В автомат – магазин, передергиваю затвор и, перепрыгивая груду красных кирпичей, влетаю в первое помещение. Перекат в сторону и короткая очередь в несколько патронов. Соломенная голова мишени отлетает в сторону, а я отталкиваюсь от одной стены и по узкой полоске пола перекатываюсь к другой, где и прячусь за груду каких-то досок. Так и есть: Филин, хитрец, рядом с первым условным противником разместил второго. И если бы я рванулся дальше, то пришлось бы начать прохождение стрелковой полосы по новой. Снимаю и эту мишень, путь свободен, и двигаюсь дальше.
Продвижение вдоль стен, и обнаруживается очередная цель – разместившийся на стене снайпер. Тело действует привычно, рука нажимает на спуск, и короткая очередь снова разрывает окрестную тишину. Где-то слева и справа идут ещё два стрелка, и, пройдя четыре комнаты, мы встречаемся, и начинается работа тройкой. Поочередно прикрывая один другого, экономно расходуем боезапас, сшибаем одну мишень за другой, прочёсываем всё здание и проходим развалины насквозь.
На той стороне нас уже ожидает Филин, который смотрит на хронометр. И, утирая со лба пот, застилающий глаза, я спрашиваю его:
– Как результат?
– Неплохо, Мечник. Две минуты сорок три секунды. Но тренироваться надо больше, и один из твоих бойцов условно подорвался на растяжке.
– А у кого самые лучшие показатели?
– У наших гвардейцев, из тех, кто с самого начала в отряде. Средний результат две минуты тридцать пять секунд. – И, предваряя мой вопрос, он говорит об остальных бойцах: – С казаками тоже норма, что здесь, что в поле, что по рукопашке, немногим от ветеранов отстают. А вот наёмники и искатели приключений, которых ты со Ставрополья приволок, полный швах. Половину можно хоть сейчас отсеивать и не жалеть, слабенькие ребята и, как правило, специалисты в какой-то одной и очень узкой области.
– Например?
– Долго рассказывать, но в общих чертах: есть хороший стрелок, а в остальном дурак дураком. Или наоборот: настоящий мечник и лучник, а пистолета опасается. Что с ними делать будешь?
– Ничего, натаскай их по максимуму, а по весне мы этих бойцов, кто в наш коллектив не вольётся, Каре передадим, когда к нему обоз с боеприпасами пойдёт. У Бурова этой зимой такие потери в личном составе ожидаются, что он перебирать не будет и возьмёт к себе любого, кто автомат хотя бы издали видел. Ладно, с личным составом разберёмся, а у меня к тебе рационализаторское предложение по прохождению этих развалин.
– Какое?
– Надо пороховые имитаторы сделать и использовать их вместо гранат.
– Это я и так знаю, на моём заводе их уже делают, так что через пару деньков все будет. – Филин потёр свою усыхающую левую руку, поморщился и добавил: – Блин! Чуть не забыл, тебе Ерёменко минут пять назад на телефон звонил и просил с ним на связь выйти.
– Откуда звонок был?
– Из его дома.
Вернувшись в здание, я прошёл в дежурную комнату, где всегда находилось не менее двух воинов из гвардейцев или казаков, и взял телефонную трубку.
– Центральный коммутатор, – раздался в трубке приятный женский голосок.
– Девушка, соедините, пожалуйста, с абонентом номер пять-четыре-ноль.
Идут гудки, и спустя полминуты я слышу бас своего начальника:
– Полковник Ерёменко.
– Здрав будь, командир, – приветствую его.
– Привет, Сашка.
– Ты меня искал?
– Да, дело есть. Как быстро ты ко мне подъехать сможешь?
– Через час буду у тебя.
– Давай так: встречаемся через полтора часа, и ты должен выглядеть как респектабельный гражданин Конфедерации, одет в хороший костюм, чисто выбрит и благоухать мужскими ароматами. Чтоб никаких там камуфляжей и горок. Как понял?
– Всё ясно, сделаю, как скажешь. Только что за суета?
