* * *
Он чувствовал себя как утопленник. Сон засосал его, словно черное, мертвое море, из которого он то и дело выныривал в тусклый дневной свет, делал глоток воздуха или два, перед тем как снова утонуть в черных водах.
Но однажды он медленно выплыл из черного моря сна. Девушка и старик о чем-то спорили.
- Один скромный, ничего незначащий человек думает, что одна молодая девушка не спала уже два дня. Она не может и дальше продолжать бодрствовать. А ведь старый Акфуб не хочет иметь на руках двух беспомощных…
- Со мной все в порядке. У него кризис. Если он переживет это ночь, то появится надежда… Но это требует огромного напряжения… Я должна вести его, потому что плоть может выздороветь, кости - срастись, но легкое…
Каджи словно сквозь туман видел девушку, преклонившую перед ним колени. Ее лицо было бледным, мертвенным, взгляд направлен к небу. Маленький зеленый дымок спиралью поднимался из курительницы, поставленной у нее между коленями. Девушка вдыхала дым. Юноше показалось, что душа девушки покинула свой дом из плоти и крови и оставила пустой оболочку.
За плечом девушки Каджи разглядел длинное, тощее лицо старика. Раскосые черные глаза задумчиво прищурились, а рот неприятно скривился.
- Заромеш… - пробормотал мужчина низким, бормочущим голосом. - Заромеш… Должно быть… Но почему девушка обманывала нас?
Происходящее ничуть не взволновало Каджи, и он позволил себе расслабиться и вновь утонуть в черном море сна, чьи удушающие волны плотоядно вздымались над ним, обволакивая тишиной и даря облегчение… А после этого уж и вовсе никаких снов не было.
Глава 2
Заромеш
Каджи открыл глаза и огляделся.
Над ним был грубый каменный свод, с которого, словно незаконченные каменные копья, свешивались сталактиты.
Сбоку от юноши, свернувшись калачиком, спал огромный серый волк. Он, словно ласковый пес, спрятал нос в пушистом хвосте. Каджи вспомнил, что зверя звали Базан. Сам юноша удобно лежал на сложенных плащах, а седельные сумки были навалены у него в изголовье. Ему было тепло и удобно. Юноша не чувствовал приступа любопытства, хотя не понимал того, что происходило вокруг.
Где-то у него за спиной, в дальней части пещеры, похрапывали и беспокойно переминались лошади. Каджи помнил, что когда-то и у него был конь - черный феридунский жеребец, но он не вспомнил его имени, не позвал его.
Воздух в пещере был приятным: свежий и прохладный, хотя он имел особый запах - некая свесь немытой волчьей шерсти, лошадиного и человеческого пота. Огонь трещал слева от Каджи, и юноша повернул голову, чтобы взглянуть в ту сторону. Кто-то долго трудился, чтобы выкопать яму в твердом, каменном полу пещеры, аккуратно выложив выемку плоскими камнями. Там горел маленький костер, сложенный из ароматного дерева и сухой листвы. Синий дымок, вьющийся над пламенем, пах очаровательными, едкими травами.
Над пламенем была установлена крепкая ветка черного дерева, и на ней над огнем был повешен пузатый глиняный котелок. Внутри кипела и булькала какая-то жидкость. В воздухе звучало приятное, милое пение. Каджи вспомнил материнский очаг, долгие зимы в черных горах Маруша.
Потом девушка, наклонившись, вошла в пещеру через низкий вход, закрытый меховой шкурой. Она внимательно посмотрела на юношу, увидела, что глаза его широко открыты, но ничего не сказала. Подойдя к очагу, она попробовал содержимое котелка.
Стройная, худая, словно какое-то время она не ела вдоволь. Под глазами ее были мешки, а сами глаза чернели темными кругами, словно девушка долго не спала. Ее тело было закутано в тяжелые, сверкающие меха, но грубо сделанный жилет - расстегнут. Значит, снаружи не так уж холодно. Под мехами девушка носила мужскую поношенную тунику, слишком большую для нее и сильно латанную.
