Она думает, что ты вроде большой домашней кошки. А ты не член их семьи. Так что встала и пошла во двор.
Она обиженно уставилась на меня:
- Я ж не могу миску взять!
- Черепаха, - не повышая голоса, сказал я, и, когда она повернулась в мою сторону: - Ты только мне разъясняешь традиции и законы, других это не касается?
Черепаха молча встала и, взяв миску, вышла за дверь. Мави демонстративно отвернулась и пошла следом.
- Сурово, - с уважением сказал Рафик, - а что ты им сказал?
- То, что они и так прекрасно знают, - садясь за стол, ответил я. - Ей не место в доме. Есть определенный этикет. К родственникам можно заходить свободно, у друзей положено спрашивать разрешение, а если предлагают чужие - надо спросить разрешение в семье.
- И где у нее родственники? - недовольно поинтересовалась Лена.
- Я у нее родственник. Опекун, отвечающий за поведение. Нарушение правил с ее стороны пачкает мою белоснежную репутацию. Вчера я ей ясно сказал - кушать на улице.
- То есть я не могу пригласить ее в свой дом?
Я посмотрел на нее внимательно.
- Ты можешь все что угодно, но есть определенные правила, и выдумали их не из вредности. Это не симпатичный котенок, которого можно таскать за хвост. Впрочем, даже кошку не стоит раздражать - поцарапать может. А Мави гораздо опаснее. При всем своем уме в некоторых отношениях она остается опасным хищником, который может убить одним ударом. У нее работает сигнализация на "свой-чужой", а вы не знаете, что можно и что нельзя в общении с ней. Мы - гости, и только поэтому она еще не сломала что-то. В гостях положено вести себя прилично, если нет обратного указания. Но для своих она может быть очень назойливой и доставучей. Попробуй дать ей пинка - и останешься без ноги. Пинки раздавать имею право только я.
- И за что тебе такая привилегия?
- За то, - сообщил я, намазывая хлеб маслом и вытаскивая с тарелки засохший кусок сыра, - что я спас ей жизнь. Были бы у нее другие кровные родственники, она бы могла уйти к ним, но она в семье последняя и добровольно признала меня Вожаком. Если она захочет уйти - это ее право, но пока нет, будет подчиняться. Иерархия, ребята, - чтобы это понять, мне понадобилось намного больше года. На тебя все время смотрят и оценивают. Мой учитель вбивал в меня послушание палкой. Это не шутка. Именно палкой. Я дал слово, не очень понимая, что это значит. Они - знают. За нарушение приказа можно и убить без всяких последствий.
- Вот за то, что не послушалась? - недоверчиво переспросила Лена.
- Ну не так буквально. Я Зверь, но я все-таки не зверь. Все зависит от поступка, но наказание будет обязательно. Тут главное, чтобы не столько больно было, сколько обидно. Каждый должен знать свое место в семье и верить, что вне ее старший встанет на твою защиту.
- Ты иногда как баран, - сердито сказала Койот. - Что в этом сложного? Транслировать во всеуслышание можешь, а обратиться к одному - нет. Представь себе мое лицо, сосредоточься и направляй мысли только в мою сторону. Представить можно, даже не видя, но на первый раз берешь за руку для лучшего контакта. Я сказала сосредоточиться, а не корчить идиотскую рожу!
- В чем дело? - резко спросил я, обращаясь к своим приемным сыновьям.
Они вошли и, стараясь не обратить на себя внимания, попытались скользнуть вдоль стены. Не особо утруждаясь, я окрестил их Первым и Вторым, пообещав дать новые имена при совершении заслуживающего такого действия поступка. Девочка, естественно, стала Третьей.
Сейчас оба имели изрядно помятый вид, а у Первого под глазом наливался красивый фингал.
- Сюда!
Они подошли и встали на колени. Внимательно разглядев детей, я заметил непорядок.
- Где нож? Я тебя спрашиваю, Первый!
Нож у оборотня - это не детская игрушка. Его получают в девять лет, как только входят в возраст подростка. Девять лет - это тот момент, когда начинаешь перекидываться. У одних это случается раньше, у других позже. Все зависит от физического состояния. Так что нож - знак определенного положения. Отсутствие ножа - серьезный косяк и признание подчиненного положения по отношению к любому сверстнику, и даже к младшему, если у того нож есть. Они дарятся главой семьи и несут на себе знаки принадлежности к семье, роду, племени. Второй как раз входил в возраст, когда я так неудачно заехал в их рощу, и поэтому свой нож еще не получил.
- Кабан напал, - начал что-то бормотать он.
- Четко и ясно, что случилось.