– Подробности при встрече.
В трубке раздались гудки отбоя связи, а мне оставалось только хмыкнуть и направиться к джипу, который в последнее время стал моим основным транспортным средством. Попрощавшись с Филином, я покинул нашу базу и спустя пятьдесят три минуты был у себя дома. Принимаю душ и бреюсь. На всякий случай дополнительно чищу зубы, переодеваюсь в гражданский костюм, под пиджак – верный ТТ-33 в кобуре, и в назначенный полковником срок я нахожусь перед воротами его особняка. Хотел нажать на звонок, но не успел, так как мощные железные ворота открылись сами, и со двора выкатился такой же, как и у меня, автомобиль. За рулём сидел сам Ерёменко, что характерно, в парадной шинели и выбрит до синевы. Ни дать ни взять – идеальный офицер ГБ, хоть сейчас на пропагандистский плакат его срисовывай.
– Запрыгивай, – кивает он на сиденье рядом с собой.
Меня упрашивать не надо, я расположился на удобном кожаном сиденье, плотней запахнул пальто, всё же осень, хотя и южная, а холодным дождём столицу уже частенько поливает, да и ветерок от реки свежий.
– Чего на машину верх не натянешь, Иваныч? – задаю я полковнику вопрос.
– Чёрт его знает! – Машина выруливает на набережную и поворачивает налево, в сторону парка Победы. – Нет привычки с крытым верхом кататься. Всё время нападения ожидаю, никуда не тороплюсь, и если что, готов на ходу выпрыгнуть и бой принять.
– Понятно.
– Как у тебя дела? – спрашивает Ерёменко.
– Неплохо, отряд укомплектован, тренировки идут, а на чайных плантациях по весне ожидается первый урожай.
– Откуда урожай, ведь саженцев и семян всего ничего удалось добыть? – удивляется он.
– Дичка выручила, её со старых времён много уцелело, так что как только смонтируют пресс и будут готовы сушильные корпуса, так сразу работа и пойдёт. Поначалу ничего хорошего не ожидается, третий сорт, но и то, что удастся собрать, доход принесёт вполне приличный и окупит первоначальные затраты на рабочих, механизмы и стройматериалы.
– Помощь нужна?
– Нет, сам справляюсь, да и парни мои не зевают. Ветер на чайной плантации. Разлука с караванщиками в Ростове. А Калуга в Гвардейском денежки считает и вместе с Филином за отрядом присматривает. – Оглядываю улицу, по которой едет джип полковника, и спрашиваю: – Иваныч, а мы, собственно, куда направляемся?
– К Симаковым в гости, – ухмыляется он.
– Нехило. А зачем?
– Нас Илья вызвал. Будет тебе первую боевую задачу нарезать.
– А Астахов?
– Отряд Астахова уже третий день в работе.
– Нормально, а я про это и знать ничего не знаю.
– Иногда лучше чего-то не знать, Саня. Так и на душе спокойней, и для здоровья очень хорошо.
– Командир, а то, что мы вот так, едем напрямую приказ получать, это ничего? А как же секретность?
Полковник снова ухмыльнулся:
– Секретность и тайна – это для рядовых граждан и тех, кто в силу законов верит, а кому надо, тот уже всё знает. Твои воины леса вокруг своей базы обходят?
– Да, конечно.
– Ничего странного не находили?
– Нет.
– Значит, разведчики и наблюдатели ГБ работают хорошо и следов за собой не оставляют.
– И как давно нас пасут?
– Вторую неделю, а работают люди из личной группы Терехова.
– Наверное, генерал злится, что появилась новая служба, которая его контору дублирует?
– Как ни странно, нет. Не сказать, что он доволен созданием нашего отдела и ротами неподконтрольных ему бойцов, однако всё понимает правильно. Присматривать за нами будет, чтобы не зарывались, но и палки в колёса обещал не вставлять. Представляешь, мы с ним пообщались, и он сказал, что стареет и видит меня своим преемником. Как думаешь, он был искренен?
