- Не смотрите! - тихим шепотом, но с невероятными эмоциями произнес сосед расположившегося поодаль за одним из столов барона Кортеза, который принимал участие в пиршестве вместе со своей спутницей. Как раз в тот момент, когда Император только швырнул нож, адмирал обернулся на резкий звук, не сумев скрыть удивления, но этот неистовый шепот заставил его опустить глаза.
- Правитель очень занят проблемами державы и очень волнуется за судьбы подданных, - произнес сосед Кортеза - седоволосый дворянин в придворном мундире, который заметил изумление новоиспеченного барона и его спутницы. Невеста адмирала выделялась среди других - она была очень молода и обладала своей красотой, а не приобретенной с помощью корректирующей медицины. В чертах ее лица не было правильности, присутствовала и даже некоторая асимметрия - оно было красиво естественной, натуральной красотой, значительно выделявшейся среди других лиц, которые были идеальными. Настолько идеальными, что в своей однообразности были похожи друг на друга.
- Да опустите взгляд! - еще раз прошипел дворянин Кортезу и его невесте, когда по залу брызнуло эхом разбившегося графина.
Поздно.
Император, выкинувший вместе с графином верхушку переполнявшей его злости, глубоко вздохнул - ему всегда становилось гораздо легче после таких срывов. Так человеку, который страдает от алкогольной зависимости, становится легче после выпитой порции спиртного. Как наркоману после очередной дозы; облегчение уходит на некоторое время, но зависимость никуда не исчезает, лишь усугубляясь. Вот и правитель сейчас, сбросив лишь немного напряжения, чувствовал внутри противную тяжесть груза никуда не уходящего вечного раздражения.
Но все же ему стало легче после этой вспышки. Подняв ставший ясным взгляд, он скользнул глазами по присутствующим. Гости по-прежнему разговаривали, общались, улыбались и смеялись, как будто ничего не произошло. Неожиданно Император столкнулся с изумленным взглядом огромных васильковых глаз. Правитель удивленно поднял бровь, и девушка моментально опустила взгляд. Императору даже со своего места было видно, как ее щеки почти моментально залил густой румянец.
Император, не отрываясь, смотрел на привлекшую его внимание гостью, стараясь разобраться в своих чувствах. Немного подумав, он понял: интерес. Неподдельный интерес вышел на первый план, при взгляде на эту белокурую девушку, которая не смогла скрыть изумление при виде вспышки гнева правителя. Было еще что-то в этой красавице - мимолетное, ускользающее, но в то же время притягивающее взгляд.
Император поднялся и направился прямо к заинтересовавшей его гостье, которая уже вся залилась краской смущения и при его приближении невольно поднялась. В это время за спиной Императора невероятно быстро появилось несколько слуг, которые принялись бесшумно ликвидировать вспышки величественного гнева - исчезли с пола и стола осколки, а пострадавший герцог был моментально избавлен от заляпавших его капель соуса. Властитель в это время, по инерции сделав еще несколько шагов, замер, приблизившись настолько, чтобы можно было рассмотреть привлекшую его внимание девушку.
Высокая, даже чуть выше него. Длинные светлые волосы водопадом спускаются на плечи, витые локоны прически обрамляют ангельское личико. Гостья привлекла внимание Императора еще и своим нарядом - лазурного цвета платье с высоким воротником и открытой спиной, причем невесомая ткань будто парила, обтекая стройное тело, иногда как будто прилипая к коже, очерчивая в деталях все изгибы фигуры.
Рядом с девушкой поднялся на ноги кто-то в адмиральском мундире, но на него император внимания даже не обратил.
- Барон Кортез Лточен и его невеста леди Лавиния, - раздался позади императора негромкий голос обер-церемониймейстера. Не настолько тихий, чтобы правитель его не услышал и не настолько громкий, чтобы вызвать раздражение.
