Гуднув проходящим по гулкому тротуару знакомым девушкам, я свернул на дорогу, ведущую к выезду из нашего городка. Ростов - на - Синей был основан как лагерь переселенцев, беженцев из разрушенных городов. Сейчас нашему Ростову уже больше двухсот лет, население в нем почти сто тысяч человек. Очень немаленький по нынешним временам город.
Вскоре дома и огороды остались позади, и мы по основательно утрамбованной грунтовке пылили через холм к любимому месту, срезая немалый крюк, который делала река.
В результате мы выехали на широкий песчанный пляж в месте, где река делает излучину, и где русло прилично сужается. На той стороне высокий обрывистый берег, венчанный высоченными соснами, суводи и водовороты. И это метсо здорово любят жереха, чехони, голавли. Да и хариус встречается частенько, это за городом он бывать не любит.
Ребятишки быстренько распокавали снасти, и вскоре вовсю рисовали лесой фигурные петли, забрасывая мушек подальше от берега. На берег, в выкопанную в песке глубокую лужу, полетели первые выловленные рыбины.
Я поймал парочку крупных, сантиметров по семьдесят, чехоней, и собрал удилище. После чего завалился дремать машине в тени старого дуба. Здесь, в зоне работы разъездов полиции, особо опасаться нечего, просто зевать нельзя. А у нас, некромантов, есть неплохая особенность - мы убийц за версту чуем. В прямом смысле, где‑то за километр. Не все, конечно, но у меня так получается, сталкивался уже. Точнее, живых людей, особо тех, кто хочет нанести нам вред.
- Смотрите, волк! - Хеленка вытянула руку, и показала на замершего на яру зверя. - Вась, стрельни его!
- Угу, сейчас. - Я вытащил бинокль, и поглядел на здоровенного кобеля. - Это собака, Хелен. Парни, не стреляйте! - Это я мальчишкам с мелкашкими, которые успели схватить винтовки, и сейчас торопливо щелкали затворами.
Тем временем пес длинными прыжками, обрушивая горы песка, сбежал с обрыва, и прыгнул в воду, напраляясь к нам.
На всякий случай я взвел курок винтовки, и внимательно осмотрел противоположный берег. Нет, ничего не вижу, и никого не чую. Из людей и нежити, естественно, так‑то зверья и птицы полно.
Выплыв на меляк, пес выскочил на берег, отряхнулся, взметнув полыхнувшее радугой облако брызг, и неуверенно подошел к нам. Остановился метрах в пяти от нас, и лег, положив голову на передние лапы, пару раз осторожно махнул хвостом.
- Сюда, к ноге! - Я углядел на ошейнике латунную гильзу от дробовика, примотанную бечевкой. - Лежать!
Здоровеннный кобелина послушно улегся у моих ног, и снова дважды махнул хвостом, показывая что смирный.
- Что там? - Маринка прямо изнывала от любопытства, подпрыгивая, и пытаясь заглянуть в письмецо, которое я вытащил из гильзы. - Вась, ну прочитай.
- " Спасите! Сломала ногу, посылаю своего Альфреда за помощью! Алена Шушкина". - Я присел и погладил по загривку пса. - Молодец! Настоящий товарищ.
Псина вскочил как на пружинах, всем видом показывая, что готов вести к хозяйке.
- Пойдем спасать? - У Маринки заблестели глаза, девчонка едва на месте не прыгала от азарта. Хелен, ее подружка, тоже приплясывала от нетерпения, да и пацаны тоже.
- Обязательно. - Я сел, и аккуратно снял с пса ошейник. - Только отвезу вас в город, позвоню в МЧС, и с дежурной сменой спасателей сюда приеду. Я так думаю, что Буфон след Альфреда возьмет спокойно. - У нашего городского отдела МЧС пяток служебных бландхаундов. Отличные собаки, если надо кого‑либо найти по следу.
- Вася, ну ты… - Хелен даже притопнула от негодования. - Ты же некромант, я и Марина менталистки, неужели ты чего‑то опасаешься? Да там может любовь всей твоей жизни погибает!!! - Вот что‑что, а романтику никто не отменял, и множество любовных романов в сети гуляет. И судя по вссему, Хеленка ими зачитывается. Впрочем, самый возраст, для девочек. - Мы обязаны оказать помощь!
