Меня больше волновало, почему Симаков не желает вмешиваться в эту проблему. Как ни крути, а вражеская шпионская сеть уже закрепляется на территории Конфедерации, и, даже несмотря на показания Балана, ни одного вражеского подсыла так выловить и не удалось. Ведь должен диктатор понимать, что рано или поздно, но нам придётся воевать с этими сектантами. Впрочем, наверняка у него есть на то свои причины, и одна из них – это то, что города на Украине и поселения вокруг Шахт – возможные будущие конкуренты нашего государственного образования. Поэтому посылать свои регулярные войска к ним на помощь диктатору попросту невыгодно, да и кроме Дебальцева об этом никто не просил. Эх, как бы нам это потом не аукнулось! Но, с другой стороны, мы и так только недавно из войны на несколько фронтов вылезли, и стране необходим хотя бы кратковременный отдых.
Сам не заметил, как проходил по двору полчаса и протоптал в снегу широкую тропу метров пятьдесят по длине. Хмыкнув, отправился на покой – принял душ и упал на кровать подле своей ласковой жёнушки.
– Саша, что тебя тревожит? – Она повернулась ко мне.
– Не обращай внимания, ничего серьёзного. Немного о торговле думка, немного о политике и совсем чуть о скором Новом годе.
– Вот как, – она состроила обиженное лицо, – нет бы обо мне подумал и о сыне.
– Ну что ты, милая? Про вас я не думаю, я вами живу, и мне совсем не важен мир, если в нём не будет вас.
– Не верю, – улыбнулась Мара и сделала вид, что хочет встать.
– А я докажу. – Мои руки обхватили её горячее и согревшееся в постели тело, а губы прижались к её губам, заскользили по груди и снова вернулись к губам.
Она подалась всем своим телом ко мне и еле слышно застонала. В предвкушении от предстоящей любовной игры, отрешившись от мира, я начал снимать с жены тонкую ночную рубашку, и в этот момент зазвонил телефон.
Облом! Причём облом полнейший, и от таких стрессов за несколько лет можно стать полным импотентом. Нет, всё же придётся и второй телефонный аппарат перенести в кабинет.
Мара поправила свою ночнушку и, чмокнув меня в губы, сказала:
– Иди уже, всё равно, если телефон зазвонил, то покоя не будет.
– Я скоро вернусь. – Накинув халат, я помчался к аппарату, который стоял в углу спальни, и всеми нехорошими словами вспомнил Калугу, который наверняка поймал воришку Юргена и спешил доложить об этом. – Да, Мечников у аппарата. – Я прижал трубку к уху.
– Саня, – раздался в динамике голос Ерёменко, которого я никак не ожидал услышать в такое время. – Тревога! Поднимай своих орлов и жди сигнала на выдвижение к столице.
– Что случилось?
– Замок Симаковых обстреляли из миномётов. Есть жертвы. Что и как, пока неясно. Но сам президент не пострадал.
– Это Беловы?
– Не похоже на них. Всё! Будь на связи и разворачивай радиостанцию. Если что, я на твоих воинов рассчитываю.
Ерёменко положил трубку, и связь прервалась. Я повернулся к Маре:
– В столице неспокойно. Игоря на руки, прислугу с собой – и в подвал.
Не говоря ни слова, без криков и расспросов, жена быстро оделась и убежала в детскую комнату. Великолепная женщина, настоящая дочь своих родителей, а точнее, папаши.
Мне необходимо было связаться с базой. Однако телефон зазвонил сам. В этот раз на связь вышел тот, кого я и ожидал, Калуга, доложивший о благополучном возвращении воинов в Гвардейское и поимке вора. Он порадовал меня, а я "обрадовал" его тревогой. Разговор наш был коротким и чётким. Телефонная трубка смолкает, и я иду готовиться к возможному нападению врагов или иной какой пакости.
Глава 18
Кубанская Конфедерация. Невинномысск.
11.01.2063
В особняк Ерёменко меня вызвали в семь часов утра. У ворот встретился с Астаховым, и в дом нашего начальника мы направились вместе. Входим, и с порога нас встречают люди из симаковского клана, обыскивают и только после этого пропускают внутрь.
