– Ну вот, временно вопрос жильем и решился, – радостно ответил Иваныч, – берите свои пожитки, и пойдем покажу, что у меня там и где.
Они ушли, а я подошел к Свете и спросил:
– И как тебе переселенцы?
– Люди как люди, Алена запуганная конечно какая-то.
– Ну немудрено, досталось им еще и после волны проблем. А дети, смотрю, как ни в чем не бывало, носятся.
– Я слышала от кого-то, что у детей защита какая-то психологическая на подобные вещи есть, и чем младше, тем лучше она работает.
– Наверное, – согласился я.
Алена осталась на развалинах устраиваться, а Иваныч с Александром вернулись, и мы отправились "колдовать" с катамараном. Пропитанные отработкой доски и брус уже просохли, и мы укрепили дополнительно обвязку поплавков, с помощью кусков труб, уголка и других железяк, растянув кабель от электростанции и запитав сварочный аппарат. Пришлось мудрить с буксирным устройством, сварили что-то вроде жесткой сцепки, которую можно было крепить с двух сторон баржи, из-за чего пришлось так же модернизировать и кнехты на "Мандарине". Затем принялись укладывать лаги и прибивать будущую палубу. После обеда работа была продолжена. Поужинали, Алена сделала перевязку Иванычу, и все разошлись спать.
После волны. День 89-й
На следующий день все занялись своими делами, – детям до обеда поручили прополку и полив в огороде, Светлана с Аленой занялись ремонтом и пошивом одежды, а мы втроем отправились к пирсу.
К обеду наша постройка уже имела почти законченный вид, оставалось пропустить по периметру толстый канат и закрепить на стойках, которые мы сделали из бруса и установили на расстоянии в метр друг от друга, подперев укосинами. Еще предстояло спереди и сзади сделать два откидных трапа, длиной три и шириной два метра – Иваныча идея, теперь катамаран можно было использовать и как плавающий пирс. После обеда потренировались потаскать "Мандарином" новый катамаран, сделали несколько кругов по проливу, причем Иваныч находился на катамаране в это время и, периодически свешиваясь с палубы, заглядывал на поплавки. И там посмотрел, и сям, что-то руками везде пытался дергать и отрывать, затем встал на носу с довольной физиономией и передал по рации что можно причаливать. Пришвартовавшись, занялись "механизацией", то есть через различные блоки и тали, которых на СРе было достаточно, сделали механизмы поднимания и опускания трапов, также к выведенным выше палубы нескольким самодельным проушинам, приваренным к элементам обвязки, прикрепили различный такелаж и уложили несколько разных линей, тросов и канатов. В принципе баржа была готова… только возить на ней пока нечего. После ужина Иваныч предложил сходить с баржой к СРу и поснимать там различные негабаритные железяки, а также с помощью бензореза разобрать элементы мачт, трубопроводов и вентиляции. А потом он, просидев с сигаретой и что-то упорно считая в тетрадке, бубня себе под нос, больше часа, положил на стол тетрадный лист с небольшой табличкой.
– Вот! Теоретически шесть с половиной тонн можно нагрузить, но надо проверять. И придумать, что с определением крена при нагрузке. Можно сделать что-то вроде поплавков с отметками по бортам, на носу и корме, то есть какой выше выскочит, туда и крен.
– Шесть с половиной тонн… немало в принципе. Можно все топливо выбрать с СР-а и им для начала расторговаться, только вот возить его емкостей нет. У нас все под пробку.
– А там еще много? – поинтересовался Александр.
– Да тонн пятнадцать еще примерно есть. О! Да еще же надо поискать траулер этих… "сынков", – сказал Иваныч.
– Да, они вроде говорили, что топливом приторговывают, – ответил я.
– А сколько сейчас всего у нас на острове запас топлива?
– Сейчас… Серег, а подай наш "гроссбух" из тумбочки, я вроде записывал… Ага, вот есть – 17,5 тонны.
– Хм, – задумался Александр, – что-то количество бочек не соответствует цифре.
– Молодец! – подмигнул Иваныч, – сразу видно, что шофер профи… Топливо считать умеешь. Есть у нас еще две емкости – ямы в земле, десять тонн там.
