Пройдя в дом, зажег пару керосинок, растопил печь и занялся приготовлением ужина. Бимке – без изысков, то есть опять каша, а себе решил пожарить яичницу с салом. Расправившись с ужином, налил себе стакан "армянского" вина, которое оказалось очень даже неплохим, набил трубку и, откинувшись на спинку деревянного стула, задумался… ни о чем, просто сидел, пыхтел трубкой и слушал, как в печи потрескивают дрова. Вспомнил, что хотел поискать погреб, еще раз осмотрел, не вставая со стула весь дом, вроде я мыл пол, и заметил бы крышку люка. Ладно, обойду все еще раз внимательно. Сделав круг по дому, так ничего и не обнаружил, но в спальне мне бросилось в глаза продолговатое углубление в массивном плинтусе. Присел у стены и внимательно пригляделся. Действительно, углубление находилось в середине метрового отрезка, а от плинтуса отходили доски, не вписывающиеся в общую картину половой доски. Потянул плинтус на себя, крышка поддалась и пошла вверх. "Ага, вот как все просто", – подумалось мне. Поднял крышку и приставил ее к стене, в погреб уходили массивные деревянные ступени, повеяло холодом. Я оделся и, освещая себе путь керосиновой лампой, спустился вниз.
Погреб был большой, два метра в высоту, примерно четыре в ширину и в длину по всей стене, то есть около шести метров. Вдоль одной стены были короба для картошки, стена напротив была одним большим стеллажом, на котором было много пустых стеклянных банок, какие-то коробочки и ящички, так же было около двух десятков банок с давнишними соленьями. Три деревянных бочки, литров на сто – пустые, вероятно, тоже для засолки. У дальней от люка стены стояли пара военных прикроватных тумбочек, на которых тоже лежало какое-то барахло, в углу несколько старых бамбуковых удочек и какие-то мотки брезента. Так же почти у пола обнаружилась небольшая ниша, выбранная в земле стены примерно на 0,5 куба с двумя полочками и закрытая крышкой, выполненной их досок и ватного матраса – а вот и холодильник. В общем, погреб как погреб, только складировать тут пока нечего, только… Я вылез, достал из сундука полиэтиленовый пакет с деньгами, взял от туда пару пачек, которые оставил в сундуке, и с пакетом спустился обратно в подвал. Взял один из пыльных деревянных ящиков с какими-то старыми газетами внутри и, спрятав там деньги, поставил ящик обратно на полку. Еще раз все оглядел и полез наверх, потом тут буду разбираться. Вылез и закрыл крышку, которая села плотно, но без усилий.
Решил завтра с утра съездить в район, накупить еще провианта, круп, кормов для птицы да и еще много чего для мелочи, а то, как выяснилось, нормального веника нет. Налил еще полстакана вина, посидел и подумал, что еще надо, и лег пораньше спать.
1 октября, д. Сахарная
Опять проснулся с первыми криками петухов, выпустил собаку на улицу и сам пошел "до ветру". По дороге обратно, посмотрел на колонку, вспомнил про плетеную корзину, в которой был гостинец от соседей. Надо бы вернуть корзину, но не пустую, пустую нельзя возвращать – неправильно как-то. Ну вот в район съезжу, прикуплю там каких-нибудь "вкусностей цивилизации", хотя… а вдруг дались соседям эти вкусности. Ладно, перед выездом зайду и скажу, что в район еду, может, им надо чего. Позавтракав и собравшись вышел во двор и завел "тирку" – пусть греется, а сам пока к соседям зайду и познакомлюсь заодно. Вышел на улицу и направился к соседской калитке, где меня сразу встретил "звонок" – за забором начал неистово лаять здоровенный лохматый кобель.
– Бабай, на место! – скомандовал женский голос, и собака, еще пару раз огрызнувшись на калитку, виляя хвостом, ушла в будку, там покрутилась и, высунув морду на улицу, улеглась.
– Доброе утро, – обратился я к хозяйке, выглядывая поверх забора.
Женщина в спортивном костюме и в военной кепке подошла к калитке и вышла на улицу.
