Мы с Доцентом встали и, проверив оружие, побрели к входу в кольцо фургонов. Остальные начали молча расходиться.
Я на ходу подумал, что Торопыга в конце явно проговорился. Фактически он признал, что все они меченые. Да и реакция на слова Волка была вполне однозначная. Все дружно захотели заткнуть ему рог. Вид у рейдеров был вполне человеческий, никаких уродств или хвостов. Вот интересно, что они поймали в Диком поле, что говорить не хотят…
Фургон привычно воткнули на свободное место и привязали цепями к остальным переселенцы без нашего участия.
Дело было привычное, давно отработанное до автоматизма. Костры гасли один за другим.
- Еще неделя, и будем на месте, - негромко сказал Доцент. - Потом пойдем проверять, что там Борис накопал. Надо спешить, скоро начнет холодать. Послушай, - он замялся, - я тебя пугать не собираюсь, но в чем-то Волк прав. Такие, как мы, рано или поздно что-нибудь получают. И не всегда это приятный подарок, даже если внешне и не видно. В это многие верят, вот только контролировать свое подсознание еще никому не удавалось. Что там у нас внутри черепной коробки - мы и сами не знаем. Насмотрелись всяких американских ужастиков… - оборвал он фразу, но тут же продолжил: - Лет пять назад, когда я только начинал, мы втроем шли. Все новички были, и, как водится, новичкам везет. Полезли, куда нормальный человек никогда не пойдет, просто по дурости. Нашли кое-что на очень приличную сумму. А на обратном пути один с обрыва сорвался - и насмерть. Мы прибыли сюда одновременно и подружились еще в общем лагере, когда никто не знал, куда мы вообще попали. Да и держаться вместе всегда легче. Что зарабатывали - на всех делили. Пинки под зад тоже… а что делать, если ничего не понимаешь, обязательно обманут. Мы ближе чем братья были.
Вот Кирилл и подскочил к телу, может, у него нервы сдали, или, может, еще чего. Шли уже неделю без нормальной еды, одними грибами закусывали. Это сейчас я понимаю, что вполне прокормиться могли, а тогда… - Доцент махнул рукой, - ну, горожане, в лесу три раза за жизнь были. Даже на войне проще, зайдешь в дом и просто-напросто заберешь, а здесь… Да, так вот, - продолжил он, - Кирилл встал возле тела товарища на колени, руки положил ему на грудь и дико как закричит: "Вставай!" А у того шея набок свернута и не дышит. Что я, покойников не видел, что ли? А он снова кричит: "Вставай!" И тут труп зашевелился. Понятное дело, я себя со стороны не видел, но, думаю, челюсть у меня до пояса упала. Он сел и медленно так всем телом повернулся, шея у него явно не работала. А потом - раз! - и вцепился зубами Кириллу в горло! Тот упал, а этот… зомби… на него сверху и мясо рвет руками и зубами. А я впал в ступор и смотрю… Никогда со мной такого не было. Я много разного видел и на Земле, и здесь, но тут словно паралич обуял. Стою и смотрю…
Вдруг он остановился и на меня уставился. Рот весь в крови, руки тоже. А глаза-то неживые, как матовое стекло. И я начал палить из дробовика. Все, что было, в упор, так что в куски его разнес. Минут десять после этого трясло. Это не кино, где сидишь в мягком кресле и смеешься над тупостью сценариста. Это были мои друзья. В общем, натаскал дров и стал собирать куски, чтобы сжечь все. А ему руку выстрелом оторвало. Пока я в себя приходил и костер готовил, больше часа прошло. А рука продолжает шевелиться. Я ее трогать побоялся, так палкой и пихал до костра. Ничего страшнее в жизни не было.
Он долго молчал, а потом сказал:
- Вот поэтому не любят меченые рассказывать о себе. Мало ли кто и что подумает. Необязательно нужно из Зоны в Дикое поле уходить, некоторые и в городе подцепляют. А жить без Вещей мы не можем. Все здешнее электричество идет от "Молний". Не видел еще? С виду обычная круглая батарейка, какие в старые приемники вставляли, только раза в три больше, и разъемы на концах для подсоединения. Такой город, как Славянск, вместе со всей промышленностью уже десять лет на одной работает, и не похоже, чтобы энергия кончалась. Цвет самую малость изменился.
