* * *
Неделю спустя виконт Оклендхайм не только проклинал тот день, когда местному императору пришла в голову блажь пригласить на бал грумантских дворян, обучающихся в его университете, но и был готов лично высказать Его Императорскому Величеству накопившиеся претензии. Разве можно предупреждать о таком грандиозном мероприятии всего за десять дней? Семь из них уже прошли, а за три оставшихся дражайшая половина окончательно сведёт с ума требованиями помочь с выбором платья. Любого из семидесяти двух имеющихся в наличии. И как всегда окажется, что к цвету глаз и новым туфлям нужно ещё одно.
– Солнышко, да какая разница? – Иван тщетно пытался воззвать к голосу разума. – Ты прекрасна в любом варианте!
– Ой, да что бы ты понимал! – рыжая ведьма щёлкнула пальцами, и на зеркале вместо отражения появился парадный портрет императрицы Екатерины Второй. – Смотри!
– Смотрю. – Оклендхайм-младший в задумчивости почесал кончик носа. – А на что именно нужно смотреть?
– На всё, – ответила Ирка, но, увидев в глазах мужа непонимание, снизошла до пояснений: – Видишь, что с женщиной делает правильно подобранное платье?
– Не вижу, – честно признался виконт.
– Как это не видишь? – удивилась рыжая. – Без платья она кто? Правильно, толстозадая бабушка с короткими и, скорее всего, кривыми и волосатыми ногами. Щёки на плечи свисают, красный нос сантиметровым слоем пудры замаскирован… А в платье? В платье она императрица Екатерина Великая! Юные офицеры стойку делают!
– Дорогая, так я вроде бы… э-э-э… завсегда.
– Да при чём здесь это? Платье есть женское оружие массового поражения, и на балу у императора… Чтоб все наповал, понял?
– Понял, – согласился Иван и погладил ножны фамильного меча. – А я потом всех убью на дуэли, тем самым оставив империю без дворянского сословия. Выживут только педики и старые хрычи, на женщин внимания не обращающие по причине преклонного возраста. В правильном направлении мыслишь, солнышко моё. Кстати, к которой из категорий мы отнесём местного императора, если принимать во внимание полное отсутствие законных и незаконных наследников престола?
– Представления не имею и выяснять не собираюсь!
Иван просто пожал плечами. Так уж получилось, но он знал ответ на, казалось бы, риторический вопрос. Знание пришло случайно, и виконт не прикладывал к этому ни малейших усилий. Если, конечно, не считать потраченное на изготовление противопривидениевых амулетов время. Да и времени того… тяп-ляп, и за пару минут любая безделушка становится готова к изгнанию потусторонних сущностей. Сквайр Иткинс по десятку в день покупает, да ещё просит увеличить масштабы производства.
Он же и признался, что привидения пока никому не попадались, а вот на мужские способности оный амулет действует в высшей степени благоприятно. Якобы даже покойника способен вдохновить на подвиги. Да что покойника, и сам император…
Тут сквайр Иткинс спохватился и замолчал, но на увеличение оптовой цены в десять раз согласился безропотно. А ещё вдруг начал интересоваться геральдикой, в благородной рассеянности рисуя в учебных тетрадях затейливые гербы с графскими коронами. Уважил старого хрыча, не иначе…
Да и чёрт с ним, с императором… Ивана больше занимал совсем другой вопрос – на очередном сеансе связи Его Величество Лаврентий Борисович поделился планами относительно вмешательства Груманта во внутренние дела империи, и пятерым друзьям в этих планах отводились заглавные роли. Полковнику Гржимеку в меньшей степени, как не посвящённому в тайну попаданцев, но и на него Джеронимо Первый имел определённые виды. Всё же маг-погодник с образованием, это вам не хрен собачий. Пусть дар слабый, но… но с недавних пор способности Карла начали расти в геометрической прогрессии.
