* * *
Полной тишины на командном пункте я не застал: кто-то двигал свое кресло, кто-то нервически кашлял, негромко гудели кондиционеры.
Однако все присутствующие молчали, глядя на стенной экран. От несчастного острова Исландия во все стороны разошлись круги разрушений. Концентрически распространяясь, черная волна взломала вековые льды полярного океана, вызвала страшные наводнения в странах Карибского и Балтийского бассейнов. До Петербурга она докатилась в ослабленном виде, тем не менее затопила две трети города. Мощные тайфуны распространились по Атлантике, почти везде шли невиданной силы ливни. Планета содрогалась от многочисленных землетрясений. Предстояло бороться с последствиями всего этого. На экране быстро менялись цифры, отражающие новые возгорания, порывы трубопроводов, количество погибших в пожарах, кораблекрушениях, обвалах, ДТП. Кривые на диаграммах угрожающе ползли в гору, но это уже мало пугало. Приходило осознание того, что худшая беда миновала. На Земле удалось сохранить и океаны, и атмосферу. Особо радовало то, что земная кора не треснула, не покрылась сетью огненных разломов. Все остальное пережить было можно.
Люди по-разному реагировали на это известие. Кто с облегчением откинулся на спинку кресла, кто - наоборот, лег лицом на стол. Некоторые, по моему примеру, выбегали покурить. Но большинством постепенно овладевало радостное возбуждение. А когда с молчаливого согласия Тараса принесли по бокалу шампанского, атмосфера сделалась и вовсе уж радужной. Хлопали по плечам, из пиджаков победоносно выпячивались животы… Каждый чувствовал себя частичным спасителем человечества.
Звонили главы государств, церквей, лидеры парламентов и профсоюзов. К линиям связи прорывались свирепые полчища журналистов. Тарас тут же выступил с обращением к нации, в котором дал понять, что и впредь не позволит слепым силам космоса обижать Россию. Окружающий мир трогать тоже не рекомендует. Вопреки большому недосыпу, президент был и бодр, и свеж, преисполнен оптимизма и уверенности. Посмотрев это обращение шефа, практичный Некумыкин тут же отпустил министров по домам, куда они благополучно и добрались. В тот радостный день один лишь трезвый человек Туманян угодил в клинику доктора Чазова с обострением ишемической болезни.
Тем временем, разминувшись с ликующей планетой, "яркая часть" двинулась к звезде по имени Солнце. И с каждой минутой расстояние до Каменного Гостя увеличивалось почти на тысячу километров…
Мне позарез требовался "Региомонтан". Но даже поговорить с Бабом не удалось ни в тот день, ни на следующий. Америка спасала пострадавших, хоронила погибших, разгребала завалы и подсчитывала убытки. Уоррен был по горло занят более насущными, как тогда казалось, проблемами. А на третий день в советника по национальной безопасности США стрелял некий благодарный соотечественник (есть у американцев такая славная традиция). Довольно удачно стрелял, сволочь. Несколько дней Баб провел в реанимации госпиталя Св. Луки. Хьюстон, штат Техас…
Я отправил за океан теплую телеграмму и решил поискать наши внутренние, российские ресурсы. Никогда ведь заранее не скажешь, что у нас еще есть, а что уже украдено. За исключением мозгов, конечно. Их всегда хватало. И не только нам, а всем, кому не лень, вот в чем корень проблем.
- Но нашими-то умо-мозгами пользуетесь вы, - возразил Дима.
- Мало! Копаетесь как…
- А чего еще не хватает?
- Телескопов.
Дима просто просиял.
- Даже слушать приятно.
- Так вы добудете мне телескопы?
- Кхм. Петрович, пока ты воевал с каменьями, мы тут набросали текст небольшой, но внушительной правительственной телеграммы. С требованием рассмотреть и сфотографировать все то, что осталось от Варяжского Гостя. Одобряешь?
Телеграмму я подписал не глядя, избаловался уже. Но потом все же поинтересовался:
- А куда вы собираетесь ее отправлять, телескопы? То есть телепаты?
- Наиболее подходящая обсерватория находится в станице Зеленчукской Краснодарского края. Туда и собираемся, - любезно сообщил Фима.