- Я хочу видеть вас у себя сегодня, - произнес Император и резко развернувшись, направился прочь. Сначала он хотел сразу двинуться в личные покои, но передумал -изменив направление движение, вернулся на свое место. Что-либо есть ему уже вовсе перехотелось - Император практически не двигался, безотрывно наблюдая за девушкой в лазурном платье. Она просто притягивала его взор, а от ее плохо скрываемого волнения правитель чувствовал, как у него приятно тянет в груди. Неожиданно Император почувствовал не только сладкое томление, но еще и толику жгучего интереса и даже возбуждения оттого, что спутник этой красавицы также не мог скрыть свое волнение.
Император был властителем Великой Империи - огромной державы, раскинувшейся в многочисленных звездных скоплениях галактики. Он правил государством с населением в сотни миллиардов разумных существ, в основном людей, но совершенно не чувствовал масштабы своей власти. Вся огромная территория Империи заключалась для него в больших, панорамных и голографических картах, на которые он в последнее время к тому же старался попросту не смотреть. Нет, Император за свое правление совершил большое количество поездок по различным мирам Империи и за ее пределы, но где бы он не был, он был в подготовленных для его визита местах.
Огромная, раскинувшаяся по огромному количеству миров Империя была для него лишь продолжением личных дворцовых покоев - две палубы императорского лайнера, многочисленные императорские резиденции и дворцы в других мирах - это все было специально для него. У него не было желания даже представить себе, насколько велика территория его страны - вся она ограничивалась лишь проходом из одних покоев в другие сквозь строй солдат охранной роты кавалергардов. Естественно, при таком порядке вещей окружали Императора люди, также подготовленные к общению с властителем - аристократы во многих поколениях, чиновники различных министерств и департаментов, а если и допускались к Его Величеству люди из народа, то только лишь после многочисленных проверок и инструктажей. Никаких лишних проявлений эмоций, все действия согласно дворцовому протоколу и в случае любых, даже выходящих за грани ситуаций, как недавний бросок графина - абсолютная невозмутимость. Подобострастие. Готовность к полному подчинению и выполнению любых указаний. Показное почтение и восхваление мудрости правителя. Все было привычно.
Недавняя инициатива из департамента стратегического планирования - программа "Империи нужны Герои", внесла некоторые коррективы в качество присутствующих гостей. Эмоциональный фон приема сегодня неуловимо отличался от привычного властителю, и он это наверняка почувствовал бы чуть погодя, но прекрасная лазурная девушка, которая не смогла сдержать свое изумление, полностью завладела его вниманием. А еще, что было приятно, Императору доставляло удовольствие видеть, как тревожится за свою спутницу адмирал, совсем недавно произведенный в бароны. Молодой военный старался скрывать свои эмоции, но по его виду было видно, что он напряжен словно натянутая струна.
Император почувствовал, как на его губах невольно растягивается довольная усмешка. Резко поднявшись, он развернулся и пошагал в свои покои. По пути правитель почувствовал сильнейшее возбуждение, а когда оказался у себя в кабинете, начал мерить шагами пространство вокруг стола. Он не знал, зачем позвал незнакомку, но знал, что что-то сейчас произойдет. Что-то такое, вырывающееся из рамок привычного мира.
Гостья не заставила себя долго ждать - распахнулись высокие резные двери и по жесту церемониймейстера она вошла, даже нет - вплыла и, пройдя несколько шагов, замерла, опустив взгляд. Щеки ее по-прежнему заливал яркий румянец. Император, до того как высокие резные двери кабинета захлопнулись, успел заметить маячившего в приемной адмирала, которому сам сегодня повесил на грудь Галактический Крест. Возбуждение Императора от осознания того, что спутник незнакомки ждет ее совсем рядом, усилилось еще сильнее.
- Леди Лавиния, - неожиданно вспомнил император имя красавицы.
- Да, ваше величество, - негромко проговорила она, не поднимая взгляд.
