- Замолчи! - перебил его дон Рауль. - Я позвал тебя не для того, чтобы выслушивать бесполезные бредни. Иногда вещь при первом прикосновении передаёт грузовику импульс о своих способностях. Ценитель потеет целыми днями, пытаясь понять её возможности, а достаточно всего лишь расспросить нашедшего её грузовика. Тебе ничего не приходило в голову, когда ты её коснулся? Это могло быть озарение, вспышка! Или ни с того, ни с сего возникшая странная мысль или видение. Вспомни! Не часто, но так бывает.
Субботин задумался, вспоминая вчерашний день.
- Нет. Не было ни мыслей, ни видений.
Сеньор Рауль насупился и вновь уткнулся взглядом в пол. Его треуголка утонула в дыму, и из облака донеслось недовольное ворчание:
- Вероятней всего, что твоя вещь пустышка. Уже сколько раз так бывало. Сначала надежды, а потом разочарование. Ты с ней, Карлос, ещё поработай, но не думаю, что из этого что-то получится. А сейчас всё! Уведите его, я хочу подумать.
- Подождите! - Сергей отпрянул от протянувшего руку Людвига. - Если моя вещь и не указывает на выход из аквасферы, то всё равно её ценность огромна. Взгляните! - он схватил со стола "карандаш" и положил на вытянутую ладонь, чувствуя упрямое движение в известном только вещи направлении. - Это же меридиан, точка отсчёта! То, от чего можно отталкиваться, определяя направление. Даже если неизвестно куда он показывает, он неизменно сохраняет своё положение как гироскоп. Любой штурман вам подтвердит, что это то, от чего можно измерять курс. Это компас!
Дон Рауль поднял голову и обернулся к ценителям. Томас с Карлосом переглянулись. Трое неизвестных взволнованно вскочили с мест. И даже ничего не понявший из разговора Людвиг выглянул из-за плеча и с уважением посмотрел на застывший в ладони Субботина "карандаш". Сергей был горд эффектом, произведённым его речью. А вы говорите - пустышка!
Но уже через минуту, когда Сергей возвращался на причал, пробираясь по трапам второго яруса, он ругал себя на чём свет стоит за своё легкомыслие и несдержанность.
"Какой же я дурак! - он готов был биться головой о крепёжные брёвна. - Да таких идиотов, как я, не найти больше во всей аквасфере!"
Он остановился, чтобы перевести дух, но тут же в спину его подтолкнул Людвиг.
"Даже этот безмозглый качок рядом со мной - профессор!" - продолжал самобичевание Сергей.
Из его горла вырвался такой громкий стон, что два сторожа у лестницы удивлённо оглянулись в их сторону.
Выбравшись из рубки катамарана, Сергей неожиданно понял, какую он сделал глупость. Его взяла обида за то, что его вещь назвали пустышкой, и он, потеряв осторожность, бросился её защищать! А нужно было молчать! Разочаровавшись в вещи, хозяин часто возвращал её нашедшему. Так могло случиться и в этот раз. В результате они с Голицыным могли бы получить в свои руки компас. Женя быстро бы разобрался, что к чему, и они получили бы возможность перемещаться по всей аквасфере, не боясь затеряться и исчезнуть в тумане. Но он всё испортил. Теперь его вещь по достоинству оценят шагомеры. Им не нужно будет считать количество взмахов вёсел и следить за равномерностью гребков, чтобы не сбиться с выбранного направления. Да и точность определения места галер будет гораздо выше. Это так! Но Сергею от этого не легче. У него в руках была вещь, которая могла приблизить их с Голицыным к цели, а он сделал всё, чтобы её потерять!
"Женя меня не простит! - Сергей подавленно вздохнул и взялся за поручни, ведущие на первый ярус. - Я лишил нас шанса".
Людвиг остановился у края и кивнул вниз. Сам он спускаться не собирался. Субботин нехотя перебирал ногами по ступеням, всё ещё посыпая голову пеплом за свою оплошность. Предстоящий разговор с Голицыным ему хотелось оттянуть как можно дальше. Но на причале Жени не оказалось. Причал Гаспара был пуст. Оглянувшись, Сергей из-за разделяющих пристани ящиков увидел множество макушек на соседнем причале Салаха. Все были там. Он пробрался сквозь сваленные в кучу обломки шлюпок и уткнулся в спины грузовиков. Но и среди них Жени не было. В груди шевельнулся червячок тревоги. Узнав в толпе Санчо, он дёрнул его за рукав:
- Не видел моего друга?