Тут внимание виконта привлекло нечто необычное, и он удивился вслух:
– Скажи мне, дорогая, ну вот зачем тебе корсет?
Рыжая фыркнула и крутанулась перед зеркалом, осматривая со всех сторон похожую на бронежилет деталь женского туалета:
– Это не корсет.
– А что тогда?
– Арсенал.
– В смысле?
– В самом прямом! – Ирка неуловимым движением вытащила из потайного кармашка остро заточенную стальную спицу и покрутила её между пальцами. – Неужели ты отпустишь любимую женщину на бал безоружной?
– Но я же еду с тобой!
– Ну и что? Вдруг на меня нападут в дамской комнате?
– Кто нападёт?
– Враги. Белогвардейцы какие-нибудь. Пушкина с Лермонтовым кто убил?
– Какая-то логика в этом есть, – согласился виконт, с опаской отодвигаясь от мелькающего перед носом острия. – Спица отравлена, я надеюсь?
– Лучше! – просияла рыжая. – На каждую наложено по тринадцать мощных проклятий, и при их взаимном воздействии…
– Понятно. Две килотонны в тротиловом эквиваленте? От императорского дворца хоть что-нибудь кроме воронки останется?
– Обижаешь, дорогой мой! Проклятия рассчитаны исключительно на поражение живой силы противника и не наносят ущерба материальным ценностям. Ведь настоящие приключения наполовину состоят из мародёрки и хомячизма! Как в твоих книгах, да?
Тут виконт Джонни Оклендхайм, известный в покинутом мире как писатель-фантаст Иван Смирнов, возмутился до глубины души:
– Я никогда не писал про мародёрку!
Ирка легкомысленно отмахнулась:
– Значит, ещё напишешь. Тем более стоит подкрепить теоретические познания практикой.
– Ну-у-у…
А рыжая уже спрятала спицу с проклятиями и извлекла горсть метательных звёздочек:
– Модернизированные, с самонаведением и опознаванием "свой – чужой". Дальность действия до одного километра, радиус сплошного поражения – десять метров. Самое то по плотному пехотному строю.
– Ты бы ещё гранатомёт изобрела.
– Ванечка, гранатомёт не эстетичен и плохо сочетается с бальным платьем. И потом, куда я его спрячу?
– Да какая разница? Ты же до своего арсенала добраться не сможешь, пока не разденешься.
– Вот именно, – согласилась рыжая. – Пока никто не покушается на мою честь, империя в безопасности. Временно в безопасности. Кстати, наша карета выдержит арбалетный болт в упор?
– Карета???
– А я что, должна ехать верхом? Как ты это себе представляешь? Прибытие к императору в помятом платье и вонючей от конского пота будет считаться неуважением к монаршей особе! Собственно, на саму особу наплевать, но как быть с моим чувством прекрасного?
Иван не стал спорить и погрузился в изучение содержимого невидимого магического компьютера. Мысленно набрал в строчке поиска:
"Противопульное бронирование средневековых транспортных средств".
Всплыло сразу несколько вариантов ответа:
"Применение танка БТ-7 против татаро-монгольской конницы в лесостепной полосе".
"Бронеавтомобили Карла Мартелла. Правда или вымысел?"
"Золушка и БТР-200 (Большой Тканевый Резервуар ёмкостью 200 литров). К чему приводят неточности при формулировании техзадания".
"КВ-2 vs Змей Горыныч. У рептилии-мутанта нет шансов".
"Использование горячекатаной брони в боевых колесницах Шумера и Вавилона. Парад бредовых идей современных реконструкторов продолжается!"
– Чёрт возьми, это всё не подходит, – вполголоса пробормотал виконт.
– Что именно не подходит? – заинтересовалась Ирка.
– Неважно. Я в любом случае найду выход из положения.