Используя меховую рукавицу, девушка сняла котелок и подошла к юноше. Она пробормотала какое-то слово, и серый волк зашевелился, приподнялся и выбежал из пещеры, проскользнув под меховым занавесом, закрывавшим вход в пещеру. Потом стройная девушка опустилась на колени рядом с Каджи и поднесла котелок к его губам.
- Пей! - приказала она, и он стал пить. Жидкость оказалась горячей, кипящей, и имела богатый травянистый вкус. Маленькие кусочки каких-то трав плавали по поверхности жидкости. Каджи пил ее медленными большими глотками. Напиток показался ему резким, с неуловимым привкусом, на языке напоминающим горячую смолу. Клубящиеся пары напитка вскружили ему голову… Он почувствовал, как прочищается носоглотка… а потом ему показалось, что его череп - крепко надутый шар, наполненный горячим, дымным ароматом. Разум Каджи, который еще спал и был затуманен, прочистился самым волшебным образом. Глаза юноши сверкнули, кровь, пульсируя, побежала по венам, разнося магию чая из трав во все уголки его тела, пока Каджи не почувствовал дрожь пробуждения во всем теле от пяток до макушки.
Девушка убрала горшок, вытерла его губы кусочком тряпки, и Каджи, взглянув ей в глаза, сказал:
- Тьюра.
Она вздохнула, чуть ли не вскрикнула, и пролила несколько капель на каменный пол. За спиной Каджи послышался шум, и завернутый в одеяло старик, шаркая, подошел к девушке. Его коса была в беспорядке. Выглядел он так, словно его только что вырвали из цепких лап крепкого сна.
- Что там случилось? - требовательно спросил старик. - Он - мертв?
Девушка взглянула на Каджи. В ее огромных глазах читалось удивление и… облегчение.
- Ему лучше… лучше… Он узнал меня и назвал мое имя…
Каджи хотел что-то сказать, но в тот же миг почувствовал, что засыпает.
* * *
Когда Каджи проснулся в следующий раз, был вечер. Свет едва просачивался через мех, закрывавший вход в пещеру, подкрашивая цветами заката крышу пещеры. Юноша обнаружил, что лежит, обнаженный до пояса, и старик - Акфуб (теперь Каджи вспомнил его имя) - омывал его торс мыльной водой. Он подмигнул старику и попытался насмешливо улыбнуться. Гримаса оказалась слабым подобием улыбки. Кожа лица заныла, и юноша решил, что прошло довольно много времени с тех пор, как он в последний раз улыбался. Вытянутое, тощее лицо старика раскололось в ненормальной, зубастой усмешке, и раскосые черные глаза почти утонули в складках кожи.
- Кажется, вы чувствуете себя лучше? - спросил старик, радостно покачивая головой.
Каджи подтвердил, что чувствует себя неплохо.
Они немного поговорили, в то время как Акфуб осторожно омывал и вытирал тело юноши. Потом старик снова прикрыл больного одеялами. Каджи упомянул о своих снах.
- Я помню один сон, - тихим голосом пробормотал он. - Тьюра выполняла какой-то ритуал или молилась, а ты неодобрительно качал головой.
- Да?
- Умм… Ты назвал его как-то… Заромеш, это точно - Заромеш. Заромеш. Я не понимаю, что ты имел в виду, и почему тебя так встревожили действия Тьюры… Это - настоящая головоломка.
- Ах, это… Тут один маленький человек хотел бы попросить вас, если вы сможете, осторожно перевернуться, так чтобы я смог омыть ваше тело, - любезно прошептал Акфуб, так, словно и не слышал вопроса юноши. Во взгляде его читалась какая-то хитрость и, очевидно, чувствовал он себя неудобно.
- Тогда скажи мне, старик, где мы? - сонно пробормотал юноша, в то время как Акфуб принялся за его спину.
- Мы в маленькой пещере в одном из Тридцати холмов, в десяти лигах к востоку от лагеря цыган. Один маленький человечек и госпожа Тьюра перевезли вас сюда в одном из цыганских фургонов, когда вам стало настолько лучше, что вы смогли перенести путешествие. А тут еще этот холод. Мы очень боялись, что вы слишком долго пролежали…
- После того, как я упал, я подумал, что цыгане нас убьют, - сонно прошептал Каджи.