– Доброе, – ответила соседка приятным голосом и вопросительно посмотрела на меня.
– Я в район хочу съездить, по хозяйству много чего не хватает, вот подумал, может вам что-то надо? Могу привезти, мне нетрудно.
– Подождите, я сейчас, – ответила она и быстрым шагом ушла в дом.
"Хорошенькая", – проскочило в голове. Да, очень даже хорошенькая, выразительные черты лица, особенно глаза, при условии, что ни грамма косметики, спортивная подтянутая фигура. "Так, нечего тут", – погнал я от себя эти мысли, мало ли, женщина-то, может, и не свободна, а я тут уже разглядываю ее оценивающе, народ тут простой и суровый, так можно и получить вечерком по дороге "до ветру" коромыслом по затылку.
Через пару минут она также быстрым шагом вышла ко мне, прихватив алюминиевую канистру.
– Вот, я тут чиркнула список, – сказала она, протягивая мне сложенный пополам тетрадный листок.
Я развернул и прочитал написанное аккуратным почерком:
"Соль – пять кило, спички – десяток упаковок, керосин – 20 литров, сода – пять пачек, патроны, картечь 5,5, 12 на 70 – сотня".
– Все? – спросил я.
– Да, остальное есть вроде, – улыбнувшись, ответила она, и протянула мне канистру и затем сверток плотно сложенных в несколько раз купюр. – Вот, должно хватить.
– Ну, не хватит, добавлю.
– Ни в коем случае! Нехорошо это, сначала у котельной на заправке керосин купите, затем все остальное, патроны в последнюю очередь на все, что осталось.
– Ну, вам виднее, – согласился я и продолжил, – меня Сергей зовут.
– Я уже знаю, – улыбнулась она и тоже представилась: – А меня Светлана.
– Может, что забыли написать?
Светлана задумалась на секунду, симпатично изогнув бровь "домиком", поправила рыжий локон волос и ответила:
– Нет, все, пожалуй.
– Ну я пойду, до вечера.
– До вечера, – ответила она.
Я развернулся, пошагал к себе и краем глаза заметил, что она перед тем как пройти во двор, тоже как-то оценивающе посмотрела мне вослед.
Вернулся в дом и накормил Бима. Взял деньги и документы.
– Бим, остаешься за хозяина, никого не пускать!
Пес продолжал увлеченно громыхать миской, виляя хвостом, вроде как "да понял, я понял, иди уже". Я вышел и закрыл дверь на "замок для честных людей", достал из отцепленного прицепа сложенный китайский тент и забросил в машину, мало ли, вон тучки на небе, закидаю груз на багажник и тентом накрою, если что. Потом в сарае слил несколько канистр в стоявшую в углу железную бочку, докуплю еще солярки, да и керосин надо для ламп. "Ну, вроде все, можно ехать", – подумал я, постоял еще минуту у машины и пошел открывать ворота.
До районного центра я ехал не торопясь, стараясь по дороге побольше разглядеть местных достопримечательностей. Проехал поселок Лесной, в котором в прошлый раз интересовался дорогой у двух стариков у магазина. Примерно через два часа пути выехал на трассу и придавил педаль. В райцентре все оказалось почти рядом, с одной стороны дороги базар и автовокзал, с другой – недавно отстроенный супермаркет одной местной (Приморской) сети магазинов, чуть дальше АЗС. Только в магазин "Охота и рыбалка" пришлось ехать на другой конец города, где накупил патронов, и еще всяких "причиндалов" по мелочи. На рынке мешками взял рис, сахар, соль, макароны, а также по мешку отрубей, дробленой кукурузы, ячменя и комбикорма – такое "меню" мне продавец на рынке посоветовал, когда я сказал, что хочу завести кур и не знаю толком чем кормить. В общем, нагрузил "тирку" всем, чем планировал, и перед тем как заехать на АЗС за соляркой и керосином, заскочил в супермаркет, потешить все-таки себя некоторыми "продуктами цивилизации". Набрал кофе, черного шоколада, сгущенки и прочего, кое-что ящиками. На кассе почему-то отказались принимать к расчету карточку, мол, распоряжение администрации, "банковские карты временно к расчету не принимаем", ну рассчитался наличкой. У входа в супермаркет стояли несколько банкоматов, и я решил подойти и проверить баланс своих карт. "Извините, в банкомате закончились наличные", "Нет связи с банком" – извещали меня надписи на мониторах. "Ну и хрен с вами", – подумал я и покатил тележку к машине. Багажник был уже полон, накрыт тентом и увязан стропой, я немного "поиграл в тетрис", укладывая пакеты и коробки в салон, в котором уже стояли клетки с курами – несколько молодых несушек и один не менее молодой и пестрый петух. Также заскочил в отдельно стоящее одноэтажное здание хозмага около рынка и понабрал там всякого, тот же веник, стиральный порошок, мыло, нитки-иголки и скупил практически весь запас свечей, не знаю зачем, может, чтобы не кататься в район часто, а может, во мне просыпается "кулацкая сущность", опять же обменный фонд с односельчанами.