Второй поднял голову и, уставившись мне в лицо, заявил:
- Кабан, сын Вздыбленного Коня, напал на нас. Он сказал, что мы теперь не из рода Волка, потому что ты не пойми кто, и Первый не имеет права на нож. Мы дрались, но ему уже пятнадцать, и он отобрал нож. - Он замолчал и продолжал смотреть с вызовом мне в лицо.
"А из этого будет толк, - довольно подумал я. - Настоящий волчонок".
- Ну, - спросил я уже вслух, - и почему мне не попытались сказать сразу?
Оба молчали. Впрочем, и так понятно, пока что я для них не пойми кто, да еще не слишком обращающий на них внимание.
- Приведите себя в порядок и ждите здесь, - сказал я, вставая. - Может, я и не лучший отец для вас, но уж какой есть. Подраться - это нормально, и можно не рассказывать, но это не просто драка, это оскорбление всех нас. Ты что, думал такое скрыть? А кто ты без ножа вообще? Сами придумайте себе наказание за глупость.
Была бы нормальная дверь, обязательно бы, выходя, хлопнул на прощание.
Я остановился у дерева Вздыбленного Коня и подозвал какого-то мелкого, возившегося рядом:
- Хозяина знаешь?
- Конечно, - отозвался он.
- Позови.
Я терпеливо ждал десять минут и уже начал раздумывать, не стоит ли наплевать на традиции и отправиться самому, когда Конь появился. Это был стандартный экземпляр оборотня за два метра ростом и килограммов на двадцать тяжелее меня, со сломанным очень давно носом и пудовыми кулаками. Небрежно ковыряясь в зубах, он уставился на меня и изрек:
- Что надо?
Твой сын посмел отобрать у моего нож, подаренный после окончания детства. Это оскорбление для моей семьи. Так ведут себя псы, а не волки. У него нет понятия о правилах жизни Народа. Я пришел требовать извинений и виру.
Он аж подавился от негодования.
Вокруг стали собираться внимательно слушающие оборотни. Начиналось представление, а развлечений на равнинах, кроме войны и воровства лошадей, немного.
- Ты будешь учить меня традициям?! - дико завопил Конь. - Что ты знаешь о них? Да кто ты такой? Чужак! Тебе вообще здесь не место!
Наверное, он думал, что я, как принято, начну орать в ответ. А может, вообще не думал. Не похоже, что у него было много мозгов, я ведь пытался решить вопрос по-хорошему. Так что, не дожидаясь, пока из открытого рта выльется еще что-нибудь, я пробил ему двойку в челюсть и солнечное сплетение. Конь сложился, как перочинный ножик, и упал.
- Нож можно забрать только у пленного или убитого, - спокойно сообщил я публике. - Пленному не положено, а убитому он не нужен. - И повернулся к поверженному: - Ты объяснил это своему сыну? Нет? Ты не знаешь, в чем состоят обязанности отца и воина. - Я с размаху пнул его ногой в живот и торопливо отодвинулся, когда Коня бурно вырвало. - Или ты объяснил, но у тебя такой дебильный сын? За его поступки придется ответить тебе. - И я добавил еще раз. - Если воин оскорбил другого воина, - все так же для окружающих продолжил цитировать я, - он обязан ответить за свой поступок.
Хорошо иметь абсолютную память. При желании я мог бы сообщить и массу оговорок в данном правиле, выясняя, что такое оскорбление, но сейчас это не мое дело. Он нарвался, и я вправе забить придурка, если он не признает свою глубокую ошибку.
- Первое правило, - продолжил я нараспев, как учат детей, - за все нужно платить. Второе, - нагибаясь и вынимая из ножен на поясе Коня его клинок, - платить можно по-разному. - Я воткнул лезвие в стену и, напрягшись, сломал нож. - Третье: не желающий признать поражение, сам виноват в своем упрямстве. Умей оценить силы. Ты вставать собираешься? А признать, что виру теперь определит не паук, а я? Ну как хочешь, - заявил я на его молчание, хоть и не был уверен, что он способен был сейчас хоть что-то понимать, и, взяв за шиворот, начал поднимать для дальнейшей показательной экзекуции.
Из толпы в мою сторону кинулся молодой парень. Пришлось уронить Коня и резко отодвинуться, иначе непременно очередной нож распорол бы мне живот. Парень по инерции проскочил мимо, а я перехватил руку и ударил под колено сзади, так что он воткнулся носом в траву.
- А ты, видимо, Кабан, - обрадованно сказал я и резко дернул зафиксированную руку вверх. Кость отчетливо треснула, и он потерял сознание. - Вы видите, насколько отвратительно воспитание в этой семье? - патетически воскликнул я. - Двое воинов выясняют свои мелкие проблемы, а этот, - я наступил на левую руку и демонстративно начал давить пальцы, стараясь их переломать, - кидается с ножом без предупреждения. А я настолько мягкосердечен, что даже не убил его. - Нагнулся и подобрал нож Кабана. Второй клинок вытащил у него из-за пояса. Проверил клеймо, чтобы убедиться, что это нож Первого, и, выпрямившись, ударил ногой по левому локтю, ломая и вторую руку.