Немногословный Санчо кивнул на воду. Только сейчас Субботин обратил внимание, что на краю причала медленными и плавными движениями два грузовика накачивают меха, подавая по шлангам воздух.
- Почему? Мы сегодня уже ныряли.
Рядом с Санчо за вскипающими на поверхности пузырями наблюдал Гаспар. Сергей схватил шагомера за плечо и повторил вопрос:
- Мы сегодня уже ныряли, зачем ты опять отправил его на дно?
- Грузовик Салаха нашёл здесь вещь. Нельзя терять времени. Вещи движутся, и, если вчера здесь не было ни одной, то сегодня их может пройти целое множество.
- Но почему ты отправил Женю?
- Пойдут и другие.
В подтверждение его слов Субботин услышал команду Бачи.
- Готовьте следующую пару! Этих пора вытаскивать!
Неожиданно рядом с концом причала вспух гигантский пузырь. Грузовики, удерживающие страховочные канаты, едва удержались от сильного рывка.
- Тяните! - закричал Гаспар, и толпа грузовиков бросилась на помощь.
Схватившись за один из канатов, Сергей заметил, что верёвка натянулась и свободно движется вверх, поднимая привязанного грузовика. Но второй канат, как ни упиралась орава грузовиков, не сдвинулся с места. Что-то крепко держало его внизу. На помощь бросились ещё грузовики, но натянувшийся как струна трос ушёл под воду ещё на метр. Затем он неожиданно ослаб, и на палубу вылетел оборванный конец. Обжигая ладони, Субботин изо всех сил тащил капроновый канат, моля Бога лишь об одном, чтобы на том конце был Женя.
На поверхность вылетел Николас и, вздымая тучу брызг, завопил:
- Медуза! Тащите меня быстрее, лодыри!
Выскочив на палубу, он бешено вращал глазами и, задыхаясь, хрипел:
- Почему так медленно тянули?! Она же могла меня сожрать!
Сергей почувствовал, что ему нечем дышать. Схватив Николаса за грудные ремни, он прокричал ему в лицо:
- Где Женя?! Где мой друг?! Скотина, куда ты его дел?
- Медуза! - Николас попытался освободиться от захвата. - Отцепись! На него набросилась Критура!
- Что? Где он?
- Где? - ухмыльнулся в ответ Николас. - Уже, наверное, в её брюхе! - И он не смог удержаться от злорадного смеха. - Может, и ты хочешь за ним?
Сильный удар в подбородок свалил колумбийца на компрессор. Запутавшись в верёвках и шлангах, Николас затих и закрылся руками, ожидая расправы. Но Сергей уже нырнул с причала в воду.
Внизу простиралась всё та же чёрная пустыня и никаких следов разыгравшейся здесь минуту назад трагедии. Субботин бросился в лиановые джунгли, лелея надежду, что Голицын всего лишь запутался в зелёных побегах. Он рвал тонкие нити, пока хватало воздуха, затем всплывал и опять уходил под воду, стараясь нырнуть ещё глубже.
Не может вот так глупо всё закончиться! Женя отличный пловец, он не может так легко пропасть! Сергей метался в бессильном отчаянии, с ужасом отгоняя мысль, что он не в силах спасти штурмана. Так не должно быть! Это неправильно!
Но лёгкие разрывались от нехватки кислорода, и он вновь вырывался на поверхность за глотком воздуха.
Когда обессиленный и измученный Субботин выбрался на причал, там уже было пусто.
К потерям на острове относились легко. Они случались часто, и к ним привыкли. Через день о несчастном забывали. А через неделю о нём не могли вспомнить даже близкие друзья, если такие были. Через минуту после гибели перерывался его мешок, и, если находилось хоть что-то ценное, то оно тут же расходилось по карманам, а от человека не оставалось даже памяти.