- И окажем. - Я кивнул, вынимая из машины аптечку и двустволльный дирринджер сорок первого калибра. Лежит пистолет в бардачке на всякий случай, еще от прошлого владельца остался. Вот и пригодился. - Хелен, Марина, вы пока ремешки снимайте. Вы девчонки фигуристые, с вас джинсы и без ремней не спадут. А свои пистолеты в карманы положите. - У девочек на поясах тоже по дирринджеру, только тридцать восьмого калибра. Не принято как‑то у нас, чтобы девочка, девушка или женщина безоружными ходили. Парень может с одним ножом ходить, а вот женщины обязательно с огнестрелом.
Вспыхнув, девчонки торопливо повыдергивали тонкие но прочные кожаные ремешки, и подали мне. Написав короткую записку, я вложил ее в аптечку, с парой брикетов пеммикана и пистолетом. Продев в петли на аптечке, я застегнул на мощной шее овчара ремни девочек.
- Беги к хозяйке, Альфред. Ищи!
Глава вторая
Псине словно хорошего пинка дали, он одним длинным слитным прыжком вскочил, развернулся, и махнул к реке. И вскоре исчез посреди сосен на яру.
- Быстрее собирайте рыбу, сегодня я вас сюда уже не привезу. - Собирая свою удочку, сказал я тоже собирающимся ребятишкам. - Или выпустите, но так не оставляйте.
- Тоже скажешь, Вась, выпустите. - Шуруя саком в луже, пропыхтел Женька. - Мы уху думаем наладить, и жереха закоптить. Придешь?
- Вот тут не знаю, когда обернусь, Жень. - Заводя машину, ответил я. - Где эта Шушкина, когда вернемся - неизвестно. Усаживайтесь скорее уже.
На этот раз на сидение рядом со мной уселась Хеленка. Хорошенькая мулаточка, что, впрочем, у нас в Ростове не редкость. После Рывка в наш тогда еще лагерь переселенцев человек пятьсот американских солдат с семьями подселили. И практически все были негры и мулаты. Так что кофейным цветом кожи здесь никого не удивить. Кстати, с сестрой Хелен старшей, Полли, я гулял одно время. Но как‑то разбежались, сейчас Полли замуж вышла, и живет в соседнем городке.
До города я доехал несколько быстрее, чем ехал на рыбалку. Выгрузил ребят у нашего дома, махнул матери, и двинул в сторону отдела МЧС. В полицию от спасателей позвонят, делов‑то.
………………………. Ростов - на - Синей. Анастасия Ромашкина.
Старший сын исчез за поворотом, оставив меня в обществе младшего и его друзей. Куда это Вася направился, интересно?
- Жень, куда поехал твой старший братец? - Поинтересовалась я, обернувшись к нахмуренным малолеткам? - И чего вы такие хмурые, как будто у вас торт отобрали?
- Так, Анастасия Александровна, Васька поехал спасать девушку, а нас с собой брать не захотел. - Не выдержала Хеленка, обиженно надув губы, и придерживая руками сполжающие брючки. - Там..
- Там такой пес на том берегу… мы думали - волк… я за винтовку, а Вася командует - не стрелять… пес как прыгнет, брызги - во!!! И к нам… - Нестройный хор девичьих и пацанячьих голосов, когда мальчишки и девочки, обступив меня и перебивая друг друга, рассказывали мне о сегодняшнем большом приключении не успокоил меня, а наоборот, здорово взволновал. В городе, оставшемся с прошлых времен, частенько копались "черные археологи", но вот так, чтобы кто‑то всерьез попадал в неприятности - такого давно не было.
- Так, молодежь, тихо! Василий поступил абсолютно правильно! Спасение людей в старых городах (а эта девушка скорее всего в старом городе) является задачей сложной и серьезной, и потому вам там пока делать нечего. Пойдемте, чаем напою с пирожками, и расскажете все по порядку. А ты, Жень, корзину с рыбой пока на ледник опусти. И закрой хорошо, чтобы, как в прошлый раз, коты не растаскали. - Я повела галдящих подростков на крытую и застекленную веранду, поить чаем и выяснять подробности, когда зазвонил телефон в прихожей.
- Алло. - Сняла я трубку.