Император подошел к ней почти вплотную и глубоко вздохнул. Неожиданно он захотел дотронуться до девушки и ему стоило серьезного усилия сдержаться.
- Я очень рад вас видеть у себя в гостях, леди Лавиния, - отойдя на шаг, произнес император.
- Я безмерно счастлива этому, ваше величество, - также негромко ответила девушка.
Правитель чуть склонил голову и медленно, шаг за шагом, пошел вкруговую вокруг гостьи, наслаждаясь практически нескрываемыми эмоциями, которые она сейчас испытывает. Остановившись за спиной леди, император пристальным взглядом оглядел Лавинию с головы до ног, надолго задержавшись на изгибах талии и бедер. Внимание властителя приковало и своеобразное платье, которое жило своей жизнью, невесомо колыхаясь, местами то и дело с невероятной плотностью прижимаясь к владелице. Император с замиранием сердца понял, что уже не в силах сдерживаться и сделав еще шаг, легко прикоснулся к спине девушки, спуская ладонь все ниже. Когда рука императора достигла упругих ягодиц, леди даже перестала дышать.
Уже дрожа от возбуждения, правитель отпустил руку и сделал еще шаг, встав чуть сбоку от девушки. Она по-прежнему стояла, опустив взгляд, но сейчас правитель уже кожей ощущал исходящий от нее... страх? Это было настолько неожиданно, что Император замер, разбираясь уже в своих эмоциях. За последние несколько лет он так свыкся со своим страхом, привыкнув прекрасно маскировать его под маской невозмутимости или утомленности, что чувствовать чужой было неожиданно и.... и чувство чужого страха, притом настолько яркого, доставляло непередаваемое наслаждение.
Император медленно, как во сне, протянул руку, коснувшись шеи девушки. Неожиданно она дернулась, пытаясь отстраниться, но вовремя опомнилась, замерев. Правитель между тем медленно повел пальцами по тонкой, изящной шее, не торопясь через ткань исследовал ямочки ключиц и опустил ладонь еще ниже. Легкими, почти невесомыми движениями он коснулся притягательного полушария под платьем, а после накрыл его, сильно прижав. Чуть спустив руку вниз, он почувствовал приятную тяжесть груди и крупно задрожал. Практически не контролируя больше себя, купаясь в наслаждении от страха леди, он положил на ее грудь вторую руку. Так как платье было без декольте, с глухим воротником, пришлось его задирать, поднимая непослушную ткань. Сопротивление не желающего подчиняться наряда лишь распалило Императора и он, глубоко дыша, справился лишь через несколько - зажмурившаяся от испуга Лавиния стояла неподвижно, а платье было комком собрано вверху, прижимая к телу груди - Император уже забыл, что хотел прикоснуться к ним, все его внимание сейчас занимал небольшой лоскут ткани на бедрах. Раздался треск, и невесомая деталь туалета отлетела в сторону, а леди, повинуясь нажиму императора, развернулась и наклонилась. Недостаточно низко - резкий толчок правителя заставил ее уткнуться лицом в полированную поверхность стола. От звука удара Император распалился еще больше, торопливо освобождаясь от мундира.
Через несколько секунд раздался сдавленный стон - Лавинии было больно, но Императора это только подстегнуло - он рванулся еще несколько раз и почти сразу зарычал, не выдержав - все его тело забилось в конвульсиях от накрывшего его наслаждения. Переждав несколько секунд, правитель снова начал двигаться, резко, грубо. Не выдержав, он схватил леди за длинные волосы, притягивая их на себя. Снова стон, и снова Император почувствовал подходящую волну наслаждения. Некоторое время он равномерно двигался, а потом вдруг почувствовал усталость, обыденность и даже некоторую долю отвращения к распростертой перед ним девушке, у которой вокруг шеи до сих пор было собрана комом лазурная ткань платья. Правитель замер на мгновенье, пытаясь понять, что с ним произошло. После, инстинктивно дернувшись еще несколько раз, он посмотрел на выгнутую спину леди, на которой дугой выделялись позвонки.