Тяжело переставляя ноги, Сергей вернулся к галере Гаспара. Мрачным взглядом обвёл расступившихся в стороны грузовиков и увидел Николаса. Как ни в чём не бывало, колумбиец вытряхивал на скамейку Женин мешок. Заметив за спиной Субботина, он подмигнул и довольно хохотнул:
- Он мой напарник. Я первый выбираю.
С диким звериным рёвом Сергей вогнал кулак ему в живот. А когда Николас согнулся пополам, он свалил его на палубу и, опрокинув навзничь, наотмашь ударил в открывшуюся челюсть. Затем ещё и ещё! Голова колумбийца с закатившимся под лоб глазами лишь беспомощно болталась из стороны в сторону. Кто-то попытался его оттащить, но Сергей ударил по рукам и с исступленным безумием заревел:
- Все вон! Убью!
И он продолжал с методичностью машины-убийцы вбивать удар за ударом в голову Николаса, превращая собственные кулаки в кровавое месиво. А когда уже стало невозможно распознать где у того рот, а где нос, Сергей сцепил пальцы на шее.
Теперь на спину навалились несколько тел. Субботин отбивался, но силы были не равны. Его повалили на спину и, оттащив, прижали руки и ноги к палубе. Склонился Гаспар и, похлопав по щекам, осуждающе произнёс:
- Николас ни при чём! Это была Критура.
Сергей дёрнулся и, задыхаясь, прохрипел:
- Нет! Это он его убил!
- Конец троса оплавлен. Так пережигает верёвку только медуза.
- Он видел, он мог, он давно хотел…
Дальше Сергей забился в бессильном рыдании и, никого не слыша, лишь сдавленно твердил, путая русские и испанские слова:
- Я его всё равно убью! Сволочь, мразь… убью!
Рядом с Гаспаром появилась физиономия Бачи. Мексиканец довольно кивал и, демонстрируя чёрные дыры среди жёлтых зубов, хищно улыбался.
- Хорош! Жаль, я начало пропустил. Николас теперь не скоро очухается. Плесните на него воды. У него там хоть что-то осталось? А тебе теперь придётся работать за двоих. Жаль, пропустил самое интересное!
Колумбийца оттащили к краю причала, а Сергей ушёл подальше с глаз, забившись под лестницу на пустой палубе, не занятой грузовиками. Рядом хрустальным стеклом застыла вода. Так близко находиться опасно. Любой грузовик скажет, что такой безумец - потенциальная пища для Критуры, но Субботину было всё равно. Он сидел и смотрел в прозрачную гладь, в ползущий туман, в чёрную слизь на дне и понимал, что теперь сломался и он. Он проиграл. Отныне он вечный пленник аквасферы. Так зачем с ней бороться? Она всесильна. Скоро наступит и его конец. Поскорее бы. Пусть сейчас выползут щупальца медузы и утащат его на дно. Он даже не будет сопротивляться и звать на помощь.
Время шло, а щупальца не появлялись.
Сергей сидел, обхватив колени, и думал о Жене. Воспоминания унесли его в далёкий гарнизон Сафоново. Теперь он казался призраком из прошлой жизни. А память преподносила всё новые и новые обрывки воспоминаний из их совместной с Голицыным службы. Только сейчас Субботин понял, что для него значил Женя.
Неожиданно он улыбнулся. Из груди вырвался хриплый смех сквозь тяжёлый стон. Хотелось вспомнить что-нибудь весёлое, чтобы хотя бы на миг забыть, что штурмана больше нет, и память сделала ему подарок.