- Мам, привет. Извини, что не остался рассказать, просто некогда было. В общем, какая‑то дамочка умудрилась сломать ногу, скорее всего в старом городе. Так что я со спасателями проскочу туда, и вернусь. - Совершенно спокойно, как о чем‑то обыденном, сказал сын. Нет, я знаю, что он мне далеко не все рассказывает о своей службе, да и о перестрелках он рассказывал только о тех, о которых я точно узнала бы со стороны. Но мог хоть подумать, что мать волнуется?!! Хотя, подумал, и звонит.
- Осторожнее там, сынок. И вы надолго? Как с продуктами? - Не стоит показывать, как сжалось у меня сердце от недобрых предчувствий. От этого Вася не передумает идти со спасателями, сама воспитывала. Так что нечего старшему сыну нервы трепать.
- Да нормально, мам. Сухпаи спасатели берут, кроме того, твоя корзинка полнехонька, мы ее не тронули. Я думаю, день туда, обратно. Завтра вечером или послезавтра утром, даст бог, буду дома. Пока, мам, не волнуйся.
- Пока, сынуль. Будь осторожен и не лезь на рожон. - Ответила, и, дождавшись коротких гудков, села на стульчик около телефона. Пару раз глубоко вздохнула, гипервентилируя легкие, поглядела на пальцы, зажгла на кадлом и потушила язычки пламени, после чего пошла на веранду, где вовсю распоряжались Женькины подружки, накрывая на стол. Девчонки серьезные менталистки, и потому я должна быть абсолютно спокойной. Нечего народ будоражить.
… Ростов - на- Синей. Василий Ромашкин.
На крыльце конторы спасателей сидели два парня в форме, один с гитарой, а второй с губной гармоникой, и вдохновенно наяривали то ли блюз, то ли блюграсс. Наверное, свободные от смены, я всех в нашем микрорайоне не знаю.
- Привет МЧС. - Поднимясь по ступенькам, приветствовал я их, на что оба кивнули, не прекращая музицировать.
За открытыми дверями справа за столом с десятком телефонов и парой компьютеров сидел дежурный по МЧС. Ну, этого то я знаю.
- Леш, здорово. Прими срочное. - Я положил ему на стол гильзу с письмом.
- Здорово, Василий. - Мой одноклассник, крепкий и смуглый парень, пожал мою руку. Вытащил из гильзы письмо, прочел, и, нахмурившись, поднял трубку одного из телефонов. - Второй группе - на выезд. Старшего группы, к дежурному. - После чего повернулся ко мне, вынимая один из стандартных бланков…
Через десять минут мы, то есть я, трое спасателей и двое подъехавших парней из полиции, ехали в фургоне МЧС с лодкой на прицепе. На переднем кресле, рядом с водителем, важно сидел здоровенный кобель с длинными ушами и очень грустным взгядом.
- Как думаешь, далеко эта Шушкина? - Держась одной рукой за поручень, а второй придерживая на коленях помповый дробовик с коротким стволом, спросил меня в очередной раз немолодой сержант из патрульной службы.
- Не знаю. Овчар у нее здоровеный, такой и полсотни километров пробежит, почти не запыхается. Но это на том берегу Синей, и прямо скажем, мне это не нравится. - Я в очередной раз чуть не прикусил язык, проклиная про себя жесткую подвеску фургона. - Скорее всего, из искателей, что еще делать на том берегу?
С той стороны Синей было несколько старых городов. Несмотря на то, что прошло больше двухсот лет с момента катастрофы, в городах до сих пор было множество хабара, и некоторые насквозь отмороженные особи мародерили в развалинах.
Приехав на излучину, мы в восьмером сняли тяжеленную шлюпку - тузик с прицепа.
- Слушай. МЧС, вы когда дюральку получите? - Пыхтя от натуги, спросил сержант. - Надорвешься здесь с вашей бандурой, придется на пенсию по инвалидности уходить.
- Ты еще из пластика попроси, а лучше прямиком из золота. - Опустив лодку на прибрежный песок, старший из спасателей вытер рукавом форменной синей куртки лоб. - Вась, куда говоришь кобель рванул?
- Вот к тем соснам на яру, Мартын Сергеевич. Видишь, до сих пор взрыт берег, там где он поднимался. - Я ткнул пальцем в небольшие осыпи на крутом склоне противоположного берега.
- Ясно. Ты как, с нами? - И старший. Усмехнувшись, поглядел рна меня.