Глава 11
Естественно, выход из положения был найден, и в назначенный день весь Лунгдум ахнул от удивления и восхищения. Чтобы внимательно рассмотреть и запомнить невиданное зрелище, противоборствующие стороны гражданской мини-войны временно прекратили боевые действия, а успокоенная затишьем чернь высыпала на улицы в ожидании чуда. И чудо произошло! В том смысле, что оно не замедлило состояться.
Виконт не стал забивать себе голову ерундой вроде поиска приличного экипажа – всё равно на карете по перегороженной многочисленными баррикадами столице далеко не уедешь, и изобрёл паланкин. Точнее, впервые применил его в этом мире, так как на покинутой им Земле до сих пор кое-где столь роскошным средством передвижения с удовольствием пользовались. А что, сиди себе со всеми удобствами, и нет тебе ни дорожной пыли, ни тряской булыжной мостовой. Сиди, да на носильщиков покрикивай при желании.
Университетские столяры, правильно простимулированные портретами императора на благородном металле, расстарались и соорудили восхитительное НЕЧТО. Много резного красного и чёрного дерева, позолота и серебряные финтифлюшки, слоновая кость и бирюза… И тончайший шёлк стоимостью в три годовых бюджета не самого захудалого графства. Безумное расточительство на первый взгляд. Да и на второй взгляд тоже.
А вот если учесть, что право на изготовление паланкинов было продано цеху имперских столяров за семьдесят пять марок, то виконт Оклендхайм в накладе не остался. И даже вошёл в долю в прибыли к синийским торговцам шелками. Ведь высший свет империи обязательно заинтересуется новинкой и захочет иметь что-то подобное. Следовательно, шелка возрастут в цене, и автору идеи полагается немалое вознаграждение. Всё честно.
У тех же синийских купцов были недорого наняты носильщики – огромные чернокожие жители далёких южных островов, сверкающие белыми зубами, с перьями в кучерявых волосах и с ожерельями из человеческих костей на могучих шеях. Правда, риттер фон Тетюш опознал в некоторых украшениях начисто обглоданные говяжьи мослы и половинки бараньих челюстей, но его дружно попросили не распространяться на эту тему. Ну что плохого в том, чтобы жители имперской столицы продолжали считать чёрных дикарей людоедами? Кому польза от разоблачений?
Так что жутковатая слава каннибалов отгоняла любопытствующих и назойливых не хуже милицейской машины с мигалками перед кортежем губернатора в покинутом друзьями мире. Даже вездесущие попрошайки, никогда не упускающие случая намекнуть на необходимость подаяния или срезать пару серебряных бляшек со сбруи коня какого-нибудь зазевавшегося вельможи, и те не рисковали приближаться к процессии. Издалека смотрели, и только. Может быть, дикарей опасались, а может, им внушала страх обнажённая секира норвайского рикса, возглавляющего походную колонну гостей Его Императорского Величества.
Вова по случаю праздника приоделся. И где только умудрился раздобыть шёлковую косоворотку алого цвета и красные сапоги с загнутыми носами на тройной подошве? В сочетании с секирой – вылитый кат из русских народных сказок. Выбритый наголо череп блестел в лучах заходящего солнца и органично вписывался в образ.
Остальные выглядели не то чтобы скромнее, но тоже выбивались из веяний местной моды. Никаких кюлотов и чулок с подвязками и кружевных воротников – все эти излишества у людей с Земли прочно ассоциируются с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Так что одежда виконта Оклендхайма, риттера фон Тетюша и полковника Гржимека выглядела непривычно, но богато и стильно. А тот факт, что такой стиль жителям империи неизвестен, является проблемой самих жителей империи.
Но Гржимек, честно говоря, чувствовал себя немного неуютно, о чём и сообщил Ивану:
– Вы извините, виконт, но мне как-то не по себе.
– Хочется необычного? – хмыкнул Иван.
– Верное определение, – согласился Карл. – Именно необычного.
– Шампанского?
– Что такое шампанское?