…Было это несколько лет назад. Экипажу Субботина приказали перегнать вертолёт домой, на север, с одного из южных ремонтных заводов. Задача это сложная и поручают её только опытным экипажам. Расстояние в две тысячи километров для вертолета, летящего со скоростью чуть больше, чем у автомобиля - это серьёзное испытание и для техники, и для экипажа. А если ещё полёт проходит на малой высоте и над безориентирной местностью, то тут уж спина у штурмана будет мокрой до самой посадки. Летели они не по воздушным трассам и без радиолокационного сопровождения с земли, да и высоту им выделили всего лишь триста метров, потому вся надежда была на визуальные ориентиры. Женя развернул на коленях крупномасштабную карту и ставил значки, отмечая время пролёта ориентиров. Вот пересечение железнодорожной линии с автомагистралью - хороший ориентир, точечный, и ни с чем не спутаешь. Белокаменная церковь на холме - ещё лучше! Отлично идём, и по времени, и по линии пути. Обнулили накопившуюся ошибку в навигационном комплексе, проверили показания путевой скорости и угла сноса ДИСС по курсу и времени между контрольными ориентирами - можно уверенно лететь дальше. В такие минуты штурман доволен, горд собой, а глядя на него, спокоен и лётчик. Но не всегда так получается красиво. Как правило, всё наоборот. То ползущая внизу утренняя дымка скроет с глаз так ожидаемый мост или характерную извилину реки, а то и вовсе внизу поля да поля, или темнеют бескрайние леса, и не за что глазу зацепиться. Да и навигационное оборудование, как назло, начинает жить собственной жизнью, показывая всё что угодно, но только не то, что нужно.
До промежуточного аэродрома лететь им оставалось ещё часа два, а во всю ширь горизонта как раз и тянулись эти бескрайние леса. Женя поначалу твёрдо чертил на карте линию пути, но вскоре неуверенно заёрзал в кресле. А после того, как внизу не показался населённый пункт, который был у них поворотной точкой, он и вовсе покрылся пятнами. Субботин заметил его волнение и спросил:
- Штурман, как мы по линии пути?
- Нормально, командир.
Но Сергея так просто не одурачить. Ёрзающий в кресле штурман - это верный признак того, что он сомневается - где они летят, и куда лететь дальше.
Сергей заглянул Жене в карту.
- Покажи, где мы?
Уверенный штурман тычет в карту остро заточенным карандашом. Неуверенный - накрывает предполагаемый район ладонью.
Женя прикрыл угол карты ладонью и смущённо отвернулся.
- Здесь.
- Понятно, - Сергей нервно задвигал скулами. - И куда мы летим?
- Сейчас за что-нибудь зацепимся.
- Так цепляйся! Настрой АРК на наш аэродром. Пойдём напрямую.
- Пробовал. Не достаёт. Далеко, да и низко идём.
Субботин медленно закипал. До извержения на голову несчастного штурмана оставались секунды, как вдруг он заметил небольшую деревеньку. Три десятка домов грудились вокруг белого каменного здания. Сергей уверенно отвернул в сторону, направив вертолёт на этот выделяющийся дом. Рядом с ним на небольшой площадке толпилась куча народу.
- Эх, штурмана! - хмыкнул Субботин. - Всему вас нужно учить! Смотри, это наверняка вокзал. Видишь, какая очередь стоит в кассу? А на вокзале всегда написано название населённого пункта. Читай и ищи на карте! Чтоб ты без меня делал?
Внизу проплыла красная крыша, а под ней Сергей в самом деле заметил надпись. Но буквы оказались небольшими, и ни он, ни Женя название прочитать не сумели. Тогда, выполнив разворот, он снизился ещё на полсотни метров.
- Прочитал? - спросил он штурмана, потому что дом оказался с правой стороны и Субботину виден не был.
- Нет! Мелко написано.
- А-а! - Сергей от злости скрипнул зубами и отдал ручку от себя, закладывая новый вираж со снижением.
Теперь вертолёт нёсся над серыми домами, переполошив всех деревенских собак. Когда они вылетели из-за крыши, едва не сбив водонапорную башню, народ на площади бросился врассыпную. Сергей чуть отвернул в сторону, чтобы самому прочитать название посёлка. А когда прочитал, то от изумления едва не врезался в растущие вокруг площади тополя. Аккуратными, любовно вырезанными из крашеной фанеры буквами под крышей дома было написано - "ПИВО".
Тогда они благополучно долетели до аэродрома. А через пару дней добрались домой. Но это "пиво" Женя вспоминал Сергею ещё несколько лет.
Над головой скрипнула ступенька, и Субботин, не оглядываясь, угрюмо бросил:
- Пошёл вон.
Но тот, кто был за спиной, не уходил и молча разглядывал его согнутую фигуру.
- Ты не понял? - не оборачиваясь, прошипел Сергей, вложив в голос всю накопившуюся злость.