Найти "Молнию" мечтает каждый, вот только всех счастливцев по пальцам двух рук можно сосчитать, и еще останутся. Одна такая находка - и можно всю жизнь загорать на пляже. И "Льдинки" от холодильников, и "Клей" по любому случаю. Да много чего в быту применяют.
- А как же тогда бабы рожать не боятся?
- А вот с этим как раз полный порядок. Даже у Волка могут быть нормальные дети, если найдет себе кого. По наследству такие вещи не передаются. А способности когда как. Иногда да, иногда нет. И практически проверено, и эльфы то же самое говорят. - Он усмехнулся: - Вот только женщины здесь изрядная редкость. На каждого мужика хорошо если четверть приходится. Они себе цену знают. Разбо-о-орчивые, - с тоской протянул он. Чувствовалось что-то личное. - У нас тут даже проституток почти нет. Все больше дамы полусвета… за очень большие деньги. Эти, - он кивнул на фургоны, - еще и потому с городскими сцепились, что, мол, неправильное воспитание и поведение.
К нам подошел и сел рядом маленький, уже пожилой мужчина, одетый в типично ковбойском стиле - сапоги, кожаные штаны, клетчатая рубаха и старая куртка из оленьей кожи с бахромой на руках. Длинные седые волосы были прихвачены повязкой. Для полного подобия не хватало кольта в кобуре. Вместо него он небрежно держал в руке карабин Симонова, так что сразу было видно, что оружие для него так же привычно, как рабочий инструмент для любого профессионала. Он был начальником охотников и разведки и одним из немногих, кто свободно общался с рейдерами. Большинство же переселенцев не то что шарахались от них, но отвечали только в случае, если их прямо о чем-то спрашивали, а сами никогда первыми не начинали разговор.
- Слишком спокойно идем, - пробурчал он, ни к кому конкретно не обращаясь. - Я бы предпочел, чтобы Штурман нас вела, тогда хоть понятно было бы.
- Да брось ты! - ответил Доцент. - Сам знаешь, это не второй и даже не десятый караван. Дорога насквозь знакомая и нам и тебе. Что было опасного, мы вначале распутали или постреляли. В котловину не пойдем. Да и дороги там осталось всего ничего.
- Не люблю, когда все хорошо, обязательно в конце что-нибудь случится.
Доцент пожал плечами:
- Что будет, то будет. Свернуть мы все равно не можем, а я не знаю никого, кто решился бы напасть на такую ораву.
- Ну да. И про мозгляка и вампира ты никогда не слышал…
- Мозгляк не полезет, а вампир - это сказки. Никто их не видел. Каждый слышал про случай, случившийся с соседом соседа, в другом поселке, но сам не видел.
- Не сказки. Я видел. И Штык видел, только он не расскажет. Он спился и в какой-то канаве сдох.
- Да ну, - насмешливо сказал Доцент, - никто не видел, один Ковбой!
- Зря смеешься. - Тот повернулся и посмотрел спокойно. - Сам знаешь, кто я такой. Ни в Бога, ни в черта не верил, а сам к Прохорову пришел. Нарвался я на них. Если по прямой идти - километров двести от третьего столба будет.
Доцент кивнул, он явно знал, о чем речь.