Отвращение и раздражение.
Снова тупая покорность, никаких эмоций - скривившись, понял причину своего разочарования в процессе правитель. Отстранившись, он вновь не удержался от гримасы отвращения к произошедшему, которое понемногу начинало его переполнять. Снова бросив взгляд перед собой, он воззрился на безвольно выгнутую спину с острыми позвонками. Всего несколько минут назад неотразимая леди сейчас лежала безвольной неуклюжей куклой, покорившись судьбе, загнав свои эмоции глубоко внутрь и больше не показывая их.
У Императора, естественно, были женщины, и много. Пытаясь угодить правителю в постельных утехах, фаворитки шли на немыслимые ухищрения, пытались угадывать желания властителя. Демонстрируя свои эмоции, они кричали, визжали, но в их действиях правитель подспудно чувствовал фальшь. И вот вроде бы сейчас, когда удалось получить истинное наслаждение, Императора едва не выворачивало от омерзения - настолько ему была противна лежащая перед ним с тупой покорностью девушка. Но вдруг, повинуясь некому мимолетному импульсу, он потянулся к ней и с силой схватил за талию, чуть выше места, где выпирала косточка, сильно сжал кожу, чувствуя, как она стягивается под его пальцами. Раздался болезненный возглас, леди попыталась выгнуться, извернуться, убежав от боли, но Император от этого еще крепче вцепился в нежную кожу. С удивлением и вновь нарастающим возбуждением ощущая даже некоторое сопротивление. Несерьезное - он справился с ним через пару мгновений, а после, вдруг отстранившись и пристроившись к леди снова, помогая себе рукой, очень резко дернул бедрами вперед и почти сразу же от стен кабинет отразился никак не сдерживаемый крик непереносимой боли.
Через несколько часов Император чувствовал еще большее омерзение. Но в то же время его не покидало сладкое послевкусие удовлетворенности в груди. Правитель одновременно терзался произошедшим, то чередуя отвращение к обнаженной девушке, которая сейчас недвижимо лежала на полу, не обращая внимания на свои бесстыдно раскинутые ноги, то наслаждаясь невероятной теплотой, когда перед глазами вставали картины произошедшего. Удалившись к себе в покои, правитель в этот вечер принимал ванну гораздо дольше обычного - он чувствовал себя грязным. Но впервые за несколько лет сон его был глубок и спокоен.
В отличие от Императора, у адмирала Кортеза, новоиспеченного барона Лточен, не было даже желания хоть на мгновенье сомкнуть глаза. После того как перед ним захлопнулись двери императорских покоев, предельно вежливый и настойчивый церемониймейстер приказал одному из придворных сопроводить адмирала к боллерту, который доставил его в департамент геральдики, где некоторое время было потрачено на получения всех регалий, оформления документов, герба и прочие формальности. Происходящее Кортез практически не запомнил - перед его глазами стояла картина того, с каким выражением смотрел Император на его невесту. Гоня от себя прочь разные мысли, адмирал, закончив с формальностями, попробовал было снова попасть во дворец. Но неудачно - высочайший прием уже закончился и боллерт развернули на самой границе зоны безопасности дворцового комплекса.
Кортез, снедаемый тревогой, сомнением и ужасаясь мыслям, которые приходили ему в голову, отправился в гостиницу. Практически до самого утра он мерил шагами гостиную огромного люкса, двигаясь уже механически и просто стараясь ни о чем не думать.
Сверкающий боллерт с эмблемой императорского гаража появился с первыми лучами рассвета, зависнув у персонального воздушного причала, которым был оборудован каждый номер-люкс в гостинице. Распахнулся боковой люк и на широком трапе появилось два кавалергарда в закрытой броне. Несколько тягостных мгновений ожидания, и в темном проеме выхода показалась Лавиния. Бледная девушка двигалась осторожно, будто была невероятно хрупкой и от каждого движения могла рассыпаться. Она шла практически на негнущихся ногах, немного неуклюже. Словно опасаясь делать резкие движения.