На АЗС толстая тетка-заправщица мне сообщила, что заправлять всю мою тару не будет, распоряжение начальства – 20 литров в "одни руки".
– Вот те раз, это с какого такого перепуга? – спросил я, склонившись к окошку кассы.
– Так с пятницы проблемы с бензином по краю уже.
– А дизтопливо и керосин?
– Это налью, а бензин нет, и не уговаривай.
– Ясно, ну тогда так…
В общем налил я канистру бензина, канистру солярки, три керосина и залил бак соляркой "под пробку". В ларьке фастфуда у заправки купил пару пянсе (паровой пирожок с капустно-мясной начинкой) и коробку сока, перекусил и двинул домой, в свою таежную глушь.
Не насилуя машину на перевалах, потихоньку добрался до поселка Лесной, на повороте у лесопилки остановился, увидев за забором большую кучу горбыля, сдал назад и вышел. Прошел на территорию, в двух щитовых строениях работали станки и пахло обработанной древесиной. Два парня таскали из цеха свежеструганые длинные дюймовые доски, и я подошел к ним.
– Бог в помощь.
– Ага, поможет он, как же… Чего хотел? – ответил мне лысый крепыш в тельняшке с татуировкой на плече в виде Андреевского флага и надписью "Где мы, там победа".
– Да хотел спросить, горбыль продадите на дрова?
– А-а-а, ну это к Аслану, он в цеху, в ворота прям проходи, он там со станком занимается, – ответил крепыш и кивнул в сторону одного из цехов.
– Спасибо, – ответил я и направился к цеху.
Внутри было шумно, а у стены, присев на инструментальный ящик, менял ремни на станке седой мужчина лет пятидесяти, может старше, с кавказской внешностью. Я подошел к нему и поздоровался.
– Здравствуйте, вы Аслан?
– Да, здравствуйте, – ответил он мне практически без акцента и, обтерев руки ветошью протянул мне руку.
– Я Сергей, хочу горбыль купить, вы хозяин?
– Да я, пойдем на улицу, тут шумно.
Мы вышли, Аслан достал из кармана сигареты, подкурил и спросил:
– Много надо?
– А вот на этот прицеп сколько поместится? – указал я на стоящий у забора трактор "беларуську" с прицепом.
– Ну если плотно уложить-то кубов шесть.
– Хорошо, а в Сахарную привезти?
– Не, на этом не получится, там спуск крутой к броду, прицеп может перевернуться. У меня КамАЗ есть бортовой, но он сейчас в рейсе, послезавтра только будет, он проедет, да и поместится в него больше. Но за доставку еще добавишь тогда.
– Хорошо, договорились.
– Слушай, я в Сахарном вроде всех знаю, а тебя в первый раз вижу, родственник, что ли, чей?
– Нет, я недавно переехал туда.
– А где живешь там?
– У Петра Ивановича я дом купил.
– А, знаю тот дом… хорошо, оставляй предоплату, послезавтра машина освободится и привезем тебе горбыль. Только не пойму, почему ты углем топить не хочешь?
– Так а где его здесь купить-то?
Аслан потянул меня тихонько за рукав в сторону ворот забора, и когда мы вышли к воротам, он кивнул в сторону старого кирпичного строения с высокой железной трубой в полукилометре от нас.