- И что, там большой инструмент?
- Да как вам сказать… Диаметр зеркала - шесть метров.
Наверное, это было очень много. В моей прихожей это зеркало явно не поместилось бы. До потолка там только три метра.
- Вы бы отдохнули, Владимир Петрович.
Я послушался, проспал почти сутки. А мог бы этого и не делать.
09
НОВОСТИ МАРСА
Сутки проходили за сутками. Бесценные сутки. Но палеонтологические пасьянсы на парашютных полотнищах все больше складывались в нечто правдоподобное. Особенно продвинулась работа по воссозданию одного крупного скелета. Он принадлежал существу удивительному и для землян совершенно необычному. Скорая на выдумку научная братия окрестила его гиппобатрахусом гои. Что в переводе на нормальный язык означало "конелягушка Го".
У автора открытия это название вызвало недоумение. Если лягушачьи черты и просматривались в большой длине задних конечностей, то с лошадью это чудо роднила лишь форма головы. Причем, гиппобатрахус являлся далеко не мирным травоядным, поскольку обладал внушительных размеров клыками, пара из которых даже торчала из его пасти, примерно как у земных саблезубых тигров. Расчеты показывали, что при невысокой силе гравитации эта зверушка без труда могла прыгать метров на пятнадцать - двадцать, имея таким образом возможность внезапно обрушиваться на жертву из какой-нибудь засады.
- Ничего не скажешь, милого уродца ты откопал, товарищ Го, - сказал Венсан.
- Знай наших, - проворчал Го. - Но разве это самое удивительное?
И впрямь, более впечатляющие результаты принесло изучение марсианских останков на молекулярном уровне. Они очень неплохо сохранились благодаря заморозке и отсутствию кислорода. Даже портативные анализаторы "Спэрроу-2" сумели отыскать в древних костях обрывки нуклеиновых кислот. Выяснилось, что ДНК и РНК гиппобатрахия содержали хорошо известные науке азотистые основания - аденин, гуанин, тимин, цитозин, урацил. Правда, попадалось еще и шестое, редко встречающееся у земных организмов соединение, но это исключение отнюдь не помешало сделать главный вывод: марсианская жизнь и земная жизнь имели поразительно много общего. Настолько много, что не исключалась их родственность в прямом смысле слова. Либо обе планеты заселились из одного источника, либо жизнь на них возникла самозарождением, но вопреки различиям условий принялась развиваться до странности сходным образом, либо…
- Законы природы, конечно, универсальны. Но не до такого безобразия, - сказал Дэвид Очоа, доктор биологии.
- А чем еще объяснить такое удивительное сходство? - спросил Клаус.
- Тем, что планеты могут инфицироваться, - решительно изрек Доктор-Виктор.
И это было не только его мнением. Специалисты давно подсчитали, что при столкновении Марса с крупными метеоритами взрывы порой достигали такой силы, что с планеты выбрасывалось большое количество обломков. Орбиты у мусора получались самыми разнообразными, но в большинстве своем они оставались в плоскости эклиптики. Поэтому вторичные марсианские метеориты могли выпадать на другие планеты, особенно на ближайших соседей. Еще в двадцатом веке на Земле обнаружилось несколько камней, чье марсианское происхождение не вызывало сомнения. Особо интересен был метеорит, выкопанный в Антарктиде. Он содержал нечто, весьма напоминающее остатки бактериальных клеток. Метеорит пробил лед на порядочную глубину, там и замерз. Считалось, что это его надежно предохранило от засорения земными микроорганизмами, и все, что в нем есть, имеет внешнее происхождение. В общем, наша планета вполне могла получить в подарок от Марса некий жизнеспособный материал. Со всеми вытекающими последствиями.
* * *
Утренняя тень "Спэрроу" накрывала марсоход. Из этой тени торчала лишь панель солнечных батарей. Впрочем, аккумуляторы зарядки не требовали, поскольку машиной еще ни разу не пользовались. До нее очередь дошла лишь тогда, когда стали заканчиваться припасы.