– Кто его знает? Терехов – интриган старый и такой актёр, что, когда ему это потребуется, может даже и прослезиться.
– Вот и мне так кажется, что лицемерит глава госбезопасности.
Джип свернул с набережной Кубани направо, и мы подъехали к блокпосту и КПП, которые преграждали дорогу на большой полуостров, глубоко вдающийся в реку. Это первая линия охраны диктатора. Раньше здесь находился парк имени 30-летия Победы, военный музей, турбаза и гостиница. Сейчас на месте всего былого благополучия, от которого после мародёров ничего не осталось, разбит новый парк, а в самом его центре построен настоящий замок, в котором Симаков-старший и проживает. Разумеется, обитает он здесь не один, а со всеми своими домочадцами и самыми верными слугами, привезёнными из Приморо-Азовского района. И в общем, как люди говорят, вокруг самое настоящее средневековье, только с минными полями, пушками, миномётами и пулемётами.
Охранники попросили нас выйти из машины. Быстро и профессионально провели личный досмотр, проверили автомобиль и пропустили дальше. За первым КПП метров через сто пятьдесят стоит второе, и процедура повторяется. Мы не спорим и не возмущаемся, так всё и должно быть, на своей территории личные охранники клана Симаковых полные хозяева.
Пройден второй досмотр, снова двигаемся вперёд и через двести метров останавливаемся возле замка. В этом месте я никогда ранее не бывал и, покинув джип, с любопытством осмотрелся. Действительно, всё как положено, башни-донжоны, на каждой флаг Конфедерации, мощные стены, перед ними ров, тяжёлые, окованные железом ворота, на входе каменные статуи вздыбленных коней и очень серьёзная охрана в чёрных кевларовых бронежилетах, касках-сферах и с автоматами в руках.
Направились внутрь, и охранники вновь устроили нам личный досмотр. Всё происходит как-то буднично и очень быстро: нас просветили опытным взглядом, охлопали ладонями по телу, прошлись металлодетекторами по одежде, и, оставив личное оружие на посту, мы проходим во двор замка.
Не успел я полюбоваться основным зданием, монументальным четырёхэтажным строением из какого-то серого горного камня, как тут же перед нами появился невысокого роста пожилой человек в самой настоящей, богато украшенной золотым шитьём ливрее. Он молчит, но и одним своим пытливым взглядом задает молчаливый вопрос: какого вы сюда припёрлись, хотя наверняка в курсе происходящего. Однако человек на работе, и следует озвучить, почему мы здесь.
– По личному приглашению Ильи Симакова, – бросает полковник, и, удовлетворённый ответом, замковый служитель ведёт нас во внутренние помещения, предназначенные для хозяев всего этого великолепия.
Неспешно перемещаемся из комнаты в комнату, из зала в зал, кругом чистота и порядок, каждое помещение выполнено в своём особом стиле, в каждом поклеены обои своей особенной расцветки. В окнах витражи, а вся мебель – под старину, и вокруг серебряные подсвечники с вкрученными в них электролампами. Оля-ля! Вот это-то я зашёл в гости, и не к кому-нибудь, а к самому диктатору!
Поднимаемся на второй этаж, распахиваются широкие двустворчатые двери, и мы попадаем в библиотеку, самую большую, какую я только в своей жизни видел. Эх, вот где было бы интересно зависнуть на недельку-две-три. Но дело важней личных пристрастий, и вслед за Ерёменко, чувствующим себя здесь почти как дома, я иду в глубь помещения и оказываюсь в самом центре этого хранилища древних знаний.
Здесь, сидя в кресле за небольшим и удобным столиком, расположился тот, кто нас вызывал, – стройный парень с русыми волосами и короткой бородкой, наследник диктатора, его третий сын Илья, которого я уже видел во время дипломатической миссии в Трабзоне. Будущий правитель Конфедерации оторвался от какой-то древней газеты, которую просматривал, поприветствовал нас, пригласил присесть в такие же кресла, в каком сидел сам, и без всяких расспросов про житьё-бытьё, здоровье и погоду перешёл к сути того дела, ради которого он нас и вызвал.