Расталкивая оборотней, сквозь кольцо стоящих вокруг нас торопливо протиснулся паук.
- Что происходит? - спросил он.
- А, Белоглазый, - демонстративно называя его по имени, "обрадовался" я. Благодаря Черепахе, исправно сообщающей мне подробности жизни в роще, я прекрасно знал, что он и есть наш главный здешний недоброжелатель. Скорее всего он и подзуживал это семейство. - Скажи, это так принято в этой роще, нападать на Суде чести сзади, вмешиваясь в поединок, кидаться с ножом без предупреждения, отбирать нож, подаренный после детства, оскорблять чужую семью? Ты что-то плохо следишь за соблюдением традиций.
- Я разберусь, - пообещал он. - Но сейчас ты уйдешь.
- Нет. Мы разберемся здесь и сейчас. Я пришел к Вздыбленному Коню и хотел решить проблему спокойно. Теперь я хочу справедливости. Отобравший нож должен лишиться его. Да или нет?
- Я должен проверить, - выдавил он через силу.
- Напавший с ножом без предупреждения… Что говорит закон?
- Он будет наказан.
- Я его уже наказал, - сообщил с нажимом. - Что говорит закон? - Он молчал. - Хорошо, проверь… Меня бы устроило признание его военной добычей.
За спиной кто-то громко заржал. Мы достаточно просидели в роще, чтобы знать, что третий по силе в роще, Неистовый Конь, со своим сыном очень многих достали до самых печенок. Во взглядах волков, окружающих нас, была явная радость от их унижения. Я не требовал смерти, но при желании мог устроить им жизнь хуже смерти, а при малейшей провинности безнаказанно убить.
- А Вздыбленный Конь заплатит виру. Ты очень хорошо проверишь, сколько коней он мне должен, потому что если меня цена не устроит, я обращусь в Совет пауков. Он назвал меня чужаком.
Я повернулся и пошел к себе. Оборотни торопливо расступались, уступая дорогу.
- Ну, - спросил я, садясь по-турецки напротив своих сыновей, - что надумали?
Они привели себя в порядок, почистив одежду, помывшись и причесавшись, и теперь послушно смотрели мне в подбородок. Койот сидела все в той же позе, как будто и не двигалась, но явно была в курсе происшедшего. Койот - это вам не Кашпировский. При желании она могла посмотреть глазами любого животного, но большинство из них близоруки и полагаются больше на нюх. Зато в небе все время висел ястреб.
- Правильным будет меня выпороть, - вздохнув, сказал Первый, глядя, как я положил перед ним его нож. Втыкать в пол острие - значит показать очень плохие манеры. Дерево-дом может обидеться.
- А почему только тебя?
- Я старший и должен отвечать. Он младший и дрался тоже. Его вины в поражении нет.
- Не за то вас положено пороть, что проиграли. Это с любым случиться может. А за то, что промолчать захотели. Если бы Кабан просто начистил вам морды, я вмешиваться бы не стал. Учитесь думать, где кончается выяснение - кто сильнее, а где начинается оскорбление семьи и Клана. Детские игры для вас кончились. С завтрашнего дня я займусь вами всерьез. Будет вам вместо порки мужское воспитание. Спать идите.
Они переглянулись и послушно встали.
- А… - подал голос Второй. Лицо его неожиданно поплыло, и он снова упал на пол.
Я вскочил и нагнулся над ним.
- Быстро возьми его на руки, - взволнованно сказала Койот. - В первый раз это бывает, когда перенервничают. Входи в транс и нащупай его сознание, надо помочь. Я не могу - я другого вида.
Я отсек все лишнее и вошел в абсолютную пустоту. Сознание медленно плыло по огромному пространству. Где-то рядом бился испуганный ребенок. Я приблизился и коснулся его. Ребенок замер и нерешительно тронул меня в ответ. "Все будет хорошо", - пообещал я, прижимая его к себе и перегоняя энергию. Для Старика с Койот использовать меня вместо фокуса, сливаясь разумом, было делом привычным. Для меня - первый самостоятельный опыт. Страх, предвкушение, надежда - все это шло через меня, и надо было сделать изрядное усилие, чтобы он почувствовал мою уверенность и перестал бояться. "Смотри, как надо", - подумал я и начал помогать ему перекинуться…
Голова Алексея дернулась от удара.
- Вы что, спать оба собрались? - зло спросила Койот. - Так и помереть можно. Учись контролировать, сколько силы отдаешь.
Я сидел на полу и держал на руках маленького волчонка. Он посмотрел на меня, повернув голову, открыл рот и облизал руку.