Акфуб лишь хихикнул.
- Великое чудо - ваши мысли! Благородный Каджи не помнит, но прежде чем он упал без сознания, он убил не менее тридцати цыган… Некоторые из них, видя, как обернулось дело, загрузили своих жен и детей в фургоны и уехали, вопя, что на них напал демон, вооруженный ужасным сверкающим топором! - Акфуб захихикал, вспоминая.
- Я… в самом деле убил… тридцать человек? - полусонно пробормотал Каджи. Но до того как он услышал ответ, он снова задремал, усыпленный гипнотическим ритмом бормотания старого колдуна, растирающего спину юноши.
Однако он вспомнил слово: "Заромеш"… и решил разгадать эту тайну, когда следующий раз проснется.
Глава 3
В холмах
За следующую неделю здоровье Каджи медленно улучшалось. Он спал меньше, ему редко давали кушать мясо и даже дали вина. Вскоре юноша уже мог садиться, вставать, и немного ходить, хотя ходьба быстро утомляла его.
Каджи понимал, что долгое время сильно болел. Пятнадцать дней он находился на пороге Королевства Смерти и двое суток спал, борясь за свою жизнь.
Сначала юноша считал, что спас его Акфуб, потому что колдун обладал обширными знаниями об искусстве лечения, но, как выяснилось потом, жизнью он был обязан Тьюре. Девушка окружила его бесконечной заботой. Каджи сильно удивлялся тому, что с детства изнеженная принцесса крови умеет выхаживать раненых, и он узнал, что Заромеш - колдовство, популярное среди Белых Ведьм. Это заклятие использовали для лечения, в нем не было ничего злого. Девушка знала его еще с детства. Сначала, когда Каджи задал вопрос о Заромеше, Акфуб попытался избежать ответа. Позже Каджи упомянул Белых Ведьм, и старик побледнел, словно лист пергамента, и резко изменил тему разговора.
Юноша все-таки вытянул из него объяснение значения таинственного слова "Заромеш", после чего старик окончательно отказался говорить на эту тему. Каджи пришлось отложить все дальнейшие расспросы на потом, прибавив эту загадку к тем тайнам, которые ему еще предстоит раскрыть.
Каджи болел еще два месяца. Его улыбка стала более мрачной. Теперь, скорее всего, ему никогда не найти Шамада. В мире были десятки тысяч мест, где мог прятаться самозванец. Так что если даже миссия Каджи и не стала невыполнимой, теперь ее исполнение отодвинулось в невообразимое будущее…
Зима подходила к концу, и когда Каджи позволили выбраться из пещеры, он увидел первые признаки приближающейся весны. Скрюченные старые деревья и сухие черные кусты росли у входа в укромную, маленькую пещеру… На их ветвях вили гнезда маленькие ярко-зеленые птички. Во все стороны простирались невысокие, округлые, древние холмы, покрытые медленно тающим, грязным снегом. Там, где сошел снег, из голой, грубой земли пробивались первые робкие травинки. Серое, низкое небо сменила чистая синева, порывистый ветер нес запах свежей травы и нагретой почвы.
Чуть дальше к востоку располагался город, и путники собирались поехать туда, когда Каджи окрепнет настолько, что сможет держаться в седле. Перезимовали они в пещере. Акфуб и Тьюра ходили на охоту, а серый волк Базан, продемонстрировал, что он - лучший охотник. Тем не менее зима прошла.
Теперь Каджи каждый день упражнялся. Он восстал из тьмы долгого сна бледным, слабым как ребенок, но недели упражнений на свежем воздухе вернули ему мышечный объем, укрепили ослабшую мускулатуру, и тело его вновь приобрело бронзовый оттенок.
К тому же юноша и девушка все внимательнее относились друг к другу. Их взгляды часто встречались. Они много времени проводили вместе, хотя никогда не говорили о чувствах, зарождающиеся между ними. Каджи не имел опыта общения с девушками. Тьюру можно было считать первой женщиной, с которой он мог говорить на любые темы, после смерти матери, случившейся давным-давно. За это время Тьюра значительно повеселела и смеялась вместе с Каджи. Лицо ее больше не было изможденным и печальным, появился румянец, скулы округлились. Хотя порой она казалась печальной, унылой, одинокой и даже грубой. Казалось, Тьюра ожидала каких-то действий Каджи - слова, взгляда, прикосновения, которое могло бы выказать его чувство. Но юноша ничего подобного не делал, и временами девушка казалась обиженной отсутствием внимания со стороны юноши.