– Игристое вино. Срубаете мечом горлышко у бутылки… у дюжины бутылок! А потом в лихую кавалерийскую атаку во фланг наступающему неприятелю. И непременно поджечь вражескую столицу! А во всех захваченных замках нацарапать на полированной крышке клавесина неприличное слово! Вы это чувствуете, Карл?
– Откуда вы знаете?
– Догадываюсь, – ещё раз усмехнулся Оклендхайм-младший.
Да, в военных мундирах есть не только определённая прелесть, но и соответствующая аура. Неважно, в каком времени и в каком мире военная форма пошита, но мундир лейб-гвардии Уланского Её Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Фёдоровны полка требует… требует… соответствия! Только вот традиционные уланские шапки (чёрт знает, как они правильно называются) Ивану не нравились, зато кивера Ахтырского гусарского полка пришлись по душе. Лишь цвета пришлось привести в гармонию с мундиром.
Ах, сколько женских сердец сегодня оказалось разбитыми! Видимо, в женской натуре прописана любовь к кавалеристам, даже если вид тех кавалеристов является явным анахронизмом. Впрочем, благородные и не очень благородные дамы о существовании слова "анахронизм" не подозревали и восторженно приветствовали грумантских дворян бросанием в воздух чепчиков, шляпок, траченных молью платков и несколько выбивающихся из утончённого стиля деревянных башмаков.
Их кавалеры молча кусали губы и мысленно обещали прекраснейшей половине человечества тяжёлый вечер с серьёзными разговорами "за жизнь". Хотя у некоторых во взглядах читалось этакое…
Магический компьютер тут же влез с пояснениями:
"По результатам сканирования недоброжелательность толпы составляет 38 % от нормы. Уровень меркантильности – 197 %".
– Ты хочешь сказать, что они меня почти обожают и рассчитывают на мои деньги?
"Во всяком случае, половина особей мужского пола не откажется от материального вознаграждения за гипотетическое спаривание некоего виконта с их близкими родственницами. Особи женского пола готовы сделать это безвозмездно".
– Тьфу на тебя, сводник!
Пояснения невидимой магической железяки развеселили, и дальше Иван ехал и внимательно вглядывался в отдельные женские лица в плотной толпе. Не с какой-либо конкретной целью, а вообще…
– Ванечка, – чуть шевельнулась шёлковая занавеска паланкина, – прекрати глазеть на этих ведьм! У тебя своя ведьма есть.
– Солнышко, – удивился виконт, – неужели в тебе проснулась ревность?
– Ревности нет, – успокоила Ирка. – Но испытывать моё терпение не стоит. Я же этим кошёлкам ноги повыдёргиваю!
Превращению небольшой семейной сцены в крупный скандал помешало своевременное прибытие кортежа на дворцовую площадь, заполненную императорскими гвардейцами. Зевак туда не пустили, так что все поводы для ревности остались позади.
Риттер фон Тетюш обернулся в седле и прокомментировал:
– Солдатни нагнали, как у нас в городе перед выступлением группы "Скорпионс". Не удивлюсь, если нас сейчас попросят через металлодетекторы пройти.
– Зачем? – спросил Иван. – Тут на всех оружия и доспехов по двадцать кило навешано, любой детектор с ума сойдёт.
– А ведь точно, что-то я об этом не подумал. Тогда на наличие ядов проверят.
Риттер ошибся. Появившийся гвардейский лейтенант лишь вежливо поприветствовал гостей и даже не потребовал сдать мечи.
– А секиру тоже можно с собой? – уточнил норвайский рикс.
– Разумеется, можно. Даже нужно. Мы же дворяне, господа! Единственное, о чём хочу напомнить, – так это о необходимости отказаться от применения любых видов магии в присутствии Его Императорского Величества.
– Совсем-совсем от любых? – не поверил своим ушам Оклендхайм-младший. – Даже вино на яды нельзя будет проверить?
– На императорских балах ещё никогда никого не травили, – улыбнулся гвардеец.