– А, теперь понятно. Ну вот, и оставить пока эти десять как "стратегический запас", а бочками и возить, раз нет пока других емкостей.
– Ну да, вариант, – согласился я, – а там, может, и еще бочек где прикупим или емкость какую.
– Ну значит, план чуть изменим, – сказал Иваныч, – сначала грузимся бочками и идем в Лесной, а потом на СР, сливать топливо и разбирать железяки.
– Справитесь тут сами? – спросил я у Светланы.
– Справимся? – переспросила Света Алену.
– Конечно, – закивала та в ответ, было заметно, что девушки нашли общий язык.
– Ну вот и хорошо, с рассветом и выходим, а я пойду подготовлю бот и спать, – сказал Иваныч.
После волны. День 90-й
Выйти с рассветом не получилось, задержались с погрузкой примерно на три часа, закатили на баржу тридцать бочек и потом "играли в тетрис" в процессе их закрепления и выравнивания крена.
– Ничего, сейчас один раз сделаем и будет понятно, сколько и куда, – важно приговаривал Иваныч, руководя погрузкой… у него же больничный.
Баржа значительно просела, баки-поплавки скрылись под водой на три четверти. Обошли на резиновой лодке вокруг, приглядываясь, не пузырит ли наша герметизация, все было в норме.
Еще раз все перепроверили, крепление груза, инструмент, паек на двое суток, оружие и снаряжение. Иваныч на "Мандарине" аккуратно задним ходом подвел кормовой кнехт под буксирную раму, и мы зацепили баржу. Потом потренировались ее быстро отцеплять, выбив кувалдой "палец" из проушины модернизированного кнехта, а то вдруг баржа утонуть захочет, так вот чтоб нас с собой не утянула. В общем, после всех проверок и подготовок мы наконец отшвартовались. Женщины и дети стояли на берегу и махали нам.
"Мандарину", конечно, было тяжко, очень тяжко. Шли на среднем ходу, и Иваныч постоянно проверял температуру и уровень масла. После установки турбины "Мандарин" вполне уверенно выдавал порядка одиннадцати узлов, но это без нагрузки, сейчас шли на шести-семи узлах, то есть около 10 км/час.
– Жару в море застанем, – сказал Иваныч, закуривая и посмотрел на часы.
– Ну может, успеем не в самое пекло попасть.
– Может и успеем. Ближе к Лесному проверим, как нагрузку держит, сейчас не будем рисковать.
Как и предполагалось, в Лесном мы швартовались почти в самый разгар обеденной жары. Иваныч развернулся на 180 градусов и аккуратно сдал к свободному месту у пирса. Мы с Александром переместились на баржу, закрепили поданные с пирса (сервис-то теперь какой) швартовые и откинули погрузочный трап. На пристанях сиесты не было. Работа продолжалась и бурлила.
Я окинул взглядом небольшую площадку перед торговыми рядами, которые значительно разрослись… народу прибавилось, и, несмотря на жару, торговая жизнь кипела. Да и у пирсов "флота" прибавилось – несколько небольших плотов, полтора десятков шлюпок, пара аналогов "обшарпанного" и один самый настоящий морской буксир, правда он держался на воде с очень большим креном на правый борт, и стоял он не у пирса, а был с помощью двух тракторов немного вытащен на отмель. Вокруг него суетились люди на шлюпках и по палубе бегали с инструментом – явно занимались его ремонтом.
Заплатили за охрану и заодно поинтересовались, есть ли на пристанях "торговый представитель" Аслана. На что нам ответили, чтобы обращались в ломбард, мол, это и есть люди Аслана. Ну что ж, направились в ломбард, поздоровались со старым чеченом и его "тенью".
– Солярку привезли, есть спрос?
– Да, брат, на топливо всэгда ест спрос.
– И по какой цене шесть тонн заберешь?
– Сейчас, – старик что-то проговорил Умару на своем, тот ответил, потом по рации еще перекинулся с кем-то парой фраз. Старик, вероятно, услышал, что ответили по рации, и сказал:
– Триста за тона, сейчас бочка приедет.
Мы с Иванычем переглянулись.