- Вечером они пришли. Часовой даже не пикнул, а утром нашли его высосанным. Не горло, как в фильмах ваших дурацких, а на руках вены прокушены. Нас было семеро, и все не первый раз в рейде. Битые, опытные. И чтоб такой стоял и даже голоса не подал, пока его кровосос харчует? Мы устроили засаду. Двойками всю ночь сидели, а утром… двое в том же виде. Тут уж мы всё бросили и уходить стали. Только далеко не ушли - ночью еще двое погибло. И опять мы ничего не видели и не слышали. А утром они нас ждали на дороге. Вот так просто стояли и ждали. Выглядят как люди, нормально сложенные, только голые. Двое их было, и обе бабы. Никакой особой красоты. Высокие, худые, сплошная мускулатура и клыки изо рта, как у саблезубого тигра на картинке. Я стрелять стал сразу и ни разу не попал. Это я-то! Они так быстро двигались, что я даже не видел движения. Вот она стоит, а вот ее нет. И не нападали, как будто играли. А Штык упал на колени и стал креститься. Они уставились на него с интересом, и одна что-то другой говорит. Я не полиглот, но уж в Зоне у меня проблем нет - разные славянские наречия слышу не в первый раз, а английский, французский, немецкий, если и не пойму, так что за язык - узнаю. Но того, на котором они говорили, никогда не слышал. А бабы вдруг повернулись и убежали. Никаким бегунам такая скорость не снилась. Я долго потом думал. Вот не испугались они креста и "Отче наш", но трогать нас не стали. Значит, есть что-то в этом. Жить надо как положено, нечего шляться за всякой дребеденью.
- Так тем более нечего бояться. Вас они трогать не станут.
- Дурак, - сказал Старик с сожалением, вставая. - Я для чего рассказал? Чтобы похвастаться? Мне это не нужно. Меня и так знают. Просто ничего мы не знаем про планету, на которой живем, там могут бродить монстры еще похуже уже знакомых. Не расслабляйтесь. Если ночь прошла - это еще не значит, что все кончилось. Сами знаете - мы встаем еще до рассвета. Пока скотину на водопой отгоним, пока позавтракаем и фургоны растащим. Пока волов в них запрягут, солнце уже высоко стоит. Вот этот промежуток самый опасный. Ты не поленись, поработай.
Он, не прощаясь, быстро ушел.
- О чем это он, "поработай"? - с недоумением спросил я.
- А, мы друг с другом давно знакомы, Ковбой меня когда-то учил. Его действительно хорошо знают, очень удачливый рейдер. Вдруг все бросил и пошел за этими. Ты не бери в голову, он это мне сказал. Есть у меня такая способность, чувствовать неправильность. Не могу объяснить как, но, если специально напрячься, могу унюхать любого врага за несколько километров. Вернее, не так. Какой мне враг тигр, просто кушать хочет. Но вот если он имеет намерения меня сожрать, то я буду знать заранее. Включилось у меня такое после той истории с зомби. Я надеюсь, тебя не надо предупреждать, что даже среди своих о таких вещах лишний раз упоминать не стоит? Кому надо, тот знает. Вот и хорошо…
Глава 5
ПОДЗЕМЕЛЬЕ
- Ага, - довольным тоном сказал Волк, остановившись и глядя на речку. - Значит, все правильно.
Остальные подъезжали один за другим и радостно переглядывались. Мы только что выехали на берег довольно широкой и полноводной реки. Вид, открывшийся нам, был красивый. По берегам росли главным образом ивы, березки и осины, хотя кое-где попадались и хвойные деревья. Нормальный российский пейзаж.
- Где-то здесь надо поискать место для переправы. Если мы не сильно отклонились от направления, еще день, и будем на месте. - И Волк толкнул лошадь коленями. Остальные двинулись за ним.
- И откуда видно, что это то самое место? - тихо спросил я у Доцента.
- А ты еще раз на реку посмотри. Внимательно.
Я завертел головой, пытаясь понять, что такое они все видят. Река как река, не слишком широкая на фоне Дуная, по дороге мы видели уже парочку похожих, не считая бесчисленных ручьев.
- Не понял? - спросил Доцент, усмехаясь.
- Нет.
- Все речки, которые мы видели, идут с севера на юг и впадают в Дунай, - тоном лектора сообщил он. - А куда эта течет?
- О! - умно сказал я, глядя на мусор, проплывающий внизу.
- Вот именно. Она вытекает из Дуная и идет, что интересно, вверх. Совершенно ненормальное поведение для воды. Значит, можешь сразу убедиться, что мы въехали в аномалию. Самое место для поиска.