– Котельная, видишь? Вот туда едешь и договариваешься, они всем тут в округе привозят под заказ.
– Замечательно, – обрадовался я, – сейчас туда заеду.
– Поторопись, а то начальник уйдет, время-то рабочее кончилось почти.
Я оставил предоплату Аслану за горбыль, поблагодарил его за наводку на уголь, сел в машину и попылил к котельной.
На котельной договорился на самосвал угля, тоже с доставкой и предоплатой. Там всем заправлял низкорослый мужичок-пенсионер, который, как выяснилось, дружил с Петром Ивановичем и очень обрадовался, что у дома теперь новый хозяин.
– А то ведь знаете, Сергей, как бывает, постоит дом без хозяина пару-тройку лет, и вроде крепкий а все одно начнет разваливаться, жалко. Петруха его с душой строил, кедрач сам валил, сам сушил, все бревнышко к бревнышку.
– Я заметил.
– Ага, ну и хорошо. Ну с утра завтра самосвал будет часам к десяти, ты только забор заранее разгороди там у туалета, видел, где?
– Эм… не обратил внимания.
– Ну вот обрати, там еще щиты такие должны были быть сложены под угольный короб.
– Хорошо, посмотрю.
– Ага, ну бывай, только это… Мишке – ну водиле-то, денег не давать, ага, будет просить на бутылку.
– Да не жалко на бутылку то.
– Не жалко ему, а работать потом за него ты будешь? Напьется же сразу и все – день насмарку.
– Понятно, не дам.
– Вот и не давай, все, ехай, мне еще тут работать надо.
Проезжая опять поворот у лесопилки, я помахал стоящему у ворот Аслану с парнями.
– Спасибо, Аслан, договорился я насчет угля.
– Не за что, – ответил мне Аслан и тоже помахал.
Шурша грязевой резиной по лесной дороге, я ехал и думал о том, что сегодня очень плодотворно провел время. И закупился по хозяйству, и дрова, и уголь… в целом все с пользой. Аккуратно преодолел спуск к броду, а затем сам брод. Недалеко от моста сидели два подростка, и ловили в запруде гольяна. В сопку, к дому, пришлось забираться "внатяг" на второй передаче, ибо лезущая под колеса домашняя живность односельчан не давала разогнаться. Сразу у ворот вывернул влево и остановился, открыл ворота и сдал задним ходом во двор. Выходя из машины, услышал, как Бимка в доме лает и скулит, открыл дом, и собака, визжа от радости, начала пытаться запрыгнуть мне чуть ли не на руки, я присел и погладил его, Бим, лизнув меня, упылил в сторону огорода. Пройдя в дом, обнаружил "гнездо" из одел на кровати и погрызенный ботинок. Понятно, собака скучала и развлекала сама себя, но за ботинок надо наказать, не дело это. Вышел обратно во двор и позвал Бима, тот, сделав свои собачьи дела, несся ко мне, радостный такой. Залетев пулей в дом, щенок сообразил или почувствовал "что-то не то" и сразу попытался выскочить обратно на улицу, но я закрыл дверь. Разувшись, подошел к кровати и заговорил как можно строже, пытаясь не засмеяться, потому как Бим просек ситуацию, "что попал", и изобразил мордой и ушами такое, что удержаться от смеха было сложно.
– Бим! Это что такое? Засранец! – спросил я, поднимая с кровати погрызенный ботинок. – Тебе что грызть больше нечего?
Бим практически по-пластунски заполз под лавку, делая при этом попытки повилять хвостом на каждую мою фразу.
– Вон у печи поленья, грызи сколько хочешь! А добро портить нельзя! А ну иди ко мне!
Бим все так же лежал под лавкой, не шевелясь.
– Я кому сказал?!