Сначала Каджи не понимал, что происходит. Перемены настроений Тьюры сбивали его с толку, он злился, что девушка часто бывала с ним молчалива. Он хотел, чтобы она всегда смеялась, всегда была веселой и счастливой. Когда же ему стало ясно, что она ожидает, чтобы инициатива исходила от него, он почувствовал себя еще счастливее. Не то чтобы Тьюра не подталкивала его к этому. Но юноша дал клятву совершить священную миссию и принес обет целомудрия. Равнодушие Каджи и, возможно, сверхстрогость к себе означали, что данный обет запрещал любые жесты или разговоры о любви. Ему казалось, что нет большой разницы между актом любви и нежным жестом или словами.
Он удивлялся, как Тьюра не поймет этого, потому что был уверен: девушка знает, что он обязан восстановить святую честь своего народа и до тех пор не может распоряжаться собой. Он был связан клятвой и обетом. Так почему же упрямая девчонка не обращает на это внимания, и мгновение мечтательно глядя на него, грубо говорит с ним в следующий миг?
Каджи начал обижаться, а потом и злиться на Тьюру. Он тоже начал позволять себе время от времени говорить на повышенных тонах. Старый Акфуб лишь уныло вздыхал, видя растущую стену отчуждения и непонимания между молодыми людьми и печалясь, что юноша так сильно раним. "Лучше быть старым и находиться подальше от бурь и фурий", - думал он.
Но мудрость колдуна не могла помочь Каджи и Тьюре. У старика были свои причины для молчания. Он подозревал одну ужасную правду относительно девушки, но не собирался разглашать свой секрет. С другой стороны, старик мог ошибаться.
Как-то утром, когда Каджи и Акфуб проснулись, выяснилось, что Тьюра исчезла.
Глава 4
Эмбар
Должно быть, Тьюра поднялась до зари, оседлала своего серого скакуна, сложила свою одежду, оружие, провизию и ускакала. А огромный волк равнин следовал за ней, как тень. Она не оставила ни послания, ни объяснения.
Каджи хмурился и молчал. К этому времени он почти восстановил силы и недвусмысленно решил, что пора отправляться в город Эмбар, лежавший неподалеку. Хотя до того как Тьюра уехала, они так и не решили, то ли продолжать ехать на восток, как и несколько месяцев назад, то ли попытаться поискать в округе, надеясь наткнуться на какие-то следы Шамада.
Старый колдун не спрашивал, почему преследователи так ничего и не решили. Он считал, что пещера хранит слишком много воспоминаний о Тьюре, и неважно куда ехать, лишь бы юноша оказался подальше. Поэтому старик и молодой кочевник отправились на восток по великой Чемедисской дороге. Над ними раскинулось чистое небо, и вокруг все цвело, попав под волшебную власть весны.
Эмбар оказался скоплением грязных хижин и зловонных улочек. Здесь полным-полно было развалюх - домов с упавшими стенами, а посреди города раскинулись съеденные временем руины гигантской цитадели. Некогда тут располагался форпост гигантской Орды, завоевавшей полмира, но это происходило многие века назад, когда Чемедис - Город Королей был еще молодым, богатым и могущественным. Путешественники знали, что эти времена давным-давно миновали, и хотя остатки Чемедисской орды обитали в полуразрушенном, полупустом метрополисе - Чемедисе, лежащем в многих лигах к востоку, эта часть древней империи с годами пришла в упадок.
Путники нашли в Эмбаре постоялый двор, где они смогли остановиться и дать отдохнуть лошадям. Однако, несмотря на подробные расспросы, никто ничего не знал о путешественниках, которые проехали тут в начале зимы. Юноша и колдун задержались с отъездом. Каджи ходил угрюмым и печальным, Акфуб - унылым. Оба они никак не могли решить, что же делать дальше. А потом случилось непредвиденное.