- Зря мы не прихватили оружия, - вдруг заявил Григорий. - Такого, знаешь… Легкого, стрелкового.
- У тебя богатое воображение, - фыркнул Го.
- Да? А скажи-ка откровенно, ты ожидал найти здесь гиппобатрахия?
Го почесал затыльник шлема.
- Такого здоровенного? Нет. Но живого гиппобатрахия я не ожидаю.
- А он тебя?
- Эй, на Марсе! Яйцо вошло в плотные слои. Ахтунг!
Григорий и Го повернулись к западу. Там над горизонтом вспыхнула новая звездочка. Она принялась увеличиваться в размерах. Росла, росла, пока не превратилась в сияющий шар. Через внешние микрофоны донесся глухой рокот. Вскоре после этого шар исчез. Вместо него в небе раскрылся сначала маленький, а затем большой купол парашютной системы. Медленно вращаясь, он опускался километрах в шести от "Спэрроу".
- "Одиссей", "Одиссей", яйцо вижу, - доложил Григорий. - Азимут засек. Начинаем выдвигаться.
Все шесть автономных двигателей в колесах марсохода получили электропитание. Машина ожила. Переваливаясь на неровностях, она двинулась в проход между невысокими кратерами.
- Вот и покатаемся, - мурлыкал Го. - И никакой тебе дорожной полиции…
Он ловко огибал крупные камни; по мелким колеса машины спокойно проезжали. Скорость, впрочем, была невысокой - километров шесть-семь в час. Большего и не требовалось. Пока они добирались до места посадки, "Одиссей" как раз успел облететь планету и вновь появился над горизонтом.
- Все, видим вас, - сообщил Клаус. - Посылка не пострадала?
Го затормозил.
- Сейчас узнаем, - сказал Григорий.
Он достал из ящика для инструментов незаменимую кувалдочку Нижнетагильского металлургического комбината и сбил оплавленные замки концерна Круппа. Потом при помощи Го открутил крышку люка.
Внутри сферической капсулы находились баллоны с кислородом, контейнеры с лиофилизированной пищей, патроны для поглощения углекислоты и еще много чего полезного - всего около полутора тонн груза, который минимум на две недели продлевал пребывание четырех землян на Марсе. Очень полезная была капсула, и таких капсул в запасах "Одиссея" имелось еще три - по числу посадочных аппаратов.
- Ну как? - поинтересовался Клаус.
- Мало, - проворчал Го.
- Надо увезти и затащить все в модуль. До вечера.
- Много, - сказал Го.
* * *
А вечером "сверлильный человек" Венсан докладывал результаты. Он сидел в центре управления посадочной ступенью так, чтоб его было видно через все три прозрачные двери индивидуальных отсеков. Хьюстон не разрешал свободное общение. Считалось, что шансы заразиться были разные. Больше всего - у Эдвина.
Венсан постарался, изобразил данные в виде поучительных диаграмм и наглядных графиков, которые вывел на экраны. Этих иллюстраций набралось много. Но главное, что из них следовало, было одно. На плоскогорье грунт не содержал признаков органики до глубины сорока трех метров. А вот после этой отметки следы жизни начинали попадаться.
- Такое впечатление, что Марс основательно прожарен, - сказал докладчик. - В долинах - на глубину метров этак до двадцати, а там, где повыше, - на все сорок-пятьдесят.
- Что ж тут удивительного, - сказал Григорий. - Космические лучи, суточные колебания температур… То да се.
- То да се не может проникать на десятки метров. Одних космических лучей недостаточно для тотального уничтожения органики на такую глубину. Тут случилось что-то вроде стерилизации.
- Да? Каким образом?
- Понятия не имею. Однако воздействие было внешним и продолжалось не менее двадцати четырех с половиной часов. Марс прожаривали до тех пор, пока планета не повернулась вокруг своей оси минимум один раз. Это позволило обработать всю поверхность.
- Позволь, Вене, для такого глобального вывода необходимо убедиться, что и в других областях наблюдается то же самое, что мы обнаружили здесь, около места нашей посадки. Мы пробурили лишь две несчастные скважины. Даже полторы. На всю немалую планету.