- Ты, - повернулась Койот к Первому, - быстро за едой.
Он тут же сорвался с места и унесся с топотом.
- Спасибо, - неожиданно услышал я в голове.
- А ты молодец, что понимаешь, - одобрительно сказала Койот и погладила волчонка.
В комнату вбежал Первый и торопливо сунул брату под нос миску с нарезанным мясом. За ним появилась Третья и стала его тоже обнимать, мешая нормально есть.
- Я что-то не знаю? - тихо спросил я.
- Ты ничего не понял, - так же тихо ответила она. - В первый раз при переходе в боевую форму всегда больно и неприятно, и потом слабость. Если тебя любят и обнимают - это легче. Вся семья собирается вокруг. Но когда случается вот так неожиданно, из-за нервов, или оборотень ослаблен голодом, болезнью, ранами, он может умереть. Тут и паук не всегда поможет, если поздно позовут. А ты умудрился столько в него собственной энергии перекачать, что он ничего не почувствовал. Раз-два - и переход. Мы и по часу мучаемся. И потом тоже лучше в куче посидеть - так легче. А заодно ты дал ему что-то, я не поняла что, но вы теперь без проблем можете говорить мысленно. Потом разберешься и запомнишь как. Интерес в том, что считается, чем легче первый переход, тем сильнее оборотень будет физически и тем больше у него шансов вырасти в сильного паука. У меня теперь есть возможность проверить. - Она подумала. - А может, и повторить.
- Сука ты, что, предупредить нельзя было?
- Я не сука, а самка. Суки у волков, а мой род - приматы, - свысока пояснила она. - А предупредить нельзя, даже роды не бывают минута в минуту, а перекидывание угадать невозможно. И вообще, - искоса глянув на меня, сообщила Койот, - я тебя пыталась нормально учить, а что толку? А теперь сам освоил.
- Так, - сказал я, отодвигая детей и разглядывая волчонка. - Все на месте - голова, лапы, хвост. Зубы покажи. - Он открыл пасть. - Зубы тоже острые, да и масть подходящая. Ты у нас теперь будешь Неждан. - Я взял его за загривок и понес в постель. - Сегодня все спят вместе. Если захочешь во двор, разбудишь меня - сам не ходи. Завтра пойдем с тобой к кузнецу заказывать для тебя нож. Всем спать.
Вошла Черепаха и села напротив.
- Тебе тоже, - сообщил я ей, - положено наказание. Следить надо за правильным поведением. Помоешь потом посуду.
- Это так ужасно? - весело спросил Рафик и чуть не подавился под ее гневным взглядом.
- Я тебе как-нибудь в другой раз объясню, в чем проблема…
Я повернулся к Черепахе.
- Все в порядке, - поспешно отрапортовала она. - Найденыш уже накормлен и оставлен во дворе под присмотром. Мави сидит рядом, Зоя тоже.
- И где в этом случае наше место? - настороженно спросила Лена.
- Значит, вы согласны?
- Ты все-таки сначала ответь.
- Что тут, собственно, непонятно? Клан - это такая большая патриархальная семья, где глава может провинившемуся дать подзатыльник, выпороть его или выгнать на все четыре стороны. Но недовольный может потребовать выделить ему часть общего имущества и мотать самостоятельно на все те же стороны. Законом это предусмотрено. А вы - не члены Клана, а семья, которая находится с нами в дружеских отношениях. В ваши дела никто вмешиваться не собирается, пока вы не лезете в наши. Семейные отношения - это вообще не публичное дело. Знаете, как бывает, когда муж с женой дерутся, а кто-то со стороны растаскивать принимается? Получит от обоих. - И, пристально глянув на обоих, спросил: - Вы согласны?
Рафик почесал в затылке и кивнул.
- Мы посоветовались и решили посмотреть, что получится. Ты можешь сказать конкретно, что, собственно, хочешь? Останавливаться у нас проездом? Так для этого не нужно десять процентов предлагать. Останавливайся, никаких проблем, просто по старому знакомству, а вот разбираться с эльфами - извини. Мы их возможностей толком не знаем и рисковать не хотим.
- Эльфов мы отложим на потом, - сообщил я. - Сейчас я вам интересную Вещь покажу.
Черепаха торопливо убрала со стола посуду, сложила тарелки и кружки в раковину и, встав спиной к столу, начала демонстративно ее мыть.
Я достал из кармана куртки лист тонкой материи, из которой оборотни делали одежду, сложенный так, что он размером был не больше спичечного коробка, и расстелил его на столе. Ребята придвинулись, разглядывая выжженные "Иглой" линии, и моментально уткнулись в разные концы карты.
- Намучился я сильно, стараясь максимально точно перенести все подробности и соблюсти масштаб. Для рейдера - это клад.