– Вот и не хотелось бы стать первым…
* * *
Ректор Лунгдумского Университета прибыл во дворец императора задолго до указанного в приглашении времени и успел изрядно надоесть охране и суетящимся лакеям. Последние, правда, ничем не проявляли своего недовольства, зато стоящие на постах гвардейцы буравили спину графа фон Юрбаркаса злыми взглядами. Ходит туда-сюда, понимаешь… А вино в припрятанной под кирасой фляжке нагревается, между прочим! И в занавески высморкаться при посторонних как-то неудобно.
– Сэр Артур, – негромкий голос заставил вздрогнуть. – Соблаговолите проследовать к Его Императорскому Величеству.
Граф обернулся и обнаружил улыбающегося герцога Мартина Скорсезе. Улыбка на лице начальника Секретариата Особых Дел смотрелась настолько чужеродно, что ректор вздрогнул ещё раз.
– Сэр Мартин.
– Прошу вас, – хозяин страшной Шестиугольной Башни указал на скрытую за портьерой дверь. – Нас ждут.
И это настораживало. Разумеется, должность ректора Университета имеет немалый вес в империи, но никогда ещё граф фон Юрбаркас не удостаивался приватной аудиенции у Его Императорского Величества. Обычно встречи с императором происходили на Больших Советах, где внимание высочайшей особы распределено на полторы сотни сановников и вельмож. С чего это вдруг вот так персонально?
Дорога по запутанным потайным переходам заняла не менее получаса, и за это время сэр Артур сумел справиться с волнением. И в самом деле, чего переживать? Ведь если бы герцог Скорсезе вёл графа к неприятностям, то не стал бы любезно идти впереди, заботливо указывая путь и предупреждая о низких притолоках.
Как бы то ни было, до покоев обожаемого императора добрались без помех. А вот внутри ректора ждал сюрприз. Даже больше – его ждало потрясение!
– Рад вас видеть в добром здравии, граф! – весёлый и румяный дон Хорхе Эухенио ди Эспиноза и Фелицитат отсалютовал графу бокалом с золотистым вином. – Искренне рад, что бы там ни говорили наши недоброжелатели.
– Э-э-э… но как?
– Как я попал сюда? – бывший главный целитель нисколько не походил на изнурённого заточением узника. Цепей с кандалами тоже не наблюдалось. – А где мне ещё быть, в тюрьме, что ли?
– Но постойте, – воскликнул ректор, – вас арестовали за убийство…
– Вздор! – дон Хорхе взмахом руки предложил сэру Артуру сесть. – Во-первых, я не убивал несчастного Иоахима фон Зальца, а во-вторых…
Герцог Скорсезе коротко хохотнул, перебив бывшего главного целителя:
– Ему совесть не позволила осудить себя самого безвинно, а для оправдания ещё не наступило подходящее время.
– Что значит самого себя? – не понял фон Юрбаркас. – Разве Его Императорское Величество…
Начальник Управления Особых Дел хищно усмехнулся:
– А сейчас вы должны сделать шаг, после которого не будет возврата.
– В каком смысле?
– Вы узнаете тайну. Самую главную и страшную тайну империи, но сначала поклянётесь хранить её до самой смерти.
К графу пришло понимание, что в случае отказа живым он отсюда не выйдет.
– Клянусь!
– Не так быстро, сэр Артур, – хозяин Шестиугольной Башни подошёл к низкому столику и откинул тяжёлый бархат, скрывавший под собой императорскую корону. – Вот на ней поклянётесь.
– Это же…
– Дайте руку!
Граф безропотно протянул пухлую ладонь и с каким-то болезненным любопытством наблюдал, как кинжал из странного чёрного металла начертил на коже замысловатую фигуру. Рана засочилась кровью, и алые капли упали на самоцветы императорской короны. Капли падали и исчезали без следа с тихим шипением.
– Повторяйте за мной, сэр! – торжественно произнёс герцог. – Готовы?
– Да-да, я готов. Что делать?