– Итак, господа, – голос его был уверенным, но в то же время звучал как-то по-юношески звонко, а оттого вносил в его речь некий диссонанс, – поступила информация, что в Краснодаре готовятся акции протеста. Оппозиция желает посмотреть, как на это отреагирует диктатор, и, уже исходя из наших ответных мер, действовать дальше. Самая главная их опора в столице – молодёжь из Университета и рабочие государственных заводов. Студенты хотят реформ и грёзят демократическими ценностями, а рабочие недовольны ежемесячной заработной платой в один конф. Здесь, в центре нашего государства, люди как-то очень быстро стали забывать о том, что за пределами города есть бандиты, мародёры, а вокруг – разруха, болезни, дикари и голод. Администрация президента произвела приблизительные подсчёты убытков, которые ожидаются от намеченных на начало весны забастовок, и пришла к выводу, что эти события не должны состояться. Вчера прошло закрытое заседание Государственного Совета.
И во время него была озвучена позиция ГБ и лично её начальника генерала Терехова. Они не желают проливать кровь своих сограждан. Видите ли, госбезопасность готова давить вооружённый мятеж, а борьба с оппозицией, то есть региональными кланами, не по их части.
– Терехов, гад! – сказал Ерёменко. – Решил в стороне отстояться.
– Ну, у него на это есть причины, – продолжил Илья, – он побаивается усиления власти моего отца. Такое поведение генерала ожидаемо, так что помогать он нам не станет, но и мешать не будет. Это было ясно давно, а потому и был создан ваш отдел. Мечник, – обратился он ко мне и вперил взгляд в мою переносицу, – твой отряд готов выполнить приказ президента?
– Да, я с самого начала формирования отдела знал, для чего может понадобиться моё подразделение, и готов исполнить приказ. Что мы должны сделать?
– В течение ближайшего месяца нанести превентивный и показательный удар по клану Беловых.
– От нас требуется уничтожить всех членов семьи? – Мне хотелось выглядеть уверенно, но мой голос чуть было не сорвался.
Всё же помножить на ноль второй по силе, богатству и влиянию клан в государстве – это даже для меня чересчур.
– Нет, так задача пока не ставится. Только второй человек в этом семействе, Юрий, принимает участие в борьбе против отца. Остальные Беловы только наблюдают и выжидают, чем все окончится, а их лидер хочет остаться в стороне от всех дел своего младшего брата. Если мы дадим слабину, нас порвут на части, из крепкого государства мы опять превратимся в лоскутное одеяло, и региональные лидеры снова смогут почувствовать себя царьками в своих районах. Полгода назад в Славянске-на-Кубани Юрий Белов основал Южную торговую биржу, и все купцы, желающие заниматься своим бизнесом в пределах Причерноморья, были обязаны в неё вступить. Формально он имел право на организацию подобного объединения, но Биржа – только прикрытие для тех, кто желает свергнуть отца. Через свою агентуру ваш отряд должен узнать, когда там состоится очередная сходка заговорщиков, и всех, кто на ней будет присутствовать, включая Белова, уничтожить. Кроме того, при них должны быть подробные списки тех, кто им помогает, и желательно, чтобы эти бумаги оказались у меня.
– Всё ясно. Сделаем в лучшем виде. – Кивок на слова Ильи.
– И что, нет никаких вопросов?
– Работа предельно простая, по ней всё ясно, – пожал я плечами. – Денис Ерёменко и его группа дают информацию, а мы под видом грабителей работаем по объекту. Тихо пришли, тихо ушли, бумаги забрали и скрылись в темноте – задача по нашему профилю.
– Отлично. Мы надеемся на тебя, Мечник. Ваш отряд не засвечен никем, кроме Терехова, а значит, может всё сделать качественно и не привлекая к нам излишнего внимания. Конечно, лидеры кланов будут догадываться, что это наших рук дело, но прямых улик не будет, так что пусть производят поиск виновников злодеяния на стороне.