- Риторический вопрос? - тут уже усмехнклся я. - Сам же нас в школе учил - здоровый и свободный от обязанностей человек обязан оказать помощь терпящему бедствие. Я на отдыхе, так что пройдусь с вами. Тем более, если придется в мертвый город идти, лишний некромант не помешает.
- Это да. - Кивнул сержант. - Мартын да ты, Василий, да Сеня хоть и послабее, но тоже почуять неупокоя сможет. Как то спокойнее ночевать будет.
- Думаешь, товарищ сержант, что придется ночевать около мертвого города? - Молоденький полицейский опасливо погядел на север. Как раз в ту сторону, куда убежал овчар. - Поэтому картечь с серебром взяли?
- Урядник, тебя чему учили? Любой выход за город - два патрона с серебром под личную ответственность. Береженого бог бережет. - Сержант щелкнул по каске урядника, и вынул из магазина дробовика пару обычных патронов, бережно вставив на их место патроны с серебром. Все правильно, первые три обычных, а завершают на неупокоя. А то мало ли что, обычного медведя серебром начинять. Да еще мелким, скорее не картечь а крупная дробь, примерно нолевка.
- Ладно, проверили оружие, снаряжение. - Старший первый выполнил это свое требование, и уселся в шлюпочку. Вообще‑то, хоть такие лодки и зовут у нас тузиками, на самом деле это ял - четверка. Это если по морской квалификации.
Вскоре мы уже стояли на яру, и бладхаунд задумчиво обнюхивал ошейник овчара. Потом пес вроде как неторопливо прошелся по обрыву, высоко задрал голову, и попер буром в кусты, сильно натягивая корду, таща собаковода, да еще и подвывая при этом.
- Верхом след взял, хорошо пойдем. - Сержант торопливо пошел за Мартыном, за ним урядник, следом я с винтовкой за плечами, небольшим рюкзаком за спиной и корзинкой с материной снедью в руках. А что, на рыбалке съесть не успели, так здесь смолотим, я так думаю, что на первую ночевку встанем не доходя до мертвого города. Светлого времени осталось с гулькин хер. Не стоит по ночам шарахаться по развалинам. В том, что эта дама в городе, я как‑то и не сомневался.
В принципе, так и случилось.
- Шабаш, тут ночуем. - Старший оглядел небольшую полянку, на краю которой бил крохотный родничек. - До мертвого города еще верст двадцать, все спокойнее. Но дежурим обязательно. Я, как самый старший первый, сеня второй, ну а тебе, Вась…
- Собачья вахта. - Грустно кивнул я.
- Ну. Ты бортстрелок, тебе не привыкать. - Усмехнулся сержант, со вздохом облегчения снимая с себя штатный ранец. - Так что бди утром, тем более, что сейчас ночи короткие.
- Точно. - Кивнул старший, обрубая лапник с соседних елок. - Встанем затемно, позавтракаем, и с первыми лучами тронемся. Даст бог, еще утром будем в городе.
- В Васильевске? - Спросил молодой урядник, и получил короткую затрещину от сержанта. - За что, товарищ сержант?
- Не поминай старые названия неподалеку от старых городов. Не любят они этого. - Я выщелкнул из рукояти пистолета магазин, и заменил на другой, с серебряными пулями. - Тогда я спать.
И, ухватив охапку колючих еловых веток, бросил их неподалеку от разводимого костра, и вскоре уже дрых. На ночную вахту надо заступать хорошо выспавшись, тем более не очень далеко от прошлого города…
Лунный свет заливал лес, отбрасывая на поляну тени от высоких деревьев. Костер был давным - давно потушен, ибо нет нечего проще, чем потерять ночное зрения, поглядев в пламя костра. Вокруг кострища дрыхли мужики, завернувшиеся в пледы.
Я сидел на выворотне на окраине поляны, на опушке леса, винтовка была прислонена к правому колену. За голенищем высокого сапога в засапожных ножнах лежал простой на первый взгляд кинжал. Точнее, тяжелый нож.
Правда, сидел и дежурил я не один. Ко мне подошел зевающий, но отоспавшийся пес, Рафаль. Ну, прямо скажем, он напарник отменный.