- Понятное дело. То, что я сказал, пока является предположением. Но я хочу, чтобы вы его запомнили. Кто знает, не угрожает ли нечто подобное Земле.
Григорий постучал по столешнице.
- А что говорит Земля?
- Земля пока ничего не говорит. Земля совещается сама с собой, что есть признак шизофрении.
- Ветер поднимается, - философски заметил Го.
Все, как по команде, повернулись каждый к своему иллюминатору.
На плоскогорье действительно крутились пыльные вихри. По два-три одновременно с каждой стороны.
- Безрадостная картина, - заметил Венсан. - Не верится, что тут была жизнь, не правда ли?
- Конечно, была, - с некоторым сомнением сказал Го. - Была себе да была, а потом исчезла.
- Прожарили, - упрямо повторил Венсан.
В его полутемной кабине пискнул сигнал.
- Оля-ля. Так-так. Ну и ну. Друзья, я только что потерял бур.
- Как - потерял?
- Самым банальным образом, - рассеянно отозвался француз, возясь с аппаратурой. - И не только бур, а еще и порядочный кусок трубы.
- Куда ж оно могло исчезнуть? - озадаченно спросил Григорий. - Все это дело?
- Из скважины оно могло деться только вниз, - догадался Го. - Все это дело.
- Точно, - кивнул Венсан. - А это означает… Господа, точно под нашими ногами на глубине в сто тридцать восемь метров находится пустота. То бишь пещера.
- Винс, - быстро спросил Эдвин. - Оставшаяся часть буровой трубы сейчас забита керном?
- Есть немного.
- Жаль. Взять бы пробы воздуха.
- Можно попытаться вытолкнуть пробку сжатым азотом.
- Да, конечно. Сейчас.
- Если получится, сразу включай газоанализатор.
- Ну не стиральную же машину, - проворчал Венсан.
И тут же добавил:
- Что ж это у меня плохо получается? Ну-ка, еще разок… Нет, ну просто наказание! Какой у нас сегодня день недели?
- Пятница. Тринадцатое.
- Это на Земле сейчас и пятница, и тринадцатое. А у нас… ну, будем считать, что среда. Вандреди.
- С чего это?
- Вот черт! Все равно не получается.
- Потому что пятница, - упрямо сказал Го. - Видишь ли, пятница, она и на Марсе пятница.
Пока они препирались, Эдвин вызвал на связь "Одиссей" и через него отправил сообщение на Землю.
- Везет же вам, - с завистью сказал Клаус. - Что ни день - то сенсация. А у нас - тоска орбитальная. Сюрпризов - ноль. Берусь предсказать, Земля в очередной раз пошлет к черту график исследований. Вам предстоит искать вход в подземелье.
Эдвин спорить не стал. И правильно поступил: Хьюстон моментально приказал отложить все дела и заняться определением размеров пещеры. Способом сейсмического зондирования. А это требовало установить вокруг "Спэрроу" соответствующие приборы.
- Послушайте, дайте и мне прогуляться, - сказал Венсан. - У буровой я уже насиделся.
- Я тоже озверел от сидения в консервной банке, - тут же напомнил Го.
Григорий красноречиво промолчал. Все трое уставились на Эдвина.
- О-кей, - сказал тот. - А мне надоело спать в формалине. Я-то и натоптался, и накопался. Словом, идите, попрыгайте, ребенки разных народов. Каждому по сейсмографу достанется.
- А ведь неплохой малый наш босс, - сказал Григорий. - При всех своих недостатках.
- Просто душка, - согласился Венсан. - Он, наверное, католик.
- Очень правильный капиталистический товарищ, - не согласился Го. - Я подозреваю, что в душе наш полковник скорее левый коммунист, чем католик.
Похохатывая, они принялись надевать скафандры. А Эдвину очень скоро пришел нагоняй. За пренебрежение к правилам биологической безопасности. В медицинском центре НАСА все еще считали возможность заражения реальной и настаивали на том, чтобы астронавты выходили на поверхность только по одному. Максимум - по два.
- Чем это поможет? - спросил Эдвин.
Прошло двенадцать минут.
- Сам не знаю, - ответил Джеф. - Отстань.