Через четверть часа мы заметили, как река стала поворачивать мимо огромной скалы. Здесь она широко растекалась, и уровень воды позволял легко перейти на другую сторону. Цепочкой обогнули скалу и, выезжая на противоположный берег один за другим, останавливались, глядя вниз. За излучиной река разом становилась много шире и мельче - то тут, то там из-под воды виднелись камни. Она плавно отклонялась на восток, делая огромную петлю, и берег постепенно сглаживался и сливался с равниной, лежавшей к северу и востоку. В широкой долине, поросшей высокими травами, паслись стада животных. Там были зубры, олени, дикие лошади и мелькало множество птиц.
- Ну, - пробурчал Дядя, - с пищей проблем не будет.
- Есть, - напряженно сказал Рафик, разглядывавший в бинокль склон холма. - Там все заросло, но цвет у земли другой.
Кузнец уверенно ткнул рукой в соседний холм:
- Там тоже.
- А я что говорил? - воскликнул Волк. - Тут не старый дом, тут целый поселок. Надо было забить на баптистов болт и идти сюда сразу. Мы просто не успеем все осмотреть, холода скоро.
- Договор есть договор, - с обычным для него брезгливым выражением лица сообщил Дядя. - Плевать на сектантов, слово надо держать.
- Поехали посмотрим, - хором сказали Доцент с Торопыгой.
- Я смотрю, вы явно перевозбудились, - холодно сообщил Рафик. - Нет уж, сначала разобьем лагерь, потом пойдем смотреть на месте. Или, может, мы прямо кинемся разбираться между собой? Сначала надо найти хоть что-то.
Никто не ответил.
- Вот и правильно, - разглядывая всех по очереди, сказал он. - Лучше помолчите. Вернемся домой, недовольные могут валить на все четыре стороны. А сейчас я здесь командую.
- Подожди, - сказал Волк и протиснулся мимо меня к стене.
Я воткнул лопату в землю и, с облегчением вздохнув, сел прямо на землю, глядя, как напарник старательно расчищает камень. За последние дни мы при помощи этого замечательного инструмента перекидали столько земли, раскапывая стену, что вполне могли в дальнейшем поделиться опытом с экскаватором. Мозоли уж точно были совсем не игрушечные. Впрочем, и остальные работали не меньше, отвлекаясь, только чтобы подстрелить очередного оленя на еду. Вчера добрались до входа в одно из зданий, после чего мы вдвоем были отправлены на новые раскопки больше чем за километр от прежнего места. Это было достаточно обидно, хотелось и самому посмотреть, что там интересного.
- Ага, - довольным тоном сообщил Волк. - Правильно копали, можешь посмотреть.
- Я и так прекрасно вижу, - не вставая, сказал я. - Невразумительные черточки и кружочки. То ли от времени, то ли еще по каким причинам, толком разобрать нельзя. Вполне возможно, это была надпись, и можно даже ее скопировать. Ты еще скажи, что на ней написано: "Главное хранилище артефактов".
- Зря смеешься, читать эти надписи многие могут.
- Вот только с пониманием проблемы. Каждая буква понятна, а что написано, хрен его знает.
- Древнеегипетского языка тоже никто не знает, но надписи вполне читаются. Но тут ты прав, Розеттского камня с надписью на двух языках - и чтоб непременно один был русский, пока не нашли. Только в данном случае и читать не нужно. Эти поселки строили по одному плану - кругами вместо прямых улиц. Сдвиг у них, что ли, был, прямых углов не любили. В больших кругах жили, в маленьких были мастерские и склады. Ты еще спрашивал, почему мы так странно копаем - то здесь, то там, а не подряд. Подряд раскопки делать - это работа на несколько лет и не одному десятку человек. Так что мы пытаемся сливки снять, и за это нормальный археолог, учившийся по учебнику Авдусина, просто обязан нас на месте расстрелять.