С поляны шел густой, медовый аромат. От леса пахло хвоей и смолой. Кричали ночные птицы, наяривали цикады и кобылки, порой светящимся облачком мелькали стайки светлячков. Только комариный зудеж в межветрие портил настроение.
- Какое "волчье солнышко". А. друже? - Я погладил лобастую башку бладхаунда, лежащую у меня на коленях и пускающую слюни на колени же. - Слюнявый ты, однако, брателло.
Я встал, одновременно вешая винтовку на плечо, отряхнул ноги и потрепал вскочившего пса. Поглядел насияющую луну, прислушался к ночи, и внимательно "вслушался" в ночь. Что‑то на грани, пределе восприятия. Едва ощущается, еле - еле. Но не открываюсь, сканирую пассивно.
Ощущение здорово усилилось, разделилось.
- А вот и гостья, на дымок пожаловала. - Я улыбнулся, перекидывая винтовку на грудь, и отщелкивая клапан кобуры. - Патрикеевна, доброй ночи. - И "ухватил" попытавшуюся метнуться лисицу. - ну куда ты. Покажи личико.
Лису перекорежило, плеснуло туманом. И вот на месте лисицы стоит молодая девушка.
- А где твои хвостики, кумушка? Их сколько, пять? - Улыбаясь, я свел "ухваченные" хвосты к основной сущности. Из кустов одна за другой выходили девушки, и сливались с основой. И вскоре передо мной стояла статная красивая девушка с пятью хвостами из‑под юбки.
- Надо же, брюнетка. И хвосты серебрянные. - Я внимательно поглядел на угрюмо стоящую девушку, залитую лунным светом. - То есть, живых ты не заморочила? Не заморила?
Гулкий, утробный рык Рафаля и метнувшаяся от дальних кустов рыжая молния могли бы и напугать, но я ждал этого. И небольшой огненно - рыжий в свете фонаря лисенок завис в воздехе, а потом плавно был перемещен мною к взрослой лисице.
- Эх нихнера себе, Вась, ну у тебя и добыча. - Сонный, но с обнаженным кинжалом а правой, и со служебным наганом в левой, Мартын Сергеевич встал рядом со мной. - Надо же, сумел "прихватить", ни стрелять не стал, ни на нож не принял. Пятихвостка и лисенок. Вась, ты точно не хочешь работать в инквизиции?
- Там дисциплина слишком жесткая, Сергеич. - Настроение у меня резко испортилось, и тому были серьезные причины. - Сейчас ты не о том думаешь. Младшая - огневка! - и я потянул из ножен блеснувший в свете луны тяжелый нож некроманта.
- Нет!!! - Старшая лисица, к моему удивлению, сумела сделать пару шагов к нам, и упала на колени, когда я "придавил". - Не трогай дочь! Развей, развоплоти меня, я ее обратила, но не трогай доченьку!
- Дочь? - Сергеич удивленно поглядел на крутящуюся в воздухе, в ярости щелкающую соверщенно не лисьими челюстями лисичку. - Это твоя дочь? Век живи, век учись.
- Что ты знаешь о жизни, человек? И что ты знаешь о смерти? - Стоящая на коленях женщина выпрямилась. На ее лице двумя дорожками блестели слезы. - Ты знаешь, как больно, когда ты уже умерла, а твоя дочь плачет и кричит от боли, и зовет тебя? И ты не можешь уйти в свет, и ты кружишь вокруг задыхающейся от боли девочки, и ничего не можешь сделать? Я не поняла, как стала лисой, но сумела проскользнуть сквозь обломки, и вылизывала лицо дочки, носила ей воду в пасти. И дочь сама ушла со мной, став лисенком. И не ее вина, что она убила охотника, который всадил в нее две порции дроби. В лисичку - сеголетка!
- Это кто? - Громким шепотом спросил молодой урядник сержанта.
- Лиса Патрикеевна, кицуне по - японски. Нежить. - Сержант тоже вылез из‑под одеяла, держа дробовик в правой руке. Потер лицо свободной рукой, и подошел к нам. - Огневка, говоришь? Кончать будешь?
- Нет! Убей меня, но не тронь Таню! - Старшая вскочила, частично перекинувшись, и оскалив свои зубы. И снова, застонав, упала на колени.
- Чего медлишь, Василий? - Хмуро спросил Сергеевич, придерживая за ошейник Рафаля. - Прими на клинок, не мучь.