Ответил ему мягкий и диковинно бархатный девичий голос:
- Ты горюешь о том грузовике, которого утащила медуза?
Сергей удивлённо повернул голову и увидел застывшую на нижней ступеньке Роситу.
- Он не грузовик. Он штурман российского боевого вертолёта капитан Евгений Голицын. А ещё он мой друг.
- Прости, - неожиданно прозвучало в ответ.
Поражённый Субботин прикусил вертевшуюся на языке грубость. Он был готов услышать всё что угодно: угрозы, оскорбления, нервный выкрик, но только не это "прости". Грустно вздохнув, он спросил:
- Чего тебе?
- Я случайно тебя увидела и решила подойти. Это и моё место. Здесь никого не бывает, потому что боятся близкой воды. Но я не спускаюсь так низко, как ты, а смотрю на море с лестницы. Ты не боишься, что тебя схватит Критура?
- Не боюсь.
- Если мой отец увидит тебя рядом со мной, он может приказать запороть тебя шлангами. Ты и этого не боишься?
- Нет.
- Очень интересно. Хотя вряд ли он это сделает. Сегодня, после того как ты рассказал о найденной вещи, я слышала, как отец сказал Карлосу, что ты не глуп и к тебе нужно присмотреться. Такие слова о грузовике он говорит впервые.
Субботин отвернулся и устало закрыл глаза. Меньше всего ему сейчас хотелось говорить, слушать комплименты или вспоминать события сегодняшнего дня. Мыслями он был далеко. Но Росите явно не хотелось уходить.
- Как тебя зовут?
- Сергей.
- Как сложно.
- Можешь говорить мне - Серж. Так звал меня Женя.
- Ты, кажется, русико?
- Правильно говорить - русский.
- А меня зовут Росита. После отца я здесь самая главная.
Субботин хмыкнул и, бросив на девушку ироничный взгляд, ответил:
- Ты радуешься, что ты принцесса этого сброда? Поверь, это небольшое достижение. Ты потеряла гораздо больше.
Росита задумалась и, спустившись, присела рядом.
- Я слышала, как ты говорил о том мире, что по ту сторону тумана. Но аквасфера это мой мир, и тот, другой, я помню очень плохо.
- Это не мир. Это никчемный мирок без будущего. Вы в нём сгниёте заживо. Мир без солнца, свежего ветра, зелёной травы немногого стоит. А все это вы с отцом променяли на возможность чувствовать себя царьками над этими полуживыми бродягами.
Лицо Роситы вспыхнуло, и она невольно вскрикнула:
- Неправда! Мой отец ищет выход. Он каждый день говорит об этом. Он верит, что мы обязательно найдём вещь, которая сможет нас вернуть в прежний мир. Когда ещё не пропал его друг Тьерри, они вместе обошли всю аквасферу в поисках выхода.
- У твоего отца был друг? Тебе удалось удивить меня уже дважды. Куда же он делся?
- Я не знаю. Поговаривали, что он нашёл "Цветок жизни". Из-за него Тьерри с отцом поссорились и расстались.
- Что-то меня берёт сомнение, что твой отец мог кого-то отпустить с такой ценной вещью.
- Я об этом знаю мало. И ту ссору между ними я не видела. Был слух, что отец ранил Тьерри или даже убил. Отец запрещает вспоминать об этом.
- Грош цена такой дружбе.
Девушка тревожно оглянулась и, никого не заметив рядом, стушевавшись, спросила:
- А ты расскажешь мне о том мире? Не сейчас. Я вижу, что сейчас тебе очень тяжело. Потом. Ты приходи сюда ещё. Здесь нас никто не увидит. Я прихожу на это место незадолго до того, как Карлос подаёт сигнал о приближении тьмы. И не думай, что мне не жаль твоего друга. Я тоже знаю, как это, когда потеряешь того, кто тебе дорог. У меня тоже была подруга. Пусть и не человек, а собака. Единственная собака во всей аквасфере. Но я её любила больше всего человечества. Однажды она сбежала вниз, и её съели грузовики. С тех пор я их ненавижу. А ты не такой. Ценитель Карлос сказал, что за своего друга ты не побоялся броситься в воду, где была медуза.