– Нэ кто здэсь дороже нэ купит, – сказал старик видя нашу реакцию, – тэм более так много сразу.
– Понятно, а сколько, так сказать, в розницу здесь топливо стоит?
– Разный цена, восемьсот самый дорогой.
– Ну… опт так опт, – согласился я, – вон баржа, к ней пусть бочка подъезжает.
– Зачем подъезжать… шланги тут, помпа, перекачаем.
– Наше присутствие нужно?
– Если вэриш мнэ… не нужна.
– Ну, пока верим, – сказал Иваныч и закурил.
– Вот хорошо тогда, – кивнул чечен и протянул мне половину тетрадного листа и ручку, – на, пиши сколка привез, сколка дэнег палучил… Имя напиши, и откуда.
– Это что?
– Договор… Сумма болшой… панимаеш?
– Ясно.
Чиркнув несколько фраз, мол, привез 6 тонн, деньги в сумме 1800 золотом получил, и подписавшись "Сергей, о. Сахарный", передал листок старику. Он его прочитал и передал Умару. Умар тоже прочитал, взял ручку и написал пару строк, своей части и вернул старику.
– Читай, став день и подпис.
Я прочитал часть, написанную Умаром, – "принято 6 тонн, выдано 1800 рублей золотом. Семья Чекоевых, Умар, пос. Лесной". Ну вроде все верно, поставил дату "День 90-й после волны" и расписался. После чего старик нагнулся к небольшому железному ящику, погромыхал замком и начал выкладывать на стол увесистые мешочки – 18 штук, по 100 золотых в каждом.
– Пачти шестнадцат килограмм… носить с собой будэш? Остав тут, расписку дам тебе, будешь уходить, забэрешь. За такую торговлю процент за хранение брать нэ буду.
– Договорились, – сказал я, забрал со стола четыре мешочка, а на остальные указал, чтоб убирали.
Взамен получил еще одну расписку, в которой говорилось, что семья Чекоевых приняла на хранение 1400 рублей золотом.
– Да уж… Развернулось тут семейство Аслана, – сказал Иваныч, когда мы вернулись на бот, чтобы собрать вещи и прогуляться, сначала на рынок, потом к Лидии Васильевне.
– Насколько я знаю, они и до волны тут неплохо жили, и уважали их, несмотря на то, что чечены. У Аслана правда братец был младший, вот тот да, "жук" еще тот… рассказывал мне Вася про него, да и встречаться мельком приходилось.
– Понятно. А вообще я думаю, у Лесного неплохая перспектива из таежного поселка превратиться в эдакий купеческий городок-порт.
– Вполне, – согласился я, – народу-то прилично тут прибавилось, даже за последние несколько дней, на пристани вон скоро не приткнуться будет.
– Я заметил. Ну что, готовы? Идем?
– Я тут останусь, можно? – спросил Саша.
– А чего так?
– Не хочется мне встречаться тут с "некоторыми".
– Вот те раз! У нас с Серегой поводов не встречаться с этими "некоторыми" гораздо больше, так что нечего!
– И что, опять в драку лезть, если что?
– Ну уж задницу-то я теперь точно никому под пули не подставлю.
– У меня дети, понимаете?
– Понимаю, – ответил я, – и у нас дети, плюс твои дети и, возможно, еще кто-то. И ты пойми, от подлости никто не застрахован… Мало ли что вообще может случиться с любым из нас, но мы теперь одна семья. Будешь бояться каждого урода, тебя твои же дети уважать и перестанут.
– На, держи, – вручил Иваныч МРку и жменю патронов Александру и подмигнул, – пользоваться умеешь?
– Умею, – вздохнул тот и весьма умело затолкал четыре патрона в трубчатый магазин.
– Ну вот, и нечего, – хлопнул его по плечу Иваныч.
Когда мы втроем вышли на площадку складов пристаней, нам навстречу попался КамАЗ-топливозаправщик.
– Ну вот, оперативно, – кивнул в сторону машины Иваныч.
Федора Михайловича на привычном месте не обнаружили.
– Надо бы наведаться, не случилось бы чего.
– Встретим Фиму, его и пошлем разузнать. Кстати, что нам от Фимы на этот раз надо?