Мы в кабинете. Негласный шеф нашего отдела дальней разведки при ГБ Илья Симаков, с обмотанной бинтами головой, одетый в самую обычную армейскую горку, сидит за столом полковника Ерёменко. Сам глава отдела стоит от него метрах в трёх у окна, а наследник диктатора, постукивая ладонью по столешнице, то ли спрашивал, то ли констатировал факты:
– Как могло случиться, что враг совершил диверсию в столице?! Не понимаю этого. Где наша хваленая госбезопасность, которую все вокруг так боятся и уважают за профессионализм?! Почему оплошали войска быстрого реагирования?! Почему диверсантов не схватили ещё при переходе границы?! Как они попали в столицу?! Чёрт знает что происходит, а мы врагу ничего противопоставить не можем!
– Успокойся. – Ерёменко подошёл к парню, навис над ним всем своим массивным телом и слегка встряхнул за плечи. Илья как-то сразу сник, а полковник открыл небольшой шкафчик, стоящий рядом со столом, и достал из него бутылку водки и фужер. До краев наполнив ёмкость прозрачной жидкостью, он поставил фужер перед Ильей и потребовал: – Пей!
Симаков одним махом влил в себя граммов двести пятьдесят водочки, поморщился, прижал к губам тыльную сторону правой ладони, и вскоре универсальный русский антидепрессант подействовал. Илья успокоился, лицо его приобрёло более осмысленное выражение, и он сказал:
– Мля! Впервые со мной такое, что смерть так рядом прошла. Ещё бы один залп этих грёбаных миномётов – и всё, прощай мир живых и да здравствует загробная жизнь, самая лучшая и спокойная жизнь из всех возможных! Что-то я раскис, и хорошо ещё, что отец моей слабости не видел.
– Откуда миномёты стреляли? – спросил Ерёменко.
– С левого берега Кубани, от Верхнекраснодарского переката.
– Там ведь в охране взвод бойцов из ВБР стоит. Куда же они смотрели?
– Все мертвы, их ножами в первых сумерках порезали. Четыре поста по берегу стояло, и ни один тревогу поднять не успел, хотя там всё просто сделано, по кнопке ударил – и ракета в небо.
– Кто это был, уже выяснили?
– Предварительно, это старые знакомцы Мечника и Астаха. – Илья посмотрел на нас с капитаном, не встревающих в разговор родственников и начальников и скромно ожидающих, чем в связи с обстрелом замка Симаковых нас озадачат.
– Как это определили?
– Да и думать нечего, на стенке каждого поста пентаграмма красуется, кровью нарисованная, и у каждого погибшего солдата на щеке метка маркером – маленькая чёрная звёздочка.
– Миномёты нашли?
– Да, они их забрать и не пытались, отстреляли из четырёх стодвадцаток по десять мин, встали на лыжи и в сторону Горячего Ключа ушли. За ними в погоню почти полтысячи солдат рвануло, да из населённых пунктов по маршруту их следования группы перехвата вышли. Однако дальше болота начинаются и лес, так что, если вы правы насчёт подготовки вражеских диверсантов, а так оно, скорее всего, и есть, шансов поймать этих гадов не так уж и много.
– Сколько их было?
– По следам семнадцать человек насчитали. Нормальная группа глубинной разведки.
– А как они миномёты к берегу доставили?
– На самодельных санях. – Илья почесал свою опалённую огнём светлую бородку и добавил: – Эти минометы две недели назад были похищены в расположении Каратянской территориальной роты, которая на перевале Шаумяна стоит. Там тот же почерк, что и в этой операции: три охранника с перерезанными глотками, правда, знаков тогда сектанты не малевали. Видимо, не хотели, чтобы мы насторожились. Одно мне непонятно, почему именно обстрел, а не снайпер или ещё какая гадость.
– Ну, это как раз таки ясно. Запугивают и хотят показать, что даже у себя дома мы не в безопасности. – Полковник подошёл к окну и посмотрел во двор. Не оборачиваясь, он спросил Илью: – Что требуется от нашего отдела? Ты ведь не просто так с утра пораньше приехал?