Он начал медленно выползать и "на полусогнутых" подошел ко мне. Я ткнул ему порванным ботинком под нос и сказал: "Нельзя!", потом, волоча его за шкирку, подошел к кровати и, указав рукой на постель: "Нельзя!". Потом я его отпустил, и он все так же со сложенными ушами, и втянув голову, смотрел на меня, я подошел к его коврику на кухне, сел на пол рядом, и уже спокойным голосом сказал: – Ну все, экзекуция закончена, иди ко мне, вот тут лежать можно, если тебе холодно, в погребе есть матрас, я его тебе сюда положу.
Бим уловил изменения в интонациях, сразу же подбежал ко мне, неистово виляя хвостом и поскуливая, пытался меня лизнуть, мол, "прости, хозяин, больше не буду".
– Ага, – сказал я, теребя его за холку и вспомнив одного персонажа: – "понять и простить".
На улице машина заглохла, и я обувая калоши сказал:
– Идем, вредитель, машину разгружать.
Мешки с "птичьей едой" перетаскал в сарай, где раньше держали корову, пристроив их на наспех сколоченный поддон, чтобы на земле не лежали, потом выпустил кур в курятник и рассыпал им в лотки корма. Бим сразу заинтересовался "новыми жильцами" и с любопытством заглядывал сквозь сетку, со стороны огорода встав на задние лапы, а передними опираясь на сетку. Мешки со своей едой и коробки я перенес в подвал, он сухой и проблем с хранением быть не должно. Хозяйственное барахло и топливо разместил в сарае-мастерской, сразу слив солярку в бочку, чтобы освободить канистру, – в следующую поездку еще наберу. Уложив в деревянную тачку все по соседскому списку, выкатил ее к воротам. Сходил в дом и, сложив в плетеную корзину пачку кофе, несколько шоколадных плиток и упаковку конфет, пристроил корзинку на тачке и покатил к Светлане. По улице медленно поднимались с выпаса коровы и "расходились по домам", некоторые, остановившись у калитки, мычали и звали хозяев, запускайте, мол, скорей и доите, а то вымя отваливается. У ворот Светланы также стояла корова и томно смотрела куда-то во двор в ожидании. Светлана вышла во двор со стороны огорода, и открыла ворота, корова деловито прошла во двор и направилась за дом, а Светлана вышла ко мне.
– Добрый вечер, Сергей.
– Добрый, я тут вот… привез все, что просили.
– А, ну подкатывайте к крыльцу и выставляйте, я там разберусь уже.
Я посмотрел на собачью будку, в которой, не сводя с меня глаз, лежал Бабай, вот уж точно бабай – лохматый, беспородный, но не маленького размера пес.
– А вы по дорожке идите, у него цепь не дотянется, – сказала Светлана, поняв мои опасения.
Подкатив тачку к крыльцу, я передал корзину хозяйке и начал выставлять ее "заказ" на крыльцо. Закончив, я повернулся к ней.
– Все по списку.
– Вы все-таки добавили денег из своих, – сказала она насупившись, разбирая пакет с упаковками патронов.
– Да совсем чуть-чуть, мне не внапряг.
– Зато мне неловко, и что это? – она протянула мне корзину.
– Света, да что вы в самом деле! Считайте это благодарностью за молоко, сметану и пирожки.
– Ну спасибо… вообще-то молоко и пирожки это моя благодарность и извинение, за то, что в отсутствие хозяев пользовались скважиной и баней.
– Хозяевам не жалко, – ответил я и покатил тачку к выходу, ибо меня уже начали утомлять эти бабские пререкания.
– Сергей! – окрикнула она меня, когда я уже был на дороге. – И все же, сколько денег вы добавили? Я сейчас отдам.
– Молоком отдадите, – хмуро ответил я, кивнул в сторону, куда прошла ее буренка, и покатил тачку к себе во двор.
Странная она какая-то, подумал я, продолжая распихивать в мастерской коробки с привезенной хозяйственной мелочевкой, непонятно… но по-моему, без мужика она живет, ага, от этого и проблемы у бабы наверное, с головой. Ладно, пойду супецкого сварю, баранину на рынке же купил.
Прошел в дом и начал готовить ужин. Биму насыпал сухого корма, также приобретенного в райцентре, все-таки в нем и витамины и добавки всякие полезные.
– Ешь собакин, но не привыкай сильно, этот корм только на ужин давать буду.