– Вопрос по емкостям опять поднять, – ответил я, поправляя кусок белой х/б ткани под бейсболкой, расправив ткань по шее и плечам, чтобы не сожгло солнцем, – и вообще у меня на Фиму планы.
– О как, а он про это знает? – усмехнулся Иваныч. – И что за планы?
– Есть мысль его на работу взять и сделать представителем Сахарного. Слыхал? Солярка самая дорогая по восемьсот, мы оптом продали за триста. Дальше рассказывать?
– Хочешь здесь его торговать соляркой посадить?
– А почему нет, ну если он захочет, конечно.
– Этот-то? Захочет! Лучше, чем задницу на велосипеде по кочкам набивать.
– Ну вот, – заметил я, разведя руками.
Мы топали вверх, выбивая пыль из дороги. Навстречу нам и в обратную сторону попадались люди, группы людей, гужевой транспорт и изредка проносились, пыля, грузовики.
– А что, только соляркой? – поинтересовался до этого молчавший Саша.
– Ну почему же, можно взять выше… ну вроде как представительство "общины о. Сахарный".
– Звучит, – сказал Иваныч, сморщившись, – давайте перекурим, мужики, постоим, а то задница отваливается.
– Давай.
Мы отошли в сторону и присели на одно из бревен, которых вдоль недавно расширенной и прорубленной просеки лежало в избытке… Иваныч остался стоять..
– Тю… чего, робятки, запыхалися? Ну сигайте, довезу за спасибо, все равно домой еду. Жарко уже… надоть обождать в тени.
– Федор Михалыч! А мы даже разволновались, когда тебя у пристаней не нашли, думали, не случилось ли чего, – ответил я, обрадовавшись.
– Так чего со мной сделается акромя трипперу, – усмехнулся дед в усы и взглядом указал на телегу.
Мы погрузились, и попросили довезти до рынка.
– Ну как тут Михалыч после наших приключений?
– А никак! Тихо, как будто и не произошло ничего. Говорили вродь, что к школе посылали сурьезных ребятишек… ну навродь как поговорить с тамошними, ну чтоб не фулюганили. А как там… что там, бес их знает.
– Ясно, – кивнул Иваныч, – видишь, Санек, нет никому интереса до мутных дел твоих этих… "некоторых".
– Вот это меня и беспокоит, – ответил он.
– Ладно, расслабься, проблемы будем решать по мере их поступления, – ответил Иваныч, разминая очередную сигарету.
Машка фыркнула и телега остановилась.
– Приехали, сынки, слазтя.
– Спасибо, Федор Михалыч.
– Будтя здоровы, сынки, – ответил дед и, хлестнув кобылу поводьями по спине, поехал прочь.
На рынке мы сразу направились к небольшому навесу с вывеской "Квас".
– Кваску нальешь, хозяин? Холодный?
– А тож, зря что ли яму тут копал под погреб, – ответил рыжебородый мужичок.
– Три кружки нам.
– Ну тогда серебром целковый и полушка.
Мы переглянулись….
– Это как? Мне его пилить, что ли?
– А давай два, я тебе перекушу.
Я положил 2 серебряных монеты на аккуратно подогнанные доски столешницы прилавка, и стал наблюдать за действиями продавца. Тот уже привычным жестом "откусил" еще "совковыми" клещами половину монеты и вернул мне.
– Вот так, – сказал Иваныч, – одно радует, что с нас не золотой взяли, а серебро перекусывают, значит, инфляция нам пока не грозит.
– Ага, – согласно кивнул я, – как не приедешь сюда, так какие-нибудь новости.
Фима появился примерно через полчаса, с каким-то парнем. Он ему что-то рассказывал, активно размахивая одной рукой, а второй придерживая велосипед.
– Ефим Маркович! – помахав рукой, крикнул я ему.
На что Фима быстро распрощался с собеседником и, сияя улыбкой в тридцать два зуба, направился к нам.
– Здгавствуйте, – сказал Фима, подойдя к нам и поставив велосипед у прилавка, – чем могу помочь?
– Дело есть к тебе, Фима. Хочу нанять тебя на работу. Пять золотых в месяц плюс процент от выручки. Как тебе?