– Конечно, – согласился Симаков, – не на водку заехал и не за успокоением. Отец хочет крови этих сектантов и нападения им не простит. Он не хотел в войну с харьковчанами всерьёз ввязываться, а тут они сами удар нанесли. Весной на Дон будет отправлена гвардия, Первая и Четвёртая бригады под командованием Крапивина. Этот корпус должен перекрыть границу, и если донцам потребуется помощь, то гвардия пойдёт на Шахты. Однако на Украину наши войска лезть не будут, и в тех краях работать будете вы.
– Почему не ГБ?
– Нечего, пусть шпионов на родной земле вылавливают, а то совсем расслабились. Чёрные погоны нацепили – и герои, а как до дела дошло, то и не почесались. Вы – отдел дальней разведки, так что вам и карты в руки.
– Когда начинать работу по Украине?
– С сегодняшнего дня. Что потребуется, обращайтесь напрямую. Оружие, боеприпасы, деньги и транспорт – всё будет. Астахов. – Илья посмотрел на капитана.
– Да? – откликнулся тот.
– Готовь свой отряд и через три дня выдвигайся на Ейск. Там погрузитесь на баржи, и они твой отряд переправят в Таганрог, где сейчас рота наших морпехов стоит. Твоя задача проста: пройти от этого города до Дебальцева и подробно разведать зимнюю дорогу. Нас интересует, в каком она состоянии по этому времени года, пройдут ли большие обозы и можно ли по ней перебросить тяжёлую бронетехнику.
– Понял, – отозвался Астахов.
– Так. Теперь Мечник. – Симаков обратился ко мне. – Твоя задача более простая и в то же время более сложная. Выйдешь на связь с Карой, допуск в радиоцентр тебе выпишут, и узнаешь, что ему нужно, чтобы дальше вести военную кампанию против сектантов. Сейчас дела у него обстоят не очень хорошо. За конец осени и декабрь Буров потерял двести сорок бойцов да треть боезапаса извёл. В общем, предварительно до весны ты пока в тылу и будешь обеспечивать заявки Кары. Ну а там – по обстоятельствам.
– Ясно. – Я кивнул, и мы с Астаховым отправились выполнять поставленную перед нами задачу.
Капитан занялся планированием своего зимнего похода от берега Азовского моря до Дебальцева, а я отправился домой. В полдень доставили пропуск в столичный радиоцентр, способный принимать и передавать радиосигналы на дальние расстояния. Медлить я не стал и спустя час был в нужном мне месте, расположился в неудобном продавленном кресле, на голову надел наушники, взял в руках микрофон с тангеткой – нажимаешь, пошёл сигнал, отпускаешь – прекращение передачи. Местный радист, приземистый широкоплечий мужичок с папироской в зубах, всё мне показал и объяснил, после чего вызвал базу наёмников Бурова, и вскоре я услышал простуженный голос тестя.
– Кто на связи? – спросил Кара.
– Мечник, – ответил я.
– Ты был прав, Саня, – без всяких приветствий наёмник перешёл к делу, а это означало только одно, что дела его обстояли плохо, – сектанты вояками оказались нешуточными, таких я ещё не встречал.
– Что у вас?
– Было три серьёзных боестолкновения, и в каждом мы получили триндюлей. Сейчас закрепились у городских стен и время от времени обстреливаем окрестные леса. На большее нас не хватает, а вылазки успеха не приносят. Эти сволочи словно чуют каждый наш шаг, мы влево, а они вправо, мы делаем рывок вперёд, а они уже у нас в тылу. Пока снег не выпал, ещё ничего, мои разведчики с ними на равных в лесу были, а как замело, так мы и проигрывать стали. У сектантов все бойцы на лыжах, а у меня, сам понимаешь, народ к ним не приучен.
– Кара, что с потерями?
– Почти треть личного состава выведена из строя, половина раненых, а остальные мертвы.
– Ты как, договор свой выполнишь до конца?
Некоторое время в наушниках было слышно только потрескивание статических атмосферных разрядов, с полминуты Буров думал и ответил:
– Да, договор выполню полностью и даже более того – по окончании контракта с Конфедерацией хочу здесь остаться. Слишком уж мне эти Внуки Зари насолили. Называй это как хочешь – уязвлённое самолюбие или озлобленность, а пока я их не уделаю, никуда отсюда не уйду.