Конечно, торговые караваны до сих пор использовали великую Чемедисскую дорогу. Великий путь пересекал почти весь континент, и почти год занимало путешествие от молодых королевств Запада к древним, полуразложившимся империям Востока. Не существовало пути лучше, чем мощеная дорога, проложенная в золотые дни первой и самой могущественной орды Джа Чэнса.
Некоторые караванщики напоминали Акфуба. У них были желтая кожа, черные косы и раскосые глаза. Долгими вечерами на постоялом дворе старый колдун разговаривал с местными жителями, и однажды вечером он пришел к Каджи, дрожа от волнения.
- Тут рассказывали одну странную историю, которая одному незаметному человечку показалась очень интересной, - выпалил он на одном дыхании. Его раскосые глаза блестели от скрытой радости. Каджи попросил его рассказать подробнее.
История оказалась туманной, и смысл ее то и дело ускользал от варвара, но в ней упоминалось то, от чего глаза Каджи вспыхнули. Далеко на востоке, где живут ослабевшие и безвольные потомки завоевавших землю в древности Джа Чэнсов, материализовалось таинственное, неизвестное ранее существо. Оно быстро обрело невероятное влияние. Никто не знает ни историю Безымянного, ни того, из какого дальнего уголка мира явился Гаизанд, но он утверждает, что он - мессия, явившийся для того, чтобы пробудить слабую, апатичную и разложившуюся орду, повести их к золотым дням великих созиданий.
Старые чемедисские пророки век за веком нашептывали о том, что придет мессия - Пророк в Маске, который вновь поднимет воинов и поведет потомков Джа Чэнса на завоевания трона. А Камон-Фаа, Бог братства Наездников, даст им магическую силу. А теперь пророчество сбылось!
- И когда же этот Пророк в Маске появился в Чемедисе? - нахмурившись, спросил Каджи.
Акфуб ответил, и юноша-воин быстро подсчитал. Время появления мессии примерно совпадало с тем временем, когда Шамад должен был бы появиться в Чемедисе, если, конечно, он все время быстро ехал на восток, а не повернул назад к Кхору. Мудрый авантюрист, потеряв один трон, наверняка, попытался бы занять другой.
- Подозреваю, что это именно он, - пробормотал юноша. - Но есть ли, кроме совпадения времени, еще какая-то причина подозревать в Пророке в Маске Шамада?
Акфуб кивнул.
- В доказательство избранности и колдовской силы пророка везде сопровождает ручной раб-демон… Змеиный Демон, как его называют… Яакфуюл - караванщик, который рассказал мне об этом, сам видел странное, адское чудовище, которое он с дрожью описал как неуклюжее, похожее на человека и покрытое синей чешуей…
- Замог! - воскликнул Каджи. - Это должен быть он!
Акфуб кивнул. Улыбка заиграла на его губах.
- Так подумал и один незначительный человечек, - промурлыкал он.
Глава 5
Караванный путь
Воодушевленный тем, что Шамад нашелся, Каджи стал ломать голову над тем, как добраться до своего врага во дворце Джа Чэнса. Однако с этой проблемой он столкнется лицом к лицу, только когда доберется до Чемедиса. Предположение, что Пророк в Маске из Камон-Фаа и Шамад Самозванец - одно и то же лицо, казалось уж слишком логичным, и необходимо было как можно скорее отправиться в Чемедис.
Акфуб договорился о том, что он и его друг поедут с его приятелем-земляком, Яакфуюлом, караван которого отправлялся на восток по главной Чемедисской дороге и должен был остановиться в городе Джа Чэнса перед тем, как отправиться дальше на восток, а потом на север королевства. У путешественников осталось мало золота, но Яакфуюл, мог заплатить колдуну за толкование предзнаменований и поручить Акфубу отгонять от каравана злых духов. А молодому воину, ловко орудовавшему топором и мечом, караванщики были всегда рады, так как к востоку в холмах обитало много бандитов, промышлявших набегами на редкие, но богатые торговые караваны. Так что вскоре серым и унылым утром маг и юноша-кочевник покинули маленький городок Эмбар.