– Ну… – многозначительно и наигранно задумался Фима.
– Ты это… "не делайте мене мигрени, Фима, и не считайте денег, таки которых у вас еще нет… таки да или нет? Или сбивать вам пердячи кости об ентот тарантас до самых белых тапочек", – с одесским акцентом ответил Иваныч, пнув по колесу велосипеда.
Я чуть квасом не захлебнулся… но не подал вида. Фима "завис" на пару секунд…
– Пгедложение, конечно, заманчивое… а что мне надо делать?
– Торговать. Торговать тем, что мы будем привозить, по ценам, которые мы тебе назовем. И быть представителем наших интересов в Лесном. И сразу условие – наеб… кхм… будешь хитрить, оторву голову. Решай… пока мы квас допиваем, – сделал внушение Иваныч.
– Я согласен! – молниеносно среагировал Фима.
– Серег, дай тридцать золотых… Вот, держи… Здесь тебе пять авансом, на месяц… и на, так сказать, хознужды. На пристанях построишь лавку в торговых рядах, в проходном месте, договаривайся с кем хочешь и как хочешь, у тебя получится… я уверен. Пока торговать будешь топливом, соляркой. Кстати…
Фима открыл блокнот, внимательно слушал и писал.
– Кстати, ищи еще бочки и емкости, нам очень надо.
– Фима, а кто здесь вообще землей распоряжается, с кем договориться на постройку пирса и площадки под склад? – перебил разговор я.
– Ну фогмально гешается все на сходе, газ в десять дней, а вообще лучше пгямо к Аслану идти.
– Понятно, к Аслану сами сходим. И еще, если узнаешь, что кто-то ищет место, где жить, запиши, как найти потом скажешь нам. Только смотри, чтобы не раздолбай какой-нибудь.
– Ясно, – кивнул Фима, записывая.
– Задачу понял? – спросил Иваныч.
– Все пгедельльно ясно.
– Ну и отлично, завтра на рассвете ждем тебя у "Мандарина".
– Где? Пгостите…
– У корабля нашего, – пояснил Иваныч.
– А, конечно… понятно.
– Где тебя вообще искать? Если что.
– Так у тети Фаины я живу… гядом с клубом дом из кгасного кигпича.
– Хорошо, задачу уяснил? – еще раз спросил Иваныч.
– Уяснил.
– Выполнять, – по-военному приказал Иваныч.
Фима, оседлав велосипед, умчался куда-то в сторону пристаней.
– Иваныч, ты хоть предупреждай, я чуть не захлебнулся.
– Да ладно, у нас полстраны так умеет разговаривать… исторически сложившиеся обстоятельства, так сказать, – улыбнулся Иваныч. – Ну что, к Лидии Васильевне? Там и Виктора сможем увидеть, надо к Аслану подходы искать.
– Давай зайдем сначала в этот дом "офицерский" и выкупим оба ПМа?
– Давай, – согласно кивнул Иваныч, – может, там и что интереснее уже есть.
Пенсионера дома не застали. К нам как и в прошлый раз вышел, как потом выяснилось, его сын.
– Добрый день… Алексей. Правильно?
– Да… Здравствуйте.
– Ваш отец нам в прошлый раз два ПМа предлагал, готовы их приобрести.
– Идемте, – вздохнув, ответил десантник.
– А где отец ваш?
– Нет больше отца… похоронили вчера.
– Простите… так мы не вовремя? – остановился я.
– Заходите, чего уж, – ответил Алексей, открывая сарай.
Он долго лазил по ящикам и затем извлек сверток, в котором было две кобуры коричневой кожи, с полным содержимым.
– Вот… смотрите, – сказал он, абсолютно отрешенно вывалив содержимое свертков на верстак.
Чувствовал я себя, конечно, неуютно… приперлись блин. Иваныч тоже как-то неловко и быстро осмотрел два пистолета и два дополнительных магазина. Хотел задать вопрос про патроны… Алексей это понял и спросил:
– Сколько вам?
– Эм… а почем?
– Пистолеты оба забираете?
– Да.
– Патроны так отдам…
– Это, конечно, хорошо, но вы разве не собираетесь заниматься этим?
– Не знаю…