В жилых помещениях почти ничего найти нельзя - или сгнило, или унесли. А вот в общественных зданиях все что угодно бывает. Такая невразумительная надпись - это четкое указание, что здесь не частный дом, и почти наверняка что-то будет. А еще это значит, что вход должен быть прямо под ней. Он всегда выходит на восток, но вечно гуляет. То справа, то слева, иногда посредине. Скорее всего, дома позже достраивали, но попробуй правильно найди, если тут все заросло и землей засыпано. А теперь вот точно известно, что мы на правильном пути. Хотя странно это, очень высоко должен быть вход. Разве что здесь что-то нетипичное.
Он взял свою лопату и с героическим видом воткнул ее в землю под надписью.
- Знаешь, - вставая и нехотя берясь за свою, сказал я, - у меня такое впечатление, что иногда ты забываешься и выпадаешь из образа дикого чеченца, только что слезшего с гор. Начинаешь нормально разговаривать и употребляешь массу слов, которые тебе должны быть неизвестны. При этом даже акцент почти исчезает.
- Для начала - я вовсе не чеченец, - ухмыляясь так, что даже на волчьей морде, совершенно не приспособленной к передаче человеческих эмоций, была написана усмешка, сообщил он.
Я успел привыкнуть к его достаточно жуткому виду и уже давно не воспринимал как какого-то урода. Ничего нечеловеческого в его поведении при всем желании найти было нельзя.
- Я - гордый ингуш, - продолжал Волк, - что гораздо лучше, но поскольку все равно вайнах, то не особо волнуюсь по этому поводу. Это там было различие, да и то не для ментов, которым без разницы, с кого бабки собирать. Хотят считать чеченом, на здоровье… И потом, я успел окончить три курса экономического факультета МГУ, пока… М-да, это неважно. Во всяком случае, я учился не за деньги, их у нашей семьи не было. А археологические раскопки - первое дело для таких искателей Фортуны, как мы. Вот только не любят господа рейдеры делиться информацией друг с другом. Незачем конкуренту знать разные интересные подробности. Можно ведь наведаться после ухода другой группы и на совершенно законных основаниях найти что-нибудь на самом видном месте, куда те заглянуть не догадались.
Все это время он, говоря, продолжал безостановочно копать, выбрасывая землю наверх. Внезапно лопата провалилась в пустоту.
- Есть, - сдавленно произнес Волк.
Мы молча переглянулись, и я переместился к нему поближе. Потом, все также ни слова не говоря, мы заработали как одержимые. Пот ручьями стекал по лицам, но, даже задыхаясь от усталости, мы продолжали копать, пока не освободили вход. Это была не дверь. Ее как раз намертво переклинило, и, сколько мы ни пытались, сдвинуть было невозможно. Зато в верхней части при перекосе осталась довольно большая щель, куда можно было протиснуться.
Мы посмотрели друг на друга. Оба грязные, в земле и потеках пота, с горящими от возбуждения лицами.
- Кажется, это был приступ золотой лихорадки, а, Боксер? Будем звать остальных?
- Я голосую - слазить посмотреть самим.
Волк поднял голову и посмотрел на солнце.
- Часа два у нас есть до обеда, потом пойдем позовем остальных. Слегка прогуляемся, только не рассчитывай на что-то особенное. Хотя новичкам везет.
Он подтянулся, зацепившись за верхний край отверстия, и, обдирая бока об узкую дырку, скользнул вниз.
- Нормально, - тут же раздался его голос. - Можешь лезть.
Я быстро собрал вещички и пропихнул их туда же. Потом, ухватившись руками за верх, ногами вперед отправился следом. Пол оказался неожиданно близким и мягким.
- Ты что, охренел, - прошипел Волк, - зачем тебе здесь винтовка с рюкзаком? Тут даже покойников нет, чтобы в них стрелять.
- Я без своей любимой, - вешая СВД на плечо, сказал я, - чувствую себя голым. И потом, знаю я эти шуточки: вылезем, а там ничего нет. И будете мне дружно поливать мозги, что нельзя оружие оставлять без присмотра. Я это еще в армии кушал. А в рюкзаке фонари и еда, прямо здесь и перекусим.