Повинуясь импульсу, Кортез рванулся невесте навстречу, пробежал несколько шагов и остановился у распахнутой прозрачной двери террасы. Лавиния, сойдя по трапу на открытую площадку, прошла несколько шагов и остановилась. Она смотрела прямо, но не в глаза жениху, а как будто через его плечо. Отказываясь верить своим предчувствиям, Кортез остановился. Кавалергарды между тем исчезли в боллерте, боковой люк закрылся и изящная машина, мягко завалившись вбок со снижением, отвалила от причала гостиничного номера, сверкнув золотыми вензелями императорского герба на брюхе и набрав скорость, через пару мгновений превратилась в точку на фоне белесого рассветного неба, а после и вовсе исчезла из виду.
Несколько томительных минут Кортез неподвижно стоял, разглядывая свою невесту, которая по-прежнему смотрела куда-то ему за плечо, избегая требовательного взгляда. Вдруг Кортез заметил, как по щеке девушки одна за другой сбегают слезы. Рванувшись вперед, он в два шага преодолел разделяющее их расстояние. Стоило только ему обнять невесту, как адмирала словно разрядом пронзило.
Он уже не боялся своих мыслей и догадок. Он знал. Это был даже не запах, а некое животное ощущение. Адмирал просто почувствовал, что оправдались самые страшные его опасения. Лавиния же, оказавшись в объятиях жениха, не выдержала и разрыдалась, уткнувшись ему в плечо.
Они простояли на террасе долго. Очень долго - оба боялись разомкнуть объятия - ведь тогда придется посмотреть друг на друга.
- Мне нужна медкапсула и коррекция памяти, - первой, тихим шепотом нарушила молчание Лавиния. - Пожалуйста, - еще тише прошептала она и вновь расплакалась.
Кортез, замерший изваянием, через некоторое время смог сглотнуть. И вдруг вспомнил разговор с лордом Растером, который состоялся и недавно, и одновременно очень давно. В той, прошлой жизни, которая сейчас разделилась на два отрезка - "до" и "после".
Мысли адмирала устремились далеко-далеко, и в то же время нахлынуло чувство тоски - Кортез понимал, что в ближайшее время путь на Целесту ему закрыт - это будет выглядеть слишком подозрительно. Придется ждать. А учитывая жжение ненависти, это будет невероятно сложно.
В этот самый момент, во дворце на другом конце планеты открыл глаза Император. Полежав немного, испытывая блаженство от осознания того, что за всю ночь он ни разу не проснулся от боли, страха или от бешеного стука сердца в груди, правитель снова закрыл глаза, прислушиваясь к себе. Страх никуда не ушел, он просто спрятался. Где-то глубоко в груди чувствовалась его тяжесть, но она моментально глушилась сладкой истомой лишь при кратком воспоминании о произошедшем вчера. Полежав немного, Император поднялся с кровати. На губах его блуждала слегка рассеянная улыбка.
В этот день уже почти отчаявшийся министр обороны все-таки сумел получить целых четыре минуты внимания Императора, который мимоходом подписал сразу около десятка приказов. Одним из которых был приказ о начале освободительной операции в Диких Мирах.
Уже через несколько минут после этого миллионы человек объединенной группировки Третьего и Седьмого Флотов под рев боевых сирен, вызывающих дрожь предвкушения битвы, занимали свои места в кабинах истребителей, штурмовиков, в десантных капсулах и в рубках боевых кораблей. Разворачивались соединения, бригады и полки, размахиваясь для удара по оборонительным станциям и укрепленным планетам аннексированных систем Диких Миров всей силой имперского оружия.