– Кара, расскажи, как бои шли? Какова тактика противника?
– Началось всё, как и раньше. Обстрелы из леса и перекрытие дорог. Мы выдвинулись из города, пошли по открытой местности, дозоры ничего подозрительного не заметили, и тут – хлоп, три фугаса вдоль дороги и одновременный подрыв. В первом же бою полсотни человек потерял. После этого рассредоточил подразделения, и месяц прошёл нормально, мы их вполне спокойно по лесам гоняли, а они нас из луков обстреливали. Только первый снег выпал, они нам и устроили… Три недели назад плотно обложили две роты, которые на самых дальних позициях стояли, и мне с большими потерями и расходом боеприпасов удалось их деблокировать и к городу оттянуть. Последний бой был три дня назад. Невдалеке от города появился небольшой отряд, который от Стаханова пришёл, и с ними пленные из этого поселения. Ты знаешь, я всякого повидал и к чужой смерти равнодушен. Но когда они на снегу непонятные узоры расчертили и притянули какой-то перевернутый крест с козлиной башкой на нём, да под этим своим символом стали людей резать, то и меня проняло. Такой изощрённости в пытках ни у кого никогда я не видел. Хотел по-простому из миномётов весь этот бесовский шабаш накрыть. Однако местные жители и градоначальник попросили выручить стахановцев. Уступил им, вывел отряд в поле, решил отбить пленников, да не всё так просто. Сектанты людьми прикрылись, оттянулись к лесу, и снова то же самое, что и до этого. Мы с дружинниками на конях в поле, обстреливаем лес из пушек, миномётов и пулемётов, а они нас из чащобы стрелами закидывают.
– Значит, Стаханов пал?
– Наверное. Ни одного пленника мы так и не освободили, а устойчивой радиосвязи с этим поселением у Дебальцево и раньше не было.
– Как дальше с этими фанатиками воевать думаешь?
– Дождусь весны и попробую сам к ним в гости сходить, как ваш отряд. Сейчас оборона – это проигрыш. Мы делаем то, чего хотят они, и поодиночке они нас всех передавят, поселение за поселением, а лет через пяток и к вашим границам выйдут. – Буров прервался и сам спросил: – У вас что? Почему ты на связь вышел, а не штатный координатор? Что-то серьёзное?
– Да, у нас тоже не всё ладно. Подробности тебе шифром к вечеру сбросят. Мне говорили, что и так нормально, дикари наш разговор прослушать не смогут, но всё же лучше в чём-то остеречься. Скажу так: эти Внуки Зари и к нам добрались. Обстреляли столичный замок Симакова, и мне приказано тебе всячески содействовать и помогать. Что тебе нужно для весеннего похода?
– Боеприпасов побольше, мины и гранаты. Всё как обычно. Это по снабжению, и подробный список у ваших гэбистов лежит. Главное, Саня, люди нужны. Чем скорее, тем лучше.
– Сколько?
– Тысячу стволов, – выпалил Кара, – и качество бойцов меня не сильно интересует. Сможешь организовать поднаём воинов?
Теперь уже задумался я. Набрать за месяц-полтора тысячу наёмников – это проблема. Но опыт в этих делах у меня уже есть, и связи среди вольного люда, шатающегося по нашему пограничью, тоже имеются. И, прикинув что и как, я решил, что вопрос решаем, и ответил Бурову согласием…
Прошли две недели, а вражеских диверсантов полностью так и не смогли уничтожить. Пятеро сектантов оторвались от погони и ушли в сторону бывшего Кавказского государственного заповедника. Конечно, поиски этих недобитков продолжались, и работали по ним самые лучшие специалисты. Однако в том, что их смогут изловить, я сомневался. Да и не на них надо было лучших следователей и офицеров кидать, а на то, чтобы вскрыть тех, кто им помогал. Не диверсанты основная проблема, а шпионская сеть, окопавшаяся у нас под боком. Именно она наиболее опасна, так как поставляла и продолжает поставлять противнику информацию, и именно шпионы обеспечивали проникновение вражеских бойцов на территорию страны. Впрочем, этим занимаются иные службы, а моё дело иное.