– Скажи, Илья, а почему нельзя предотвратить выступления рабочих и студентов как-то по-иному?
Парень задумался, потёр кончик носа и ответил:
– Пробовали, и всё время срабатывали внешние раздражители, то есть Юра Белов и такие, как он, любители вольностей и самостийности, которые считают, что их обделили и они достойны большего. Университет – ладно, там люди молодые, перебесятся и всё равно за ум возьмутся, тем более что весь выпуск этого года был отправлен на годовую практику в приграничные районы. За эти двенадцать месяцев студенты смогут сравнить уровень жизни у нас и в других крупных анклавах, так что успокоятся. Главная проблема – рабочие госпредприятий, их в столице двадцать пять тысяч, а по всей Конфедерации почти семьдесят. За время правления моего отца заработная плата была повышена с восьми серебрюшек до полного конфа, а в прошлом году отменили карточную продуктовую систему и установили фиксированные цены на продукты. И это всё помимо бесплатного жилья, медицинского обслуживания и снижения рабочего дня с десяти часов до девяти. Люди быстро привыкают к хорошему. И когда им начинают нашёптывать, что, мол, давайте, потребуйте, и будет ещё лучше, начинают нервничать и вместо работы заниматься демагогией. Пока с ними можно договориться, успокоить столичных рабочих и не дать перекинуться недовольству в провинцию. Но для этого необходимо убрать основных наших противников.
– Понял.
– Раз так, то действуй.
Аудиенция была окончена, и вскоре мы с Ерёменко разъехались по своим домам. Служба службой, а про личную жизнь забывать тоже нельзя, тем более что мне было необходимо какое-то время побыть одному и хорошенько обмозговать всё, что я сегодня услышал в замке Симаковых. Обратной дороги теперь нет, и назад повернуть, даже если я того захочу, уже не получится.
Глава 16
Кубанская Конфедерация. Славянск-на-Кубани.
13.12.2062
В связи с полученным заданием, как раньше бы сказали, партии и народа я изучал противника, и мой личный файл с росписью самых влиятельных кланов и семей Конфедерации всего за неделю увеличился вдвое. Денис Ерёменко постоянно поставлял самую достоверную информацию, а я исправно пропускал её через себя и дополнял моё досье. Честное слово, лучше бы я этот документ и не делал. Почему? Да по той простой причине, что правы были древние, когда говорили, что во многих знаниях многие печали. Чем больше я узнавал о внутренних взаимоотношениях наших самых богатых и влиятельных кланов, тем больше удивлялся и недоумевал, как мы до сих пор находимся на плаву и умудрились не скатиться в гражданскую войну.
Раньше-то что, радио послушал, по рынку походил, слухи пособирал, и всё, имеешь информацию к размышлению. А вот о том, что всё это с реальным положением дел расходится очень сильно, я только догадывался. И, мама моя родная, какой же это змеиный клубок оказался! Поджоги, убийства, набеги на предприятия соперников, интриги, насилие, воровство, рэкет и похищения людей – самое обычное житьё-бытьё кланов до вступления на президентский пост Симакова-старшего, который смог эти дрязги сначала приглушить, а затем почти полностью прекратить. Однако и он не всесилен, и отголоски старой межклановой вражды до сих пор не давали людям житья.
Впрочем, чтобы понять, почему именно Беловы, точнее, второй из братьев, Юрий, так ненавидит диктатора и как так получается, что убрать надо только его, требуется вернуться к истокам. В далекий 2036 год, когда в только что очищенном от городских банд и разбойников Краснодаре собрался сход региональных лидеров, решавших, кто станет первым президентом Конфедерации. Всего их сошлось пятнадцать человек, тех, кто имел за спиной верных людей и мог на этом собрании сказать своё веское слово. Основных претендентов было четверо: Евгений Симаков, отец нынешнего диктатора и правитель Ейска, Алексей Белов из Славянска-на-Кубани, тогда ещё молодой промышленник Андрей Драгунов из Армавира и Владимир Семёнов из Кореновска.