Всё это время я был занят тем, что собирал караван для Кары. Кажется, чепуха: закупи за государственный счёт боеприпасы и амуницию, тем более что везде полное содействие. Но список был слишком большим, и не всё, что Буров просил, имелось на армейских складах, так что четырнадцать дней – это я ещё быстро сработал. Наконец заказ тестя был полностью готов и груз отправился на Ейск. Оттуда оружие и боеприпасы переправят в Таганрог, который вновь, как и встарь, стал важным стратегическим пунктом. Там всё это добро будет ожидать наемников, которые сопроводят груз к Дебальцеву.
Дальше предстояло навербовать людей. В сопровождении трёх джипов и всех пяти грузовиков я вновь отправился на окраину Конфедерации в город Невинномысск, где находился Игнач с пятёркой своих пластунов. Казаки там уже десять дней, агитируют съехавшихся в поселение на зимовку вольных бродяг вступать в армию Кары. Как сообщал Игнач, люди есть, а потому я еду туда с грузовиками, дабы можно было сразу забрать рекрутов.
Джип шёл с трудом. Дорога плохая, хорошо ещё, что недавно трассу расчищали. А то бы пришлось к Невинномысску на поезде ехать. Мой водитель, Тугарин, чуть раскосый широкоскулый мужик лет тридцати, включил радио и начал крутить ручку настройки.
– Думаешь, что-то будет? – спросил я его.
– В прошлый раз, когда мы с вами приезжали, вышку ставили и говорили, что местное вещание восстановят. Оно у них только года три как прекратилось, а до того от самой чумы всё время работало.
– Ну, поищи, тем более что ехать километров десять осталось.
Да, кому чего. Кому заботы, а кому и радио. Вспомнился мой предыдущий приезд в Невинномысск, когда я набирал бойцов в свой отряд. Не совсем вовремя я тогда приехал. Повольники из Ставрополья только начинали сходиться в этот город с населением в восемнадцать тысяч жителей летом и около двадцати пяти – по зиме. Почему такой разброс? Я тоже поначалу удивлялся, а потом узнал, что и как, и всё стало более-менее понятно. После того как у нас было объявлено о создании Конфедерации и появилось государство, в это поселение, до чумы бывшее крупным узловым центром, к которому сходились дороги на Кавказ, Кубань и Ставрополь, собрались все, кому новая власть была не по нутру. Не враги и не друзья, а так, опасающиеся.
Поначалу ничего, беглецы и эмигранты жили как и все люди в одичавших районах России. Однако позже, лет двадцать назад, когда у нас промышленность восстанавливаться стала, а КОФ боеприпасы начал выпускать, в этот анклав пришли изменения. И Невинномысск превратился в место сбора и отдыха вольных бродяг, которых в Конфедерацию не пускали, но которые желали с выгодой продать свою добычу и прикупить патронов. Ещё позже здесь даже что-то вроде наёмной гильдии основали, через которую любой вольный стрелок или просто лихой парень, желающий подзаработать деньжат, мог получить заказ. А теперь это поселение в составе нашего государства, которому оставлен статус вольного города, так что в жизни местного общества практически ничего не изменилось. Летом это обычный пограничный городок. А чуть мороз ударил – курорт и база отдыха для людей кочевого образа жизни, мародёров, наемников, а порой и промышляющих на территории слабозаселённого Ставрополья разбойников.
Один из моих бойцов как-то сказал, что это кусочек Дикого Запада. Но я вестерны смотрел и скажу прямо: куда там этому самому Западу до наших реалий! Думаю, что любой суперковбой, пройдись он по одному из посёлков нашего фронтира, уже через полчаса был бы босой, с вывернутыми карманами или вообще раздетый и, возможно, с толстой дубовой колодкой на шее. У нас не Запад, а Восток, так что все бывает гораздо быстрее, круче и жёстче.
– Есть, поймал! – раздался радостный крик Тугарина. – Ай, молодцы! Всё же наладили вещание, теперь не так скучно будет.